Михаил шуфутинский: «я брал иногда аллу пугачеву в свой оркестр подрабатывать на вечеринках за червонец»
Михаил Шуфутинский в Киеве частый гость. Именно отсюда в мае 1990 года он начал свой грандиозный тур по Советскому Союзу, вернувшись из Америки. На сей раз Михаил Захарович приехал в столицу Украины, чтобы выступить на корпоративной вечеринке. «ФАКТЫ» встретились с известным исполнителем в номере отеля «Премьер палас». Певец гордо восседал в старинном кресле и потягивал чай. «Недавно проснулся, — пожаловался артист. — Вчера на сцену меня выпустили только в четвертом часу утра».
«Решил повесить у себя над кроватью плакат с надписью: «Закрой рот, свинья!»
- Вам ведь, Михаил Захарович, не впервой ломать распорядок дня. Перелеты в Америку, на Дальний Восток.
- Ну, в Америку я реже летаю, чем, скажем, в Екатеринбург. Я себя настраиваю так: то, что я делаю на сцене и в студии — это мне просто в кайф, а за недосыпания, перелеты, неудобства, раздражение получаю деньги. Если предстоит ночной перелет, принимаю полтаблетки снотворного. В самолете засыпаю. Прибыв на место, опять ложусь.
- Да, как говаривали раньше, «тяжела и неказиста жизнь советского артиста». Зато при таком плотном графике, наверное, легко оставаться в хорошей форме?
- Сейчас я немного поправился. Когда сидел на диете от доктора Волкова (питание подбирается по группе крови), очень хорошо себя чувствовал. Сбросил почти 30(!) кило. Но после того как бросил курить, опять понесло. После одного ночного выступления в Монако я вернулся домой, и меня так скрутило, что испугался не на шутку. Чувствую — умираю. А одна из моих помощниц говорит: «Курите, курите дальше!» И я с тех пор (почти два года) ни разу не взял сигарету в руки. Но перестал соблюдать правила питания, чтобы не начать курить, и набрал за это время 16 килограммов. Сейчас снова начинаю себя ограничивать в еде. У меня хороший бассейн дома, через день занимаюсь с тренером. Надо будет повесить над кроватью лист ватмана с надписью: «Закрой рот, свинья!»
- Шуфутинский — ваша настоящая фамилия?
- Зачем мне псевдоним, если у меня такая редкая фамилия? Знаю только одного однофамильца, он в Волгограде живет. Как-то приходил ко мне после концерта. Мы пытались найти общие корни, но не смогли. Я знаю, что мой прадед Яков Шуфутинский играл на скрипке в Одесском театре. Хочу в Одессе покопаться в архивах, найти предков. Вообще, корни у меня украинские: бабушка из Кировограда, дедушка из Черкасс, а мама родилась в Нежине.
- Вас воспитывала бабушка?
- Мама трагически погибла, и отец женился на другой. У них родился сын. Папа с новой женой снимали квартиру. А я жил в центре Москвы. Это было послевоенное время. В нашем доме жили разные люди: интеллигенты, штрафбатники, освободившиеся из тюрьмы. Помню, наш сосед дядя Серго (грузин) был вором в законе. На вид очень приятный мужик. Мы, пацаны, собирались возле него и слушали его сказки. Он мне всегда говорил: «Ты, Мишка, вором быть не можешь!» Я удивлялся: «Почему, дядя Серго?» — «Красивый очень. Мент тебя увидит, сразу приметит. Вор должен быть серым, неприметным, только глаза горят».
- А вы что, вором сильно хотели стать?
- Нет, но в этой профессии мне виделась тогда романтика. Сперва хотел быть пожарным. Потом, как папа, врачом. Когда мне исполнилось четыре года, папа привез очень красивый (с перламутровыми клавишами) трофейный аккордеон. Привели учителя, и я стал играть. Учитель, позанимавшись со мной год, сказал, что надо идти в музыкальную школу. Но тогда аккордеон не преподавали, он считался буржуазным инструментом. Мне купили баян, я быстро переквалифицировался. С этим тяжеленным футляром ходил в школу и с удовольствием занимался музыкой. Особенно мне нравилось выходить с баяном на улицу. С пацанами гуляли по Ленинскому проспекту. Я играл, а они песни горланили. Мальчишки мне завидовали, я был грозой полей и огородов. Жил двойной жизнью: с одной стороны, примерный ребенок, увлекающийся музыкой, с другой — хулиганистый, задиристый пацан. Даже боксом занимался. Однажды сильно подрался. Мне бровь рассекли, кровь хлещет. Пришел домой с чувством пострадавшего бойца, а отец меня еще и наказал за это.
- Доставалось?
- Не очень. Я был вменяемым ребенком, поэтому на горох в угол не ставили. А когда не стало мамы, меня как сиротку и вовсе перестали обижать. Правда, один раз я уехал в Авантеевку (село под Москвой) на танцы и возвратился в три часа ночи. Так бабушка меня, 14-летнего парня, веником по горбу отходила.
«В восьмом классе меня оставили на второй год, и я бросил школу»
- Учились так себе?
- В начальной школе учился очень хорошо, потом хуже. А когда начал играть в оркестрах, учебу вообще забросил и в восьмом классе меня оставили на второй год. Позор был ужасный, и я бросил школу. Стыдно сказать, но я до сих пор дробей не знаю. Аттестат о восьмилетнем образовании получил в вечерней школе и поступил в музыкальное училище. В 15 лет уже вовсю играл джаз. Втихаря по ночам включал «Голос Америки», находил «Джазовый час» и через микрофон записывал музыку на магнитофон, а потом разучивал.
- Зарабатывать рано начали?
- Лет в 13 поехал подрабатывать аккордеонистом в пионерлагерь под Москвой. Там вволю кормили, плюс отдых. Я играл на утренней зарядке, потом на линейке и весь день был свободен. 66 рублей получил за три месяца. Это мой первый заработок! Потом начал играть в ресторанах, на танцах. Много тратил на кафе — девчонок водил. Дорогие сигареты покупал. В училище ездил на такси. Но выйти из машины надо было метров за 200, чтобы не видели, потому что не разрешалось на такси ездить. А в подвале на перемене, когда собирались все пацаны, я доставал лакированную красную пачку «Мальборо» и угощал всех. Это было ВСЕ!
- Вы ведь в училище в одной группе с Пугачевой учились?
- Да, на дирижерском отделении. Тогда мы дружили. Играли вместе. Она очень хорошо пела, импровизируя на непонятных языках. Тарабарщину. Здорово это у нее получалось! Мы брали ее в свой оркестр на вечеринки подрабатывать за червонец. Получали 50-60 рублей на всех. Сейчас это называется корпоративной вечеринкой, и гонорары другие, слава Богу. Вместе прогуливали занятия. Алла бывала у меня дома, я у нее. Позже, когда я стал руководителем ансамбля «Лейся, песня», на гастролях работали по отделениям. В первом — мы, во втором — она.
Сейчас мы не общаемся. Алла не выступает в тех местах, где я бываю, а на свои мероприятия она меня никогда не приглашала. Ни разу в жизни. Как-то мы встретились на творческом вечере Игоря Крутого лет десять назад, и Пугачева сказала: «Ты один из тех немногих людей, которые меня совсем не раздражают».
- У вас никогда не было желания сбрить бороду?
- У Ги де Мопассана есть рассказ «Усы». Женщина пишет своей подруге письмо о том, что ее муж сбрил усы, которые носил всегда, и она его возненавидела. Я ношу бороду с 24 лет. Один раз ее сбрил. И сам себя не узнал. Жене тоже не понравилось. С тех пор я не экспериментирую.
«В Америке играл в русском ресторане по выходным, а жена подметала пол в парикмахерской»
- «Седина в бороду — бес в ребро» это не про вас случайно?
- Бывало, хотя я хороший семьянин. Люблю свою Маргариту, с которой женаты 35 лет. Мы живем вдалеке друг от друга, и наступает момент, когда секс становится уделом других людей. Грубо говоря, ты делаешь ЭТО с кем угодно. Поэтому мы можем не видеть друг друга месяцами. Младший сын Антон со своими детьми Дмитрием и Ноа живет в Калифорнии. Старший Дэвид с семьей — в Москве. Мы ездим друг к другу. Не могу жить там, потому что ЗДЕСЬ я, грубо говоря, звезда! Мне удобней и уютней тут.
- И часто пользуетесь популярностью в корыстных целях?
- Иногда сажусь за руль своего «Порше». ГАИшники узнают меня, и не возникает никаких проблем.
- У вас большой автопарк?
- Приличный. «БМВ», «Порше», «Кадиллак», на котором езжу на торжественные мероприятия, автобус для моего коллектива, «Мицубиси».
- У вас долгое время была мужская компания: двое сыновей, двое внуков и лишь недавно родилась внучка.
- Я обожаю Аннушку. Ей уже год и два месяца. Она с нянькой живет в моем большом доме под Москвой. Купил ей детскую площадку с песочницей и качелями. Но любимое место внучки — мой кабинет, там столько ящиков, в которых можно покопаться. В Америке она еще не была, оформляем для няни визу. Внучка-то американка, поэтому полетит на родину.
- В Америку вы уехали, оттого что здесь зажимали?
- Мой ансамбль «Лейся, песня» собирал толпы поклонников, но за границу не выехал ни разу. Я хорошо зарабатывал, но простора для творчества не было. В Америку ехал не за куском колбасы. Этого мне и тут хватало. Ложь и лицемерие как принцип жизни советского человека меня никогда не устраивали. И я решил попробовать, а как там, в Америке.
- Заграница поразила?
- Когда я впервые оказался за кордоном, мне было 32 года. Помню, вышли с детьми и женой из самолета в столице Австрии в сопровождении автоматчиков. Ребята захотели в туалет. Идем через узкий коридор, по кафельным стенкам которого, как в фонтане, льется вода. Кругом вьюны, цветы, запах приятный. Заходим в туалет, а там лежит стопка полотенец. И старший сын, которому тогда 7 лет было, говорит: «Папа, а что это такое?» «Туалет». — «А здесь можно писать?» Я тогда вспомнил наши советские туалеты. За границей, кстати, ты имеешь полное право зайти в туалет в любом заведении. Тебя не могут не пустить. Это считается дурным тоном.
45 дней мы пробыли в Италии в резервации, и лишь потом получили разрешение на въезд в США. В Нью-Йорке меня поразило огромное количество черных людей. Очень непривычно было. По-моему, Эдуард Лимонов сказал как-то: «Нью-Йорк позолоченный, пахнущий мочой». Вот он такой и есть. Бывало, спускаешься в переход, а у стенки средь бела дня стоит человек в макинтоше с дипломатом в руках и справляет малую нужду. Подобное раздражало многих, но не меня. Я понимал: если у этого человека дипломат стоит столько, сколько я получаю в месяц, значит, у него есть основания наплевать на всех остальных.
- Трудно было поначалу?
- Я стал зарабатывать, играя в русском ресторане по субботам и воскресеньям, 80 долларов за два дня плюс чаевые. Выходило 500 долларов в месяц. Жена пошла в парикмахерскую подметать пол. В неделю у нее 80 долларов набегало. Квартира стоила 240 долларов. Еда дешевая была.
- А возвращаться в Россию не страшно было?
- Конечно, волновался. Но к тому времени в Америку стали приезжать на гастроли знакомые: Кобзон, Винокур, Лещенко. Они говорили: «Чего ты не возвращаешься? В России тебя знают, любят». В 1990 году я подписал контракт с Госконцертом, который возглавлял Кобзон, и на три месяца поехал по России. Дал 75 концертов по стадионам и дворцам спорта. Заработал кучу денег, приехал в Америку, раздал долги. И стал чувствовать себя в ТАКОМ порядке!
1089Читайте нас в Facebook
