Даже сторонники Путина разочарованы Россией, крымчан ждут новые репрессии, — Николай Полозов
Адвокат и правозащитник Николай Полозов написал в Facebook, что он друг крымскотатарского народа. Это он подтверждает своей профессиональной деятельностью.
Полозов защищал одного из лидеров Меджлиса Ахтема Чийгоза, обвиненного в России «в организации массовых беспорядков» во время прошедшего 26 февраля 2014 года в Симферополе митинга в поддержку территориальной целостности Украины и приговоренного на судилище к восьми годам колонии строгого режима.
Еще Полозов занимался делом Ильми Умерова, которого 19 мая 2016 года ФСБ обвинила в экстремизме за «публичное выступление с призывами о необходимости нарушения территориальной целостности России» и приговорила к двум годам колонии-поселения.
В настоящее время адвокат проводит независимое расследование обстоятельств смерти ветерана крымскотатарского национального движения 83-летней Веджие Кашки, умершей 23 ноября 2017 года сразу после задержания силовиками.
На днях Николай приехал в Киев. В беседе мы коснулись многих тем: репрессий в Крыму и России, разочарования крымчан «русским миром», условий содержания в СИЗО
— Вы сообщили в соцсетях, что приехали в Киев из Крыма с новостями. Какими?
— Пробыл там около недели. Продолжил независимое расследование обстоятельств смерти Веджие Кашки. По мнению родственников (я его тоже придерживаюсь), Веджие погибла из-за непропорционально примененной сотрудниками полиции силы при задержании. 1 августа состоялся суд по моей жалобе. Нам более полугода не предоставляли материалы доследственной проверки, которую вел Следственный комитет. Наконец удалось ознакомиться. Но, к сожалению, они ничего не прояснили.
Вообще, политические дела — это постоянная боль и печаль. 99 процентов из них заканчивается негативно. Может, мне везет, что все мои подзащитные в конечном счете оказываются на свободе…
— Давайте поговорим о впечатлениях о Крыме. Как живется народу после «русской весны»?
— До оккупации я там был всего раз, почти 25 лет назад. Второй раз приехал в январе 2015 года. Тогда еще чувствовалась эйфория. В темноте (не было электричества) развевались российские флаги, гудели дизельные электрогенераторы, а по улицам ходили патрули «народного ополчения» и полиции.
Теперь провожу в Крыму больше времени в связи с работой. Что могу сказать? Крым сейчас представляет довольно специфическое зрелище. Потому что все негативные явления и процессы, которые присутствуют в Российской Федерации, нынче активно культивируются в Крыму. Это насаждение полицейщины и военщины.
Даже у нелояльной к Украине аудитории (таксисты, продавцы и прочие) произошла эволюция взглядов от радости по поводу «Крымнаша» до полнейшей апатии и разочарования.
— Вы — гражданин России. Почему решили защищать украинских патриотов из Крыма?
— У меня к тому времени была абсолютно сформированная позиция. Ведь еще до событий в Украине защищал российских политзаключенных, то есть противостоял путинской системе. Так что получилось естественное продолжение.
Произошла имперская попытка захвата чужой земли. Еще в самом начале я написал в соцсетях, что это одна из значительных геополитических ошибок Путина, которая неизбежно приведет к краху не только его режима, но и Российской Федерации. В конечном счете все к этому идет. Тогда, в 2014 году, никто не мог подумать ни о санкциях, ни об экономическом кризисе, постигшем сейчас Россию, ни о закручивании гаек и давлении на российское общество, которое оказывает на него власть под внешним влиянием.
Как многие мыслящие интеллигенты, я воспринял ваш Евромайдан как недостижимую для российского общества мечту — отстаивание своих прав в борьбе с бездушным и бесчеловечным государством.
Возвращаюсь к Крыму. Крымчане сегодня разделились на несколько общественных групп.
— Каких же?
— Те, кто имеет отношение к государству (работники мэрий, пенсионных фондов, полиции, судов, военные, то есть все, кто получает государственную «пайку»), безусловно, продолжают полностью поддерживать «Крымнаш». Они убеждены, что все прекрасно. Те же, кто был ориентирован на туристический и аграрный бизнес, явно разочарованы. Потому что одно дело — Россия в картинке по телевизору, другое — в реальности.
Многие из них говорят: «Да, возможно, в Украине жить ненамного лучше в экономическом и бытовом плане, но там хотя бы была свобода. Можно было выйти и сказать, что все плохо». Теперь они о таком только вспоминают. Ведь за какие-то выступления неоднократно наказывали не только противников путинского режима, но и крымнашистов, недовольных локальными проявлениями действий российской власти. Их тоже охаживали палками по голове. Любая несанкционированная активность в Крыму наказуема.
Читайте также: История с Крымом — безобразная: что умерший писатель Успенский говорил об Украине
— Можно только стоять на митингах «Крым вернулся домой» и махать флажками?
— Если позвали — да. Но в России накажут, даже если несанкционированно за Путина (!) выйти.
Митинговавших против каких-то незаконных застроек казачков и прочих, которые 26 февраля 2014 года у здания Верховного Совета Автономной республики Крым противостояли крымским татарам, впоследствии разгоняли абсолютно так же. Они искренне не понимали, за что: «Мы же свои!» Нет никаких «своих».
В экономическом смысле многие просели. В постсоветское время экономика Крыма держалась на двух столпах — туризм и сельское хозяйство. Теперь туризма как такового нет. Да, туда все эти годы завозят самолетами огромное количество россиян. Но они бюджетники. У них нет свободных денег. Их в пансионате покормили, они искупались в море, и все.
— Никаких кафе и сувениров.
— Разумеется. Ничего не купят и в чебуречные не пойдут. А если выпьют, то что-то дешевое.
Что же касается сельского хозяйства, его серьезно подрывает отсутствие воды.
Читайте также: Появились новые печальные фото из Крыма: под Керчью высохло целое озеро
— Народный депутат Украины Рефат Чубаров в интервью «ФАКТАМ» рассказал о грядущей экологической катастрофе в Крыму — засолении почвы, что чревато очень серьезными последствиями.
— Засоление уже есть. До открытия Северо-Крымского канала север Крыма был солончаком. Лишь через несколько десятилетий удалось эту соль вымыть, и земля начала давать какие-то плоды. Сейчас происходит обратный процесс. Из артезианских скважин, которые бурят, идет соленая вода.
— Это какие-то варвары. Иначе не скажешь…
— Согласен. В Белогорском районе специальная экологическая инспекция ездит и проверяет, чтобы никто не бурил скважины. Вода просто уходит. Резервуары высыхают. Например, из водохранилища в районе парка львов «Тайган» не делают сброс воды, потому что ее просто не хватает.
Лучше ситуация не становится. Откуда брать воду? Ставить опреснительные установки — безумно дорогое удовольствие, на это никто не пойдет. Каким-то иным образом перекачивать воду с материка (строить насосные станции и проложить вдоль Крымского моста трубы) — утопическая идея, ведь та же Кубань сама нуждается в огромном количестве воды.
Поэтому пока в некоторых районах либо подают ее на несколько часов, либо привозят в каких-то бочках.
— Как обстоят дела со снабжением? Какие цены в магазинах и на рынках?
— Чтобы вы понимали, в Крыму средние московские цены. То есть они выше, чем в остальной России, и на треть выше, чем в Киеве. Даже в Краснодарском крае все дешевле. Когда открыли Крымский мост, крымчане изрядно удивились и хлынули туда за покупками.
Естественно, эта ситуация обусловлена прекращением поставок из Украины. К слову, до блокады украинские товары в Крыму тоже не задерживались. Фуры отправляли в Россию, где все продавали с большим наваром.
Сейчас товары в Крым попадают преимущественно морским путем, что, естественно, сказывается на их стоимости и качестве.
В России же после введения международных санкций и так называемых антисанкций качество продовольствия резко упало. Купить натуральные молочные продукты могут позволить себе лишь достаточно богатые люди. И то такую продукцию не везде можно найти. Для остальных — заменители с пальмовым маслом.
— В «ДНР» и «ЛНР» давно прозрели — ведь все украинское вкуснее.
— Это объективно. В Крыму точно так же. Молочная и мясная продукция низкого качества и дорогая. И никакой альтернативы нет.
— Следующая тема — СМИ. Вы читали местные издания?
— Рецепт российской пропаганды прост. Берете технологии Геббельса, добавляете деньги Рокфеллера (Ротенберга), и у вас получается продукт Путина. Это поставлено на поток и является частью имперской индустрии. Для Путина массмедиа не менее важны, чем флот или армия.
Независимых СМИ в Крыму не существует вообще. Они уничтожены. А пропагандистские листовки, которые поддерживают местные органы власти, дают информацию, одобренную федеральным центром: все замечательно; жить стало лучше; великий Путин; никаких крымских татар никто не обижает; это все вранье, пропаганда и ложь. Аксенов («глава» оккупированной республики Крым с марта 2014 года. — Авт.) там выступает в качестве мини-Путина, который только рапортует об успехах.
А успехов-то нет. Надежды, которые возлагали на Крымский мост, не оправдались. Людям до этого говорили: «Потерпите, когда откроется мост, поедет турист». А турист не едет.
Читайте также: Вайкуле резко ответила на нападки из России из-за позиции по Крыму
— Почему?
— В России после захвата Крыма и санкций случилось резкое обрушение экономики и окончательное размывание среднего класса. Большая его часть опустилась в разряд бедных. Богатые едут отдыхать за границу, бедные не едут никуда.
Средний уровень зарплат в Москве — 40—50 тысяч рублей (порядка 600—800 долларов). И это самый богатый регион России. В глубинке люди выживают на 15—20 тысяч (200—300 долларов). При этом из них продолжают выжимать соки, повышая налоги. Средняя пенсия в России около 12 тысяч рублей (200 долларов). Большая часть уходит на коммуналку и еду. Многие не могут себе позволить купить одежду.
— Что в Крыму говорят о грядущем повышении пенсионного возраста?
— Предпочитают пока молчать. Понятно, что люди шокированы и недовольны. Но публично не высказываются. Важно понимать специфику региона. Там много военных и силовиков, которых этот закон не касается. Они выходят на пенсию, как и раньше, получают повышенную пенсию, поэтому эта тема для Крыма не так чувствительна, как для других регионов.
К тому же за четыре года оккупации российские власти предприняли значительные усилия по изменению демографического баланса в Крыму. Привозят десятки, если не сотни тысяч людей, в том числе большое количество силовиков. Масштабные стройки (трасса «Таврида», это дорога Керчь — Симферополь — Севастополь, Крымский мост) там ведут силами приезжих. Местных жителей на эти работы принципиально не берут.
— Еще из Крыма выдавливают крымских татар…
— Объективно сложилось так, что крымские татары оказались наиболее нелояльными к нынешней власти. Они вызывают у Кремля серьезную головную боль.
Если говорить об остальном населении, то из нескольких сотен тысяч этнических украинцев, проживавших там до оккупации, кроме Сенцова (украинский режиссер и сценарист, которого по сфабрикованному ФСБ делу в августе 2015 года приговорили к 20 годам лишения свободы; срок отбывает в колонии строгого режима в Ямало-Ненецком округе; 14 мая объявил бессрочную голодовку с требованием освободить из российских тюрем всех украинских политзаключенных. — Авт.) и Балуха (фермер из Раздольненского района задержан ФСБ в декабре 2016 года; по надуманному обвинению «суд» приговорил патриота к трем годам и пяти месяцам лишения свободы в колонии-поселении; протестуя против приговора, 19 марта объявил голодовку. — Авт.), публично никто не заявил ни о своей этнической принадлежности, ни о патриотической позиции. То есть в условиях этой оккупации крымские татары оказались самыми большими патриотами Украины. Соответственно, они подвергаются самому большому давлению.
Читайте также: Пора формировать «красные линии»: в Украине сделали важное предупреждение по Крыму и Донбассу
— Кто вершит «правосудие» в Крыму?
— Судьи не стали исключением и перешли на сторону оккупантов, как и 80—95 процентов государственных служащих, военных, прокуроров, милиционеров, сотрудников СБУ.
Мало кто из судей и прокуроров поначалу ориентировался в российских законах. Яркий пример — никакущий юрист Поклонская, ставшая символом, воспеваемым российской пропагандой. Поэтому на первое время в Крым по всем линиям — суды, прокуратура, полиция — прислали кураторов, которые проводили мастер-классы.
Часть местных сотрудников осталась на месте и продолжает работать, часть подвергли ротации — кого-то увезли на материк, кого-то привезли оттуда. Но складывается парадоксальная ситуация. По законам Российской Федерации иностранец не может быть судьей. Но некоторые украинские судьи были переназначены и стали российскими. Однако никто из них процедуру отказа от гражданства Украины не проходил в официальном порядке.
Они автоматически, как все крымчане, получили российские паспорта. Причем никто не спрашивал, согласны ли. Когда был переходный период, пункты, в которых можно было отказаться от украинского гражданства, по большей части не работали. Тому же Сенцову приписали российское гражданство, а сейчас мотивируют: «Мы его не можем Украине выдать, он российский гражданин».
Когда я защищал сына народного депутата Украины Мустафы Джемилева (в мае 2013 года Хайсер Джемилев во дворе собственного дома в Бахчисарае случайно застрелил друга семьи. — Авт.), он даже по российским законам не мог быть признан гражданином Российской Федерации. Тем не менее мы доказывали это на протяжении двух с половиной лет.
— Это ведь настоящая драма…
— Его планировали вообще использовать в качестве заложника и лишить свободы пожизненно. Только благодаря качественной работе и суду присяжных удалось его в конце концов вывезти в Украину.
— И как они реагировали на такую дерзость?
— Понимаете, у них изначально был некий пиетет перед москвичами. Поскольку я приехал из столицы, это преимущество всячески использовал в своих целях. Поэтому мог себе позволить больше, чем местные адвокаты. Плюс определенный политический и медийный бэкграунд мне позволяет делать чуть больше, чем человеку, которого не знает никто.
У меня к коллаборантам нет ничего кроме презрения. Я среди россиян в категории неправильных. Выпадаю из мейнстрима.
— Вам угрожает опасность?
— За два с половиной года моей деятельности в Крыму было две попытки возбуждения уголовных дел по четырем статьям. Первая — «за оскорбление представителя власти, неуважение к суду и воспрепятствование правосудию». Якобы я оскорбил прокурора, обвинявшего Ахтема Чийгоза. На самом деле я описывал ход процесса в Facebook, а обвинителю что-то не понравилось.
Второе было связано с делом Умерова. Я был похищен сотрудниками ФСБ в центре Симферополя. Но, по счастью, меня не увезли ни в горы, ни куда-то еще, просто пытались допросить как свидетеля.
— Как это случилось?
— Вышел из отеля. Подбежали неизвестные мужчины в гражданской одежде, с визгом остановился «бусик», меня в него затолкали. Двери захлопнулись, и мы поехали. Все это заняло несколько секунд.
Ни удостоверений, ни формы… Не успел ничего сказать. А люди просто стояли и смотрели…
Это было сделано для того, чтобы вывести меня из дела Умерова, поскольку по российским законам адвокат не может участвовать в процессе, если он допрошен в качестве свидетеля. Я отказался давать показания следователю ФСБ. Однако он составил пустой протокол, на основании этого меня вывели из процесса.
Впоследствии была попытка завести дело по статье «отказ свидетеля от дачи показаний». Что характерно, сразу после освобождения Чийгоза эти два дела сразу «схлопнулись».
Доходило и до физического воздействия. Но, понимаете, это вопрос морального выбора. Или ты готов идти против бесчеловечной путинской системы и защищать права людей. Или где-то даешь слабину. Тогда просто не надо заниматься этим.
Гарантий безопасности никто не дает. В России убивают и адвокатов, и журналистов. Если надо, достанут и в Африке. Я с фатализмом отношусь к этому. Убьют — значит убьют. А что делать? По крайней мере, не будет стыдно за то, что сделал за свою жизнь.
Если сравнить Крым с регионами России, то по степени разгула и беспредела со стороны силовиков он где-то на уровне Кавказа. Аксенов хочет себя представлять этаким местечковым Кадыровым. По моему ощущению, силовикам в Крыму дан карт-бланш. Они представляют Крым как некую серую зону, где можно преступать закон и за это ничего не будет. Это обусловлено, видимо, целью колонизации Крыма и превращения его в российский субъект.
— Что говорят там о голодовке Балуха?
— Понимаете, крымчане по большей части (имею в виду не лояльных к Украине крымских татар, с которыми общаюсь, или тех малочисленных, которые поддерживают Владимира) стараются не воспринимать травмирующую их психику информацию. Мол, есть какие-то бузотеры. Их периодически ловят. Ловят — значит за дело.
А подробности (голодает Балух — не голодает, существует он — не существует) никого не интересуют. То же происходит и в российском обществе. В России никто не интересуется проблемами политзаключенных, проблемами Украины, Крыма, Донбасса.
— О войне на Донбассе тоже уже не дискутируют?
— Ничего не говорят. Хотя много людей приезжают из Донбасса, в том числе сепаратисты, которые лечатся и отдыхают в России.
Крым посещают и украинские граждане. Причем прибывают не через админграницу, а в объезд — через Россию. У кого-то там родственники, кто-то не до конца понимает ситуацию. Сотни тысяч людей отправляются и в Россию — работать, к родственникам. Периодически кого-то из них хватают.
Война на Донбассе в Крыму не обсуждается. Он где-то далеко, поэтому «слава Богу, у нас не Донбасс».
Их долго пугали: «Вы хотели, чтобы „поезд дружбы“ с бандеровцами приехал и вас всех вырезали?» Об этих «поездах дружбы» говорят с весны 2014 года все — от Аксенова до бабушек на рынке. Людей спрашивают с экрана: «Вы что, не помните, как в Корсунь-Шевченковском автобус сожгли и людей поубивали?» Аргумент, что не убили никого, не работает.
За полтора года на процессе по делу Чийгоза мы допросили более двухсот свидетелей. В том числе Аксенова, Константинова (коллаборант, бывший спикер Верховного Совета Крыма. — Авт.), Ковитиди (коллаборант, бывший депутат Верховного Совета Крыма. — Авт.), Цекова (российский сенатор от Крыма. — Авт.), сотрудников милиции. Я выложил в Facebook более тысячи листов протоколов. И все эти люди рассказывали сказки: «Да, мы ждали «поезд дружбы». Они в этот миф, созданный для оправдания необходимости оккупации, верят.
— Люди ожидают вердикта суда в СИЗО. Недавно вы констатировали, что условия содержания в симферопольском изоляторе просто ужасные.
— Понимаете, в принципе в России постсоветская пенитенциарная система. Это прямое наследие ГУЛАГа. С того времени мало что изменилось.
В нашей стране приоритет имеет именно репрессивный и карательный аппарат и успех силовиков определяется количеством посаженных людей и уголовных дел, так что симферопольский СИЗО практически сразу был полностью заполнен. Сейчас в душных, без вентиляции, камерах (здание построено еще при императрице Екатерине II) людей больше, чем коек. Они вынуждены ждать, когда освободится место, чтобы поспать.
— Спать приходится по очереди?!
— Да. И кормят их отвратительно. Крымские татары — мусульмане, а в СИЗО в пищу добавляют свиной жир… То есть люди выживают только за счет передач родственников.
Они сидят в СИЗО месяцами, потому что суды постоянно продлевают меру пресечения. Я разговаривал со многими крымскими адвокатами. Они говорят: «При Украине суды зачастую в качестве альтернативы избирали залог, домашний арест. Здесь в 99 процентах случаях — сразу в СИЗО».
Доходит до того, что если человеку вынесли приговор, но он еще не вступил в силу, то есть фигурант ждет апелляции, его отправляют на материк. Мол, апелляция проходит по видеосвязи, так какая разница — будете в Симферополе или в Краснодаре. Но человека лишают адвоката, общения с родственниками, передач.
Таким образом разгружают СИЗО, чтобы набрать новых узников. Неоднократно туда приезжали комиссии, проверки, российский омбудсмен Москалькова. Все она прекрасно знает. Даже публично говорила о плохих условиях. Но ничего не делается, чтобы их улучшить.
Я уж не говорю о медицинской помощи. Ее не оказывают вообще. Там есть медсанчасть, но если человеку плохо, можно несколько часов стучать в дверь и звать доктора — никто не придет. А если и придет, в лучшем случае даст таблетку анальгина. Надлежащего лечения нет и в помине. У нас ушло полтора месяца на согласования, чтобы вызвать Чийгозу стоматолога, так как своего зубного врача в СИЗО нет.
— Ничего себе!
— СИЗО — это абсолютно бесчеловечный конвейер пыток. По классификации Европейского суда по правам человека это пыточные условия. Чийгоз подал сейчас жалобу в Европейский суд. У меня волосы дыбом стояли от его рассказов.
Любое заболевание человека моментально прогрессирует. Фактически оттуда можно выйти инвалидом. Если вообще выйти… Ведь периодически происходят убийства или самоубийства людей, которые не выдерживают этого умышленного прессинга.
Впрочем, могу сказать, что в 90 процентах СИЗО России то же самое. Но в Крыму этот кошмар ощущается особенно четко.
Душ раз в неделю. Прогулки — на крыше СИЗО, там под шифером есть специальная площадка. Солнца нет, воздух поступает через маленькую щель. Летом все раскаляется — невозможно находиться.
— Я представляла какие-то картины. Но чтобы такое…
— Я не преувеличиваю. Даже многое смягчаю.
— Вы предупредили в одном из интервью, что «репрессии внутри Крыма будут продолжаться и их будет становиться все больше».
— Безусловно. Это же насущная необходимость самоподдерживания режима. То есть речь идет не столько и не только о Крыме, сколько в целом о Российской Федерации. Чтобы поддерживать этот раздутый репрессивный аппарат, необходимо искать внешнего и внутреннего врага.
— Так кругом же враги.
— Да, но на внешних можно только гавкать, а внутренних — перемалывать в лагерную пыль. В Крыму наиболее благодатная почва. Там существует целый народ, который не согласен с текущим положением вещей и демонстрирует это от выборов к выборам. От псевдореферендума до выборов Путина процентная явка крымских татар неприлично низкая. Настолько, что «власти» вынуждены публично говорить, что подобная ситуация недопустима. Эта нелояльность заставляет их еще больше усиливать репрессии. И если не пряником, так кнутом заставлять склонить голову перед Кремлем. И это все будет продолжаться.
По отношению к представителям регионального уровня Меджлиса (в котором они видят угрозу), к активистам. Плюс находятся соблюдающие мусульмане (те, кто следует всем законам шариата. — Авт.), которым можно приписать терроризм, а еще «шпионы» и «диверсанты», которых они регулярно назначают.
— Политзаключенных могут обменять?
— Только при одном условии. Путин ведет внешнеполитические сделки с Западом. Не с Украиной. И если в рамках этих сделок ему будет выгодно отдавать людей, он их отдаст. Поскольку не отдает, значит никаких устраивающих его условий никто не предлагает.
Проблема пассивной позиции Запада — прежде всего геополитическая. Украинское государство не имеет должной возможности воздействовать на своих партнеров, чтобы они могли давить на Путина. Бизнес-интересы Германии выше разговоров о правах человека, США находятся в амбивалентном состоянии. Все сложно. И этот хаос Путина вполне устраивает. Ему даже не надо, чтобы с ним дружили. Ему важно, чтобы ссорились между собой. Поэтому опасаюсь, что ситуация с политзаключенными в ближайшее время будет ухудшаться. Режим нуждается в новых жертвах. Эту машину надо постоянно кормить.
— Как вы думаете, Сенцова выпустят?
— Боюсь, что нет. Мощное давление, которое оказывал весь мир на протяжении мая-июля, не привело к результату. Может быть повторение судьбы Анатолия Марченко (4 августа 1986 года Марченко объявил голодовку с требованием освободить всех политзаключенных в СССР. Голодал 117 дней. Через несколько дней после выхода из голодовки умер. Реакция на его смерть на Западе подтолкнула Горбачева начать процесс освобождения политзаключенных. — Авт.). История имеет свойство повторяться…
Комбинацию, которую нам удалось разыграть с освобождением Савченко, невозможно повторить. Были приложены такие политические усилия! Прецедента не было, чтобы человека заочно избрали депутатом Верховной Рады и делегатом ПАСЕ, что позже повлекло выход России оттуда. Хотя в итоге все это погубило саму Надежду…
К тому же подозреваю, что у Путина пунктик по поводу Сенцова, который назвал его «кровавым карликом». Борис Немцов тоже его оскорблял, а Орхан Джемаль в прямом эфире пожелал смерти. Путин такие обиды фиксирует и помнит.
Еще играет роль обвинение Сенцова в «терроризме». Ведь основной лейтмотив коммуникации Кремля с Западом — совместная борьба с терроризмом. Тогда как Путин отпустит «террориста»? С другой стороны, Афанасьева же отпустил (Афанасьев проходил по делу Сенцова, в июне 2016 года был помилован Путиным. — Авт.).
Боюсь, что Олег Сенцов может стать одним из новых участников украинского пантеона героев.
Читайте также: Сенцов или Путин: посольство США в РФ призвало освободить Олега Сенцова
— Недавно в Интернете тиражировали фото Путина с военно-морского парада в Санкт-Петербурге. Сам на себя не похож, с какими-то пятнами на лице.
— А на снимках из Крыма он неплохо выглядит. Весьма сложно сказать, где настоящий Путин. Очень много конспирологических версий.
Не исключаю, что за более чем 18 лет нашли достаточное количество персонажей, которые могут выполнять эту роль, когда необходимо общение с людьми. Все «Путины» друг от друга немножко отличаются: один постарше, другой помоложе, у кого-то чуть больше ботокса, у кого-то меньше. Он очень разный. Думаю, с этим спорить никто не будет. Поэтому определить, кто из них кто, тяжело.
— Сколько всего интересного нам предстоит узнать потом!
— Путин, когда пришел к власти, первым делом перевел архивы в собственное подчинение и специально засекретил (на 50 лет вперед!) и фамилии жертв политических репрессий, и имена палачей… Он действует по Оруэллу — изменяя прошлое, изменяешь будущее.
Россиян ждут серьезные процессы. У них после распада СССР был веймарский синдром (ностальгия по имперскому прошлому. — Авт.). Причем полностью не отрефлексированный. На фоне безденежья и всего остального им очень хотелось гордиться своей страной. Путин им это дал. Они согласились поступиться многим ради этой гордости.
Потом придется, как и немцам после Второй мировой войны, проходить катарсис. Выдержат или нет — большой вопрос.
Вспомните, немцев специально заставляли выкапывать трупы узников концлагерей. И оказалось, что те, кто жил рядом, даже не интересовались, что за трубы дымят поблизости. И не хотели знать.
— Недавно одна замечательная петербурженка написала мне: «Нас не так мало, как кажется на первый взгляд. Нам стыдно. Очень стыдно. И больно… Люди приспособились к системе, которую построил Путин. Вот что самое страшное. Россияне — не украинцы».
— У нас все очень атомизировано. Но инакомыслящие есть.
Украина же сделала очень большой рывок вперед. Вы и правда уже другие.
Как ранее сообщали «ФАКТЫ», Оккупанты распоясались: на Крымском мосту начались массовые обыски и проверки
5256Читайте нас в Facebook
