Адвокат Клыха: "Перед заседанием, на котором Стас вел себя неадекватно, ему дали какую-то странную таблетку"

Вчера Верховный суд Чечни отказал в апелляции украинским политзаключенным Станиславу Клыху и Николаю Карпюку, обвиняемым в России в участии в первой чеченской войне. Адвокат одного из подсудимых Марина Дубровина рассказала «ФАКТАМ» подробности резонансного процесса.

Вчера в Верховном суде Чечни рассматривали апелляцию наших соотечественников Николая Карпюка и Станислава Клыха. Адвокаты украинцев просили отпустить подзащитных под домашний арест, но суд решил оставить их под стражей. Напомним, Станислава Клыха и Николая Карпюка судят за убийства российских военнослужащих, которые они якобы совершали, воюя в Чечне (при этом обвиняемые, по версии следствия, даже видели там Арсения Яценюка). Но Станислав и Николай утверждают, что в Чечне не воевали и до ареста даже не были знакомы друг с другом. У обоих есть алиби, опровергающее версию российских правоохранителей. Например, Станислав Клых во время первой чеченской войны учился в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко и никуда не ездил, что подтверждают его однокурсники и преподаватели. Тем не менее Клыха и Карпюка удерживают под стражей. Правозащитники называют их политзаключенными.

На днях суд в Грозном должен был заслушать свидетелей со стороны защиты. Чтобы дать показания, 72-летняя мама Станислава Клыха Тамара Ивановна приехала в столицу Чечни, потратив на дорогу последние деньги. Но суд не состоялся. Заседание неожиданно перенесли якобы из-за того, что одновременно заболели и председательствующий судья, и его помощница. В Министерстве иностранных дел Украины расценили происходящее как умышленное затягивание судебного следствия.

*Мама Станислава Клыха Тамара Ивановна специально приехала в Грозный, чтобы выступить в суде. Фото «Громадського ТБ»

А в среду, 16 марта, в Грозном напали на правозащитника Игоря Каляпина, который должен был встретиться с арестованными украинцами. Сначала в гостиничный номер Каляпина пришли полицейские и без объяснения причин выселили его из отеля. На выходе из гостиницы правозащитника поджидали полтора десятка человек в масках. Выкрикивая что-то на чеченском языке, они закидали Игоря яйцами, обсыпали мукой, несколько раз ударили, после чего разбежались.

— Кроме того, люди в форме МЧС и полиции вскрыли квартиру, которую мы использовали под офис, — рассказал журналистам правозащитник Игорь Каляпин. — Я хотел провести в Грозном пресс-конференцию. Но теперь не знаю, возможно ли это. Если в таком месте, как отель «Грозный Сити», меня могут просто выгнать из номера, в который я уже заселился, и устроить такую встречу у ворот гостиницы, очевидно, то же самое может произойти и с журналистами, публикации которых не нравятся главе республики.

Тем временем поведение Станислава Клыха на суде резко изменилось. Если раньше он вел себя спокойно, то теперь его психическое здоровье стало вызывать опасения. Услышав, что подсудимых не отпускают под домашний арест, Станислав начал выкрикивать странные фразы: «Зачистка! Я здесь не был! Чемодан, вокзал, Израиль! Украина имеет талант…» Присутствующие в зале журналисты отметили, что он вел себя абсолютно неадекватно.

О том, что на самом деле происходит с подзащитным и как проходит судебное следствие по громкому делу, «ФАКТАМ» перед очередным заседанием рассказала адвокат Станислава Клыха Марина Дубровина.

— Заместитель председателя суда сказал, что судья заболел и выйдет на работу, скорее всего, только через месяц, — говорит Марина Дубровина. — Поэтому дату следующего заседания мы пока не знаем. На нем должны допросить свидетелей со стороны защиты: двоюродного брата и маму Станислава Клыха. Они специально приехали в Грозный. Конечно, остаться в Чечне на целый месяц мама вряд ли сможет.

*Марина Дубровина. Фото «Радио «Свобода»

А буквально вчера, когда Верховный суд Чечни не удовлетворил нашу апелляцию о домашнем аресте, у Станислава прямо в зале случилась истерика. Раньше за ним подобного не наблюдалось. Однако в последнее время происходит что-то необъяснимое. В период, когда нет судебных заседаний, со Станиславом вроде бы все в порядке. Но как только его привозят на суд, он становится другим: нервничает, срывается на крик. Когда 20 февраля решался вопрос о продлении меры пресечения, он прямо в зале заседаний начал… строить баррикаду из скамеек. На следующий день я пришла к нему в СИЗО, и Стас снова был очень спокойным, даже отрешенным. «Мне тут дают какие-то таблетки, — сообщил. — Говорят, от простуды». И эти таблетки, по словам Станислава, ему начали давать примерно с середины февраля. Еще ему дважды делали какие-то уколы, несмотря на то, что он сопротивлялся. Я отправила запрос в медсанчасть СИЗО, чтобы узнать, какие именно лекарства дают моему подзащитному. Ответ пока не получила. Но, думаю, поведение Стаса могло измениться под воздействием этих препаратов.

— Станиславу проводили судебно-психиатрическую экспертизу?

— Да, в психоневрологическом центре в Грозном. Эксперты пришли к выводу, что у него был нервный срыв. Но при этом признали Клыха вменяемым. Из-за неадекватного поведения Стаса на последних заседаниях судья удалил его из зала. Николая Карпюка, кстати, тоже. С Карпюком подобное произошло еще осенью прошлого года — после того как он начал рассказывать при присяжных о том, как его пытали. По российскому законодательству это запрещено. Подсудимый может говорить о пытках только в отсутствие присяжных.

*Станислав Клых (слева) демонстрирует судьям следы пыток. Справа на снимке — Николай Карпюк

— Но как же присяжные смогут сделать объективный вывод, если не будут знать, что обвиняемый давал показания под пытками?

— Таков российский закон, мы не можем его изменить. Остается надеяться, что присяжные заметили у подсудимых шрамы и сами все поняли.

— А судебно-медицинскую экспертизу этих травм проводили?

— Да. На теле Стаса обнаружили много следов телесных повреждений, причем о некоторых даже я не знала. В своем заключении врач подробно все описал. Но, к сожалению, не рассказал о происхождении этих травм — в экспертном центре в Грозном этого не делают. Чтобы узнать, каким предметом и как наносились телесные повреждения, нужно обращаться в другое экспертное учреждение. Мы обязательно это сделаем.

— На основании результатов данной экспертизы открыли уголовное дело?

— Сейчас Следственный комитет проводит проверку. В возбуждении уголовного дела по факту избиения Николая Карпюка отказали. А вопрос со Станиславом еще не решен.

— В Министерстве иностранных дел Украины говорили, что к Станиславу и Николаю долгое время не допускали украинского консула…

— На днях все-таки пустили. Насколько я знаю, консул пытался попасть к ним еще с осени. К счастью, моим встречам с подзащитным никто не препятствует. Условия в СИЗО, кстати, более или менее нормальные. Там кормят, соблюдается относительная чистота, само здание следственного изолятора новое. Другой вопрос — сокамерники. Они не читают украинских газет и не знают, что дело против Клыха и Карпюка сфабриковано. Есть психологическое давление. В прошлом году Станиславу сказали, что умер его отец. Слава Богу, это неправда. Стас переспрашивал меня об этом десятки раз — думал, я боюсь рассказать ему о случившемся. До сих пор, кстати, переспрашивает.

— Приехав в Киев осенью прошлого года, вы с адвокатом Николая Карпюка заявляли об отсутствии помощи со стороны Украины — дескать, никто не ищет доказательств, которые могли бы обеспечить алиби украинским заключенным. Ситуация изменилась?

— Да. Генеральная прокуратура Украины передала в Верховный суд Чеченской Республики доказательства невиновности Станислава и Николая. В случае со Станиславом это, например, показания его однокурсников и университетских преподавателей, которые подтверждают, что он не ездил в Чечню. Остается надеяться, что эти доказательства будут приобщены к делу.

Суд заслушивал свидетелей. Недавно выступил председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов, который во время первой чеченской войны занимался поиском без вести пропавших. И его показания полностью опровергли версию следствия. Какими доказательствами располагает российская сторона? Ключевой свидетель обвинения — некий Александр Малофеев. Он заявил, что, когда воевал в Чечне, якобы встречался там с Клыхом и Карпюком. Сказал, что 31 декабря 1994 года им троим выдали оружие и они вместе отправились защищать президентский дворец на площади Минутка.

— Почему же Малофеев свидетель, а не обвиняемый?

— Дело в отношении него было выделено в отдельное производство, и он уже получил 24 года лишения свободы. А до этого его приговорили к длительному заключению за преступления, совершенные в Новосибирской области. Он сидит в тюрьме с 2009 года. Правозащитник Александр Черкасов доступно объяснил, почему показания Малофеева не могут быть правдой. По его словам, на грозненской площади Минутка в тот день (31 декабря 1994 года) боев вообще не было. Это место оставалось тылом чеченских отрядов. Военные действия там начались только 20 января. А Малофеев утверждает, что видел Стаса и Николая только с 31 декабря по 2 января.

В обвинительном заключении много других нестыковок. По словам Александра Черкасова, который в свое время по крупицам собирал информацию о первой чеченской войне, российские военные погибли далеко от места, где якобы находились Клых и Карпюк. Более того — погибшие сгорели в подбитых боевых машинах. А Клыха и Карпюка обвиняют в том, что они расстреляли солдат из автоматов и снайперских винтовок.

Или еще одна нестыковка. Следствие утверждает, что весной 1999-го чеченский боевик Салман Радуев в течение двух месяцев вел военную подготовку прибывавших в Чечню украинцев. На самом же деле он еще в начале марта 1999 года был арестован и помещен в СИЗО «Лефортово». По словам правозащитника, один этот пример хорошо показывает качество подготовки обвинительного заключения.

— Как на показания Александра Черкасова отреагировали судьи, прокурор?

— Суд их еще не оценивал. А прокурор заявил, что правозащитник не является официальным источником информации. Но ведь сведения, которые в свое время собирал Черкасов, потом легли в основу официальной версии событий во время первой чеченской! Однако для прокуратуры это не аргумент. То, что написано в обвинительном заключении, на их взгляд, и есть истина в последней инстанции.

— Ваш подзащитный давал показания в суде?

— Да. Станислав подтвердил, что во время первой чеченской войны учился в Киевском национальном университете. 31 декабря 1994 года он был дома с мамой, они вместе праздновали Новый год. На каникулах ездил к брату и тете, а потом вернулся к занятиям в университете. Ничего не пропускал и в Чечню не ездил. Сейчас меня больше всего беспокоит его психологическое состояние. Ведь еще совсем недавно это был вменяемый и адекватный человек.

1397

Читайте нас в Facebook