«Перед отъездом у нас изъяли военные билеты»: откровенный рассказ срочника из РФ о командировке на Донбасс
— Сергей, я знаю тебя с 2012 года, когда ты был в оппозиции к Путину. Что изменилось? Как ты увлекся идеей «русского мира»?
— Все началось со времен Евромайдана, когда я смотрел стримы не только из Киева, но и из Донецка, Луганска. Стал в соцсетях переписываться с людьми таких же взглядов. В том числе из этих регионов Украины. Мое увлечение идеей «русского мира» продолжалось с 2014 года по конец 2016-го. Целых два с половиной года.
— А что для тебя «русский мир»?
— Я не люблю терминов-ярлыков, а для меня «русский мир», «русская весна», «Новороссия» — это идеологические ярлыки. Просто видел, что много людей на востоке Украины не поддерживают новую киевскую власть, а с началом АТО они озлобились. Это понятно: боевые действия, обстрелы… В этих регионах произошел раскол среди людей, даже близких. Мне мама рассказывала, как в 90-е рушились семьи: одни признавали легитимность Ельцина, другие — нет.
Я помню огромное количество петиций в сети в 2014 году, роликов в YouTube с призывом: «Путин, приди!» Многие жители Донбасса ждали, что Путин возьмет их «под свое крыло», может быть, присоединит, как Крым, к России. Но Кремль не только не «взял под крыло», но отказался признавать эти так называемые «ДНР» и «ЛНР». Наступило глубокое разочарование в Москве, в Путине.
— Ты же был в Донецке, общался с людьми. Какое было у них настроение?
— Они хотели войти в состав РФ. Я до сих пор общаюсь в соцсетях со знакомыми из Донецка. Они пишут, что сейчас заметно уменьшились объемы гуманитарной помощи и поставки военной техники на Донбасс. О Донбассе по российскому телевидению теперь мало говорят. Сообщают об Украине вообще, а о том, как живут люди в Донецке, — ни слова.
Читайте также: Тележурналистка из «ДНР»: «Я уже наговорила на пожизненное»
— Что ты думаешь о российских телешоу, которые посвящены Украине?
— Надоела пропаганда, эти шоу на центральных каналах, драки среди гостей. И Украина с утра до вечера. Как будто у нас в России своих проблем нет. Население отвлекают от насущных проблем.
— Как думаешь, почему на Донбассе ждали Путина?
— Мне кажется, людьми двигали страх и желание быть в составе РФ, которая казалась им раем. Они хотели независимости и боялись, что придут «жидо-бандеровцы» и «распнут того самого мальчика». Все эти страхи навязывала российская пропаганда, конечно.
— А что сейчас?
— А сейчас у них большие проблемы. С работой прежде всего. Люди бегут оттуда. Бегут из «ДНР» в Россию. Но здесь тоже нет для них работы. Большие проблемы с паспортами «ДНР». Им их выдали вместо украинских, но по факту в РФ они не признаются как серьезные документы.
У меня есть знакомый парень из Донецка, сейчас работает в России барменом. Он в свое время в эйфории сжег украинский паспорт. Сейчас жалеет. У нас в паспортном столе ему сказали: «Для прописки нам нужен твой украинский паспорт». Он дает «дээнэровский». А ему в ответ: «Мы такого государства не знаем». Теперь парню нужно ехать в Донецк, оттуда в Киев и там восстанавливать украинский паспорт. Он боится попасть в СБУ, хотя в боевых действиях не участвовал.
Читайте также: В Донецке разочаровались в «русском мире», даже коллаборанты ждут возвращения Украины
— Расскажи о службе в армии и командировке в «ДНР».
— Я служил под Питером, в войсках МЧС (так называемый Невский спасательный центр), в элитном подразделении. Нам объяснили, что мы мирные войска, у нас нет оружия, мы своего рода «белые каски». Наша задача — проводить гуманитарные миссии.
Я получил специальность «водитель-спасатель» и закончил фельдшерские курсы. Оружия мы в руках не держали даже во время присяги. В МЧС, в принципе, есть оружие. Но у нас в части было два случая суицида, поэтому командир даже штык-ножи запретил нам выдавать.
До последнего момента мы не знали, что едем в Украину. Перед отъездом у всех изъяли мобильники и военные билеты. Когда уже ехали на грузовиках колонной, заместитель командира взвода сказал, что нас везут в Донецк. Офицеры были за рулем. Мы были в форме МЧС России. Ребята стали возмущаться: почему все так секретно? Нам объяснили, что мы подписывали 3-ю форму допуска к госсекретам. Существует три формы допуска вообще.
— И вы стали «ихтамнетами». Военных билетов нет, мобильников тоже, только форма российская осталась.
— Да. Началась паника. Все же читали Интернет и понимали, что на Донбассе стреляют. А позвонить домой нельзя. Спрашивали у ротного, почему нас принудительно везут в другую страну. Он ответил, мол, вы же расписались, что изучили правила техники безопасности, а также пожарной безопасности, значит, согласились на командировку. Все засмеялись. А я читал раньше, что вот так же пацанов-срочников отправляли в Афган и Чечню. За технику безопасности расписались, значит, согласились ехать в горячую точку. Заезжали мы со стороны Ростова, через участок границы, который контролируется «донецкой стороной». Когда ночью пересекали границу, я реально почувствовал себя «ихтамнетом».
— А что вы везли в грузовиках?
— Генераторы и солдатские сухпайки. Дважды нас останавливали и проверяли. Один раз российские пограничники, другой раз —"дээнэровские".
— О, у «ДНР» даже есть свои погранвойска?
— Да. В «ДНР» мы были с конца июля по 5 августа 2017 года. Стали лагерем возле Донецка, развернув брезентовые надувные палатки. Некоторым ребятам за взятки удалось выкупить у офицеров свои мобильники. Мы называли офицеров «шакалами», которые за деньги готовы были на все. В армии, как на зоне, ценятся курево, чай, мобильная связь. Офицеры продавали нам сигареты по 500 рублей (около 200 гривен. — Авт.) за пачку, зажигалки по 150—200 рублей, позвонить домой стоило 1000 рублей. За нами жестко следили, за исключением последних дней. Запрещали выходить самим в Донецк (хотя наши бегали за водкой, основное правило в армии — делать можно все, главное —"не спалиться"), запрещали общаться с местным населением. Но в последние дни мы свернули палатки и поехали в Донецк передавать генераторы. Командиры ждали местных, принимающих генераторы, кто-то бухал. Им было не до нас, и мы свободно гуляли по Донецку, общались с кем хотели.
— Срочников Вооруженных сил РФ в Донецке видел?
— Не буду врать, лично не видел.
— А офицеров?
— Они все ходят в одинаковых камуфляжах, без опознавательных знаков, погон. Кто там разберет, офицер он или нет.
— А контрактников — российских наемников, завербованных в РФ?
— Так они ж и разгружали наши генераторы. Их в «ДНР» называют «контрабасы». Пока их командиры и наши бухали, мы тоже сидели с «контрабасами», беседовали. Они все были в камуфляже без опознавательных знаков, с «калашами», видел бойцов и с СВД (снайперская винтовка Дегтярева). Все это происходило в разбитой донецкой школе, которую превратили в склад. Там явно что-то прятали, потому что стояли даже вышки с постовыми. Для российских наемников поездки в Донецк — заработок, краткосрочные халтуры на два-три месяца. Это стало запросто после того, как Путин подписал указ о краткосрочных контрактах. Эти люди были завербованы в российских военкоматах.
— А как военкоматы находят «солдат удачи»?
— Не поверите, просто тупо клеят объявления на остановках, рекламных щитах: «Требуются молодые люди, отслужившие или не проходившие военную службу. По определенным специальностям. Высокая зарплата. Полный соцпакет». В городе, где я живу, такие объявления клеят даже на подъездах.
— И что ждет этих добровольцев в военкомате?
— Там с них берут расписки, что если их убьют или захватят в плен, то родина-мать за них не отвечает, они формально не являются военнослужащими Вооруженных сил. Военные билеты у них изымали, но паспорта были у всех. Зарплату такие «контрабасы» получали не в Донецке, а в России. На карточку. Зарплата варьировалась в зависимости от квалификации бойца. Очень ценятся и высоко оплачиваются механики, артиллеристы, корректировщики огня, водители тяжелой техники. Например, наводчик-артиллерист получал 3000—4000 рублей (около 1200—1700 гривен. — Авт.) в день. «Контрабасы» рассказывали, что, когда были «котлы», из России на Донбасс заходила тяжелая техника, которая в упор уничтожала ВСУ самым циничным образом, потом опять отходила за линию границы на территорию РФ.
Читайте также: Их там нет: почему осужденные в Украине российские боевики оказались не нужны даже своим семьям
— А в самом Донецке ты видел военную технику?
— Ее там полно. БМП, БТР, танки. Без опознавательных знаков, и все новенькое, как с заводского конвейера.
— А какая мотивация у этих «контрабасов»?
— Один раз мне встретился парень, у которого желание заработать объединилось с идеей «русского мира». Но были и те, кто откровенно говорили, что они лично против украинцев ничего не имеют, просто надо поправить свое материальное положение. А на «гражданке» в России трудно найти работу.
Познакомился с парнем из Рязани, он рассказывал страшные вещи. По его словам, бывший главком «ДНР» Захарченко направлял контрактников в некую точку Х на передовой, а сам сливал их координаты украинской разведке. ВСУ, конечно, накрывали их огнем, а отцы-командиры (я думаю, и Захарченко тоже) получали за них «боевые». Другой контрактник рассказывал, что с приходом Захарченко в «ДНР» страшно вырос уровень коррупции. Говорили, что существует практика выкупа военнопленных. Матери приезжают в Донецк, местные им предъявляют таксу — сколько ее сын стоит.
— Это даже летом 2017 года продолжалось?
— Да. Думаю, и сейчас то же самое.
— Продается и покупается все…
— На донецких «развалах» продаются бронежилеты, камуфляж любой — хоть натовский, хоть украинский, хоть российский. Пистолеты, автоматы любые, оружие, конечно, из-под полы, даже гранатометы…
— Это тебе рассказывали или сам видел?
— Мне рассказали, стало интересно. Пошел на рынок и увидел, как продают из-под полы гранатомет, такой одноразовый — состоит из гранаты и метательного заряда плюс средства воспламенения. Рассчитан на один выстрел.
— Ты говорил, что в Донецке российских офицеров трудно определить — они без знаков отличия…
— Да. Но «контрабасы» рассказывали, что ими командуют именно кадровые офицеры российской армии из ССО (Силы специальных операций Российской Федерации. — Авт.). Они и командуют, и проводят с контрактниками занятия по военной подготовке, «подтягивают» их. Кстати, у тех, кого в Донецке называют народными ополченцами, помимо местного командира также есть куратор — кадровый офицер из ССО.
— А какую роль играют там так называемые ополченцы, эти «доведенные до отчаяния шахтеры»?
— На той базе, где мы разгружали нашу колонну, они были «на подхвате» у «контрабасов». Работали грузчиками. А женщины убирались, полы мыли. У ополченцев камуфляжная форма, но оружия им не давали. В Донецке я видел и казаков (уж не знаю, реестровые они или ряженые, но оружие у них было).
— Сергей, по твоему мнению, кто стоит за ликвидацией Гиви, Моторолы, Мозгового, Захарченко?
— Думаю, что это борьба за передел сфер влияния. Не секрет, что на Донбассе каждая группировка занималась рэкетом. По этой же причине был убит и Захарченко, я думаю. Его убийство совершенно не выгодно Москве. Его же подпись стоит под Минскими соглашениями. Кого хотели убить и убили бы московские спецы — так это Игоря Стрелкова (Гиркина).То, что его в последний момент вывезли в багажнике автомобиля из «ДНР», — известный факт. Он сам об этом говорил. Это есть в сети. Гиркин-Стрелков стал опасен для Москвы из-за своей популярности у донецких. К тому же он очень хорошо умел договариваться и смог вокруг себя объединить самые разные силы. Вот эта армия могла вполне пойти на Москву и свергнуть Путина. Поэтому в Донецк был специально послан Кургинян (лидер прокремлевского движения «Суть времени», апологет СССР. — Авт.), который начал обвинять Гиркина-Стрелкова в сдаче Славянска. И это были не только словесные угрозы. Многие знают, что на Донбассе воюет спецподразделение «Суть времени», курируемое Москвой и не подчинявшееся Захарченко. Как, кстати, и РНЕ (Русское народное единство Баркашова — националистическое движение в РФ. — Авт.).
— Почему же ты разочаровался в «русской весне»?
— Просто увидел: все, что Москва обещала жителям «ДНР» и «ЛНР», не выполнено, люди оказались одурачены. Война идет. Народ гибнет с обеих сторон фронта. Это явно кому-то выгодно.
Читайте также: «За четыре года Донецк превратился в какое-то советское вымирающее село» (фото, видео)
— После срочной службы ты снова вернулся в оппозицию. Как тебя приняли?
— Нормально. С пониманием.
Я же ездил в «ДНР» не по своей воле. Был подневольным солдатом-срочником. Взяли, погрузили, отправили…
— У тебя две медали?
— Да. «Участнику гуманитарного конвоя» и «За возвращение Крыма» (мы в Крым тоже возили электрические генераторы). Я использую эти награды исключительно в целях троллинга путинистов. Когда приходится встречаться с ярыми кремлевцами и они готовятся на меня накинуться, я эти медали надеваю, и у них происходит «когнитивный диссонанс». Как? «Экстремист», оппозиционер, антипутинист — и у него эти медали…
— Подтверждением того, что ты не стал «Героем Новороссии», служит преследование тебя сотрудниками российской политической полиции или Центра по борьбе с экстремизмом при УВД?
— Да, они оказывают мощное давление на меня и моих близких (что самое неприятное) за мое участие в протестных акциях. За поддержку антипутинских партий и движений — Навального, «Парнаса», «Яблока». Начиная с мая этого года это давление особенно усилилось.
Как сообщали ранее «ФАКТЫ», появилось новое доказательство участия России в войне на Донбассе. Кроме того, недавно очередной «ихтамнет» из Сибири был осужден и ближайшие десять лет проведет в украинской тюрьме.
6272Читайте нас в Facebook
