С помощью читателей "ФАКТОВ" семья больной девочки из Мариуполя смогла собрать деньги на операцию в Бельгии

Два года назад в редакцию «ФАКТОВ» обратилась мама больной девочки 34-летняя Надежда Зименко. Семья была в отчаянии. Спасти жизнь их восьмимесячной дочери могла только срочная операция, которую согласились сделать в известной бельгийской клинике. Срок сбора средств истекал. До назначенной медиками даты оставалось меньше месяца, а родителям и волонтерам не удалось собрать и половины требуемой суммы. Мы написали о беде этой семьи, и на просьбу о помощи откликнулось очень много наших читателей.

По словам Надежды, еще на четвертом месяце беременности во время ультразвукового исследования медики выявили у плода кисты в грудной и брюшной полости.

— Меня предупредили, что при такой патологии у ребенка могут не раскрыться легкие, и даже предложили прервать беременность, — рассказывает Надежда Зименко. — Но мы не согласились — ребенок был для нас очень желанным. Кира родилась 24 апреля 2013 года. Роды прошли благополучно, и никаких осложнений, которых опасались специалисты, не возникло. Увы, проблемы начались скоро. Уже на 19-й день жизни Киры мы обратились в поликлинику с насморком. Кроме того, у девочки не проходила желтушка новорожденных. Врач сказала, что нужно взять кровь на анализ. Но после укола началось кровотечение. Кровь сочилась из проколотой вены в течение суток. Остановить кровотечение смогли лишь в Донецкой областной больнице в отделении патологии новорожденных. Там же сделали анализы, провели ревизию брюшной полости. Результаты оказались печальными — у нашей дочки нашли целый букет патологий печени и желчных протоков, несовместимых с жизнью. Медики говорили: «Готовьтесь к худшему».

Единственным шансом на спасение могла быть пересадка печени. Мы с мужем тоже сдали анализы. Выяснилось, что оба можем стать донорами, но у Ивана показатели крови все-таки лучше. Наш папа не колебался ни секунды. Сказал: «Надо — значит сделаем». Но в Украине такую операцию проводить отказались из-за ее сложности и из-за наличия у дочки кист. За полгода мы обзвонили все европейские клиники, специализирующиеся на подобных случаях. Принять нас согласились только в Бельгии. За обследование, операцию и проживание надо было заплатить 124 тысячи евро. Причем, по условиям клиники, оплатить счет нужно было вперед. Мы продали машину, взяли кредит, влезли в долги — но сумма продолжала оставаться для нас нереальной.

— У многих людей в такой ситуации нередко просто опускаются руки. Как вам удалось не упасть духом и все-таки собрать нужную сумму?

— Нам стали помогать волонтеры. Моя мама засела за компьютер, перерыла Интернет. Она искала семьи, где у детей похожие проблемы со здоровьем. Эти родители подсказали нам и клинику, и телефоны волонтеров, имеющих опыт в таких делах. Волонтеры активно включились в работу. Обращались в различные фонды, благотворительные организации, к богатым бизнесменам и политикам. Один немецкий фонд, который помогает больным детям, сразу дал 20 тысяч евро! О Кире сообщили на специальных сайтах в соцсетях, появилась интернет-группа поддержки. После публикации в «ФАКТАХ» к каждому посту о сборе средств на лечение давали ссылку на статью.

— Какую сумму собрали наши читатели?

— Много. Точно не скажу, так как все эти месяцы я занималась только дочкой. Волонтеры каждые два-три дня звонили мне, сообщая о количестве собранных денег. Простые люди перечисляли кто сколько мог — по сто гривен, по тысяче. Мы с дочкой поехали на обследование в Киев. Если бы столичные специалисты написали официальное заключение, что прооперировать ребенка в Украине невозможно, то лечение Киры должны были бы оплатить из бюджета. Но в киевской клинике (не хочу называть ее) и от операции вроде как не отказывались, и делать не делали. А время шло, Кире становилось все хуже. У дочки стремительно начал развиваться асцит — жидкость скапливалась в брюшной полости. Она целыми днями лежала, тяжело дыша. Не интересовалась игрушками, не делала попыток сесть или хотя бы перевернуться.

До вылета оставалось две недели. Между тем денежный поток иссяк. Оставалось собрать 32 тысячи евро, но дело застопорилось. Возможность спасти Кире жизнь вновь оказалась под угрозой.

— Мы были в отчаянии, но тут произошло чудо: неожиданным образом ситуация разрешилась в один день. Нам позвонила женщина-волонтер из России и сказала: «Ваш счет полностью оплачен, можете собираться!» «Каким образом?» — ахнули мы. «Недостающую сумму внес президент Чечни Рамзан Кадыров». Потом оказалось, что он сам узнал о нас из соцсетей, позвонил этой женщине, которую знал лично, расспросил о нашей истории и пообещал внести недостающую сумму. Так он и сделал.

— Вы общались с ним?

— Нет. Я даже не знаю, как это сделать, куда позвонить или написать. Тогда мы сразу уехали, а теперь я хотела бы передать ему свою благодарность. Хочу сказать, что среди людей, оказавших нам помощь, было немало граждан России — несмотря на нынешние отношения между нашими странами.

Дату операции таки пришлось отложить. Сначала Кира с родителями застряли во Львове, откуда должны были вылетать в Брюссель. У девочки открылось внутреннее кровотечение, и врачам областной детской больницы понадобилось время, чтобы стабилизировать ее состояние.

— Огромное спасибо заведующей отделением детской хирургии Галине Курило, с которой наши волонтеры с самого начала сотрудничали, — говорит Надежда. — Она потом навещала нас в бельгийской клинике и даже присутствовала на операции.

Надежда призналась, что отношение бельгийского медперсонала к пациентам ее поразило:

— Можно задать любой вопрос, от которого никто не отмахнется. Дети постарше удивлялись: «Профессор так запросто разговаривает с малышами!» Еще меня удивляло, что европейские мамочки могли свободно оставить ребенка в палате и пойти погулять, попить кофе. У нас так не принято: как это — оставить ребенка одного в таком состоянии?! Мы с мужем круглосуточно дежурили возле Киры, сменяя друг друга днями и ночами. Но, возможно, этого и не нужно было — медсестры там внимательные и ответственные.

Детей-иностранцев в клинике оперируют всего один день в неделю, очередь расписана на несколько месяцев вперед. Но, когда поступает ребенок в тяжелом состоянии, требующий экстренного вмешательства, его пропускают вперед.

— Получилось, что нашу очередь пришлось уступить годовалому мальчику, доставленному из израильской реанимации, — вспоминает Надежда. — Мы жутко расстроились, ведь наша очередность отодвинулась почти на месяц. Увы, тому ребенку операция не помогла. Началось отторжение органа, и мальчик умер… Мы тогда еще подумали: «Может быть, и хорошо, что Кирочку не положили на стол в тот день. Во всех поворотах судьбы есть высшее предопределение. Значит, так надо было…»

— Переволновались в день операции?

— Вы удивитесь — нет! Я так много молила Бога о здоровье для моей дочечки, что была уверена: с Его помощью у нас все будет хорошо. С утра перед операцией искупала дочку, потом нам разрешили зайти в палату к папе. Ваня прошел обследование и лег в клинику за сутки до пересадки печени. Вот он действительно переживал, прямо лица на нем не было! Но все-таки нашел в себе силы пошутить, чтобы успокоить меня. Потом его на каталке увезли в операционную.

— Да ладно тебе, — улыбнулся Иван. (Мы с Надей вдвоем едва уговорили его сказать пару слов «для прессы»). — Ничего я не боялся. И не за себя ведь волновался — за дочь. Просто не люблю всяких этих разговоров, обсуждений. Надо делать — значит, делаем. Без лишних слов.

*"Самое главное, что дочка пошла на поправку", — говорит Иван

Кстати, Надежда с Иваном так и поженились. Без лишних слов. Оба работали в гипермаркете. Она — в цветочном отделе, он — в строительном. Однажды вместе ехали в служебном автобусе, Иван подсел к Наде: «Девушка, вы мне нравитесь, давайте поближе познакомимся».

— Все произошло быстро: познакомились в мае, в июне поженились, а в июле я уже забеременела, — перечислила жена. — Интересно, что уже после свадьбы Ваня вдруг сказал: «Я ведь знаю тебя гораздо раньше, чем ты думаешь. Помнишь, несколько лет назад ты забыла поставить магазин на сигнализацию, охрана приезжала. А я водителем в охране работал. Ты еще как сумасшедшая ругалась, что придется возвращаться через весь город…» Оказывается, я ему еще тогда понравилась. Поэтому, встретив меня снова, он и взялся ухаживать так решительно…

Операция продолжалась девять с половиной часов. У папы вырезали сегмент левой доли печени — всего ничего, весом менее трехсот граммов (печень взрослого мужчины весит около 2,5 килограмма). Для здоровья донора эта процедура, в общем, особой опасности не представляет.

— Уже на следующий день Ивана перевели из реанимации в обычную палату, — продолжает Надя, — а через неделю мы отмечали событие, угощаясь в кафе бельгийским пивом.

— Вредно, наверное, так вот сразу?

— Врачи, конечно, на всякий случай предупреждают. Но если знать меру, то ничего страшного в этом нет.

— Ну, а дочка как?

— Кира нормально вышла из наркоза. Несколько дней лежала, опутанная трубочками. Родителям можно было находиться в реанимации с 11 утра до 11 вечера. Вначале я боялась не то что памперс поменять, даже притронуться к дочке. По их методике операционный разрез не зашивают, а просто заклеивают клейкой лентой. Поэтому я опасалась что-нибудь повредить. К счастью, все обошлось. Дочка пошла на поправку.

Она поражала нас каждый день. Цвет кожи вместо желто-серого стал бело-розовым. Черты лица стали тоньше и изящнее — потому что спала отечность. Малышка улыбалась, с интересом следила за происходящим. Кира стремительно догоняла упущенное время! Активно переворачивалась, пыталась сесть, встать. Начала есть с ложки, хотя раньше только пила из бутылочки. Наконец-то у нее наладился сон — раньше ведь я ночами не спала, укачивая ее в коляске. Глядя на нее, мы понимали, что наши усилия были не напрасны.

*"Спасибо всем, кто помог нашей семье, когда жизнь дочки оказалась под угрозой", — говорит мама девочки Надежда Зименко

Спустя некоторое время девочке пришлось пережить еще одну операцию. Во время обследования в бельгийской клинике выяснилось, что у ребенка… два пищевода, один из которых действующий, а второй мешает пищеварению и впоследствии может стать серьезной проблемой для здоровья.

— Во время второй операции, которую тоже делали в Бельгии, я почему-то волновалась гораздо больше, — признается моя собеседница. — Вмешательство было сложным и рискованным, «ненужный» пищевод врос в легкое и в желудок. Но и эта операция прошла удачно.

В октябре 2014 года выздоровевшую Киру и помолодевшую от счастья маму дома ждала вся семья. Только вот за окном все чаще раздавались выстрелы и разрывы снарядов.

— Перед отъездом наш бельгийский куратор, следивший за событиями в Украине, сказал мне: «Куда вы собрались? Там сейчас так страшно… Ваша девочка чудом выжила, а вы снова хотите подвергнуть ее жизнь опасности?» — вспоминает Надежда. — Предлагал повременить с возвращением домой, обещал помочь с жильем и работой. Но я отказалась. Мариуполь — моя родина. Здесь моя семья — родители, муж и старшая дочь, они ждут нас.

Когда мы вернулись, по кварталам Мариуполя стреляли каждый день — то ближе, то дальше, то совсем рядом. Конечно, было страшно, но мысли уехать у нас не возникало. Я всегда говорю, что от судьбы не уйдешь. Наша знакомая бежала из Горловки, спасаясь от обстрелов. А во время массированной минометной атаки бомба попала в магазин, где она работала. Женщина погибла… Вообще тот день, 24 января 2015 года, был самым страшным в моей жизни. Гремело так, что дрожали стекла. Гудела земля. Дочки Рената и Кирочка сидели обнявшись и плакали. Я с тех пор еще ни разу не была в микрорайоне, где во время бомбардировки погибли 30 человек, только фотографии видела… Просто не могу.

Зато, упомянув об 11-летней Ренате, Надежда тепло улыбнулась:

— Старшая дочка — моя самая надежная поддержка. Когда Кира родилась, она стала главной помощницей в доме. Малышка много плакала, капризничала, ее нужно было постоянно укачивать. Если я шла в магазин, Рената присматривала за сестрой, могла ее успокоить. И сейчас, пока папа на работе, всегда поможет — подметет, посуду вымоет. Радует, что Кира за ней тянется, пытается подражать — тоже хватается за веник! Хотя мои девчонки очень разные по характеру. Рената спокойная, послушная. А Кира хулиганка, оторви да брось. Избалованная, конечно, ведь сколько ее на руках носили! Но ласковая — подойдет, обнимет, расцелует.

Недавно семья отпраздновала третий день рождения Киры. Было все как положено: и торт со свечками, и родственники с подарками. А вскоре после именин родители впервые отвели дочку в детский сад. Ей сразу понравились и воспитатели, и новые подружки.

1810

Читайте нас в Facebook