Остап Ступка: "Папа всегда появляется во сне тогда, когда мне больше всего хочется услышать его совет»
Богдан Ступка не дожил до своего 71-летия всего один месяц. Он умер летом в столичной больнице «Феофания». Несмотря на тяжелую болезнь, Богдан Сильвестрович верил, что поправится. Даже приступил к репетициям спектакля «Чайка» на сцене родного Театра имени Ивана Франко. В спектакле легендарный актер должен был играть вместе со старшим внуком Дмитрием. Но судьба распорядилась по-своему…
За долгую актерскую карьеру Богдан Ступка был удостоен практически всех кино- и театральных почестей на постсоветском пространстве. Он руководил Театром имени Ивана Франко, активно снимался в кино, был министром культуры Украины и еще при жизни стал легендой. Со свойственным ему юмором Богдан Сильвестрович относился и к наградам, признаваясь, что просто занимается тем, что делает его счастливым. Ступка сыграл более пятидесяти ролей в театре и воплотил сто кинообразов. Роль Тевье Тевеля в его исполнении в спектакле «Тевье-молочник» называют хрестоматийной.
В день памяти Богдана Ступки большая семья актера соберется в его родном селе Куликов на Львовщине, где в этот день будет установлен памятник великому артисту. Сын актера народный артист Украины Остап Ступка признается, что до сих пор мысленно советуется с отцом…
*Остап Ступка: «Папа никогда не давил авторитетом. Если подсказывал, то мягко, не обидно». Фото из «Фейсбука»
— Отец вам снится?
— Иногда. Не скажу, что это происходит по каким-то особым случаям. Но он всегда появляется тогда, когда мне больше всего хочется его увидеть или услышать совет. Папа приходит ко мне во сне достаточно редко, но каждый раз появляется в основном молодым. Таким, каким он запомнился мне с детства: без бороды, улыбающийся, счастливый.
— С какого возраста вы помните папу?
— Наверное, четкие воспоминания у меня начинаются лет с пяти. Я хорошо помню съемки фильма Юрия Ильенко «Белая птица с черной отметиной». Работа над картиной проходила в Карпатах, куда мы приезжали вместе с мамой. Мне запомнилось, как папа ездил на лошади, а потом неудачно упал и повредил себе плечо. Мама тогда страшно переживала, и я тоже испугался, не понимая еще до конца, что происходит. Пожалуй, это было мое первое присутствие на съемках. Потом папа часто нас брал вместе с мамой, особенно если работа над картиной проходила на море или в горах. До сих пор одной из моих любимых фотографий тех лет является та, где папа, отдыхая, сидит на ящике для реквизита, а я пристроился рядом.
— Картина «Белая птица с черной отметиной» стала знаковой для Богдана Ступки.
— Роль Ореста Звонаря в фильме была одной из самых любимых у отца. Когда он снимался в этой картине, мы жили еще во Львове. О Киеве в то время не было и речи, и популярность отца, наверное, ограничивалась театральными кругами. Но после выхода фильма он, что называется, проснулся знаменитым. С того времени стартовала его карьера в кино. Картина вышла в 1971 году, а в 1979-м мы всей семьей переехали в Киев.
— Помните то время?
— Причем очень хорошо. Я тогда учился в шестом классе. Папа поехал в столицу раньше. Его пригласил в Театр имени Ивана Франко Сергей Данченко, который был назначен художественным руководителем. Первое время в Киеве папа жил в гостинице, ожидая получения квартиры. А мы с мамой — во Львове, сидели, как говорится, на чемоданах. Помню, как папа звонил маме и рассказывал: «Ларочка, мне предложили квартиру на Левом берегу. Такое замечательное место! Потрясающий вид на Днепр!» На что мама ответила: «Отлично, вот и будешь сам смотреть на свой Днепр». Вторую квартиру предложили на улице Мечникова. Папа тут же стал советоваться с мамой: «Нам дают на Правом берегу, на улице Мечникова. Удобно, ходит трамвай…» Мама даже не стала дослушивать, сказав: «Вот и езди сам на своем трамвае». Третий раз папа лишь произнес: «Ларочка, предлагают квартиру в центре, на Крещатике», и мама тут же ответила: «Мы с Остапом выезжаем…»
— Лариса Семеновна очень поддерживала Богдана Сильвестровича. Их пара была одной из самых красивых в актерских кругах.
— Мама умела удивительным образом сочетать работу и домашнее хозяйство, успевая везде. Она была балериной, долго выходила на сцену, а затем занялась преподаванием. Папа никогда не настаивал на том, чтобы супруга бросила работу. Для него было важно понимать, что жена востребована. Помню, как мама во Львове успевала утром собрать отца на работу, отвезти меня в садик, приготовить обед. И все это делалось легко, без видимых усилий.
Папа был за ней как за каменной стеной. Дом был полностью на маме. Папа был отдан театру, а потом и кино. Отец познакомился с мамой во Львове, когда только вернулся из армии. Он был тогда худощавым юношей, а она — стройной начинающей балериной. Папа любил вспоминать, как он в то время простудил лицевой нерв, его положили в больницу, а мама каждый день приходила его навещать. Отец, как мог, смешил ее. По сути, так было всегда — мог одним метким словом разрядить любую, даже самую напряженную, ситуацию. Перед его обаянием устоять было очень тяжело.
— Вы достаточно много снимались вместе с отцом.
— У нас одиннадцать совместных фильмов. С Богданом Сильвестровичем было удивительно легко работать. По крайней мере, мне. Он никогда не давил авторитетом. Если подсказывал, то мягко, не обидно. У Ступки хотелось учиться. Знаете, играя в паре с ним, я получил свою лучшую актерскую практику. Именно отцу я обязан любовью к камере.
— Богдан Сильвестрович хотел, чтобы вы стали актером?
— Мы никогда с ним не говорили на эту тему. Но для меня желание стать актером казалось вполне логичным. Кстати, мама была категорически против того, чтобы я пошел по ее стопам. Знала, сколь тяжел труд танцоров. Хотя и актерскую работу легкой не назовешь.
— Правда, что в театральный институт вы поступили втайне от отца?
— Так и было. Хотя до сих пор не пойму, почему. Наверное, какой-то юношеский максимализм. Папа узнал о том, что я сдаю экзамены в театральный институт, от своего коллеги по театру. Актеры сидели в гримерке, и у отца спросили: «Это ведь твой Остап поступает на актерский?» Он просто не поверил поначалу. Пришел домой, говорит: «Что же ты мне не сказал? Я бы помог, подсказал что-то».
И тут же предложил почитать ему свою программу, которую я приготовил для комиссии. Помню, меня это так возмутило — мол, чего это я буду сейчас, в квартире, читать. И наотрез отказался. Что меня остановило? Да Бог его знает. Первый раз папа увидел меня на театральной сцене после первого полугодия занятий в институте. Пришел на учебный спектакль, после которого сказал: «Теперь я вижу, из тебя может получиться хороший актер…» Только тогда я понял, что он одобрил мое решение.
— Богдан Сильвестрович рассказывал о том, как сам решил стать актером?
— Он вообще любил предаваться воспоминаниям. А что касается актерства, то он родился в достаточно творческой семье. Его отец был оперным певцом. Папа вспоминал, что впервые вышел на сцену, когда ему было 13 лет. Тогда во Львов приехал с гастролями московский Театр имени Станиславского. Дедушку пригласили петь в хоре спектакля «Дни Турбиных». А папе досталась роль гимназиста. Правда, без слов. Ему приходилось только что-то кричать за кулисами.
Тогда самое большое впечатление на юного Богдана произвел актер Евгений Урбанский, который расхаживал за кулисами. Папа закончил студию при Театре имени Марии Заньковецкой. Он очень любил вспоминать те времена. Рассказывал, как практически каждый вечер молодежь собиралась в кафе «Комарик», где велись творческие споры. Они пили кофе, иногда и чего покрепче. Потом его забрали в армию, и отец несколько лет прослужил в ансамбле песни и пляски. Именно там впервые попробовал себя в роли конферансье и вспоминал, что имел большой успех у зрителей. А когда вернулся во Львов, то вопрос, куда идти, уже не стоял. Папу знали в Театре имени Марии Заньковецкой и сразу взяли в труппу. Кстати, решение принимал сам Сергей Данченко, сыгравший судьбоносную роль в жизни отца.
— И тем не менее после школы Богдан Сильвестрович хотел поступать в политехнический институт.
— Папа прекрасно разбирался в точных науках. Думаю, он таки поступил бы в технический вуз, если бы не большой теннис.
— Теннис?!
— Богдан Сильвестрович прекрасно играл в теннис. Он вообще был достаточно спортивным человеком. Имел даже юношеский разряд. Однажды встретился на корте с достойным соперником, который оказался членом приемной комиссии вуза. Папа обыграл его с большим разрывом, и этот человек не смог простить своего проигрыша. В результате, когда стал поступать, ему влепили тройку, и он не прошел. В общем, отомстили. Целый год после этого папа провел, наблюдая за звездами в астрономической обсерватории. Это было в 1959 году. Папа рассказывал, какой романтичной была эта работа. Правда, только первое время. Ему приходилось работать в основном по ночам, а ведь он был молодой человек, хотелось погулять. В общем, из-за этого возникали всякие проблемы…
— Рассказывают, что большой страстью Богдана Сильвестровича был футбол.
— Да он и сам прекрасно играл. Однажды даже сломал руку. Это было в Киеве, во время товарищеского матча банкиров и актеров. Папа, как обычно, стоял в воротах. Сложилась опасная ситуация — нападающий бежал на него с мячом, но отец не растерялся и кинулся ему навстречу. Их столкновение было такой силы, что вратарь буквально перелетел через форварда. Неудачно приземлившись, сломал в двух местах руку. Почти месяц ходил с гипсом и даже поехал с ним на гастроли. После этого случая папа в футбол больше не играл, превратился в рьяного болельщика. Не пропускал ни одного матча «Динамо», страшно переживая поражения. И всегда с ностальгией вспоминая то время, когда команду тренировал Валерий Лобановский.
— Два года Богдан Сильвестрович провел в кресле министра культуры. Почему он таки согласился на эту должность?
— Знаете, ему было это действительно интересно. Как очередная большая роль. Он честно старался делать свое дело и реально многое изменил в области культуры. Это было время, когда отец практически не появлялся дома. Он пропадал или в министерстве, или в театре. Отказывался даже от съемок. Но не помню, чтобы папа хоть раз пожаловался на жизнь. Никогда не жалел о том, что однажды согласился на роль министра культуры.
— Наверное, Богдан Сильвестрович не мог посетовать и на свою актерскую судьбу.
— Это правда. Она складывалась удачно. И в театре, и в кино. Свою первую большую роль в фильме сыграл, когда ему исполнилось 27 лет. И сразу стал знаменит. Да, бывали разные времена. Особенно в начале девяностых, когда кино практически не снималось, денег не было. Но даже тогда папа ни разу не посетовал на судьбу. По сути, он был отдан искусству до последних дней своей жизни. Несмотря на тяжелую болезнь, говорил о том, что мечтает выйти на родную сцену, хотел репетировать. Правда в кино последние два года уже не снимался. Папе сделали операцию в Германии, было улучшение, но потом опять резко стало плохо. Последние дни он провел в больнице «Феофания». Помню, мы с сыном Димой пришли его проведать. Папа перевернулся на бок и прощально помахал нам ладонью. Будто говоря, что мы можем уходить. В этот же день, несколькими часами позже, его не стало.
2290Читайте нас в Facebook
