"То, что у меня обгорела половина лица, потерял ухо и глаз, я заметил… лишь на второй день после травмы"
— Мне, конечно, повезло: во-первых, я остался жив, а во-вторых, лечить меня взялись такие замечательные врачи, — говорит Игорь (на фото) и сам удивляется тому, что с ним случилось. Мы разговариваем в палате Института хирургии и трансплантологии. К этому моменту мужчина уже дал интервью нескольким телевизионным каналам, и я прошу прощения, что вновь заставляю его вспоминать тяжелые моменты последних месяцев.
— Врачи так и не знают причину вашей травмы. Говорят, очень обширный и глубокий ожог…
— Даже не представляю, как его получил. Стараюсь вспомнить мельчайшие детали, но они ничего не проясняют. В новогоднюю ночь вышел в ближайший магазин, купил воду. Когда возвращался обратно, то метров за 200 от дома со мной что-то произошло. А очнулся я уже у себя в квартире. С трудом раскрыл глаз, но боли не было. Думал, что меня побили. Ни деньги, ни вещи не пропали, дверь открыл своим ключом.
На следующий день я от соседки позвонил на работу, сказал, что не приду. Но еще в полной мере не понимал, что со мной. А вот когда стал терять ориентацию — шел на кухню, а очутился на балконе и почувствовал холод, — позвонил двоюродному брату. Он приехал с женой, пришел в ужас от моего вида, вызвал «скорую» и милицию. Конечно, трудно поверить, что я с такими травмами обходился без врачей почти два дня. Обгорела половина лица, потерял глаз, ухо, пострадала челюсть… Возможно, в лицо попала петарда… В Сумах специалисты попытались меня лечить, провели две операции, но потом поняли, что сами не справятся, и направили в Киев.
После операции я стал буквально звездой. Постоянно общаюсь с журналистами. Очень надеюсь, что лоскут на лице приживется, и у меня все будет хорошо. Тогда и подумаю о том, чтобы восстановить ухо и сделать глазной протез. Считается, что это уже косметические дефекты, так что придется оплачивать все самому. А за операции ни в Сумах, ни здесь, в институте, я не платил. Их провели за счет государства.
*Участвовавшие в операции хирурги Александр Резников (слева), Сергей Галич (справа) и Ярослав Огородник считают, что пересаженный лоскут на сосудистой ножке у Игоря прижился, а через два месяца пациенту можно будет делать корректирующие операции
— Опыт пластических операций у нас огромный, я работаю в этой области почти 40 лет, но до сих пор нам не приходилось пересаживать на лицо лоскут на сосудистой ножке такого большого размера, — говорит руководитель отдела микрососудистой, пластической и восстановительной хирургии Национального института хирургии и трансплантологии имени А. А. Шалимова НАМН Украины профессор Сергей Галич. — С боковой поверхности грудной клетки мы взяли участок тканей 20 на 30 сантиметров. Это 600 (!) квадратных сантиметров. Донорский участок пришлось закрыть искусственной кожей. Операция была жизнеспасающей и очень рискованной. Но нам удалось сделать то, что запланировали.
Мне очень не нравится, когда в прессе и на телевидении говорят, что мы «пересадили пациенту половину лица». На самом деле лицо у Игоря пострадало очень сильно, и мы его восстановили. При этом применили различные технологии микрососудистой и пластической хирургии. Коллеги из Сум вывели пациента из шока, грамотно подготовили его к вмешательству, что упростило наши действия. Но и мы в ходе подготовки убрали омертвевшие ткани, выполнили все исследования, чтобы четко понимать, насколько обгорели кости черепа, надо ли будет их удалять и закрывать мозг специальными пластинами. Челюстно-лицевые хирурги сделали операцию на челюсти, чтобы Игорь смог есть, разговаривать. Нейрохирурги рекомендовали кость не трогать. Словом, все делалось коллегиально.
— В чем же уникальность операции?
— Лоскут на сосудистой ножке такой большой площади — 600 квадратных сантиметров — в Украине еще никто не пересаживал на лицо. У Игоря был обширный и глубокий ожог, при котором пострадали кости черепа, глаз, ухо, полость рта. Когда Игорь поступил к нам, с момента травмы прошло почти два месяца. Первое, что надо было сделать — спасти человеку жизнь. Исходя из этого, планировали свои действия. В операции участвовали шесть хирургов (у каждого из которых была своя задача) анестезиологи, медсестры. Вся бригада чувствовала огромную ответственность. Чтобы закрыть раны на лице пациента, с боковой поверхности грудной клетки взяли лоскут на сосудистой ножке. Это целый комплекс тканей — кожа, подкожная клетчатка, мышцы и сосуды. Сосуды лоскута сшили с сосудами шеи, обеспечив его кровоснабжение.
— Какова толщина лоскута?
— Три—пять сантиметров. Рану на боку закрыли искусственной кожей. Скоро мы снимем ее и сделаем пересадку кожи с живота или бедра пациента. Это гораздо менее травматичная операция. Но она необходима.
— Чего вы боялись в ходе операции и после нее?
— Того, что сшитые сосуды затромбируются и лоскут не приживется, а погибнет. Тогда заменить его будет просто нечем. Это огромный риск для жизни пациента. К счастью, все сложилось удачно: спустя десять дней после операции стало ясно, что лоскут уже на 99 процентов прижился. Две-три недели будут длиться перевязки, постепенно спадет отек. Месяца через два ткани лоскута станут более пластичными и лучше поддающимися коррекции. Тогда понадобятся новые вмешательства.
— Знаю, что все основные затраты по проведению Игорю жизнеспасающих операций взяли на себя сумская больница и ваш институт. Но пациенту понадобятся еще пластические операции — восстановление уха, протезирование глаза…
— К сожалению, на это государственные деньги не предусмотрены. Но пока важно завершить нынешний этап. Игорь очень спокойный и рассудительный человек. Настроен оптимистично, и мы надеемся, что выход найдется. На это рассчитывают все участвовавшие в операции хирурги — Александр Резников, Алексей Дабижа, Ярослав Огородник, Тимур Ткачук, Денис Боровик.
— У нас в институте работают грамотные и ответственные специалисты, — говорит заведующий отделением микрососудистой, пластической и восстановительной хирургии Национального института хирургии и трансплантологии имени
Повязка, скрывающая пострадавшую часть лица Игоря, дает простор для воображения, пока не увидишь фотографии, сделанные врачами до и после операции. Остается тяжелое впечатление от увиденного. Понимаешь, сколько страданий человек уже перенес. Но он надеется, что теперь, благодаря успешной операции, у него все будет хорошо.
— После того как дома я пришел в себя и едва смог раскрыть левый глаз, толком не понял, что произошло: шок, наверное, был таким сильным, что защитил меня и от боли, и от страшных впечатлений, — говорит Игорь. — В Сумах врач мне сказал, что за 23 года работы такую травму, как у меня, видит впервые. Меня все просили: «Скажи правду, что же случилось…» Но я действительно не знаю. Сумские врачи сделали мне три операции: удалили пострадавший глаз, чтобы сохранить зрение здорового. Провели две пересадки кожи, надеясь, что приживется хотя бы половина. А прижилось лишь пять процентов… Готовили к третьей операции, и все же сделать ее не решились. Договорились о том, чтобы меня приняли в столице, и отправили сюда в карете «скорой». Дорога была длинной — 400 километров. Но я рад, что оказался здесь, в институте.
— Как сейчас, после операции, вы переносите боль?
— Во время перевязки боль можно стерпеть. Я не кричу. Хотя неприятные ощущения есть. Но ведь все это делается ради моего спасения.
— Вы видели себя в зеркале перед операцией и после нее?
— Нет. Без повязки на себя не смотрел. Да и в Интернете не стал искать свои фото до операции, с обожженным лицом, и после нее, с пришитым лоскутом, которые разместили некоторые издания. Подожду, пока буду выглядеть получше. Перед операцией со мной произошла удивительная вещь: после компьютерной томографии врачи сказали, что, видимо, придется удалить кости черепа и заменить их дорогостоящими пластинами. Кто-то меня спросил: «А ты в церковь ходил?» Я честно признался, что нет, и попросил позвать батюшку в больницу. Он пришел, отпустил мне грехи… Я молился, и верю, что поэтому снимок, сделанный через полторы недели, показал, что кости не полностью разрушены. Мне не понадобились пластины. А вообще, я почувствовал, что все стало складываться к лучшему.
— В чем же?
— Выздоравливаю. Отношение ко мне прекрасное. Врачи просто изумительные. Очень обо мне беспокоятся. Например, лечащий доктор Тимур Викторович каждый день, несмотря на то, что в отпуске, приходил делать перевязки. Медсестрички постоянно подкармливают. Брат двоюродный звонит, интересуется, как я себя чувствую. К сожалению, больше из родных у меня никого нет. С женой давно развелся, детей не было, мать умерла полтора года назад, а отца почти 20 лет как не стало. Как только приду в норму, буду искать работу: руки-ноги есть. Не стану же без дела сидеть!
Когда я попросила у Игоря номер его мобильного телефона, он продиктовал и отметил: «Еще пару лет назад, выбирая себе номер, попросил, чтобы в конце он был похож на номер американской службы спасения — 911, чтобы запомнить было легче. А ведь теперь мне действительно понадобилось спасение».
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
3214Читайте нас в Facebook
