Ира Пилипенко: "Пока в Украине не началась война, даже не думала, что так люблю родную страну"
Ира Пилипенко и Тоня Левчук виделись всего несколько раз в жизни во время своих коротких поездок в Украину. Обе девушки украинки, но уже много лет живут в Америке. Тоня — в Техасе, Ира — в Беверли-Хиллз. Познакомились они чуть больше года назад по Интернету. С тех пор общались в основном в соцсетях. Но это не помешало им создать благотворительный фонд помощи украинской армии, о котором сейчас знают не только в США. Пожертвования от людей приходят из разных стран мира.
— Перу, Мексика, Канада, Франция, даже Россия, — говорит 29-летняя Тоня Левчук. — В России тоже есть люди, которые хотят помочь украинским бойцам, пускай их и немного. Помогают жители Америки и Канады. Есть те, кто перечисляет по 20 тысяч долларов, представляете? Когда мы с Ирой только начали собирать средства в помощь украинской армии, не ожидали такого отклика.
За год благотворительный фонд Иры и Тони под названием Save Lives Together («Спасем жизни вместе») собрал более 1,5 миллиона долларов и сейчас приобрел статус публичного, что в США свидетельствует о его прозрачности и надежности. Такой статус есть у Красного Креста и еще нескольких организаций, которые существуют в Соединенных Штатах уже много лет.
— Начиная помогать украинской армии, мы не предполагали, что война так затянется, — говорит Тоня (с ней и Ирой корреспондент «ФАКТОВ» связалась по скайпу). — Тогда нам казалось, что это продлится несколько недель, максимум месяц. Об открытии фонда тоже не думали. А с Ирой познакомились, можно сказать, случайно.
*Кроме лекарств, Тоня (слева) и Ира отправляют в Украину инвалидные коляски, противопролежневые матрасы, тактические медицинские рюкзаки и многое другое. Фото с «Фейсбука»
Тоня Левчук из Киева, но последние восемь лет живет в Америке. Попала туда после окончания Киевского национального университета имени Тараса Шевченко.
— Я не планировала эмигрировать — просто в Штатах подвернулась работа, — объясняет Тоня. — А в Киеве работы не было, вот и уехала. В Америке мне понравилось. Позже я получила там образование и устроилась работать в известную IT-компанию. У меня неплохо идут дела: получаю хорошую зарплату, занимаюсь любимым делом. Так было и в конце 2013 года, когда в Украине начались протестные акции на Майдане. Той зимой мой папа серьезно заболел и я приехала к нему в Киев. Получилось, что оказалась в столице в феврале, когда на Майдане погибли люди. И я увидела раненых ребят. Такие молодые, а столько было боли в их глазах! Вместе с этим я видела ужасные условия в Киевской больнице скорой помощи, где не было не то что нормального оборудования, но даже инвалидных колясок. Я поняла, что люди вышли на Майдан, потому что больше не хотели так жить — с ужасными больницами, мизерными пенсиями. Вернувшись в Америку, я уже знала, что хочу как-то помочь украинцам. Тогда, кстати, и родилось название Save Lives Together. Мы придумали его вместе с подругой и создали в Интернете сайт с таким названием. Планировали помогать больницам и госпиталям в Украине. Но потом началась война, и я поняла, что помощь в первую очередь нужна военным.
В чем прежде всего нуждаются военнослужащие, я узнавала от друзей нашей семьи, которые служили в батальоне «Донбасс». Сначала помогала в основном через благотворительный фонд «Народный тыл», перечисляла деньги. А когда на востоке начались ожесточенные бои, стала искать хорошие медицинские препараты. Один из них — «Целокс», уникальное кровоостанавливающее средство, которого нет в Украине. «Целокс» и его аналог «Квиклот» используют в американской армии. Эти препараты останавливают кровь значительно быстрее, чем отечественные, — за 30 секунд. А сколько людей на передовой умирают от потери крови! Я решила купить именно это средство.
В это время в Беверли-Хиллз Тонина соотечественница Ира Пилипенко занималась тем же самым. Она уже закупила «Целокс» на 20 тысяч долларов, но не знала, как доставить препарат в Украину.
— Просто так отправлять «Целокс» в Украину боялась — его могли изъять на таможне, — рассказывает Ирина Пилипенко. — И тут совершенно случайно увидела в «Фейсбуке» пост одной девушки, которая тоже хотела отправить этот препарат в Украину и вроде бы знала, как это сделать. Этой девушкой оказалась Тоня Левчук. Я написала ей письмо, и мы решили заняться отправкой «Целокса» вместе.
— Тоня знала, как это сделать?
— Оказалось, нет, — улыбается Ирина. — Она думала, что это несложно: мол, можно просто отправить по почте. Я рассказала ей о рисках, и мы вместе начали думать, как поступить. В конце концов решили привлечь к делу Тонину маму.
— Мамочка отозвалась и согласилась первым же рейсом прилететь в США, — вспоминает Тоня. — Я сказала ей взять с собой два пустых чемодана. Эти чемоданы мы загрузили «Целоксом» и отправили маму обратно. Американские пограничники пропустили ее без проблем. А вот в «Борисполе» начались вопросы: что это, зачем, кому? Видя, что пропускать ее не собираются, мама заявила пограничникам: «Или вы сейчас вместе со мной едете в Донецк, или просто отдаете мне препараты. Без них не уйду. На востоке сейчас гибнут дети. Неужели вы не понимаете?» Пропустили. Прямо из «Борисполя» мама поехала на тренировочную базу к военным. С ней мы передали 4 тысячи 700 долларов.
И это было только начало. С тех пор с Ирой Пилипенко объединили наши усилия. Ира живет в Штатах еще дольше, чем я, — уже 15 лет. У нее прекрасная семья: муж и шестилетняя дочка.
— Правда, дочка в последнее время маму практически не видит, — сетует Ирина. — Фондом занимаюсь круглосуточно. Знаете, раньше, пока в Украине не началась война, даже не думала, что так люблю родную страну. Возвращаться в Украину не собиралась. Конечно, я скучала по родным, но, приезжая в гости, видела, что в стране ничего не меняется — такая же коррупция, низкий уровень жизни. В Америке все по-другому. Если я плачу здесь налоги, то знаю, куда идут эти деньги: вижу по благоустроенным улицам и больницам, по работе тех же правоохранительных органов. Здесь можно жить и строить карьеру без взяток и связей.
Когда в Украине начались события на Майдане, на акции протеста ходил мой брат. А я не верила, что может что-то измениться. Но смотреть на фотографии искалеченных и раненых на Майдане ребят было невыносимо. Я плакала. Когда же начались события в Крыму и на востоке, и вовсе потеряла сон. Думала об одном: должна что-то сделать. Ну хотя бы что-то! Первую партию «Целокса» купила за свои деньги. Муж (он у меня профессор и исследователь, работает на Федеральный резерв Америки) эту идею поддержал. «Не жди помощи ни от Америки, ни от кого-либо другого, — сказал. — Ее не будет. Если хочешь что-то сделать, делай сама».
— Помню, как звонили врачи и благодарили за «Целокс», — вспоминает Тоня. — Сообщали, что препарат спасает жизни бойцам на передовой. Врач рассказал о парне, который был ранен под ключицу. Там есть артерия, при ранении которой человек умирает за несколько минут. Но врачи тут же ввели ему «Целокс» — и препарат мгновенно остановил кровотечение. Человека спасли.
Мы с Ирой продолжали покупать «Целокс» и через три недели вдруг обнаружили, что препарата… больше нет. «Вы скупили все запасы, — сообщили дистрибьюторы. — На складах ничего не осталось. Ждите». К счастью, вскоре препарат появился. Теперь специально для нас его привозят не сотни, а тысячи упаковок. И, кстати, нам делают скидку.
— Вы по-прежнему покупали препарат за свои деньги?
— Нет, мы не настолько богаты. Подключились неравнодушные люди из разных стран. Узнавали о нас через «Фейсбук» и присылали деньги.
— В какой-то момент мы увидели, что через наши счета проходят колоссальные суммы, — говорит Ира. — Это были сотни тысяч долларов. Муж посоветовал делать все официально. Мы подали заявку на открытие благотворительного фонда. В Америке это не очень просто, но с юридическими моментами нам помог знакомый адвокат, бывший налоговик.
— Фонд открыли очень быстро, буквально за месяц, — замечает Тоня. — Для Америки это, можно сказать, рекордные сроки. Нам пошли навстречу, когда узнали, для чего мы это делаем. Ведь наша помощь нужна была бойцам не через полгода, а уже сейчас. Вообще фонд в Америке — это довольно непросто. Нужно подсчитывать абсолютно все, ты отчитываешься за каждую копейку. Если что-то не так, легко можешь угодить в тюрьму. Ведь мы как благотворительная организация не платим налоги. И государство проверяет абсолютно все. Теперь, когда фонд стал публичным, мы работаем по такому принципу, как, например, организация Красный Крест.
К тому времени, как открылся фонд, мы уже закупали не только «Целокс», но и многое другое. Например, портативное эвакуационное медицинское оборудование. Это оборудование тоже уникальное, в Украине такого нет. Усовершенствованная искусственная вентиляция легких. Прибор маленький и легкий, работает на пальчиковых батарейках и без баллона. А сколько было случаев, когда в баллоны с кислородом попадали пули и они взрывались. Этот прибор помогает спасать жизнь тяжелораненым бойцам, которые умирают по дороге в больницу. Прибор стоит около восьми тысяч долларов. Нам же благодаря договору с производителем удается покупать его намного дешевле.
Еще мы передаем бойцам тактические медицинские рюкзаки. Стоимость такого рюкзака — примерно 4 тысячи долларов. Мы комплектуем их сами, и нам обходится это в 400—700 долларов. Цена бывает разной, потому что некоторые американские госпитали отдают составляющие для этих рюкзаков бесплатно. Рюкзак весит 12 килограммов. Собрать его — целое дело, там 85 позиций. Зато в нем есть абсолютно все: медикаменты, оборудование. Имея такой рюкзак, можно на поле боя спасти жизнь десяти, а то и пятнадцати военным и даже сделать микрооперацию. Эти рюкзаки предназначены для бойцов-парамедиков. Мы закупаем все составляющие, а собирают рюкзаки ребята из диаспоры. Благодаря всем, кто нам помогает, теперь такие рюкзаки есть в Украине.
— Кто помогает больше всех?
— В основном это выходцы из стран бывшего Советского Союза, которые по тем или иным причинам живут за границей. С большинством из них я общаюсь постоянно. Есть семьи, которые стабильно передают в фонд по несколько тысяч долларов в месяц. Подключились почти все друзья и знакомые. Недавно моя подруга, которая живет в другом штате, купила за 250 долларов картину девочки, отец которой погиб в зоне АТО. Деньги опять-таки пошли в фонд. На днях позвонили ребята из Франции. Говорят, провели какую-то акцию и хотят передать вырученные 800 евро. А для американцев волонтерство — это совсем не подвиг, а нечто само собой разумеющееся. Многие предпочитают отдавать деньги фондам, чтобы не отдавать их государству. Люди дают деньги туда, где они, по их мнению, сейчас нужнее. Мы же стараемся экономить каждый цент, везде «выбиваем» скидки. Может, поэтому нам и удается собирать такие суммы.
— За год — более полутора миллионов долларов…
— Да. И это только деньги, на которые мы купили необходимые для бойцов вещи. А многие ведь помогают не деньгами, а передают гуманитарную помощь, оборудование. Это электронные инвалидные коляски, противопролежневые матрасы, памперсы, пеленки. Нам подарили 48 зимних печек. Сейчас хотят подарить два стоматологических УЗИ-аппарата. Все эти вещи, думаю, потянут еще на миллион.
Тоня и Ира видятся редко, но общаются постоянно. Говорят, стали друг другу почти сестрами.
— Общее дело объединяет, — улыбается Ирина. — Наш фонд открылся в сентябре, а встретились мы только в ноябре, когда решили вместе поехать в Украину. У нас с собой были посылки для военных — почти 800 килограммов гуманитарной помощи. Форма, берцы, медицинское оборудование…
— Интересная была поездка, — вспоминает Тоня. — Тогда я впервые попала в военный госпиталь. Помню, пришла, начала что-то рассказывать ребятам об Америке, о нашем фонде. А сама вижу: им это неинтересно. Многие из них остались инвалидами. В глазах обида, боль. Тогда решила помочь им иначе. Попросила написать письма Санта-Клаусу. Они посмотрели на меня как на сумасшедшую. «Просто напишите о своих семьях, о детях, — не сдавалась я. — Расскажите, что бы ваши дети хотели получить на Новый год». В результате уговорила их и ушла с толстой пачкой писем. Вернувшись в Америку, тут же раздала письма своим американским друзьям и знакомым. Получилось, что каждый из них стал Санта-Клаусом для семьи военного. Сколько тогда переслали подарков и писем с теплыми словами! Теперь многие «Санта-Клаусы» дружат с военными, которым помогли. Говорят, благодаря письмам стали одной семьей.
2608Читайте нас в Facebook
