Игорь Дыченко: "Ахматова предложила мне кофе. Я хлебнул — и слезы брызнули из глаз: кипяток и горечь страшная!"
В коллекции киевского искусствоведа Игоря Дыченко есть автографы Иосифа Сталина и Пабло Пикассо, Анны Ахматовой и Сальвадора Дали, Лили Брик и Ивана Козловского… Со многими из этих знаменитостей Игорю Сергеевичу доводилось общаться лично! Всего же в коллекции Игоря Дыченко около тысячи редких автографов…
«Первым расписался в моем блокноте легендарный полярник Папанин»
— Первый автограф я получил, еще когда учился в пятом классе, — говорит владелец самой большой в Украине коллекции автографов Игорь Дыченко. — К нам, киевским школьникам, приехал на встречу легендарный полярник Иван Папанин. Это был человек невысокого роста, очень скромно одетый. С энтузиазмом Иван Дмитриевич рассказывал нам, пятиклассникам, об экспедиции на Северный полюс, о дрейфующей станции… Но вдруг прозвенел звонок, и всех ребят из зала как ветром сдуло. И известный исследователь Севера остался в школьной аудитории в гордом одиночестве! Чтобы как-то смягчить конфуз, я и протянул ему блокнотик с просьбой оставить в нем свой автограф.
— В ту пору вы, наверное, даже не предполагали, что коллекционирование автографов станет делом вашей жизни?
— Нет, конечно. Я никогда не охотился за знаменитостями. И второй в своей жизни автограф получил в пятнадцать лет от Анны Ахматовой благодаря случаю. Дело в том, что как-то гостила у наших соседей родственница Анны Андреевны. На каникулы я поехал в Ленинград к знакомым, и меня попросили передать Анне Ахматовой посылочку. Это было в июле 1962 года — почти полвека назад!
Удивительная встреча! Заброшенная литфондовская дача в Комарово. В темной комнате — силуэт пожилой женщины, что-то пишущей за столом. Это была 73-летняя Анна Ахматова, совсем не похожая на ту, которую я знал по ее ранним портретам. На великой Ахматовой было темно-синее свободное платье вроде тоги, теплые домашние тапочки. Я запомнил ее серебряный перстень с черным овальным агатом — очень старый, потускневший от времени. Помню, пальцы у Анны Андреевны были пухлые, совсем не такие, как на портретах…
— Чем она вас угощала?
— Кофе. Этот напиток я тогда попробовал впервые в жизни. Хлебнул — и слезы брызнули из глаз: кипяток и горечь страшная! Кофе был без сахара. Именно такой Ахматова любила, хотя и нельзя ей было пить этот напиток, она ведь была сердечница. Анна Андреевна читала мне свою знаменитую «Поэму без героя». В тот день я был единственным слушателем этого произведения.
На прощание Анна Андреевна подарила мне сонет с автографом. Правда, когда мы встретились в следующий раз, она сказала: «Игорь, порвите тот сонет. Я сделала его новую редакцию». Я возразил: «Поздно — я уже выучил его наизусть!» И, конечно же, уничтожить его моя рука не поднялась. Больше скажу: даже ручку сохранил, которой Анна Андреевна начертала для меня автограф! Хотя… писать она предпочитала карандашом.
Знакомство с Ахматовой, в гостях у которой Игорь Сергеевич бывал неоднократно, стало в его судьбе знаковым. Анна Андреевна познакомила его с переводчиком Гербертом Маршаллом, а тот — с Лилей Брик, любимой женщиной Владимира Маяковского. Женщиной-легендой, слухи и сплетни вокруг имени которой не утихают по сей день.
— Экстравагантная и капризная «малютка» с ярко-рыжими волосами, Лиля Брик всегда ходила в черном брючном костюме: летом — в шелковом, в холодное время — в шерстяном, — продолжает Игорь Дыченко. — Приезжая в Москву по издательским делам, я обычно звонил ей прямо с вокзала. «Немедленно ко мне!» — говорила она командным голосом. Но «немедленно» означало часа через три, не раньше.
«До конца дней Лиля Брик носила на цепочке кольцо — подарок Маяковского с надписью: «Люблю. Люблю. Люблю»
— Гостей Лиля Брик любила встречать при полном параде, — вспоминает Игорь Дыченко. — Ей было уже около восьмидесяти. Безбровая, брови рисовала и ошибалась настолько, что одна бровь даже примерно не «согласовывалась» с другой. Ее муж Василий Катанян открывал дверь, а Лиля Юрьевна, словно комета Галлея, мокрая, с рыжими растрепанными волосами, мчалась мимо гостя, чтобы через минуту появиться в гостиной во всей красе. Никогда ничего не готовила! Обычно на столе были сыры, купленные в валютном магазине «Березка». Очень изысканные сыры!
Автографов Лили Брик у меня несколько. Есть фото, где в центре Лиля, а с двух сторон — Осип Брик и Владимир Маяковский. Лиля надписала: «Игорю на память о нас». Но самый ценный автограф Лиля Юрьевна оставила на книге Маяковского «Лирика». Он подарил ей эту книгу с посвящением, а Лиля на его глазах… бросила книгу в реку. Случайно я купил в букинистическом магазине сборник стихов из этого тиража. Книга была без обложки. Я сделал переплет из кусочка простыни, принес Лиле. Прямо на обложке она воспроизвела посвящение Маяковского:
«Прости меня, Лиленька, милая,
За бедность словесного мирика.
Книга должна бы называться «Лиленька» —
А называется «Лирика».
Кстати, до конца своих дней на золотой цепочке на шее Лиля Брик носила два золотых кольца. Одно ей подарил Маяковский — оно было с выгравированной надписью «Люблю. Люблю. Люблю». Другое — ее подарок ему — с монограммой.
— Игорь Сергеевич, сколько сегодня стоят автографы Ахматовой и Брик? Наверняка сумасшедшие деньги…
— Не знаю. Меня это не интересует!
— В мире ведь существуют даже специализированные аукционы автографов! Я читала, что фото группы «Битлз» с автографами всех ее участников сегодня стоит порядка 200 тысяч долларов. А автограф Гая Юлия Цезаря несколько лет назад был продан на одном из аукционов за 23 миллиона долларов!
— В европейских столицах несколько раз я обнаруживал даже специализированные магазины, где продают автографы. Например, в Париже можно было за 200 долларов купить рукописную страницу Тургенева, в Осло — письмо Джека Лондона за 800 долларов. Но покупаю я крайне редко. И знаете почему? Доказать подлинность автографа не так-то просто. Только получая дарственную надпись лично, вы можете быть уверены, что этот автограф не подделка. Сомнительные вещи никогда не переступят порог моей коллекции!
— С покупкой ясно. А если вас попросят продать какой-то автограф за большие деньги?
— Нет таких денег, за которые я бы стал продавать! Расскажу вам случай. Несколько лет назад звонят мне из США, из Нью-Джерси. «Я хочу иметь что-то из вашей коллекции», — говорит незнакомец. «Что именно?» — «Все равно… «Я ему ответил, что продавать не стану ни за какие деньги. Он же предлагает обмен — автографы Гитлера, Гиммлера, Геббельса… «Хотите, отдам кофейный сервиз с личной яхты Джона Кеннеди?» — вдруг выдвигает он последний аргумент. Я отказался.
— Трудно понять вас, Игорь Сергеевич. Большинство коллекционеров рассматривают коллекционирование как лучший способ получить дивиденды…
— Для меня коллекционирование имеет другой смысл — показать народу собранные мною раритеты. Ведь это же невероятно: человека давно нет, а ты смотришь на буквы, которые он выводил полвека назад, и по ним воспроизводишь его образ, характер, настроение!.. Жаль только, что пока у нас в Киеве нет музея частных коллекций, где можно было бы экспонировать такие раритеты. Именно поэтому практически вся моя коллекция передана на хранение в Музей истории Киева и покоится пока в фондах.
— Какие автографы в коллекции, с вашей точки зрения, самые интересные?
— У меня есть автограф Пабло Пикассо на его фотографии — он часто раздавал автографы гостям из СССР, и это один из них. А есть автограф «от Пикассо», который в шутку начертал известный писатель, киевлянин Виктор Некрасов на фоне нарисованного им античного храма. Автограф Сталина в моей коллекции, если не ошибаюсь, — единственный сохранившийся в Украине! Иосиф Виссарионович дал его в 1936 году Владимиру Иоришу — композитору и дирижеру Киевского оперного театра. Автограф выполнен красным карандашом на лицевой стороне фотографии «вождя всех времен и народов». На фото стоит печать ВЦИК!
— Как этот раритет оказался у вас?
— Случайно. Зная о моем хобби, мне позвонил директор одного из букинистических магазинов… Есть, к счастью, дома, где каждый клочок бумаги и лоскуток чтут как историю… Помню, Лидия Петровна Тычина, вдова знаменитого украинского поэта, рассказывала: когда муж брился, промокал пену бумажечками. А на этих обрывках оставались его поэтические наброски! Лидия Петровна очищала их, сушила и сумела сохранить.
— Получить какой автограф было для вас как для коллекционера настоящим счастьем?
— Автограф Сержа Лифаря я купил в Париже. В этот день лил дождь. Я закутал раритет, чтобы не испортить, и шел по улице на таком подъеме, что не замечал непогоды. Даже захотелось выпить винца от счастья! Забыв, что я во Франции, а не на родине, подошел к пожилому прохожему и на русском языке поинтересовался: «Не могли бы вы подсказать, где здесь можно купить бутылку вина?» Он вдруг ответил с одесским акцентом: «Молодой человек, вы лучше скажите, где здесь нельзя купить бутылку вина!» Такое вот оно, счастье коллекционера! (улыбается).
1614Читайте нас в Facebook
