Светлана вышла из дома во двор и разговаривала с соседками: в результате прямого попадания снаряда в Херсоне на глазах у сына погибла медсестра
Трагедия произошла на глазах у сына-школьника Светланы, который был совсем рядом и чудом остался жив. Светлана стала уже третьей сотрудницей Херсонской городской клинической больницы имени Тропиных, которая погибла в результате российских обстрелов. О том, какой была Светлана и как больнице удается работать под постоянными обстрелами, «ФАКТАМ» рассказал генеральный директор больницы Леонид Ремига, который во время оккупации Херсона сам пережил российский плен за отказ сотрудничать с оккупантами.
«Это было страшно. После прямого попадания снаряда погибших, извините за подробности, разорвало на части»
Светлана Виштомова работала в детском отделении — и ее хорошо помнят десятки пациентов и их родители. В комментариях под постом о гибели Светланы люди пишут, что запомнили ее как добрую и отзывчивую женщину, которая всегда и всем готова была помочь.
«Молодая женщина, мама троих деток, светлая, полная жизни… Работала в отделении более 15 лет, делала на своем месте все для помощи и поддержки в это сложное время. Коллектив больницы скучает и выражает искренние соболезнования родным Светланы. Сейчас ее муж с детьми находятся в больнице под наблюдением психологов и врачей.
К сожалению, это уже не первая потеря в нашем коллективе — в начале мая от вражеской атаки в АТБ маркете погибла старшая медицинская сестра отделения реанимации Татьяна Кириченко вместе с мужем, а еще раньше возле супермаркета в результате обстрела получила несовместимые с жизнью травмы младшая медицинская сестра отделения медицинской реабилитации Елена Сытник", — сказано в посте в Facebook Херсонской городской больницы имени Тропиных.
— В нашей больнице Светлана работала вместе со своей сестрой, — рассказал «ФАКТАМ» генеральный директор больницы Леонид Ремига. — Они вдвоем пришли к нам 15 лет назад — и так вместе и работали, в одном отделении. Светлане было 43 года, ее сестра на два года старше.
Случившееся стало шоком для всего нашего коллектива. Мне позвонили из полиции буквально сразу после того, как это произошло. 28 сентября россия в очередной раз обстреляла жилой квартал. В Херсоне это происходит постоянно, здесь у нас взрывы и «прилеты» случаются каждый день. И ты никогда не знаешь, где тебя это застанет… Светлана была дома. Вышла во двор и разговаривала с двумя соседками, которые сидели на скамейке. Ее муж был дома. Это ее второй муж, с которым у них двое детей — мальчик и девочка. Оба еще школьники. Еще у Светланы есть 18-летний сын от первого брака. Он в тот момент был у бабушки в другом районе. Девочка была в гостях у подружки — это буквально через квартал от их дома. А мальчик, младший сын, был рядом с мамой, катался во дворе на велосипеде. Сестра Светланы рассказала, что буквально за двадцать секунд до того, как случился «прилет», мальчик сказал: «Мам, я поеду покатаюсь». Он отъехал немного дальше — и в этот момент произошел взрыв.
Ребенок физически не пострадал, но мама фактически погибла у него на глазах. Это было страшно — после прямого попадания снаряда погибших, извините за подробности, разорвало на части. И ребенок все это видел… Дом Светланы уцелел. Оттуда выбежал ее муж… Его психологическое состояние сейчас очень тяжелое. Сразу после случившегося и его, и детей привезли к нам в больницу, где с ними работали психологи… Сейчас сестра Светланы рядом с ними — и она планирует оформлять опеку над детьми. Муж Светланы, в том состоянии, в котором он сейчас находится, не сможет заботиться о детях.
В субботу, 30 сентября, Светлану похоронили. Для всех нас это трагедия. Ее любил весь коллектив, она была ответственным добросовестным работником и очень хорошим человеком. Очень любила детей, а они в свою очередь тянулись к ней. Во время пандемии коронавируса, когда наша больница была переполнена и все работали на грани возможного, Светлана всю себя отдавала работе и пациентам. Потом война, оккупация. Работа в условиях постоянного страха за свою семью, за пациентов. Затем деоккупация — и с тех пор постоянные обстрелы со стороны российской армии. После подрыва Каховской ГЭС в детское отделение нашей больницы, где и работала Светлана, привезли эвакуированных из затопленных зон пожилых людей. Многие из них пострадали физически. Но даже после окончания лечения многие из них остались в больнице, потому что им некуда было идти — их дома смыло водой. Они остаются у нас по сей день. Светлана за ними ухаживала как могла, старалась поддержать. Поэтому ее многие хорошо знают и любят.
«По звуку взрыва понимаем, что через несколько минут уже будем принимать новых раненых»
По словам Леонида Ремиги, в том месте, где погибла Светлана, не было никаких военных объектов. Россияне, как всегда, просто обстреливали жилые дома.
— Возможно, их целью было находящееся неподалеку общежитие аграрного университета — они уже в него целились накануне, — говорит Леонид Ремига. — При этом общежитие давно пустует, там ничего и никого нет. Они просто убивают гражданское население. Две другие наши сотрудницы тоже погибли во время обстрела жилых кварталов. Младшая медсестра отделения медицинской реабилитации Елена Сытник попала под обстрел, как только вышла из супермаркета АТБ. Они с мужем садились в машину, когда прилетел снаряд. Муж выжил, Елена погибла.
А затем погибла старшая медсестра нашего реанимационного отделения Татьяна Кириченко — при точно таких же обстоятельствах, как и Елена. В мае они с мужем тоже были в АТБ, который тоже обстреляли россияне. Тогда пострадало много людей. Татьяна с мужем погибли на месте. Накануне мы с ней виделись на рабочем совещании… Татьяна была очень предана своей профессии, она спасала людей. Проработала в больнице больше двадцати лет…
.jpg "Медсестра Татьяна Кириченко погибла вместе с мужем, когда оккупанты обстреляли супермаркет АТБ")
По словам Леонида Ремиги, как бы страшно это ни звучало, но коллектив больницы уже привык к работе под постоянными обстрелами.
— Мы уже по звуку понимаем, в какую сторону и что конкретно летит, — говорит Леонид Ремига. — Понимаем, сколько у нас минут (или даже секунд) на то, чтобы спуститься в укрытие. У нас в укрытии и операционная, и все необходимое для оказания помощи пациентам травматологии. Хорошо отработан план моментальной эвакуации пациентов в укрытие и прочие меры. Часто по звуку взрыва понимаем, что через несколько минут уже будем принимать новых раненых… При этом большинство наших врачей и медперсонала никуда не уезжают, продолжая самоотверженно работать в таких условиях. 65 процентов сотрудников, которые работали до войны, работают и сейчас. Некоторые выезжали во время оккупации, но вернулись — в том числе из-за границы.
Сам Леонид Ремига во время оккупации Херсона пережил плен:
— Россияне взяли меня в плен, потому что я отказался с ними сотрудничать. Начиная с июня прошлого года они хотели меня арестовать. Меня защищали наши врачи — говорили, что так как мне почти 70 и у меня хронические заболевания, мне нужна медицинская помощь. Какое-то время я лежал в больнице, потом скрывался от оккупантов, но они все же меня нашли. Семь дней они держали меня в подвале. Это были и моральные, и физические пытки. Они пытались заставить меня дать им все логины и пароли к системе и счетам больницы. Когда они поняли, что даже пытками ничего от меня не добьются, отпустили под так называемый домашний арест. Потом, уже перед самой деоккупацией, опять меня искали — мне передали, что они опять хотят меня похитить и вывезти на левый берег. К счастью, в этот раз они меня не нашли. Это было 9 ноября. А 11 ноября Херсон уже был деоккупирован и я вышел на работу.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о смерти шестилилетнего Назара Грицкова из села Новодмитровка на Херсонщине, которого россия убила 14 сентября.
1917Читайте также: «Никогда не забуду то, что я там увидел. Погибших, разорванных людей»: подробности ракетного удара по рынку в Константиновке
Читайте нас в Facebook
