Виталий Кропачев: "Для нас принципиально покупать уголь не в России"
Теплоэлектростанции страны лихорадит. Специалисты говорят о грядущей остановке блоков, что чревато не только веерными отключениями и холодом в квартирах, но и прекращением работы крупных предприятий, срывами технологических цепочек и другими последствиями, которые могут стать необратимыми.
Эксперт в области энергетики Виталий Кропачев поделился с «ФАКТАМИ» своим видением решения острой проблемы.
— Вы — инициатор переговоров с американцами о поставках угля в Украину. СМИ связывают это в первую очередь с вашим бизнесом, потому, мол, и тема вам чрезвычайно интересна. Вообще, вокруг вашего имени как-то много ажиотажа в последнее время.
— Вся истерия о якобы моем участии в каких-то схемах и прочем связана с тем, что сегодня я начал процесс приобретения ряда обогатительных фабрик, — отвечает Виталий Кропачев. — Ведь передел рынка в любом случае многим не нравится. Была устоявшаяся расстановка сил, были знакомые игроки, а тут появился новый персонаж, который готов вкладывать деньги в развитие угольной отрасли. Подчеркиваю: не выжимать последнее, а именно развивать. Это явно кому-то не по душе.
Да, поездка в США связана с бизнесом. Основная цель — поиск альтернативных источников поставок угля в Украину. Понимаете, сейчас много любителей порассуждать о спасении энергетики страны. Теоретические выкладки и какие-то космические идеи понятны, а что касается дела…
Я считаю себя не особенно крупным экспертом. Но то, что знаю, — знаю хорошо. Подхожу ко всему системно. Вот возник дефицит угля. Речь об антраците, на котором работают ТЭС. Звучат предложения переходить на газовую группу углей. Но тогда нужно реконструировать блоки ТЭС, а это длительный и дорогостоящий процесс. Дальше. Сделаем за полгода блоки, а где возьмем газовые угли? Их-то не хватает.
Какие тогда перспективы в ближайшем будущем увеличить добычу газовых углей? Где их брать? В Польше. И будет то же, что и с «Газпромом»: сначала «присадили» всех на дешевый газ, потом взвинтили цены, и началась истерия.
Да не сможем мы сегодня перевести блоки на газовые угли! Это будет, но не так быстро, как всем хочется. Однако подчеркну, что данной проблемой однозначно надо заниматься. А чтобы запустить ветряные, солнечные и прочие электростанции (сейчас их доля в энергетике — около полутора процентов), требуется 20—30 лет.
Следовательно, надо искать альтернативные источники поставок угля, поскольку собственного ресурса не хватает. Даже самой ДТЭК (Донецкая топливно-энергетическая компания Рината Ахметова, лидер энергетического рынка страны. — Авт.), которая генерирует электроэнергию из собственного угля, его сегодня не хватает, и она докупает энергосырье у государственного трейдера. Это уже о чем-то говорит.
То есть угольная отрасль страны в нынешнем ее состоянии не сможет обеспечить энергетику собственными ресурсами.
Что касается поездки в США, с моей точки зрения, она прошла продуктивно.
— С кем там встречались?
— Прошли переговоры в Сенате и в Министерстве энергетики. Мы общались с людьми, которые бывали в Украине и знают, как работают наши генерации. Раньше наши чиновники уже заверяли их в перспективах совместного сотрудничества, но только на словах.
— Раньше — это в какой период?
— Когда Минэнерго возглавлял Владимир Демчишин (с декабря 2014 по апрель 2016 года. — Авт.). Проблемы ведь начались в 2014—2015 годах. Уже тогда было понятно, что нужна помощь извне.
— Теперь собираемся покупать американский уголь?
— Ну не буквально. Американские компании владеют угольными разрезами по всему миру, у них везде есть свои разработки и карьеры. То есть уголь может поставляться из любой точки мира.
Чего хотят американцы? Они прагматики. У них нет желания ежеминутно латать наши бреши. Когда им говорят что-то типа «у нас сейчас проблема, дайте 200—500 тысяч тонн угля», и на этом все, они в недоумении. Им нужны стабильные, планомерные отношения на несколько лет вперед. Тогда они готовы помогать. Раньше американцы не слышали от Украины аргументов, что мы хотим работать вдолгую.
Впрочем, сейчас мы ведем работу не только с американскими компаниями. Вот, например, поставки из Ричардс Бэй (ЮАР). Там вопрос в цене. Сегодня их уголь будет стоить изначально 83 доллара за тонну. Плюс 14 долларов фрахт, 10 долларов — перевалка, три доллара ж/д тариф. Плюс остальные расходы.
— Хорошо. Но доставка угля из США — это же так громоздко.
— Не больше, чем из Ричардс Бэй. Весь мир возит уголь. Это бизнес. Многие страны покупают уголь в ЮАР. Они его самолетами доставляют?
— А китайский уголь?
— Под этим видом пытаются продать северо-корейский, который находится под санкциями (смеется).
Поймите, для нас принципиально покупать уголь не в России. Но тогда надо платить другую цену.
— Каково же соотношение американской и российской цены?
— Разница где-то долларов 10—15.
— С учетом доставки?
— Нет, речь о цене на станции отправления. Если будем брать у «Сибантрацита», то цена будет 87—92 доллара. А южноафриканский — 83, плюс перекупка контракта, то есть где-то 87. Американский немного дороже.
— На что в итоге выйдем?
— Более трех тысяч гривен за тонну.
— Какой тогда смысл во всех этих телодвижениях?
— До торговой блокады так называемых «республик» тонна угля стоила 1370 гривен. Прошло немного времени с начала акции, — и цена взлетела до 1700 гривен.
— Почему?
— Из-за ажиотажа на рынке и дисбаланса шахты на подконтрольной территории подняли цену. Сегодня это 64 доллара за тонну плюс ж/д тариф.
Хочу подчеркнуть, что цены, равнозначной стоимости угля, поставляемого с оккупированных территорий, не найдем. Надо быть к этому готовыми.
Сегодня говорят, что в случае остановки ТЭС будем покупать газ. Хорошо. Чей он будет?
— Государства-агрессора.
— Конечно, «Газпрома». Лишнего газа нигде нет. У всех свернута добыча. Даже газ, который покупаем в Испании, — российский.
То есть, как бы мы ни хотели, у нас есть два варианта: либо возьмем уголь у РФ (только по цене, которая будет космической), или газ у нее же, чтобы запустить газомазутные блоки, — и тоже по космической цене.
Таким образом, блокада может привести только к тому, что начнем торговлю с агрессором, но уже через две-три «прослойки».
Что касается поставок из ЮАР, то нужно время, чтобы проговорить контракты, подписать их и прочее. И хорошей цены не получим, потому что речь идет о коротком периоде. Так что надо заходить вдолгую, вырабатывать программы и так далее. Но для этого должны быть какие-то понятные решения Кабмина, чтобы мы могли позволить себе купить уголь по три с половиной тысячи гривен и привезти его. Теплогенерирующим компаниям нужно подтверждение компенсации таких расходов.
Акцентирую, что веду разговор об отопительном сезоне 2017—2018 года.
— А эту зиму как доживем?
— Ну она в любом случае уже заканчивается. Чтобы следующий сезон прошел без эксцессов, о нем нужно думать уже сейчас.
Теперь о блокаде. Надо прекратить контрабанду из зоны АТО? Сто процентов. Но! Запретить ввоз любого вида продукции, оставив только уголь.
С чего началась эта история? Активисты, среди которых ветераны АТО и народные депутаты, хотят вызволить наших пленных, поэтому устроили блокаду. Их позиция понятна. У многих погибли друзья, родственники, кто-то попал в плен. Вопрос: когда пленные окажутся на свободе, можно будет торговать с так называемыми «республиками» всем? Ведь так получается? Какая-то не совсем понятная риторика. Может, лучше заняться фиктивными фирмами и шахтами, которые зарегистрировались на украинской территории и через которые проходят колоссальные потоки?
У каждого свое видение пути развития страны и ее стабильности. Но активисты забыли, что теплоэлектростанции, работающие на «том» угле, дают украинцам электроэнергию. Бегать с автоматами, резать рельсы, шпалы — это эмоции. А дальше что?
Понимаю, что людей, которые были на фронте, особо не напугаешь. Они много чего видели. Но им ведь тоже надо отвечать за свои поступки. Они не работают на консолидацию страны. Общество опять может быть расколото.
— И обострение может произойти в любое время.
— Конечно. Военное в том числе. Что мы «выиграем»? Будем покупать российский газ и уголь. Этого добиваемся?
Я тоже согласен, что нельзя покупать у фейковых «республик» уголь. Но решение надо было принимать гораздо раньше, когда ситуация еще не зашла так глубоко.
Сейчас многие меня обвинят, что я против блокады, потому что защищаю свой бизнес, который остался в так называемых «Л-ДНР», что я якобы покупаю там антрацит. Уже устал повторять, что вообще не покупаю уголь, добытый на оккупированной территории. Это выдумки. Все мои структуры, которыми владел до войны, полностью «национализированы» шариковыми. И у меня нет никакого желания иметь с ними какие-либо дела. Для себя я это четко определил. Мои интересы — только на территории, подконтрольной Украине.
— Развейте еще один миф — о том, что вы ломаете «игру» Ахметову.
— Да никто ничего не ломает. Моего конфликта с гражданином Ахметовым нет в природе. Нет предмета спора ни с Ринатом Леонидовичем, ни с его компаниями. Меньше слушайте эти рассказы. Слава Богу, у меня давно выработан иммунитет к интригам.
— Угольная отрасль имеет перспективы реинкарнироваться?
— Нет другой альтернативы. Правительство уже делает небольшие шаги в этом направлении под нажимом общественности.
Сегодня выделено 870 миллионов госдотации для выплаты заработной платы шахтерам. Есть государственные гарантии на миллиард гривен на развитие отрасли. Около 536 миллионов будут выделены для ее реорганизации. Но надо быстрее двигаться. Главное — принять волевое решение о создании национальной угольной компании. По моему глубокому убеждению, ее следовало создать 12 лет назад.
Многие пугают, что из-за реорганизации люди лишатся работы. Чушь! Все, кто работает под землей, не пострадают. А вот безумно раздутый поверхностный комплекс, все надстройки надо сокращать.
Мое глубокое убеждение: президент должен взять под личный контроль угольную отрасль. Пора возрождать престиж профессии шахтера. Тогда горняки его поддержат. Это немаловажный фактор.
— Шахты Донбасса, которые остались на оккупированных территориях, полуразрушены. Их можно будет восстановить?
— Думаю, что восстановить можно все. Нужна стратегия государства. Донбасс — это Украина. Недра там чьи? Украинские. Конструкция предприятий украинская. Люди там работают с украинскими паспортами. Придет время, все восстановим.
— Что думаете об эффективности переговоров в Минске? Сейчас активно спорят о реинтеграции Донбасса в Украину. Одни считают, что ее никогда не будет, другие — что она случится едва ли не в этом или следующем году. Ваша точка зрения?
— Она субъективна. Не имею полной информации о том, что обсуждают в Минске. Надо признать, что договоренности дали какое-то снижение градуса на фронте. Нас заверяют, что там перемирие. Но вы же знаете, сколько гибнет военных и гражданских, сколько ранено. Как утешить родственников тех, кто погиб? Как им объяснять?
Что касается вопроса, будет ли толк от минских переговоров, то мое глубокое убеждение — нет. Это просто самоуспокоение.
Есть ли решение военного конфликта в данной ситуации? Не уверен. Скорее всего, нет. В случае какого-то движения со стороны Украины можем получить полномасштабное нападение регулярных войск РФ (уверен, что такого развития мировое сообщество не допустит), а они преобладают в силе. Но не по духу и мотивации, конечно.
Нужно только политическое решение, только дипломатический компромисс. Каким он будет, не готов сказать.
Ведь, помимо разговоров и ультиматумов, есть определенные условия, которые одна страна выставляет другой. Сегодня, я так понимаю, нашу сторону что-то не устраивает, и мы не можем принять эти условия. Если бы с политической точки зрения договорились, Россия за кратчайший период времени уничтожила бы этих «товарищей». Впрочем, она уже сейчас сильно буйных отправляет в пекло.
— Помню ваше резонансное выступление в прессе накануне «референдума» на Донбассе в 2014-м. Вы ведь тогда первым из местных политиков заявили, что за единую Украину.
— И сейчас так говорю. Единственное, что не приемлю, — когда делят страну на «донецких» и остальных. Нет донецких, луганских, полтавских. Есть люди, живущие в Украине. Да, у многих моих земляков, выехавших оттуда, свое мировоззрение, свои взгляды. Но они же живут на территории Украины. Иногда «понаехавшим» обидно слышать упреки в свой адрес. Мы не так относились к стране, как всем кажется. Уже прошло довольно длительное время, а напряжение так и осталось.
— Теперь неприятный вопрос. Вас обвиняют в активном участии в криминальных делах батальона «Торнадо»…
— Давайте не будем передергивать. История банальна. В 2014 году никто не знал, куда бежать и что делать, как будет все развиваться, насколько глубоко зайдет враг, где он остановится. Сегодня легко обо всем рассуждать.
Тогда добровольческие батальоны были нужны. Сначала был создан «Шахтерск», куда вошли люди из моего родного Тореза и соседних городов. Я действительно поддерживал батальон. Но по «Шахтерску» нет никаких уголовных дел. Пишут, что я собрал головорезов, отдавал приказы. Это чушь. Не буду даже комментировать.
О бойцах батальона много чего говорили. Думаю, что их криминализация завышена. О подвигах парней на фронте знают все. В приватной беседе любой командир вам расскажет, что ребята бесшабашные, сильные духом, рвались в бой. Они прошли Иловайск и Дебальцево, Станицу Луганскую, когда там было «жарко». Это одно из подразделений, где не из-за трусости, а благодаря правильным действиям Онищенко (командир батальона «Шахтерск», с июня 2015 года по настоящее время он и несколько бойцов находятся в СИЗО. — Авт.) потеряно наименьшее количество бойцов. Не хочу разговаривать о других батальонах, кто как вел войну. Это тема сложная…
Потом «Шахтерск» расформировали, создали «Торнадо». Никакого отношения к нему я не имел и не имею. Ставим на этом жирную точку. Не надо выдумывать никаких историй.
Еще пишут, что я работал советником вице-премьер-министра по вопросам транспорта и энергетической безопасности, а числился в батальоне. Вообще бред.
— Возвращаемся к переговорам в Штатах. О каком количестве угля шла речь?
— Американцы ничего не станут подписывать, если поставки будут меньше миллиона — миллиона двухсот тысяч тонн.
Пока создана рабочая группа, которая обговаривает все детали. В конце месяца встречусь с вновь назначенным министром энергетики США. Будем обсуждать длительные контракты с дисконтом, причем чтобы цена устраивала и частные, и государственные генерирующие компании.
2521Читайте нас в Facebook
