Олег Филимонов: "Призыв "Надо потерпеть!" я предложил внести в Конституцию первой статьей"
Об Олеге Филимонове широкая публика узнала в 1986 году, когда команда КВН Одесского университета показала умопомрачительную пародию на фильм «Место встречи изменить нельзя». Филимонов виртуозно изобразил Горбатого, главу ремонтной бригады телеателье «Черно-белая кошка». Мало кто знал, что «главарь» — не кто иной, как без пяти минут доктор филологических наук, любимец студентов. Правда, вскоре преподавательскую ниву он оставил и всецело отдался телевидению. Его юмористические телепрограммы «Джентльмен-шоу», «Камера смеха», «Академия смеха», «Смеходром» пользовались огромной популярностью. Филимонов — обладатель наград «Золотой Остап», ТЭФФИ, «Телетриумф», лауреат международного фестиваля сатиры и юмора «Мастер Гамбс», на котором ему вручили почетный приз — персональный «двенадцатый» золотой стульчик. Олег и в реальной жизни человек сильный, встречающий неприятности хохмами и шутками. Актер, продюсер, а также бизнесмен, совладелец кинотеатра в Одессе. Не простого — золотого…
— Олег, в следующем месяце у вас юбилей…
— Извините, в этом. Буквально через несколько дней — 26 февраля, - улыбается Олег Филимонов.
— Помнится, Леонид Утесов писал: «Я считаю, что родился 22 марта 1895 года, энциклопедия считает, что 21-го. Она — энциклопедия, и ей видней». Вот и Википедия утверждает, что вы родились 26 марта…
— В свои 65 восстанавливаю «справедливость» в дате собственного рождения.
*На светских тусовках Олег Филимонов появляется со своей женой Ларисой. Вместе они уже больше 35 лет. Фото с сайта culturemeter.od.ua
— Подводить жизненные итоги, вроде бы, еще рано. Можно вести речь лишь о промежуточных результатах. Не возражаете, если изберем классическую «формулу» Эренбурга: люди, годы, жизнь?
— Классно!
— Жизнь — это общение, контакты с людьми. Кто наиболее запомнился?
— Если брать из нашего «профсоюза», то в первую очередь это Михаил Жванецкий. С ним мы совпадаем по многим параметрам, но он — отдельно стоящее явление. Мы нередко встречаемся, в особенности после его концертов. Жванецкому очень нравится, когда я делаю анализ его текстов. Поскольку я — кандидат филологических наук, человек, который профессионально занимался анализом текстов. Было дело, сказал: «Михалыч, да здесь у вас просто верлибр!» Он: «А что это значит?» — «Это — свободный стих». «Да что ты говоришь!», — с восторгом сказал наш классик.
Есть вещи, которые при общении с ним я впитываю, как губка. То, что ни на одном выступлении не услышишь. Например, о его встречах с Михаилом Барышниковым, Иосифом Бродским, Владимиром Высоцким… Причем Жванецкий упоминает о некой такой подноготной, которая мало кому известна. Так, Бродский, по его мнению, был жаден. Говорит, что, когда приехал к нему в гости, в холодильнике стояла лишь наполовину пустая бутылка вина, которое гость выпил. Закусывать было нечем, а есть хотелось страшно… А Барышников — натура широкая. Все стремился что-то подарить, в итоге подарил Жванецкому во время встречи в США «Мерседес».
Михаил Михайлович рассказывал, как он пришел на гулянку к всемирно известному капитану отечественного лайнера вместе с Любой Полищук, которая тогда выступала в ленинградском мюзик-холле. Капитан «накрыл поляну» не где-нибудь, а в московской гостинице «Россия». Стол буквально ломился от яств, включая редкий в тогдашнем СССР виски. Однако самое любопытное, что пришел туда Миша с Полищук, а ушла она оттуда — с Высоцким…
Причем, рассказывает Жванецкий обо всем этом очень интересно, с необычными формулировками. Я сказал, что хорошо бы все это изложить письменно, на что Михалыч заметил: «Разве это — искусство? Это просто то, что в жизни было…» На мою реплику, что это весьма интересно слушать, ответил: «Ладно, будет время — сделаю».
Еще мне запомнились встречи с Юрой Ростом. Гениальный журналист, блестящий фотограф, все понимающий и тонко чувствующий человек. Ироничный, независимый. Такие люди формируют особое поле притяжение, попав в которое затем очень сложно «выходить» в противоположную сторону. Все эти беседы — неформальные: за рюмкой, за какими-то разговорами…
Потрясающая встреча с Резо Габриадзе, его считаю живым гением. Он очень мало говорит, но все, что произносит — какой-то бриллиант. То, как Резо относится к жизни… Именно он научил меня, что, когда поминаешь родных, позволительно чокаться: «За них можно как за живых пить. Они сверху все видят, все контролируют…». Очень интересный, философский подход: если мы любили человека, помним его, он для нас все равно живой. Те же родители, близкие — они все равно каким-то образом на нас влияют. Мы на них ссылаемся, сопрягаем свои действия, поступки: «Что бы он (она) сказал бы на это? Как бы отреагировал?» Некое мерило нравственности, что ли… С тех пор я на все это по-другому посмотрел, воспринял и друзей своих приобщил к тому же.
— Как преподаватель, кандидат филологических наук, дошел до жизни сценической? Сначала — эстрада, а теперь — уже драматургия!
— Года четыре назад, после завершения телевизионных проектов (в России уже тогда сатире и юмору стали «закручивать гайки», а в Украине требовалось знание украинского языка. — Авт.), мы с друзьями задумались. Ведь здесь, в этом одесском офисе, все предусмотрено для подготовки и выпуска качественных телевизионных продуктов: оборудование, монтажные линейки, мощные сервера… Что-то продюсировали, делали как продакшн, как вдруг в один из дней Алик Тарасуль — самый креативный из нас — предложил написать пьесу. (Тарасуль — сценарист «Джентльмен-шоу», художественных фильмов «Семь дней с русской красавицей», «Империя пиратов» и других. — Авт.)
Честно, я тогда решил, что могу, в принципе, выступить в роли продюсера — искать деньги, исполнителей. Но никак не представлял, что выйду на сцену, тем более -- в качестве главного героя пьесы. Однако друзья настаивали: ты можешь, у тебя хорошо получается, есть энергетика, бэкграунд, умеешь держать зал, понимаешь слова, которые произносишь. Подумалось, жизненный опыт есть, сценический — в качестве эстрадного исполнителя — тоже, плюс опыт, кода многократно доводилось выступать в качестве человека, «раскручивавшего» стендапы, своеобразного умельца «держать публику». Знаю, что у меня достаточно хорошая реакция. В любую минуту могу завязать диалог со зрителем.
В общем, они меня склонили, хотя морально к этому я не был готов. Это — другая профессия, другая работа, никак не похожая на телевизионную. Там — сняли крупный план, стал неподалеку — средний, затем все это смонтировали. Мне удавалось изображать разных людей, в том числе женщин. Но сценические законы — абсолютно иные!
Короче говоря, я сказал, что выйду на сцену только тогда, когда пойму, что у меня получается. Первую пьесу — «Ураган по имени Одесса» -- репетировал с четырьмя партнершами.
— Менял женщин как перчатки…
— Да, этим я занимался с утра до ночи, на протяжении трех месяцев. Так уставал, что ни в какое сравнение с 12-часовыми съемками, включая те, что проходили на улице на морозе, при резком перепаде температур: под софитами — плюс 14, а чуть отошел — минус 9.
Все же вышел на сцену: ноги дрожали, руки потели — в силу непрофессионализма. Ведь я не изучал актерское мастерство, не знаю сценической речи, движений… Читать об этом, самообразовываться, начал уже многим позже.
Понял, что, с одной стороны, очень хорошо, что я — не профессиональный артист: у меня нет набора штампов, какой-то весьма специфической и, сказал бы, нечеловеческой, мало имеющей отношение к жизни интонации. Потому все, что делал — сугубо от себя, так, как я это понимаю. Мне очень повезло с режиссером, который не ломал меня через ногу, позволял находиться в «рамках» героя, который — это типа я. Хотя, конечно же, не я, поскольку по жизни я отличаюсь от сценического персонажа. Именно благодаря режиссерскому таланту киевлянина Игоря Славинского наша первая пьеса пользуется неизменным успехом уже четыре года. Режиссер — человек профессиональный, тонкий и не давящий, что лично для меня очень важно. Есть актеры, которые хотят, чтобы режиссер их «вел», а я люблю импровизировать. В рамках текста, конечно же, но могу поменять слова, что-то от себя добавить. Мне очень комфортно работать со Славинским. Вместе мы поставили уже четыре пьесы.
— На какой партнерше остановились?
— Основная — народная артистка Украины Наталья Сумская. Она сыграла мою «жену» Маню, подобрав для героини соответствующую одесскую интонацию. Как-то она обратилась ко мне на украинском, я ей ответил. Наташа сказала: «Ой, ти добре володієш мовою». С тех пор вне сцены мы спілкуємось виключно украінською.
Со временем место Сумской в этой постановке заняла актриса одесского русского драмтеатра Юлия Скарга. Очень хорошая, я бы сказал, недооцененная в нашем городе артистка с нераскрытым потенциалом.
— Насколько я знаю, украинский язык вы пообещали выучить, собираясь на гастроли в Западную Украину.
— Да, мы пытались поехать с постановкой во Львов, Тернополь, но нам сказали, что сейчас, пожалуй, не стоит этого делать. Еще поинтересовались, на каком языке спектакль «Поезд Одесса-мама». Именно это явилось лишним стимулом для изучения украинского.
Данное слово я сдержал, язык выучил. Раньше я его не знал нормально. Понимал, когда читал, ко мне обращались. Однако разговаривать не мог. Поскольку просто-напросто не хватало практики. Помимо русского, владею английским, французским, испанским, сейчас учу итальянский. Всегда привожу в пример знаменитый лозунг Британского совета, курирующего программы изучения английского языка: «Говори по-английски, неважно правильно либо нет, но говори!»
Аналогично и с украинским языком: необходимо в эту «воду» войти, разговаривать и поймешь, что все лучше и лучше владеешь им. Все, что связано с языком — весьма тонкая материя. Я очень серьезно отношусь к месту, в котором живу. За последние четыре года в моем мозгу произошла сильнейшая переоценка всего. Я никогда не считал себя патриотом, просто очень люблю Одессу и без нее не могу жить. Но когда начались крымские события, затем — война на востоке страны, я почувствовал некую национальную самоидентификацию. Понял, мне обидно за державу.
Государственный язык — очень важная составляющая. Люди, занимающие государственные посты, обязаны его знать. А в быту ты можешь говорить хоть на монгольском. Смотреть кино — на том, на котором тебе удобно, телевизор — на том, к которому привык. Нечего лезть во внутреннюю жизнь граждан с указаниями, что им делать и на каком языке! Поэтому, на мой взгляд, никак нельзя вводить абсолютно идиотский «мовний закон», который предписывает сопровождать театральное действо титрами «на мові», а также направлять языковых инспекторов. Тем самым раздражать порядка 50 процентов населения страны, для которых русский — родной язык. Так сложилось исторически.
— Вы были в числе первых, кто огласил свою позицию по крымским событиям и российской агрессии. За эти годы не испытали чувство разочарования?
— У меня одно сплошное разочарование! Из умеренного оптимиста я превратился в умеренного пессимиста. Это плохой сигнал, поскольку изначально я все воспринял с большим воодушевлением, с энтузиазмом. Думал, что во власть придет большое количество новых людей с прогрессивными взглядами. Убежден: на самом верху должны быть идеалисты, а не бизнесмены. Такие, как Вацлав Гавел, Махатма Ганди, Лех Валенса — люди, которые приходят с идеей и хотят остаться в истории, а не в «Форбсе». Их именами будут называть площади, улицы, ставить им памятники, дети будут изучать их биографии в школах. Нас же в очередной раз «кинули». Мне обидно «до соплей», да и очень многим в стране тоже.
Нам говорят: «Надо потерпеть!» Я уже предложил внести этот призыв первой статьей в очередную редакцию Конституции. Это не смешно, мы в этом… живем.
— Причисляете ли вы себя к «клану» жидобандеровцев?
— Несомненно! Когда в 2014 году по Одессе было шествие с многокилометровым украинским государственным флагом, кто-то меня сфотографировал там и выставил в социальные сети. Мне сразу же стали писать из Австралии, США, Израиля, Германии… Интересовались, что это. Я так и ответил: «Это жидобандеровец Филимонов на марше». С того момента так оно и пошло.
— Ну да: мама у вас — еврейка, жена — тоже. Выходит, вы — еврей по жене и по маме…
— По маме — главное. «Если отец — слесарь, то и сын — слесарь. Если отец токарь, то и сын — токарь. Только вам, евреям, по барабану, кто отец. Главное, чтобы мать была еврейка». Это — наша шутка, еще КВНовских времен. Моя мама, Бела Лейзеровна, была филологом, а отец…
— Юристом, как у Жириновского?
— Нет, мой отец, Николай Федорович, преподавал историю.
— Не отразилась ли ваша патриотическая позиция на взаимоотношениях с коллегами из ближнего зарубежья?
— Отразилась, причем резко. Я очень много работал, вел крутые тусовки с участием высокопоставленных лиц. Как только я впервые высказал свою позицию на «Радио Свобода», сразу мне шлагбаум поставили. Правда, я остался въездным, могу въехать в Россию.
— А выехать?
— Удавалось, пробовал пару раз (улыбается). А вот в плане работы, естественно, все перекрыли. С нормальными людьми из нашего «профсоюза» -- ничего не поделаешь, люблю этот термин — я продолжаю общаться. Они полностью поняли мою позицию. Миша Ефремов, Ксения Собчак, люди, с которыми совместно вел различные мероприятия… С ними созваниваемся.
— Доводилось встречать ваше высказывание насчет Никиты Михалкова…
— Да, по поводу его заявления о «бандеровцах». Которые, кстати, еще не так давно, в преддверии российско-украинского конфликта, не мешали ему снимать в Одессе, на Потемкинской лестнице, очередной фильм.
— Он один из так называемых подписантов антиукраинского воззвания.
— Я знаю многих из этого списка. Например, того же Дениса Мацуева — блестящий музыкант, замечательный парень, юморной, веселый. Хорошо знаю Юрия Башмета, других ребят.
Понять можно Валерия Гергиева, который всегда был в бизнесе, поскольку он, прежде всего, — бизнесмен, а уже потом — дирижер. Но Мацуев — музыкант! Что, у него рояль заберут или пальцы отрежут?! Аналогично с Владимиром Спиваковым, у которого испанский паспорт, оркестр в Испании. Хуан Карлос их содержит. Спрашивается: чего ты выдергиваешься?!
Как-то можно еще понять директоров московских театров — Олега Табакова, например: могут забрать помещение, разогнать труппу. Хотя и это тоже противно — присоединяться к подписантам…
— Вас неоднократно позиционировали как примерного налогоплательщика. Вы занимаетесь бизнесом?
— Да, и этого не скрываю. Вообще, в нашей стране заниматься бизнесом — год за два можно засчитывать. У меня красивый бизнес: я совладелец кинотеатра (раньше их у меня была целая сеть, теперь — один, «Золотой Дюк»). Также совладелец ювелирных отделов в магазинах. Все это — «капельницы», которые приносят реальные деньги, поскольку только с театра не проживешь.
— Слышал, что еще в начале 1990-х у вас был бизнес, связанный с металлом.
— Тогда я заработал очень приличные по тем временам деньги: построил дом, даже приобрел объекты недвижимости. Главное — уцелел.
— Возвращаясь к классике: «И быть богатым, но не красть. Конечно, если так возможно». Возможно ли?
— У нас все это превращается в «возможно всегда». Человек постоянно ищет вариант стырить. Хотя для жизни, в принципе, многого не надо. Ясно, нужны какие-то средства, которыми ты закрываешь свои житейские вопросы. Желательно иметь небольшой запас, чтобы позволять себе какие-то вещи: ездить на хорошей машине, жить в нормальном доме, питаться качественными продуктами, отправиться к друзьям, на свадьбу детей — в Америку или в Европу, раз-другой в году поехать посмотреть мир. Я, например, это очень люблю. Все остальное — от лукавого. Ведь пять костюмов ты не наденешь одновременно, на трех машинах одновременно кататься не будешь. Так же, как не будешь жить сразу в четырех домах. Ведь не напрасно древние китайцы говорили, что на саване карманов нет. Что ты «туда» утянешь?!
Человеческая натура, естественно, сложная. Но под грузом лет я пришел именно к этому выводу: миллионером никогда не стану. Нужно нормально жить и тратить с удовольствием сегодня то, что ты заработал.
— Что для вас деньги?
— Конечно же, инструмент. Деньги — это независимость, но… Я лично четко для себя определил: никогда не пойду работать к тем людям, которые мне неприятны либо в чем-то замазаны. Хотя зовут нередко, но я отказываюсь. Я не участвую за деньги в избирательных компаниях. Только тогда, когда мне человек симпатичен, близки его взгляды, могу просто помочь ему, не беря за это ни копейки. Например, как было с Сашей Боровиком, который баллотировался в мэры Одессы. Пообщался с этим человеком, он оказался мне близок по духу. Я понимал, что это — человек западного менталитета, с правильным подходом ко многим вещам. Потому его поддержал.
— Назначение Саакашвили губернатором Одесской области вы восприняли «на ура». Остались при своем мнении?
— Да, остался. Считаю, что он -- политик мирового уровня. Саакашвили, опять-таки, из идеалистов, что мне очень приятно и близко. Но его идеализм и ситуация, через которую он прошел, «сыграла с профессором Плейшнером» злую шутку.
— Скорее, злую шутку сыграл с ним его же президентский статус…
— Абсолютно точно! Здесь, в Одессе, у него не было никаких рычагов. Невозможно в одной отдельно взятой квартире навести порядок. Одесса — это же миллиардные потоки. Таможня, «ореховая» история, порты… Ты что думал, что человек, сидящий на потоках, которому ежедневно заносят по 5, 8, 10 тысяч «зеленых», может от этого отказаться? Да он схватит пулемет, вставит его в замочную скважину и будет отстреливаться до последнего патрона. Невозможно ситуацию переломить вот так, голыми руками! Для этого необходима воля верховного главнокомандующего.
Месяц назад я был в Сингапуре. Яркий пример того, как в жутко коррумпированной стране британцы и китайцы (несовместимые понятия) очень просто навели порядок. Жесткой репрессией и правильным подходом к менталитету людей. Да, нужно делать так. Нужно посадить 5, 10, 100 человек… Своих друзей, которые «пилят» бюджет. Сядьте в тюрьму, хотя бы на год. Давайте мы у вас конфискуем хотя бы половину того, что вы наворовали. И тогда люди задумываются: «Этого -- задержали, того -- посадили, у третьего -- конфисковали. Пожалуй, я остановлюсь…» На самом деле, страх неизбежности наказания — в менталитете нашего человека. Я понимаю, что это -- ужасно, но на данном этапе только так можно побороть коррупцию. А потом выгодным станет работать честно и получать соответственно. Если будешь нечестен — сразу в тюрьму. Все предельно просто.
— Совершали ли вы поступок, о котором жалеете?
— Таких поступков было несколько, к сожалению. Но один меня мучит до сих пор — я выступил экспертом в области литературы. Это случилось в 1986 году, я только защитил диссертацию. Меня вызвали в партком, я был членом партии. Там сидели два человека, один из них сказал: «Нам нужен специалист по англоязычной литературе, чтобы определить наличие порнографии и антисоветских высказываний в тексте. Не могли бы вы сделать анализ…» Я понимал, что эти люди — из «конторы». Короче, согласился.
В анализируемом тексте, естественно, были и элементы порнографии, и все что угодно. Написал некое резюме. И человека, конечно, взяли в оборот. Я не знал его судьбы, не знаю, что с ним случилось. Может, его задержали, посадили. Но потом, думаю, сразу и выпустили. Потому что начались перестройка, гласность, Горбачев…
Однако для меня до сих пор это ЧП. Когда вспоминаю о какой-то гадости, сразу на ум приходит эта история. Единственным оправданием может быть то, что, если бы отказался, имел бы серьезные неприятности.
— На вашем месте мог оказаться любой человек
— Но оказался я…
— Юбилей собираетесь отмечать в Украине или же в Соединенных Штатах, где живут ваши дочери?
— В Украине. Приедут дети, внуки. В Одессе состоится мой бенефис. Все, кого пригласил, дали добро, сразу согласились: Роман Карцев, Яша Левинзон, Гарик Кричевский, Миша Ефремов… Мне это очень приятно: видать, я у них, своих коллег, в законе.
— О каком подарке мечтаете на юбилей?
— Он из разряда фантастики. Я мечтаю хотя бы месяца на три уехать, чтобы было тихо.
На почти необитаемый остров, где нет телевизора, но имеется определенная цивилизация. Утром вставать, что-то есть, никуда не торопиться, купаться в море, плавать. Чтобы не звонил телефон каждые 15 минут. Короче, побыть в состоянии некого спокойствия и информационного вакуума.
Признаюсь: когда включаю телевизор, сразу начинаю расстраиваться, настроение падает. Поэтому перешел на сериалы. Сейчас охватываю британские сериалы, они, считаю, блестяще сделаны. Пожалуй, на сегодня — лучшие. Американские тоже есть неплохие…
— Олег, по сложившейся традиции, расскажите анекдот для «ФАКТОВ».
— На протяжении всей жизни семейство Шмуклеров производило гвозди: прадедушка был гвоздоделом, дедушка, потом папа. Когда они приватизировали завод по выпуску гвоздей, отец говорит сыну: «Фима, я 30 лет на производстве и ни разу не был в отпуске. Давай ты останься за директора, а я хоть на месяц уеду с мамой, отдохну». Сын отвечает: «Папа, я же не специалист, я -- маркетолог, рекламист!» — «Сыночка, у нас полные склады гвоздей! Ты только поруководи, попродавай эти гвозди, а я через месяц вернусь — и все будет в порядке!"-- уговаривает отец.
Сын остался, родители уехали. Через две недели папа получает телеграмму: «Срочно выезжай, гвозди закончились». Приезжает: «Как — закончились?!» Фима: «Папа, я дал рекламу…» — «А ну, покажи!» Сын показывает макет билборда, на нем изображен Иисус Христос, прибитый к кресту, и надпись: «Гвозди Шмуклера — держатся уже 2000 лет». Папа говорит: «Фима! Ты, конечно, идеальный маркетолог, но ты -- идиот! Как можно было изображать Иисуса Христа на рекламе?! Мало нас, евреев, били, погромы устраивали? Немедленно снять!!!»
Папа дал команду, нарастили производство, Фима снял рекламу, папа уехал отдыхать дальше. Через две недели опять приходит срочная телеграмма: «Папа, срочно вылетай, и эти гвозди закончились». Папа прилетает: «Что, опять реклама?» Фима: «Да, только успокойся — никакого Иисуса Христа, все как ты просил». Папа смотрит на макет билборда — там изображение пустого креста, без Иисуса, и надпись: «Если бы у вас были гвозди Шмуклера…»
4353Читайте нас в Facebook
