Осужденный на пожизненное заключение Айдер Решитов: "Всякий раз, воспроизводя в памяти свои преступления, содрогаюсь"
Айдер Решитов родился в 1975 году в Узбекистане. Воровать начал с детства. Переехав с семьей в Крым в середине 1990-х, продолжал совершать преступления: грабежи, убийства, поджоги. Осужден в 2001 году сразу по шести статьям Уголовного кодекса Украины. За тяжкие преступления приговорен к пожизненному заключению, которое отбывает в Темновской исправительной колонии в Харьковской области.
Время меняет людей. Сегодня Решитов осваивает новую профессию, изучает иностранные языки, готовится поступать в университет, верит, что способен приносить пользу людям. Но главное, в глубине души надеется, что однажды сможет обнять своих родных за пределами тюремного блока.
— Я не сидел и не думал, что вот в какой-то момент пойду на преступление, — рассказывает Айдер Решитов. — Было время, когда я мечтал служить в Советской армии, любил смотреть телевизионную программу «Служу Советскому Союзу», ждал ее каждое воскресенье. Потом ценности в стране начали меняться… Постепенно увлекся сигаретами, выпивкой. Родители развелись, надзора тщательного не было: мама работает, папы нету. Стал думать, как бы поспеть за большими парнями, мол, круто — это когда берешь свое. Попал в струю, начал воображать, что могу в этой жизни чего-то добиться, руководствуясь поговорками: «Своего не отдам», «Не обманешь — не проживешь»…
— С чего все началось?
— Узбекистан, глубинка, небольшой промышленный город. В первом классе залез к родителям в карман. Взял 20 копеек. В школьном буфете хотел томатный сок попить. Потом пошло-поехало: там обманул, здесь немного украл… Мыслей типа «куда я качусь» в голове даже не возникало. Хотя и мама, и дядя говорили мне: «Подумай о своем будущем! У тебя есть хороший потенциал. Если ты возьмешься за голову, то сможешь добиться в жизни неплохих результатов».
— Что стали делать, когда связались с большими парнями?
— Бытовало такое мнение среди пацанов: «Да ты еще малой, не вырос идти на дело. Ни о чем серьезном с тобой разговаривать взрослые дяди и не будут». Так что первое, с чего начали, — залезли в курятник к соседу. Своровали курей, продали. Нужны были деньги — на 8 Марта девчонок пригласить.
— Когда вы ощутили себя преступником?
— Я не считал себя преступником до тех пор, пока не приехал в Темновскую исправительную колонию, уже осужденный на пожизненное заключение. Даже просидев в тюрьме три года, я все еще был уверен, что ничего серьезного не совершал. По телевизору показывают много таких историй, когда люди совершают преступления, и это сходит им с рук. Это впечатление складывается не от одного фильма.
Значительно позднее я стал анализировать, задаваться вопросом, почему моя старшая сестра нормально устроила свою жизнь, а у меня все кубарем покатилось. И пришел к выводу, что где-то в детстве у меня сложился неправильный образ мышления, которому я бездумно следовал, хотя мой дядя все время пробовал меня останавливать.
— Вы вспоминаете о своих преступлениях?
— Из Узбекистана мы переехали в Крым. Там я устроился на работу, где появились легкие деньги. Это был обмен валют. Мой заработок составлял около 10 долларов в день. А рядом работали «кидалы», и их заработок был от 30 долларов и выше — как получится. Посмотрел, что у них больше, легче, не нужно тратить столько времени, и тоже стал этим заниматься. Так прошел год. Легкие деньги, гулянки, выпивка, травка. Незаметно подсел на наркотики, начал колоть героин. Естественно, требовались деньги на дозу. Тогда уже вообще ни о чем не думал. Попал в ситуацию, когда будто сзади кто-то гонит и тебе нужно быстро убежать.
— Как вы решали эту проблему?
— Уехал на море, где стал совершать мелкие кражи. Статья 187. Потом ограбления.
— Действовали в одиночку?
— Да. Когда человек уходил купаться, он оставлял вещи на берегу. Я забирал вещи, кошелек… Однажды хозяева увидели, начали кричать. Меня схватили, привели в РОВД. Но так как не было начальника КПЗ и они не могли меня оформить, то просто закрыли в Ленинской комнате. Было за полночь. Время дневной дозы уже прошло, меня начало колотить. В итоге я сбежал из РОВД: перелез через забор и вернулся к мужчине и женщине, у которых снимал комнату. Единственное, что было в голове в тот момент: «Нужно уколоться, нужно уколоться!» Еще и страх перед тем, что убежал от милиции и что меня будут искать.
Я знал, что у них есть деньги. В одно мгновение у меня возникла мысль: я должен пойти и забрать их! Сначала выманил мужчину, убил и, чтобы свидетелей не оставлять, порешил и женщину… Ничего не нашел, ограбил по мелочи — то, что в доме было.
— Что сделали потом?
— Чтобы скрыть свои злодеяния, совершил поджог. Затем сел в машину и поехал покупать наркотики. Позже испугался, что натворил, и из страха, что меня ищут, за мной гонятся, переехал в другой город. Там ходил постоянно прячась, за гаражами, под мостами. Увидел человека, который пас коров. Понимая, что корова стоит немало денег, а деньги нужны, чтобы уколоться, совершил второе свое преступление.
— Чем вы его убили?
— Недалеко лежал лом. Я просто подобрал этот лом и пошел на человека, чтобы завладеть его имуществом. Хотя имущество это было не его, как я теперь понимаю.
— Он пытался сопротивляться?
— Да, мы подрались. Правда, не больше минуты.
— То есть мужчина увидел, что вы идете на него с ломом?
— Он сидел и курил. Я подошел сзади и первый удар нанес со спины. Не очень сильно. Он выхватил раскладной нож, пытался защищаться, но мой второй удар был более точным.
— Он смотрел на вас, вы видели его взгляд. Что выражали его глаза?
— Это сейчас мы с вами спокойно разговариваем, вы задаете мне вопросы: «Что они выражали?» А на тот момент я ни о чем таком не думал. У меня была одна задача: завладеть тем, что мне надо. Впоследствии, да и теперь, когда я воспроизвожу все это в своей памяти, я содрогаюсь — настолько это тяжело! Всякий раз после этих воспоминаний требуется какое-то время, чтобы прийти в себя, снова начать работать, даже кушать. Мне сложно об этом говорить.
— Вас тогда задержали?
— Нет. После этого преступления я ушел в бега, боялся каждого шороха. Но приходилось опять воровать, грабить, брать, что плохо лежит… Задержали меня, когда я пытался забрать кошелек и золотые сережки у девушки в подъезде. Она стала звать на помощь — подбежали два парня, скрутили меня и отвели в милицию.
— Вы готовы были сознаться в преступлениях?
— Нет. Два дня я отпирался, говорил, что это случайно произошло. И сотрудники милиции еще не знали о других моих преступлениях. Только после того как сняли отпечатки пальцев и пришли результаты, меня вызвали и сказали: «Признавайся!»
Признался в первом преступлении. Потом говорю: «Хочу сознаться еще в одном». И рассказал эпизод с пастухом. Они говорят: «Не может быть! Мы нашли убийцу и уже взяли его. Это точно ты совершил?» Я говорю: «У меня дома вы найдете обувь, в которой я был во время преступления». Но они все равно сильно сомневались, потому что не сходились показания: я пастуха в канализационный колодец бросил, а нашли его снаружи, возле железной дороги, около рельс. Он как-то вылез из колодца, но позвать людей на помощь не успел…
— Зачем же вы признались в преступлении, в котором вас не обвиняли?
— Я точно знал, что не смогу это долго носить в себе. Лучше все за один раз рассказать.
— Что, ощутили раскаяние?
— Знаете, когда поймали, когда ломка началась, даже во время судебного процесса — даже тогда не приходило осознание, что я натворил. Не было сожаления. Только после того как я обратился в веру, принял Иисуса Христа, меня вот в этой комнате крестили в 2008 году, я понял, насколько тяжки мои деяния.
— Думали ли вы, что вас могут приговорить к высшей мере, ведь в 2001 году в Украине еще действовала смертная казнь?
— Находясь в КПЗ, я услышал, что расстрел отменили. Пришел следователь и сказал: «Тебе повезло». Я ответил: «Даже не знаю, как может повезти человеку, совершившему тройное убийство». А он говорит: «Раньше за такое расстреливали, а теперь дадут пожизненное заключение».
— Приняв христианство, вы отступили от ислама?
— Я родился в мусульманской семье. Мой дедушка исповедовал ислам, мама тоже рассказывала об этой религии. Но я ислам не принимал. Когда мы жили в Узбекистане, я общался и с узбеками, и с корейцами, и с немцами, и с русскими. И с детства был убежден, что между нами нет никакой разницы: у всех у нас одинаково красная кровь, два уха, рот, нос…
— В детстве вы общались с христианами?
— Не просто общался — у меня был друг, который посещал баптистскую церковь. Я вспоминаю сложный момент в моей жизни, когда в 19 лет поругался со всеми. Шел мимо баптистов и, зайдя в молитвенный дом, увидел там своего друга детства Кима-Сашу, корейца. При виде его я даже заплакал. Он усадил меня и говорит: «Расскажи о своих проблемах, покайся перед Богом и начни жить для Бога». Но в таком возрасте, как только тяжесть отступает и тебе снова становится легко, ты забываешь о проблемах. И я пошел по прежнему пути, не послушался друга…
Женился. Родилась дочь. Но когда человек не работает, живет обманом, то он ни к чему не привязан. А провести анализ ситуации, задуматься — этого точно не происходило в моей жизни тогда. Теперь я часто вспоминаю постоянное обращение моего дяди ко мне: «Ты, пожалуйста, задумайся над тем, что ты творишь!»
— Но вы не задумались…
— Объяснить, что происходило со мной в то время, я не могу. Не было никакого мыслительного процесса. Вот вы проснулись, вам нужно найти деньги для того, чтобы принести продукты домой, вас не интересует, где вы их возьмете, законным ли путем. Просто ставится задача — найти деньги.
— Уже находясь здесь и зная, что всю оставшуюся жизнь вам суждено провести в заключении, не эта ли мысль привела вас к Богу?
— Что привело? Я хотел уйти из жизни. Будучи в камере для подрасстрельных, подумал: «Ну на что я гожусь?» Сестра на свиданиях плакала, видно, понимала, что в тюрьме долго не выдержу, ведь в детстве я был избалованным ребенком. И когда столкнулся с серьезными трудностями, то почувствовал сильное разочарование. Сестра, зная это, сказала: «Только не убивай себя!» Год-два я еще держался, но потом терпение закончилось, и в один прекрасный день, действительно прекрасный, я решил уйти из жизни. Все уже приготовил…
— Как вы хотели это сделать?
— Лезвием по горлу.
— Где вы взяли лезвие, ведь в тюрьме оно не положено?
— Спрятал от контролера. Нам давали бритвенные станки на баню. Вместо одного взял два. Один потом сдал, а второй разобрал. Вынул лезвие и приготовился. Было пять часов утра.
— Что вам помешало?
— Я услышал голос. Прозвучал вопрос: «То, что ты хочешь сейчас сделать, будет последним шагом в твоей жизни. Ты точно хочешь этого?» Это был голос, который я услышал не ушами, он был обращен к моему сознанию. Голос продолжал: «Почему ты думаешь, что там, куда ты идешь, куда делаешь свой последний шаг, лучше, чем здесь?» Я сказал: «Думаю, что таким образом я избавлюсь от своих проблем, что так действительно будет лучше: я уйду от ответственности за свои преступления, не буду отвечать за то, что натворил в этой жизни». На что голос ответил: «С каждой минутой, как ты только родился, ты шел, опираясь на свой собственный разум. Ты думал, что так будет лучше. А теперь посмотри, где ты находишься? В камере смертников на пожизненном заключении! И все равно опираешься на свое сознание, пытаешься сделать последний шаг, после которого уже ничего не сможешь изменить!»
— То есть наконец-то вы задумались?
— Я слышал голос и просто отвечал на заданные вопросы. Это было не так, как сейчас, когда я осознаю, что меня снимает камера, что вы со мной разговариваете. В тот момент рядом спал сокамерник, но я его даже не замечал, я вообще не осознавал, что нахожусь в тюрьме, я просто отвечал на вопрос: «Кто тебе сказал, что там тебе будет лучше?» Мне кажется, что я даже закричал тогда: «Так что мне теперь делать?» Голос произнес: «Войди в дверь. — В какую дверь? — С табличкой „Иисус Христос“. — И что я там буду делать? Я уже заходил в эти двери. — Там за тебя уже все сделано. Просто благодари, хвали и славь!» И когда я приехал в эту колонию в 2005 году, первое, что взял в руки, — это Библию. И до сих пор ее не закрываю.
— Другие книги читаете?
— Да. В год читаю 20—30 книг, не считая учебников, — я еще учусь, занимаюсь самообразованием, — отвечает Айдер Решитов. — Осваиваю профессию портного. Хочу научиться шить трикотаж, кожаные изделия. Кроме того, учу английский язык. В планах — изучить еще и китайский. Собираюсь поступать в Харьковский университет.
— Планы довольно обширные. Как вы намерены применить свои знания на практике? Ведь вы всю жизнь проведете в заключении.
— Я смирился с тем, что не выйду отсюда. Шестнадцать лет — это целое поколение. Моей дочке, которая живет в Узбекистане, двадцать второй год пошел. А я 16 лет провел в тюрьме. Но сказать, что я не надеюсь когда-нибудь освободиться, — значит солгать. Где-то в душе теплится надежда, что однажды я обниму родных. Но с другой стороны, я задавал себе вопрос: «А для чего тебе на свободу? Что именно тебя туда тянет?» Меня, например, не тянет. В своем квадрате три на четыре я могу быть свободным не меньше, чем на 12 сотках, где живут сейчас мои родные. Администрация меня кормит. Для нас создали такие условия, которых нет даже у беженцев с Донбасса. Все это благодаря Украине и тем людям, против которых мы совершили преступления. Я прошу у них прощения.
— Родственники навещают вас?
— Да, этим летом приезжали из Крыма. Хотя в Крыму их пугали, что в Украину поедут — обратно их не пустят. Мы не общались долгое время: с 2009 года я не писал домой. Уединился, начал учиться. Поставил себе цель научиться шить на машинке, овладеть профессией закройщика. Сейчас занялся языками. А пригодятся ли кому-то мои знания? Не знаю, но буду рад помочь при случае. Это будет мне наградой.
— Следующий мой вопрос несколько провокационный. Вы сказали, что в юности мечтали служить в армии, стать военным. Если бы вам предложили поменять ваше заключение на возможность оказаться на передовой, как бы вы отреагировали?
— Скажем так, от шанса искупить свою вину я бы не отказался. Но при одном условии: не убивать. Хотя и понимаю, что, участвуя в этой кампании, я все равно поддерживаю тех, кто нажимает на спусковой крючок.
Позиция нашей страны такова, что мы охраняем наших матерей, наших родных, мы не лезем на чужую территорию, бережем суверенитет Украины. И на нашей территории есть много дел, в которых я с удовольствием участвовал бы.
Фото автора
4409Читайте нас в Facebook
