Юрий кара: «когда в абхазской милиции узнали, что прототипом героя «воров в законе» стал местный «авторитет», взялись за голову: «после вашей картины его нужно будет ставить первым секретарем обкома! »

У фильмов Юрия Кары нелегкая судьба. «Мастер и Маргарита» добирается до большого экрана вот уже почти полтора десятка лет, но все никак не доберется. Картинам «Завтра была война» и «Воры в законе» пришлось пробиваться к зрителю через препоны советской цензуры. Сам Юрий Викторович, в отличие от многих, не связывает драматические повороты в киносудьбе со своей «говорящей» фамилией, считая ее производным от итальянского слова «caro» — «дорогой», и уверяет, что судьба бьет тех, кого любит.

«В ГДР и Чехословакии картину «Завтра была война» запретили к показу»

- Юрий Викторович, в родном Донецке давно были?

- В августе. Проведал маму и могилу отца. Потешился новостью, что попал в сотню самых великих дончан за всю историю. Меня удостоили 38-го места. Приятно. На первом был Ахметов, на пятом — Кобзон.

Я по мере возможности интересуюсь, что в Украине происходит. Каждое лето приезжаю с женой в Крым. Как там чудесно!

- Расскажите, как так получилось, что вы намеревались связать свою жизнь с металлургией, а стали одним из самых известных на постсоветском пространстве кинорежиссеров.

- Я учился в физматшколе и хотел стать физиком. Закончил Московский институт стали и сплавов и какое-то время работал по своей специальности — инженер-металлург. Потом три года трудился в Донецком научно-исследовательском институте черной металлургии. Уже практически написал кандидатскую диссертацию, сдал все экзамены кандидатского минимума, но… как говорится, природа взяла свое. Я с детства бредил кинематографом и в конце концов решил попробовать себя в искусстве. К моему удивлению, поступил во ВГИК без проблем.

Студентом я был прилежным. За все годы учебы не получил ни одной «четверки». На четвертом курсе мне дали повышенную стипендию имени Эйзенштейна, на пятом — Ленинскую, от которой я пытался отбрыкаться, потому что это было… непрестижно. Но меня заставили ее взять. После этого Сергей Герасимов подарил мне свою автобиографическую книгу с автографом: «Соратнику Юрию Каре».

С легкой руки Герасимова я начал съемки фильма «Завтра была война». В восьмидесятые годы тема сталинских репрессий была категорически запрещена. Но Герасимов сказал, что фильм получится лишь в случае, если я отображу те события честно. Так я и поступил. И у меня сразу возникли проблемы.

Картину купила ГДР, но при просмотре их тогдашнему руководству не понравилось, что в моей ленте Гитлер не намного хуже Сталина. В результате ленту запретили. Такая же история повторилась и в Чехословакии. Когда мы туда приехали с картиной, все партийное руководство посмотрело фильм и… разбежалось, не дождавшись банкета. (Смеется. ) Ведь для них Сталин был героем. Сейчас те чиновники — первые революционеры в Чехии и Словакии, а тогда сидели, как мыши под веником.

- Такое время было…

- Представьте, в некоторых странах до сих пор так живут! В прошлом году я был членом жюри международного фестиваля в Северной Корее. Меня как будто перенесли во времени на двадцать лет назад. Там нет ни одного новостийного телеканала. Мобильные телефоны у туристов забирают прямо в аэропорту. Членов жюри заставили идти… строем! Мы возмущались, но в итоге пришлось подчиниться грубой силе. В восемь вечера свет выключают, транспорт не ходит, улицы — черные… Я там пробыл десять дней, как в клетке. Не мог дождаться, когда вырвусь. А северные корейцы считают, что так живут везде на планете. Им ничего не показывают, ничего не рассказывают, они никуда не выезжают. Живут в страхе, ведь в стране постоянные репрессии… Вам это ничего не напоминает?

«Гафт брал пистолет кончиками пальцев, словно что-то неприятно пахнущее»

- Насколько я знаю, в основу рассказов Фазиля Искандера, по которым вы сняли «Воров в законе», была положена реальная история, а главный герой (которого сыграл Валентин Гафт) был очень авторитетным в Абхазии вором.

- Я имел возможность побывать на допросе этого вора в законе, Юры Лакобы. Его, помню, допрашивал лично министр внутренних дел Абхазии. Что интересно, дедушка Юры был основателем милиции Абхазии. Любопытно было смотреть, как под портретом дедушки-милиционера сидит в наручниках его внук, который тоже «держит» Абхазию, но совсем, так сказать, с другой стороны… Меня потрясла воровская мораль, оправдывающая убийство. Когда в абхазской милиции узнали, что Лакоба стал одним из персонажей нашей ленты, взялись за голову: «Да вы что, с ума сошли! Он и так популярен у нашей молодежи, а после вашей картины его нужно будет ставить первым секретарем обкома!»

- Валентин Гафт любит рассказывать, как тяжело ему далась роль вора в законе.

- Помню, когда Гафту принесли кольт, он взял его осторожненько, кончиками двух пальцев, словно что-то неприятно пахнущее. Я не выдержал: «Валентин Иосифович, может, вы еще ножом и вилкой его возьмете?» «Ну, я никогда с оружием дел не имел, — ответил Гафт.  — Дайте мне потренироваться». Способ тренировки он придумал весьма оригинальный: садился с кольтом в кустах, а потом внезапно выпрыгивал из них… Все бы ничего, но проделывалось все это возле гостиницы. Однажды Гафт выпрыгнул из кустов, когда навстречу шли три женщины. Те подняли крик, и вокруг «вора в законе» собралась толпа. Все не могли понять: то ли это сумасшедший с пистолетом, то ли актер Гафт…

Кстати, с Валентином Иосифовичем работать непросто. Он очень требователен к себе. Бывало, мы делали по 80(!) дублей одного эпизода. Один раз я не удержался и говорю: «Как вы с другими-то работаете? С Рязановым, например?» Гафт отвечает: «Да сволочь он! Один дубль — и пошел вон! Не дает мне развернуться».

- Гафт упоминал, что после выхода фильма настоящие воры в законе приглашали его на свои сходки. У вас было что-то подобное?

- Мне приходило множество писем с текстом типа: «Что ты там наснимал с Искандером? Ерунду всякую! Приезжай ко мне в Воркуту (или в Магадан), я тебе про себя расскажу. Вот это будет кино!» (Смеется. ) Я испугался, что действительно выступлю этаким певцом воровского жанра, и не стал отвечать на письма. Может быть, зря — получил бы интересную информацию.

- Спустя пять лет после «Воров в законе» вы пригласили Валентина Гафта на главную роль в «Мастере и Маргарите». Но этому фильму не суждено было попасть на большой экран…

- Мы снимали в полной уверенности, что все будет хорошо. Но возникли люди, которые перекрыли картине кислород. Очень навредил Александр Абдулов. Он хотел сниматься в роли Коровьева. Сам прибежал, начал просить взять его в фильм. Но Элем Климов (в конце 80-х он тоже взялся за экранизацию «Мастера и Маргариты», однако потом отказался от проекта.  — Авт. ) сказал Абдулову: только попробуй сняться у Кары — тебе руки никто не подаст в кинематографическом мире. Абдулов испугался, отказался сниматься, а потом в одном из интервью дал негативную рецензию на ленту. Продюсеры фильма, к моему удивлению, пошли на поводу у таких критиков. Сначала они потребовали сократить продолжительность картины с трех часов 30 минут до двух часов. На этой почве у меня возник конфликт с Гафтом и Анастасией Вертинской (Гафт играл Воланда, Вертинская — Маргариту.  — Авт. ). Они посмотрели урезанный вариант и спросили: «А где остальное?» Ведь полфильма вырезали! Мне нечего было им ответить…

Я требовал, чтобы продюсеры предоставили мне одну копию. Хотел попасть с лентой на Каннский фестиваль. Копию мне не дали. Я три года судился, выиграл суд, но продюсеры заявили, что… потеряли фильм. Я знал, что они меня обманывают. Благодаря титаническим усилиям фильм все же удалось у них отобрать. И тут внезапно возник некий господин Шиловский, внук третьей жены Булгакова Елены Сергеевны. У нее от предыдущего брака было двое сыновей, которых Булгаков не усыновлял. Мало того, их отец стрелял в Михаила Афанасьевича, когда Елена Сергеевна уходила к Булгакову. Так вот этот внук каким-то образом зарегистрировал у нотариуса свои права на наследие Булгакова. И потребовал у меня миллион долларов за экранизацию. Чем эта история закончится, еще не знаю…

«Вот думаю, как бы мне успеть поработать с Богданом Ступкой»

- После «Мастера и Маргариты» вы семь лет ничего не снимали. Почему?

- Невозможно было найти работу. Поэтому я снимал рекламу и «Ералаш». Затем очень много времени ушло на подготовку фильма «Приз — полет в космос». Было огромное количество встреч с представителями Российского космического агентства, которые не разрешали отправиться в космос Владимиру Стеклову (игравшему главную роль.  — Авт. ): «Да вы что! У нас набирают космонавтов только из военных летчиков, — говорили они.  — У нас один из ста проходит медкомиссию, а у вас — артисты: пьянки, гулянки, фестивали… Да куда им лететь?!»

Однако Стеклова удалось отстоять. А на женскую роль я пригласил лауреатку «Оскара» Эмму Томпсон, которая с большим энтузиазмом восприняла идею полета в космос. Помню, я ей рассказывал, что мой фильм будет очень романтичным, никаких сексуальных сцен. На что Эмма разочарованно заметила: «Как? Секс в космосе — это же так интересно!»

К сожалению, фильм не состоялся. Но годы потрачены не впустую, потому что я получил уникальный опыт. И этот опыт уже оценен. У меня лежит письмо Джеймса Камерона (знаменитый голливудский кинорежиссер.  — Авт. ) с просьбой помочь в съемках фильма о миссии на Марс. НАСА ему отказала. Может, удастся утрясти этот вопрос с космодромом Байконур.

- У вас большой список голливудских знакомых?

- Еще в 1990-х я познакомился с Шерон Стоун — приглашал ее на роль Настасьи Филипповны в задуманную тогда мной картину «Идиот». А Настасья Кински должна была играть Аглаю. Но она взмолилась: «Попробуйте меня на Настасью Филипповну! Меня ведь и назвали в ее честь». Джон Малкович планировался на Мышкина, а молодой, начинающий тогда актер Джозеф Файнс согласился играть Рогожина. Но тот проект не удалось запустить. Надеюсь, удастся в скором будущем. Это моя мечта.

- Разрешите, может быть, не совсем корректный вопрос. Как вы отнеслись к экранизации «Идиота» и «Мастера и Маргариты» Владимиром Бортко?

- Единственный фильм, который мне понравился у Бортко, — это «Собачье сердце». Остальные — нет.

- Включая «Тараса Бульбу»?

- «Тарас Бульба»? Мне не понравился фильм, но я в восхищении от Богдана Ступки, это просто гениальная работа. Если из фильма изъять Ступку, там вообще ничего не останется. Все остальное — ноль. Ступка — фантастический актер. Я вот думаю, как бы мне с ним успеть поработать. Бортко повезло, что в «Собачьем сердце» был Евгений Евстигнеев. Забери его — там тоже все рухнет. Кстати, именно Евстигнеев должен был играть у меня Воланда. Он сказал, что поедет в Англию, сделает небольшую операцию, а затем вернется и снимется. Но не вернулся. К сожалению… (Евгений Евстигнеев умер в Лондоне накануне операции на сердце.  — Авт. )

- Поделитесь секретом, как вы от нынешнего гриппа спасаетесь?

- Делаю профилактику коньячком и чесночком.

- И стрессы коньячком снимаете?

- Спортом! Люблю плавание. Раньше фехтованием занимался, получил кандидата в мастера спорта на рапире, потом горными лыжами увлекся, ходил в секцию каратэ. Когда был помоложе, любил играть в футбол. Кроме того, я обожаю посещать всевозможные выставки и театральные представления. Так что есть способы избежать стресса.

- Юрий Викторович, чего бы вы сами себе пожелали в преддверии юбилея?

- Хочу довести до ума картину «Гамлет», монтаж которой сейчас идет. Очень переживаю, ведь адаптировал ленту под современность. Думаю, молодежи будет интересно. А еще у меня масса творческих планов, поэтому прошу у Бога лишь одного — здоровья!

1880

Читайте нас в Facebook