«морфин, предназначавшийся для обезболивания онкобольных, доктор… Сбывал наркоманам»
«В милицию начали поступать сигналы, что в одном из сел района кто-то снабжает наркоманов морфием, — рассказал «ФАКТАМ» начальник Каланчакского райотдела внутренних дел в Херсонской области подполковник милиции Михаил Слисаренко. — Провели проверку. И, представьте себе, след привел в тамошнюю амбулаторию семейной медицины! Оказалось, препарат морфин, применяемый в качестве обезболивающего средства, попадал вовсе не к онкобольным, для которых предназначался, а налево — к местным наркоманам. Противозаконный бизнес организовал… главный врач амбулатории!»
«То ли наркотик больного не берет, то ли в шприцах не наркотик… »
- Дела мои плохи, — безнадежно машет рукой 63-летний Андрей Петрович (имя изменено). — Меня уже пять лет ничто не радует…
Мой собеседник неизлечимо болен: у него тяжелая стадия рака легких. Рассказывает о себе неохотно: весь напряжен в ожидании боли. Обычно она наплывает внезапно — тогда все вокруг перестает существовать… Я приехала к больному сельчанину по одной причине: весь скандал вокруг местной амбулатории начался именно с него.
- Село у нас небольшое, всего 600 дворов, — рассказала Елена Несчастная, председатель сельсовета. — Главный врач амбулатории прописал пенсионеру наркотик для обезболивания, начали колоть. Больной всего три дня выдержал эти уколы: почему-то боль от них не унималась, а усиливалась. Естественно, отказался мужчина от такой помощи. И поползли разговоры: морфин вводили или что-то другое? То ли наркотик больного не берет, то ли не наркотик в тех шприцах… Когда пересуды дошли до меня, решила проведать Петровича. Тот подтвердил, что уже две недели обезболивающих уколов не принимает. Я прямиком в амбулаторию, и тут открылось странное: по журналу получалось, что онкобольного продолжают колоть морфином каждый день. Как так? Опять возвращаюсь в знакомый двор: «К вам сегодня приезжали делать укол?» «Да нет же!» — сердится хозяин. Вот и пошли проверка за проверкой.
Сам пенсионер посвящать меня во все эти перипетии не захотел.
- Выглянешь в окно — то милицейская машина, то прокурорская, — едва сдерживая надрывный кашель, говорит мужчина. — Я что, преступник какой-то? Дайте хоть умереть спокойно! Ссориться с врачами в моем состоянии? Зачем? Ведь неизвестно, сколько еще мучиться: может, день, а может, и год…
- В районной больнице есть журнал выдачи морфина: сколько ампул и для кого получает та или иная амбулатория, — объясняет Елена Несчастная. — Отчитывается доктор за полученное лекарство пустыми ампулами. Тут все сходилось. А вот куда девалось содержимое? На эти вопросы наш главный врач мне ответить не смог. Теперь все выясняет следствие: против доктора возбудили уголовное дело.
«Просто пожалел приятеля, а мне за это дело пришили!»
В Каланчакской районной прокуратуре прояснить ситуацию мне не удалось: тайна следствия. А сельский доктор, о котором идет речь, Григорий Корабельников (имя и фамилия изменены), выдвинул другую версию случившегося.
- Что вы хотите от меня услышать? — спокойно спрашивает Григорий Иванович, рассматривая мое журналистское удостоверение. — Ну, виноват. Буду отвечать.
- Журналиста трудно чем-либо удивить, — объясняю приятному в общении мужчине лет пятидесяти. — Но чтобы медик продавал морфин наркоманам…
- Вы еще наркобароном меня назовите, — улыбается собеседник. — Вышла дурацкая история, недоразумение, не более. Понимаете, моего приятеля избили милиционеры. Не лицо, а месиво было. Лечился в районной больнице: сотрясение, большая гематома… Выписали, а боль не проходит. Вот я и колол ему морфин, но не внутривенно, а внутримышечно, чтобы облегчить состояние. С милицией же у него ситуация какая? Или тех ребят посадят, или они ему возместят ущерб. Правоохранители вроде согласились на мировую, а платить не хотят, стали следить за ним. Ну, и выследили… Я как кур во щи попал. В чужие щи! Просто пожалел человека. Да, пошел на нарушение. В том смысле, что не сдал обратно в больницу ампулы с препаратом.
- О каком количестве ампул идет речь, Григорий Иванович? — интересуюсь.
- Ну, раз пять-шесть я колол его, не больше.
- Почему же тогда в милиции утверждают, что ваша «бухгалтерия» не сходится как минимум на 60 ампул?
- Как вам объяснить… Ну, вызвали меня к больному, например. Вижу, что ему нужен морфин, выписываю. А чтобы получить препарат, медсестра будет месяц ездить в район. Такая волокита! Поэтому я делал так, чтобы у меня какой-то запас наркосодержащих медикаментов был под рукой. Для этого приходилось выливать содержимое ампулы, а ее, пустую, сдавать для отчета — и лекарство продолжает поступать. В нем едва ли не ежедневная необходимость, ведь онкобольных в селе довольно много.
- Получается, что друга вы спасали уколами, которые предназначались больному пенсионеру?
- Я бы так не говорил, — не соглашается Корабельников. — Да, назначал Петровичу морфин, потому что другие анальгетики уже не помогают. Несколько дней покололи, он отказался. Если по закону, то оставшиеся ампулы я должен был сдать обратно на склад. Но я же вам уже объяснил… Кроме того, через неделю этот же больной может опять, передумав, попросить обезболивающее. Сейчас он терпит, а завтра, возможно, не сможет обходиться без укола. Разговоры же о том, что я ему что-то не то уколол, вообще смешно слушать! Кого-то рак ест три года, и боли при этом нет, а кто-то сгорает за неделю в страшных муках. У всех по-разному… Да, в этом случае организм отреагировал на наркотик так, что человеку показалось: без него легче. Индивидуальная особенность. И никакого криминала тут нет.
Из источника в правоохранительных органах, который пожелал остаться неназванным, мне еще до поездки в село стало известно, что Корабельникову вменяется не только эпизод с его знакомым. Правда, денег с односельчан-наркоманов доктор не брал, с ним рассчитывались горючим, иным бартером.
- Говорят, вы недавно продали машину, — захожу издалека.
- Да, купил скутер, так экономнее, — показывает недавнее приобретение собеседник. — Вы вряд ли до конца понимаете, что такое работать врачом в селе. Тебя вызывают и днем и ночью, сутками мотаешься, конечно, на своем бензине. Зарплата — 600 гривен в месяц, сейчас, правда, чуть-чуть повысили. В помещении амбулатории четыре года не было света, воды нет и сейчас. Ни снабжения, ни оборудования, ни лаборатории! Даже посоветоваться не с кем. После скандала сельсовет предложил мне уволиться по соглашению сторон, но люди и сейчас продолжают ко мне обращаться. А куда им идти? В селе врач нужен, только кто сюда поедет? Я вот домой вернулся, потому что умер отец, мама одна осталась. Тут у меня дом, огород, вон корова с пастбища идет, проживу и без зарплаты, однако приезжего вряд ли такое устроит.
Я терапевт, прошел полугодичные курсы педиатрии, но разве за шесть месяцев станешь педиатром? Повесили на старой хате вывеску «Амбулатория», посадили доктора с медсестрами, и все, проблема решена? Ни финансирования, ни помощи! Эх, не хочу даже говорить, и без того на душе нехорошо! Кого они сюда найдут, если районная больница не один месяц ищет специалиста, но что-то не видно добровольцев.
«Я люблю свою профессию, хотел бы и дальше работать в родном селе»
- Много ли в нашем селе наркоманов? — переспрашивает Елена Несчастная. — А где их сейчас нет? Обносят дворы, воруют металлические заборы, ворота. Ради дозы на все пойдут! Я не стала разбираться, кто из них был клиентом нашего доктора, а кто не был, пусть милиция устанавливает. Что же касается самого Корабельникова, то многие люди хотели бы, чтобы в село приехал другой врач. Мнение о человеке иной раз складывается из каких-то мелочей. Мне известны случаи, когда наш доктор, прописывая больным лекарства, предлагал свои услуги по доставке препаратов из районной аптеки. Но сельчане потом жаловались, что наценки у Григория Ивановича «кусаются». Мое же настоятельное требование привозить вместе с лекарствами чеки Корабельников попросту проигнорировал. Поверит суд или нет в то, что доктор не сбывал наркотики, а просто выливал, увидим, ведь через неделю уголовное дело передадут в судебные инстанции.
Походив по селу и пообщавшись с людьми, я услышала разные мнения: одни отзывались о Корабельникове нелестно, другие хвалили.
- Моя мама сгорела от рака за десять месяцев, — сдерживая слезы, рассказывает Ирина Тушич, учительница. — Последние шесть-семь недель ее мучила страшная боль, так что приходилось вызывать доктора Корабельникова и днем и ночью. Он назначил маме морфин, но уколы ей делали исправно. Я к врачу никаких претензий не имею, наоборот, благодарна за то, что был рядом в трудные дни.
Еще один сельчанин сказал следующее: «В России, чуть что случится, сразу ищут чеченский след. У нас, в Украине, в любом конфликте ищите политику, не ошибетесь. Она людей способна так рассорить!.. Когда-то доктор имел несчастье быть в одной из партий, чьи оппоненты возглавляют сейчас наш сельсовет. В ночь выборов, как это часто бывает, неожиданно погас свет, и пошел слух, что врач вроде бы уничтожил несколько бюллетеней своих политических противников. Ему этого не простили, вот со временем громкое дело и появилось».
Корабельников говорить о инциденте с выборами не пожелал.
- Я же вам с самого начала сказал: виноват, отвечать придется, — повторил доктор. — Надеюсь, наказание не будет связано с лишением свободы. Хотелось бы и дальше помогать землякам. Я люблю свою профессию.
7218
Читайте нас в Facebook
