Михаил Ильенко: «Историю героя картины «ТойХтоПройшовКрізьВогонь» я узнал еще в 1967 году, будучи студентом ВГИКа»
Михаил Ильенко с детства знал, что станет режиссером. Вслед за старшими братьями Вадимом и Юрием он поступил во ВГИК, а затем перебрался из Москвы в Киев. Михаил Георгиевич говорит, что никогда не покинул бы Украину, потому что именно здесь находит источники для вдохновения. Ильенко снял более десяти картин. «Ожидая груз на рейде Фучжоу возле пагоды» и «Седьмой маршрут» уже стали классикой украинского кино. Его работа «ТойХтоПройшовКрізьВогонь» получила главный приз третьего Международного кинофестиваля в Киеве и была выдвинута от Украины на премию «Оскар». Правда, работа всей жизни режиссера — картина «Толока» по стихотворению Тараса Шевченко «У тiєї Катерини хата на помостi» — до сих пор так и не снята. Фильм приостановлен четыре года назад, и Михаил Ильенко говорит, что до сих пор мечтает довести съемки до конца.
— Признаюсь, накануне своего юбилея я совершено о нем не думал, — говорит Михаил Герасимович. — А когда вспомнил, было уже поздно устраивать какие-то банкеты. Поэтому вместе с друзьями и близкими собрались у меня на даче. Кстати, свой маленький домик я построил сам. А накануне традиционно прошел кинофестиваль «Відкрита ніч», который я устраиваю уже двадцатый раз. Чтобы его провести, пришлось решать слишком много вопросов. К тому же это было время начала вступительной кампании в театральном университете, в котором я преподаю. Знаете, мне кажется, что последние 25 лет я, не останавливаясь, куда-то бегу. Но этому есть объяснение: все фильмы, которые я снял после 1991 года, ждали своей очереди очень давно. Некоторые чуть ли не полвека.
— Почему вам не давали снимать?
— Мы ведь жили в стране с особенным режимом. Я помню, как обходил кабинет за кабинетом со сценарием своего фильма «Фучжоу». В то время нельзя было просто снять кино, надо было пройти все круги ада. Сначала я утвердил сценарий «Фучжоу» на Киностудии имени Довженко, потом обратился в Госкино Украины, где картину приняли довольно сдержанно. Фильм был совершенно не в ключе идеологии Коммунистической партии. К тому же герой был украинцем, а главными положительными персонажами в то время могли быть только русские. У меня до сих пор сохранилось письмо из Госкино СССР, в котором всего несколько слов: «Спасибо, но ваш фильм не вписывается в наш тематический план». Так мне писали и по поводу «Седьмого маршрута».
Кстати, история картины «ТойХтоПройшовКрізьВогонь» началась еще в 1967 году. Именно тогда рассказали мне ее представители делегации, вернувшиеся с выставки «Монреаль-67». Я был еще студентом и помню, как на Киностудии имени Довженко многие режиссеры хотели экранизировать эту историю. Но при этом все понимали, что снимать фильм о Герое Советского Союза, украинце, который прошел путь от боевого летчика до вождя индейского племени, никто не даст.
— Вы так и не стали членом компартии, хотя это наверняка облегчило бы вашу судьбу в кино.
— В каком-то смысле, безусловно, это бы мне помогло. Мой брат Юрий Ильенко был членом партии, но я не могу сказать, что это открывало перед ним все двери. Мне несколько раз предлагали вступить в партию, но я каждый раз отказывался. Никогда не рассматривал для себя такую возможность. Это не в моем характере, хотя я понимаю, что в некоторых вопросах партийный билет, конечно, мне бы не помешал. Когда было совсем тяжело, я понял, что близкие люди и жена намного надежнее, чем какая-то партия. У меня были долгие годы простоя, когда не давали снимать кино. А выживать семье надо, у нас уже была дочь. Это трудное испытание, которое нам пришлось пройти. Деньги за предыдущий фильм были потрачены, приходилось влезать в долги, потом ждать запуска следующего проекта, и так вновь по кругу.
— Вас три брата. Помогали друг другу?
— Конечно. У нас были особые отношение. И это касалось не только финансовой поддержки, но и духовного родства. По большому счету, они стали моими первыми учителями в профессии. По сути, я вырос в окружении кино. В нашем доме часто проходили бурные обсуждения, просмотры фильмов. Я был самым младшим из детей. С Вадимом у меня достаточно большая разница в возрасте — 16 лет. А вот с Юрием мы были более близки.
— Как получилось, что в семье инженера выросли три замечательных кинематографиста?
— Наш отец был очень творческим человеком. Его подход к инженерному делу часто был парадоксальным. Когда он строил дачу под Москвой, то соседи приходили смотреть на новшества и материалы, которые он использовал. В ход шло все, вплоть до старых табуреток, которые использовались в качестве строительного материала. К решению любого вопроса он не мог подходить традиционным методом. Каждый раз изобретал свой велосипед.
У папы на даче было четыре улья. После долгого изучения их строения он изобрел свой метод постройки ульев. И даже пытался его запатентовать. К сожалению, сделать это ему так и не удалось, но сам он с удовольствием пользовался своим изобретением. Наша мама прекрасно рисовала, причем талант у нее был от Бога, она никогда не училась художественному ремеслу. Так же красиво она вышивала. Ее любовь к живописи передалась и нам, троим сыновьям. Я серьезно занимался графикой, но потом выбрал кино.
— Первым в эту профессию пришел старший из братьев Ильенко Вадим.
— Он серьезно интересовался фотографией. Отец купил Вадиму фотоаппарат, с которым тот не расставался. После школы брат запросто поступил во ВГИК, положив начало нашей династии. Юра не хотел отставать от брата. В его характере всегда был дух соперничества. Даже если не было повода, Юра непременно искал, с кем бы ему посоревноваться.
Честно говоря, когда Юра закончил школу, он четко не представлял, кем ему хочется стать. Родители даже попрекали его этим. В конце концов решил поступать в архитектурный институт, но провалился. Глядя на брата, начал фотографировать, серьезно занялся живописью и успешно поступил во ВГИК на операторский факультет. Мне было, наверное, лет 12, когда я решил, что понимаю в кино намного больше, чем мои братья вместе взятые. Я захотел стать режиссером, меня это настолько увлекло, что дилеммы, кем быть, передо мной никогда не стояло.
— К тому времени, когда вы поступили во ВГИК, ваша семья уже жила в Москве. Как удалось перебраться в столицу Украины?
— Это был достаточно сложный выбор. Но родители понимали, что детям надо дать хорошее образование, а время после войны было достаточно сложным. Папа устроился инженером на завод шлаковаты — достаточно вредную для здоровья работу. Квартиру родителям не дали, они жили в одном из многочисленных бараков для работников. Это был тяжелый для нас период. Но я помню Москву только с первого класса школы. Я был достаточно слабым ребенком, жизнь в бараке вредила моему здоровью, и меня отправили к дедушке с бабушкой в село, находящееся в Черкасской области. У них был огород, сад и небольшая пасека. По сути, родился я в Москве, но все детство провел в Украине. Когда пошел в первый класс, отец нашел новую работу, нам дали небольшую комнатку в коммунальной квартире. В это время Вадим уже начал работать, а Юра стал учиться во ВГИКе.
— Вы закончили мастерскую известного режиссера Михаила Ромма. Каким вы его запомнили?
— Ромм был уже в солидном возрасте и плохо себя чувствовал. К тому времени он перенес несколько инфарктов. Конечно, для нас, студентов, он был легендой. Помню, как заходил в аудиторию, садился на стул, доставал из кармана сигарету и затягивался. Эту «роскошь» позволяли только Михаилу Ромму. На нас, студентов, он смотрел немного лукаво, усмехаясь, будто мы веселили его своей некомпетентностью. Ромм даже не преподавал нам, он погружал в свой, совершенно фантастический, мир. Это были не лекции, а скорее, захватывающие истории о его жизни.
Помню, он рассказывал о том, как выучил французский язык. Говорил, что взялся за него, чтобы читать в подлиннике французских классиков, купил себе учебник и словарь — все, на что у него хватило денег. В какой-то момент, рассказывал Ромм, он ощутил, что может читать даже сложные тексты на французском языке. И запоем прочитал все, что было доступно тогда на французском.
Однажды он встретил очаровательную французскую девушку, которая произвела на него большое впечатление. Он захотел познакомиться, понравиться ей. При первом удобном случае обратился к девушке на французском языке и увидел, что она шокирована его речью. Вспоминал, как его начало бросать то в жар, то в холод. В конце концов после долгого разбирательства он понял, почему красотка была так удивлена. Оказалось, Ромм произносит все буквы, из которых состоит слово, а во французском языке две трети букв вообще не выговариваются. Поэтому, когда девушка слушала Ромма, это была сплошная абракадабра, хотя и знакомая ей. К сожаление, с этой француженкой у Ромма ничего не сложилось. Только со временем я понял, зачем режиссер рассказывал нам эту историю. Кино — это та же француженка, овладеть которой нельзя лишь с помощью знания азов.
— Известно, что вы сыграли одну из ролей в картине Юрия Ильенко «Белая птица с черной отметиной».
— Это произошло совершенно случайно. Я приехал на съемки «Белой птицы» на практику. Работа над картиной шла очень тяжело, фильм несколько раз останавливали, Юрий нервничал. Я появился, когда вновь стали снимать, но актера, который должен был играть роль Георгия Звонаря, в это время на площадке не было. Помню, ко мне подошел Юра и просто сказал: «Переодевайся, сейчас ты будешь в кадре». Так все и произошло. Слава Богу, во ВГИКе режиссерам достаточно серьезно преподавали актерское мастерство. Это был единственный раз, когда я снимался у брата. Когда Юра работал над картиной «Тени забытых предков», я еще учился в школе.
В нашей семье активно обсуждались все творческие успехи братьев. Особенно переживал папа. Я лишь помню, как все говорили, что Юра снимает какой-то мистический фильм, режиссер которого еще мало кому известен. К тому времени Сергей Параджанов уже снял несколько фильмов, но в них ему явно было «тесно». Юра же был явным бунтарем — ему не хотелось попасть в советскую творческую мясорубку. Собственно, на этом он и сошелся с Параджановым. Сергей хотел вырваться из «мясорубки», а Юра ни за что не желал туда попасть.
— Кино сделало вас богатым человеком?
— Что вы! Я все продолжаю надеяться, что это когда-нибудь произойдет. Но сейчас финансовые вопросы хорошо решаются только, пожалуй, у создателей сериалов. С большим кино гораздо сложнее. Уже четыре года как заморожены съемки моей картины «Толока». Я человек, трезво смотрящий на жизнь, поэтому понимаю, что такой срок несовместим с жизнью картины. К тому же ушел из жизни один из главных героев фильма, актер Виталий Линецкий. Если вы меня спросите, о чем сейчас мечтаю, отвечу, что хочу начать снимать «Толоку» с нуля. Не могу оставить эту идею, потому что думаю о ней, начиная с 1967 года. Лишь в 2004 году мне удалось запуститься с этой картиной. Потом ее остановили и запустили вновь в 2013-м. Мне казалось, что все получится, но жизнь распоряжается иначе.
— Получается, вы сейчас вновь в творческом простое?
— Занимаюсь двумя документальными проектами. Причем без финансирования извне. Первый рассказывает о съемках картины «ТойХтоПройшовКрізьВогонь» и о поездках к нашим бойцам на восток Украины. Вторая история о моих братьях. Мне есть о чем вспомнить, рассказать, чтобы это осталось для потомков.
646Читайте нас в Facebook
