Многодетному отцу, вынесшему с поля боя 287 раненых, неравнодушные люди помогли купить квартиру
39-летний харьковчанин Александр Калий пришел в военкомат, как только началась АТО. Его долго не хотели брать: многодетный отец, к тому же имеет серьезные проблемы со здоровьем. Военком даже пытался… вымогать взятку за разрешение служить в армии. Правда, получил от добровольца по физиономии. После этого мужчина буквально на следующий день оказался на передовой, в составе 93-й отдельной механизированной бригады.
Александр, медик по профессии, выносил с поля боя бойцов. «Я оказал помощь 287 раненым, многие из них до сих пор лечатся в Канаде, Прибалтике… Все живы», — рассказал он «ФАКТАМ». Сам Александр был ранен трижды. Побывал в горячих точках, в том числе в Донецком аэропорту. Награжден орденом «Народный Герой Украины».
*Александр получил три ранения. Он был в нескольких горячих точках, в том числе в Донецком аэропорту
Все это время его жена и три дочери ютились в маленькой комнате заводского общежития. Помощи от государства медик-доброволец не видел никакой. Хотя и был на личном приеме у городского главы Геннадия Кернеса. А после того, как о проблемах «Дока» (под таким позывным Александра знают бойцы) рассказали журналисты, власти города даже хотели забрать у него детей. Мол, вы плохой отец, ничего не делаете для того, чтобы улучшить условия проживания семьи. Или жилье будет соответствовать нормам, или ваши дочки переедут в детский дом.
«Вначале был простым пехотинцем, который умеет «штопать» и «латать»
В юности Александр Калий попал в аварию и получил серьезную травму позвоночника. Врачи поставили его на ноги. Но идти в армию категорически запретили. Саша долго бегал за военкомом: выпрашивал разрешение служить. Тот не давал. В конце концов парня в армию взяли. Очень уж настойчив был. Похожая ситуация повторилась и 15 лет спустя.
— С началом АТО я сразу же пришел в военкомат, — вспоминает Александр Калий. — Мне сказали: «Нет, взять вас не можем: проблемы со здоровьем». Перечень заболеваний у меня был действительно впечатляющий. Кроме того, имелась проблема с лишним весом — 148 килограммов. Я настоял, чтобы меня оставили служить в военкомате, пришлось переквалифицироваться в компьютерщика. Однажды нас отправили в госпиталь помогать переносить в морг «200-х» — погибших ребят. Там, увидев характер ранений, я понял, что практически половину парней можно было спасти. Тех, у которых пневмоторакс, кровотечение… Некоторые из-за неправильно наложенного жгута истекли кровью.
Я начал писать рапорты. Один подал. Военком его не принял. Второй тоже разорвал. Когда пришел уже не помню с каким по счету рапортом, он мне заявляет: «Понимаешь, у меня люди платят для того, чтобы в АТО не идти». Говорю: «Не понял, я что, должен заплатить, чтобы пойти на войну?» А тот в ответ: «Ну ты же взрослый мальчик!..» И тут я не выдержал… Так попал в 93-ю бригаду.
Об одном из боев, после которого Александра стали называть «Доком», в 93-й бригаде до сих пор ходят легенды.
— Во время первого штурма Песок погибло очень много ребят. Было немало раненых, — вспоминает Александр. — Раненых я вытащил тогда всех. И все выжили. Помню, наши вынесли одного парня. Перевязал его, поворачиваюсь, чтобы бежать, а в трех метрах от меня взрывается мина. Я был без бронежилета, без каски… Удар в грудь. Упал, вскакиваю, хватаю свой автомат, а в нем пять осколков, его просто сплющило. Бросаю свой, беру автомат раненого. Тут боец кричит: «Я ранен!» Перебинтовал его и говорю: «Ползи». Сам стал отстреливаться. В это время второй автомат выбивают из моих рук. Я — за ним и вижу: пуля вошла в районе курка. Бросаю оружие, беру автомат уже второго раненого. Опять удар — пуля вошла в район затворной рамы. Выкинул и этот. За один бой поменял три автомата. На плече рация была, так ее снайпер «срезал». Потом мина упала в метре от меня. Траву зажгла и не взорвалась. Вот такой был бой. После него меня и прозвали «Доком».
А ведь вначале я был простым пехотинцем, который умеет «штопать» и «латать», так шутили бойцы. Знаю, как правильно накладывать жгут, как в полевых условиях вытаскивать осколки и пули. Может быть, делаю это неправильно с физиологической точки зрения. Я ведь не хирург, а фельдшер-акушер, который работал в скорой помощи.
В июне мы с ребятами попали в Донецкий аэропорт. Прорвались туда, пообщались с бойцами, легли спать. Утром проснулся и решил пройтись по позиции. А у меня с собой была сумка медицинская. Ребята увидели и спрашивают: «Ты „Док“?» — «Да». — «У нас тут раненые. Поможешь?» — «Конечно, помогу». В первую ночь мы прооперировали 12 человек. Во вторую — еще 10—12…
Знаете, медик на войне не думает ни о том, что пули свистят, ни о том, что взрывы кругом. Его задача — вытащить раненого из красной зоны в желтую. Оказать первую помощь, а затем эвакуировать.
«Когда распределяли квартиры, оказалось, что в очереди меня просто нет»
Придя с войны, «Док» весил уже не 148 килограммов, а 80 (!). К мирной жизни он вернулся не сразу. После первой демобилизации из 93-й бригады Александр еще полгода отслужил в третьем полку спецназа. И только тогда, возвратившись в Харьков, продолжил службу в военкомате.
Как участник боевых действий встал на квартирный учет. Ведь доброволец с женой и тремя дочерьми жил в 17-метровой комнате общежития. Пять человек буквально на голове друг у друга. Старшая дочка Лиза в прошлом году пошла в первый класс. Весь учебный год она делала уроки на… табурете: письменный стол поставить было негде. Со спальными местами тоже проблема. Мама и девочки ухитрялись поместиться вчетвером на двухъярусной кровати. А папа ложился на полу.
— Когда пришел в Харькове становиться на квартирный учет, они даже не знали, в какую очередь меня поставить, — продолжает Александр Калий. — Решили записать к афганцам и чернобыльцам. Представляете, сколько мне там пришлось бы ждать? Был я и на личном приеме у харьковского городского главы Геннадия Кернеса. Он предложил мне на выбор два варианта решения квартирной проблемы. Первый — кредитование бойцов АТО на льготных условиях. Город покупает квартиру в новостройке и продает мне ее в кредит — под 3 процента годовых. Пять процентов суммы нужно было заплатить сразу. Но даже этих денег (около 44 тысяч гривен) я не имел. Опять-таки, если со мной что-то случится, кто будет рассчитываться по кредиту?
Второй вариант — получить землю. Мне этот участок навязывали. Он находится рядом с шоссе, сейчас там расположены чьи-то огороды. То есть нам дают землю и мы начинаем бороться с людьми, которые ее обрабатывают? И как я смогу выстроить дом на одну зарплату, имея на руках трех маленьких детей? Мне ответили: «Значит, вы не сильно хотите». Словом, предложенные варианты не подошли. Я снова уехал в зону АТО. Пока служил, мне звонили помощники Кернеса. Зачем-то брали данные о семье (позже я понял зачем).
Еще я встал на очередь в квартирно-эксплуатационную часть, которая занимается распределением жилья среди военнослужащих. Пришел к ним в январе. Мне выдали список документов. Собрал все, принес. Секретарь дописал еще пять пунктов. Оформил и эти документы. Тогда мне написали еще два… Наконец я собрал необходимые бумаги и услышал долгожданные слова: «Теперь есть все». Стал ждать. В Харькове на гарнизон выделили 25 квартир. Областному военкомату перепала одна. И тут вдруг выяснилось, что меня в очереди просто нет. Потому что мое дело полностью не собрали. Какая-то бумажка потерялась! Отчаявшись, я написал о своей жилищной проблеме Андрею Боечко (волонтер, инициатор всеукраинской акции «Народный Герой Украины». — Авт.). Потому что не видел реального выхода из ситуации.
— Правда, что социальные службы Харькова грозили забрать ваших дочерей в детдом?
— Вы думаете, они так пошутили? Звонок раздался в январе этого года: «Здравствуйте, вас беспокоит социальная служба». Я подумал, что наконец-то мне будут помогать. Буквально несколько недель назад по телевидению вышел репортаж о нашей проблеме с жильем. Но в трубке услышал: «Что вы сделали, чтобы изменить условия жизни детей?» — «Я встал на квартирный учет, был на личном приеме у Кернеса. Пока жду». Отмечу, что по нормам на пятерых человек нужна квартира площадью около 120 квадратных метров. Стоит такая (с оформлением) около миллиона гривен. «Если в течение полугода ничего не измените и жилищные условия не будут соответствовать нормам, создадут специальную комиссию и ваши дети будут определены в детдом», — заявил представитель соцслужбы. Тогда я понял, зачем они собирали сведения о моей семье. Чтобы угрожать. Вместо того, чтобы помочь.
— О своей проблеме Саша написал мне зимой нынешнего года. В феврале мы как раз проводили 13-ю церемонию вручения ордена «Народный Герой Украины», — говорит волонтер и один из организаторов акции «Народный Герой Украины» Андрей Боечко. — «Доку» мы вручили награду летом 2015 года в днепропетровском Дворце студентов. Мы стараемся делать все возможное, чтобы герои чувствовали нашу заботу, поддерживаем их постоянно.
Саше я предложил: «Приезжай в Полтаву, расскажешь о своей проблеме со сцены. Подключим журналистов, попробуем тебе помочь». Да, об Александре потом много писали. Но харьковская власть не отреагировала. Еще несколько недель назад этот бесстрашный человек был на грани нервного срыва. У меня в голове не укладывается: у героя собирались забрать детей? Только лишь потому, что у него нет квартиры! Зато в городе ветеранское жилье получали толстомордые штабные генералы. Саше угрожать начали после того, как он стал во всеуслышание говорить об этой проблеме. Мол, или заткнись, или твои дети будут жить в приюте.
Я верил, что у нас все выйдет. По-другому просто не могло быть. Собирали для Саши деньги около семи месяцев. Перечисляли бойцы, пожилые люди, волонтеры. Было собрано около 6 тысяч долларов. Я постоянно писал о «Доке» в «Фейсбуке». И недавно получил письмо от товарища. С самого начала войны он помогал нам: выделял деньги на лекарства и одежду для бойцов, присылал серебро для ордена. А потом исчез. И вдруг — письмо: «Сколько „Доку“ нужно на квартиру? Извини, что долго молчал. Были причины».
Оказалось, что рейдеры отобрали у него бизнес. Когда стал бороться за правду, пригрозили тюрьмой. Он вывез семью за границу, начал все с чистого листа. И собственного жилья у него до сих пор нет. Мы созвонились. Я сказал: «Ты даешь деньги „Доку“, но у тебя тоже дети и у них нет квартиры». «Ты понимаешь, — сказал он в ответ. — У отца моих детей власть забрала бизнес. У „Дока“ же забрала здоровье, веру в справедливость, веру в людей. Хочет отнять и детей. А значит — жизнь. Я же себе на жизнь заработаю». И в тот же день передал 25 тысяч долларов.
Александр сначала не поверил. Но я заставил его сразу же приступить к поиску квартиры. В случае чего мы были готовы собрать недостающую сумму. А потом случилось еще одно чудо. Выбирать жилье он ходил вместе с дочками (маме о покупке сказали в последний момент, сделали ей сюрприз). И одна хозяйка после разговора с многодетным папой снизила цену на несколько тысяч долларов. Оказалось, что племянник этой женщины тоже был в Донецком аэропорту.
Сейчас мы планируем собрать деньги еще на две квартиры: молодой маме — бойцу «Азова», а также другому участнику АТО. Радует, что мы, люди, можем многое, если делаем это от души и с чистыми помыслами.
— Будем теперь жить в четырехкомнатных апартаментах, — улыбнулся на прощание Александр Калий. — В квартире большая лоджия. Одна комната для нас с супругой. У девчонок будет отдельная спальня. Сделаем также комнату для занятий. Сколько можно Лизе учить уроки на табуретке! Старшая дочь в этом году идет во второй класс. Скоро школьницей станет и средняя, Александра. Младшая, Вероника, пока ходит в детский садик. Школа и садик теперь не в километре от нашего дома, как было раньше, а прямо во дворе. Низкий поклон всем, кто был неравнодушен к проблемам моей семьи. Огромное спасибо Андрею Боечко и Юрию Курбушко.
— Саша снова собирается на фронт, — говорит Андрей Боечко. — Он почему-то решил, что должен отдать долг людям еще раз. Я отговариваю его, как могу. Ведь ему детей надо поднимать.
*"Теперь у девочек будет отдельная спальня и комната для занятий", — говорит Александр Калий
Читайте нас в Facebook
