75-летний киевский альпинист установил рекорд Украины, пройдя по сложнейшему маршруту (фото)
— Мне было 58 лет, когда я услышал от врачей: «Об альпинизме вам придется забыть навсегда, больше полутора килограммов одной рукой не поднимайте, иначе ваш левый глаз совсем перестанет видеть», — вспоминает председатель Совета ветеранов скалолазания Украины Юрий Василенко. — Я… ослушался докторов. И правильно сделал — сейчас мне 75 лет, и я установил рекорд страны.
«Разработал компьютерную программу посадки межпланетного корабля, и это стало темой моей кандидатской диссертации»
— В мирные годы мы проводили соревнования в Крыму совместно с российскими ветеранами скалолазания, — говорит Юрий Василенко. — Поэтому я отлично знаю возможности всех сильнейших спортсменов в возрасте 70−75 лет обеих стран. Могу с уверенностью утверждать: ни в Украине, ни в России никто из моих сверстников не может пройти на скалодроме маршрут категории сложности 6b+, а я на ваших глазах его преодолел (самая высокая категория сложности — девятая).
Свой рекорд Юрий Васильевич установил позавчера в Киеве на скалодроме Национального авиационного университета Украины. Достижение официально зарегистрировали присутствовавшие там эксперты Национального реестра рекордов Украины.
*Юрий Василенко занимается на скалодроме два раза в неделю. «Если тренироваться чаще, суставы не успевают восстанавливаться», —говорит альпинист (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
— Я практически не вижу левым глазом, у меня нарушено бинокулярное зрение — способность одновременно четко видеть изображение обоими глазами, — продолжает Юрий Васильевич, — поэтому не всегда правильно определяю расстояние до предметов. Это порой мешает лазить по скалодрому. Его поверхность покрыта зацепами, хватаясь за которые, ты продвигаешься по маршруту. Из-за нарушения бинокулярного зрения иногда вижу тот или иной зацеп совсем не там, где он находится на самом деле, и промахиваюсь. Впрочем, как вы заметили, для меня это не является непреодолимым препятствием к занятию скалолазанием.
*У Юрия Василенко 60 спортивных медалей. На установление рекорда он пришел с наиболее престижными из них
— Что произошло с вашим левым глазом?
— В конце 1990-х отcлоилась сетчатка. Это случилось в Крыму из-за того, что я серьезно перенапрягся во время подъема на вершину Форосский кант. Тогда впервые выбрался в горы после многолетнего перерыва, связанного с Чернобыльской катастрофой. Чтобы обеспечить семью чистыми от радиации продуктами, стал их выращивать сам. Огородничество отнимало так много времени, что пришлось забросить альпинизм. На полученном под Киевом участке под дачу снял верхний слой песка, загрязненного радионуклидами. Завез чистую плодородную землю. Выходные и отпуска я посвящал выращиванию овощей, ягод, фруктов и строительству дачи.
Но меня по-прежнему тянуло в горы, и в 1997 году я поехал в Крым восстанавливать альпинистскую форму. Наметил для начала пройти маршрут второй категории сложности. Справился с ним легко. Но через день один спортсмен предложил подняться с ним по довольно непростому маршруту. Он шел первым и заблудился. Чтобы выбраться, нам пришлось напрягаться изо всех сил. На следующий день у меня перед глазами появилась какая-то полоса. Когда вернулся в Киев, офтальмологи поставили диагноз: отслоение сетчатки. Меня прооперировали, я был вынужден полгода соблюдать постельный режим. Тогда я еще не знал о возможностях лазерной офтальмологии. Позже отслоившуюся сетчатку «приварили» с помощью лазера. Но это не помогло вернуть полноценное зрение.
— Сколько времени уделяете тренировкам?
— Занимаюсь на скалодроме два раза в неделю. Если тренироваться чаще, суставы не будут успевать восстанавливаться.
В остальные дни, как правило, ограничиваюсь утренней зарядкой, ведь свободного времени у меня мало — работаю над книгой. В одном немецком научном издательстве заметили мою статью по математическому моделированию экономики и заказали написать по этой теме книгу на английском языке. Поэтому просыпаюсь в четыре, максимум пять утра и — за работу.
Кстати, во второй половине 1960-х годов я написал кандидатскую диссертацию для проекта полета советского автоматического корабля на Марс и его возвращения на Землю. В то время в Советском Союзе еще не было систем связи, которые могли передать с поверхности Красной планеты информацию, собранную станцией. Корабль должен был вернуться, чтобы доставить ученым информацию. Я разработал компьютерную программу, которая управляла посадкой корабля в заданном районе СССР. К сожалению, программа этой амбициозной межпланетной экспедиции не была реализована. А моя докторская диссертация касалась области экономической кибернетики.
«После свадьбы мы с женой отложили медовый месяц — мне нужно было ехать в горы»
— Давно ходите в горы?
— Когда был студентом Киевского политехнического института, первый раз в жизни отправился с товарищами в горный поход. Я был до того неопытен в альпинизме, что самостоятельно не смог надеть «кошки» (металлические приспособления для передвижения по льду). Друзьям пришлось сделать это за меня. Мы втроем в связке стали взбираться на перевал, но я не удержался на льду, упал, едва не сбросив парня, шедшего первым. Товарищи решили идти без меня.
В 25 лет я поступил в аспирантуру Института кибернетики Академии наук Украинской ССР, в которой была секция альпинизма. Я стал в ней заниматься под руководством опытного и требовательного наставника мастера спорта Агнессы Клоковой. Трехкратный чемпион СССР, доктор наук профессор Михаил Алексюк говорил: «Мы вытащили козырного туза». Имелось в виду то, что у нас есть отдушина — альпинизм. Откровенно обменивались своими мыслями в горах у костра, рассказывали злободневные анекдоты. В нашей команде был человек, дослужившийся в КГБ до звания генерала. Насколько мне известно, ни одного из нас он не сдал, хотя, бывало, ребята высказывались о положении дел в СССР, о высшем руководстве весьма резко. Что было хорошо в то время для альпинистов, так это то, что на наше увлечение не приходилось тратить много денег: 70 процентов расходов оплачивали профсоюзы, а значит, государство. Это не было бескорыстной заботой о нас. Дело в том, что во время Второй мировой войны на Кавказе гитлеровские горнострелковые части успешно наступали, ведь у подавляющего большинства советских бойцов не было альпинистской подготовки. Учитывая этот опыт, военкоматы СССР брали альпинистов на особый учет, чтобы в случае войны формировать подразделения для действий в горах.
*В молодости Юрий Василенко поднялся с товарищами на высочайшую вершину бывшего Советского Союза — Пик Коммунизма. Во время этого восхождения он дважды оказывался на волосок от гибели (фото из архива Юрия Василенко)
— Ваша будущая жена тоже увлекалась восхождениями?
— Нет, история знакомства с Маргаритой отношения к альпинизму не имеет. Соглашаясь выйти за меня замуж, она знала, что отпуска я буду проводить не с семьей, а в экспедициях. Супруга смирилась с этим, но поставила условие: детей (у нас двое сыновей — Дмитрий и Юрий) к горам приучать не стану. И я его выполнил. Кстати, у меня уже пять внуков.
После нашей свадьбы (мы ее сыграли в 1968 году) мне нужно было отправляться на Кавказ на сборы альпинистской команды спортивного общества «Спартак». Так что медовый месяц пришлось отложить. Мы с ребятами улетели в горы, а Маргарита — к своей тете в Сочи, где и дожидалась меня.
Наша команда, груженая снаряжением и припасами, подошла к горе Башкара под вечер. Мы вместе с моим товарищем Борисом Комаровым пошли навешивать веревки, чтобы утром было проще начинать восхождение, а все остальные разбивали лагерь и готовили ужин. Когда мы с Борей вернулись, уже был сварен супчик из двух рыбных консервов — шпрот в масле и кильки в томате. После ужина инструктор, озабоченно глядя на горизонт, объявил: «Быть непогоде, надо сниматься». — «Владимир Сергеевич, не тревожьтесь — на небе лишь маленькая тучка», — заявили мы в ответ. «Ну, как хотите».
На шестерых у нас была одна палатка. Поскольку на следующее утро я был дежурным, лег с краю. Для головы и туловища место нашлось, а вот ноги пришлось выставить наружу. Утром увидел, что меня занесло снегом. За ночь температура резко упала, началась метель. Инструктор заявил: «Кто навешивал веревку? Комаров и Василенко? Пусть идут и снимают». Ее облепило изрядным слоем снега, и это серьезно осложняло задачу. Ох и натерпелись мы с Борисом страха, пока справились с этим заданием!
Ребята затем отправились в Киев, а я к Маргарите в Сочи. Тетя выделила нам нечто вроде курятника, но и в нем мы чувствовали себя счастливыми молодоженами.
— Какая из экспедиций вам больше всего запомнилась?
— Подъем в 1980 году на самую высокую гору бывшего Советского Союза Пик Коммунизма (ныне Пик Исмоила Сомони — 7495 метров), расположенную в Таджикистане. Я тогда дважды чуть не погиб. Неприятности начались еще до начала восхождения. Мы купили четырех баранов, нажарили шашлыков и с моим напарником Владимиром Сушием переели. Следующие трое суток нам пришлось сидеть на одном диетическом кефирчике — скисшем обрате. Перед основным восхождением был проведен тренировочный выход на плато на высоту 6110 метров — чтобы организм акклиматизировался, привык к разреженному воздуху высокогорья. Но я был так слаб, что пойти с ребятами не смог. Когда они вернулись, отправился вместе со всеми штурмовать Пик Коммунизма без акклиматизации. Добрались до плато, и начался снегопад, не прекращавшийся шесть суток. Мы пережидали непогоду в палатке. Каждые два-три часа на ней образовывалась тяжеленная снеговая шапка, и прогнувшийся верх начинал давить на нас. Приходилось выбираться наружу и отбрасывать снег. Несколько человек простудились, в том числе я. Чувствовал себя скверно, поэтому, когда мы наконец продолжили восхождение, у меня не было сил идти. Я то и дело ложился, чтобы перевести дух. Легендарной альпинистке Эльвире Насоновой приходилось пинать меня ногами, чтобы заставить подняться и продолжить путь к вершине. На одиннадцатые сутки мы наконец туда добрались.
При спуске нас ожидали куда более серьезные испытания. Я шел в связке в Владимиром Сушием. Спустились с ним с вершины метров на 50, как вдруг напарник сорвался с острого снежного гребня. Я прыгнул на другую сторону этого «ножа», забил ледоруб, перекинул веревку и удержал на ней Володю. Разница в габаритах у нас с ним приличная: при росте 165 сантиметров я вешу 65 килограммов, а у напарника рост 195 сантиметров, вес — свыше 90 килограммов. Если бы я не успел среагировать, вдвоем полетели бы вниз.
Мы продолжали спуск всей командой и дошли до вертикальной стены высотой 30−35 метров, покрытой льдом. Володе поручили организовать спуск. Для этого использовали одну из альпинистских систем: в нее закладывается веревка и потихоньку стравливается. Таким образом закрепленный на ней человек безопасно спускается. Первые несколько ребят благополучно прошли стену. А когда я начал спускаться, вдруг почувствовал, что лечу вниз вместе с веревкой! И в этот раз реакция не подвела: я выбросил руки и ноги вперед. К моему счастью, стену покрывал не очень прочный лед, мне удалось пробить его руками и ногами. Благодаря этому спасся. Ухватился за лед мертвой хваткой и тут услышал голос Володи: «Юра, ты живой!?» Ребята спустили на веревке одного из парней. Он привязал меня к другой веревке и опустил на ней вниз.
1958Читайте нас в Facebook
