«Слава позвонил через несколько дней после начала войны»: Марина Боржемская об отношениях с Узелковым и своем страхе

«Не уверена, что вообще когда-то наступит момент, когда россиян будут считать нормальными людьми»

— Полномасштабная война в нашей стране идет уже больше семи месяцев, а вторжение россии на наши территории — с 2014 года, и привыкнуть к этому невозможно, — говорит Марина. — Мы научились правильно реагировать на сирену, понимаем, как нужно действовать, более решительны, но от этого не становится легче на сердце — за это заплачена слишком высокая цена. Варварство нашего врага просто зашкаливает. Ни в одних войнах не было таких кощунственных и кровожадных разрушений, как в Украине. Мы имеем дело с людоедами. Не хочется переходить словесно на их уровень, но все, что делает россия, не поддается логике нормального человека.

— Как думаете, сможем когда-нибудь их простить?

— Нет. Не уверена, что вообще когда-то наступит момент, когда россиян будут считать нормальными людьми.

— Помните момент, когда вам перестало быть страшно?

— Страшно будет всегда. Но когда ты знаешь свой страх в лицо, знаешь имя своего страха, это уже большой успех. Тогда ты знаешь, как с ним справляться. В самом начале вторжения было очень страшно. Хотелось услышать от кого-то что-то мудрое, что меня поддержит. Но даже родители, которые прожили большую часть своей жизни, не могли мне подсказать, как справиться. Только на третьей неделе я научилась реагировать. Я смотрела на своих детей, понимая, что сын Роберт взрослеет буквально с каждым днем. Он подготовил все, что нужно на случай войны на первое время, тайком от меня собрал спички, свечи, ножик, веревку. Все было сложено в тревожный чемоданчик. Раньше я не могла поверить в реальность войны, а сегодня мы научились говорить о том, чего боимся больше всего.

— Каким было ваше 24-е февраля?

— Я была в Виннице и в шесть утра должна была сесть в машину, чтобы ехать в Киев, где у меня были запланированы съемки на пост-шоу «Холостяк. Как выйти замуж». К тому же должна была состояться фотосессия: я сняла студию, оплатила оператора. Но рано утром 24-го февраля позвонила моя помощница: «Марина, началась война». Я просто не могла в это поверить! Там, где я живу, никаких взрывов слышно не было. У нас стояла гробовая тишина. Даже не помню, как я собрала силы в тот момент. Подошла к кровати Роберта, разбудила его, сказала: «Сыночек, просыпайся, надо собрать самые необходимые вещи, я не понимаю, что будет дальше». Быстро села в автомобиль, подъехала к банкомату и сняла наличку — банкомат больше трех тысяч не выдавал. Потом поехала на заправку и залила полный бак. После меня уже стояла пятикилометровая очередь. Мы разбудили Оливию, и я назвала все своими именами. Дочь расплакалась: «Мама, что мы будем делать?» Позвонила брату в Киев и сказала, что я остаюсь в Виннице и его жена с детьми тоже будут тут. Мы собрали вещи и решили, что переедем к моим родителям, чтобы держаться все вместе. Но потом стало понятно, что их квартира находится в небезопасном месте, и мы вернулись ко мне, в спальный район, в квартиру, которую я снимаю. Папа наотрез отказался переезжать.

Читайте также: «Война все изменила»: Марина Боржемская о встречах детей с бывшим мужем

— Известно, что вы вместе занимаетесь помощью переселенцам.

— Папа — директор еврейского благотворительного центра, мы оказывали помощь евреям, которые выезжали из пострадавших мест Украины. Мы предоставляли им жилье, кормили, перевозили в более безопасное место. На третий день мы с Робертом стали закупать средства первой необходимости для нашей армии — лекарства, майки, носки.

— У вас не было паники?

— На самом деле была. Но, наверное, годы в разводе сделали из меня такую «мужчину-женщину». Я стала «отцом», понимая, что в некоторых моментах должна быть жесткой и непоколебимой. Казалось бы, этот момент мешал моей женственности, но в период войны он оказался очень полезным.

— Ваш бывший супруг и отец детей Вячеслав Узелков позвонил, когда начались взрывы?

— Слава позвонил через несколько дней и предложил помощь. Тогда мы впервые поговорили с ним взвешенно, нормально. Сказал, что, если нужен детям выезд за границу, он даст разрешение. Я сказала, что до тех пор, пока враг не зашел в наш город и стоит наша квартира, мы будем находиться в Виннице. Единственное, я попросила общаться с детьми, чтобы они понимали, что папа рядом. Это действительно продолжалось некоторое время, но общение не совсем складывалось и вовсе поутихло. За время войны дети виделись со Славой пару раз. Я стала для них и папой, и мамой, и меня это не напрягает. Конечно, вначале мне хотелось, чтобы бывший супруг больше внимания уделял детям. Но ведь каждый человек делает свой выбор, и я не вправе его осуждать. Я лишь благодарна за то, что у меня есть дети. Я бы не чувствовала себя полноценной. Знаете, за время войны они стали еще лучше. Роберт — более ответственный. Он полностью помогает мне с Оливией. Я продолжаю заниматься благотворительностью и вновь работаю. Роберт помогает с онлайн-обучением Оливии. Готовит ей кушать, если я не успеваю. В общем, полностью обеспечивает мой тыл. Я говорю ему, что мы с Оливкой чувствуем себя рядом с ним девочками.

«Сын говорил: «Я нигде никогда не хочу жить, кроме как в Украине!»

— Летом вы все же на время уехали из Украины.

— Это случилось, когда родила моя сестра Эмилия. Знаете, она для меня как собственный ребенок. Эмилия с первых дней войны панически боялась нас потерять. Все время просила приехать к ней, привезти маму. Я говорю: «Эмилия, обещаю, если будет критично и сложно, мы сразу поедем к тебе. Уехать сейчас, это словно предать своего ребенка». При этом я никого не осуждаю. Но я публичный человек и своим авторитетом могу кому-то помочь. Я пообещала приехать к сестре, когда появится на свет ее сын. Знаю, как тяжело далась ей эта беременность, это «золотой ребенок». И вот 23 июня мне пришло сообщение от мужа Эмилии, что они едут в роддом. Я быстро организовала поездку и вместе с мамой и детками поехали в Израиль. Я побыла там две недели и вернулась в Украину. Дети остались, но через неделю уже звонили мне и просились домой. Роберт говорил: «Я нигде никогда не хочу жить, кроме как в Украине!» В конце концов дети пробыли у сестры полтора месяца. Я поехала за ними, и они были счастливы, когда мы пересекли венгерско-украинскую границу. Просто были готовы целовать все вокруг!

— Что сейчас дает вам силы?

— Мне помогает, что я всегда помню о наших ребятах на фронте, у которых нет выходных, праздников. Те, кто остались здесь, — их надежная опора. Моя фитнес-программа тоже нацелена на восстановление. Занимаясь спортом, люди могут немного переключиться, снять стресс, отодвинуть новости. Я рада, что телеканал СТБ запустил гуманитарное вещание, которым оказывает эмоциональную поддержку украинцам, и они могут увидеть наш проект «Счастливы за семь дней», который мы с такой любовью сняли до войны. Чтобы не терять силу духа и идти дальше, нужно видеть и другую жизнь.

— Марина, думали о том, как будете встречать день победы?

— Первое, что сделаю, — пойду в церковь. Буду молиться за каждого воина и погибших мирных жителей, которые отдали свою жизнь за наше будущее. Обязательно пойду туда вместе с детьми. Наверное, застолья не будет. Мне хотелось бы больше провести время с теми, кто принес нам победу, — обнять воинов, их матерей, жен. Это будет такая большая встреча со всеми близкими людьми.

— Теперь осталось дождаться.

— Уверена, что это скоро произойдет. Мы доказываем сейчас, что можем победить. Но какой ценой… Каждая смерть разрушает меня и приносит боль. Но я жду победу, она близка, и это чувствуется! Да, цена высока, но мы понимаем, за что мы боремся. В отличие от врага. Которого я никогда не прощу. Это уж точно… Они сделали свой выбор, и быть им на все века за это отшельниками!

Напомним, недавно бывшая жена боксера Вячеслава Узелкова откровенно рассказала о новых отношениях после развода.

34921

Читайте нас в Facebook