«один провод полевого телефона милиционеры бросали мне на спину, другой — на грудь. Когда крутили ручку аппарата, возникал сильный электрический разряд. Терпеть эту боль было невозможно! »
Она очень хотела помочь мужу. Но Виталик, безосновательно обвиненный в преступлении, которого не совершал, просил только об одном: подтвердить, что жена видела, как он убил человека. Мало того что взял на себя чужую вину, так еще требовал от супруги признаний, будто «на дело» они ездили вдвоем.
«Пряча глаза, дру зья говорили мне: «Виталя, тебя с нами в тот день не было»
Эта история началась три года назад. Пятничным февральским днем 30-летний житель Николаева Виталий Гавенко вывел погулять свою любимицу — среднеазиатскую овчарку.
- На улице я встретил друга, — вспоминает Виталий. — Он поделился новостью: в город приехал Сашка. Это наш приятель, которого я не видел лет восемь! Заторопились к нему. Объятия, воспоминания! Втроем отправились в кафе-бильярдную. По дороге столк-нулись с моей женой Светой и 12-летней дочкой. Они присоединились к нам. В кафе заказали кофе, сидим, отдыхаем. Народу было много, и нашу малышку, которая исполнила несколько песен с караоке, то и дело вызывали на бис. Когда засобирались уходить, дочка — ни в какую! А тут зашли поиграть в бильярд еще двое моих знакомых. Сам я шары не гоняю, но за них поболел. Уже вечерело, когда мы ушли.
Рядом со своей девятиэтажкой семья Гавенко увидела толпу людей, двор освещали мощные прожекторы.
- Мы с дочкой прошли мимо, а жену задержало любопытство, — продолжает свой рассказ мужчина. — Света догнала нас в подъезде со словами: «Там в «Волге» расстрелянный таксист». Тогда никто даже предположить не мог, каким кошмаром обернется для нас это убийство.
Милиция резво начала расследовать преступление. Сыщики заходили в каждую квартиру. И кто-то сообщил, что Виталий Гавенко увлекается оружием.
- Это давнее увлечение, — вздыхает Надежда Ивановна, мама Виталия. — В детстве он так метко стрелял вишневыми косточками, что хоть в Книгу рекордов Гиннесса заявку подавай! Не наигрался. Я одна сына растила, вот и упросила заводское начальство, чтобы его в 14 лет взяли в механосборочный цех учеником. Так что не до рогаток было, трудился с малых лет. Сын мечтал о морской пехоте, а попал на службу в стройбат. Оружие мне уже выдали, писал в письме из армии, называется лопата. А когда домой вернулся, сразу женился, семейные заботы пошли. Сына очень охота привлекала, но на ружье так и не собрал, на судостроительном заводе последние десять лет больше 160 гривен в месяц не платили.
- Но интерес к стрелялкам остался, — признается Виталий. — Начал арбалет делать, да времени не хватало довести «игрушку» до ума. Вместо этого стал мастерить на продажу хозяйственные ножи. По рынкам пройдусь, мясники товаром рассчитаются — семье подспорье.
- Единственное, чего мужу не хватало, чтобы я могла назвать его идеальным, это крепкой хватки, — признается Светлана. — Своего жилья нет, зарабатывал гроши. Но жили мы душа в душу, чему многие завидовали.
Одним словом, все считали эту семью вполне благополучной. И вдруг…
- Арестовали меня утром, — вспоминает Виталий. — Как раз на работу собирался. И сразу пытать стали. Не стоили клинок от рапиры, недоделанный арбалет и хозяйственные ножики, которые хранились в моем заводском рундуке, таких истязаний, и я поднял руки: мол, сдаюсь, все покажу и расскажу. На завод меня привезли в сопровождении чуть ли не президентского эскорта. В механосборочном цехе рабочие дар речи потеряли! Убоповцы постелили белую скатерть и давай сносить железяки с участков. Любая трубочка — это уже заготовка ствола, не иначе. Все на видео снимают. Смотрю — даже мастер заволновался: не окажется ли, что всем цехом подпольно пушки собираем? В местных газетах появились статейки про «современного Кулибина». Правда, в УБОПе после обысков потеряли ко мне интерес. Материалы передали в отдел милиции Центрального района Николаева, и меня с ними в придачу.
Тут-то и началось. Тамошним правоохранителям костьми надо было лечь, но раскрыть убийство таксиста.
- Когда стали спрашивать, как провел тот день, даже напрягаться не пришлось, я отлично помнил, — продолжает собеседник. — В бильярдной многие могли подтвердить, что я с женой, дочерью и друзьями был там. Но вскоре все, кто сидел за нашим столиком и чьи имена я назвал сыщикам, сами оказались за решеткой. Ищейки шутили: если надо будет, то и собаку вашу бросим на нары. Друзей прессовали так, что на очных ставках, пряча глаза, они говорили мне: «Зачем врешь, Виталя, тебя с нами в тот день не было!» Только жена и дочь не предали меня, но кто им верил?
И закрутилась карусель допросов: меня избивали, подвергали пыткам. Милиционеры, человек десять, становились в круг так, чтобы удары сыпались со всех сторон. Когда кричишь, боль не такой сильной кажется, но мне надевали противогаз, чтобы не шумел. Это у них называется «делать слоника». Устанавливали армейский полевой телефон с двумя проводами, один бросали мне под майку за спину, другой — на грудь. Когда ручку телефона крутили, возникал сильный электрический разряд. Эту боль терпеть невозможно! Снимут противогаз и спрашивают: «Ну, убивал?» И опять все сначала. Не помню, сколько это длилось. Может, неделю, а может, две, счет дням потерялся. В какой-то момент я понял, что больше не могу. И взял на себя чужое преступление.
Правоохранители говорили Свете, что закопают ее за городом
- Я должен был защищать Гавенко по делу о незаконном изготовлении и хранении так называемого оружия, — говорит адвокат Владимир Хомченко. — Каждый день по десять раз приезжаю в отдел милиции Центрального района, но подзащитного нет. Его увезли, отвечают. Кто, куда? Обратился в районную прокуратуру. Говорю: «У меня выкрали подзащитного». Там только отмахнулись. Нашел Виталия только через неделю. И он сообщил, что признался в убийстве! «Ты убивал?» — спрашиваю. «Нет, — говорит, — но так надо».
- А меня все эти дни с самого утра увозили в опорный пункт охраны порядка «Северный», — уточняет Гавенко. — Место там глухое, можно безбоязненно пытать. Когда я сломался, спросил, какую же явку с повинной могу написать, если ничего об убийстве таксиста не знаю? Мне принесли следственное дело с фотографиями с места происшествия. Тогда я впервые увидел на снимке незнакомого человека, «мою» жертву. Дальше корпели над бумагами вместе. Придумали, что у убитого якобы был газовый пистолет. Он попросил меня переделать его под боевой, я выполнил заказ. Но таксист через какое-то время позвонил, что недоволен работой, и требовал заплатить 100 долларов за испорченную пушку. Мы встретились, повздорили, и при передаче оружия я нечаянно его застрелил. «Тебе за это дадут два года условно, не больше», — успокаивал меня оперуполномоченный уголовного розыска Центрального района, самый главный мой мучитель майор Вазов (фамилия изменена. — Авт. ). Но потом эту версию срочно пришлось менять. Появился свидетель, который видел, как из такси выскочили и убежали двое. Майор поставил передо мной задачу: найти сообщника, который бы подтвердил нашу версию. Ему, мол, и вовсе ничего не будет, он лишь свидетель.
- Ну скажите, кому можно сделать подобное предложение? — спрашивает Виталий. — Какой человек в здравом уме согласится на такое?! Мне ничего не оставалось, как сосватать на роль сообщника жену. Светлану на три дня прикрыли. Ее тоже пытали током.
- После двух суток этого ада меня вывели на улицу, посадили в машину, — рассказывает Светлана Гавенко. — Была середина марта, воздух пахнет весной, капелью! Уловив мое настроение, Вазов спрашивает: «Не хочется в такую ночь умирать, правда? А ведь мы везем тебя за город, закопаем там, кто найдет?!»
- Жена моя оказалась сильной женщиной, — хмурится Виталий. — Сильнее меня, это уж точно. Что с ней творили! Но она не соглашалась подписать мне приговор. Майор тогда, помню, пришел злой: «Устроим вам встречу, ты ее как-то сам уломай».
- Когда Виталий сказал мне: «Свет, а ведь это я того таксиста грохнул», я решила, что муж сошел с ума, — утверждает женщина. — А он говорит: «Постарайся вспомнить, как сидела в такси на заднем сиденье! Если не припомнишь, мне отсюда не выбраться!»
Данные Светланой признательные показания закрепляли явку с повинной Гавенко. Теперь все сходилось. Опера были довольны.
- На радостях они даже водки мне налили, — улыбается Виталий. — Но предупредили: «Завтра с тобой будет работать следователь прокуратуры, не вздумай назад откатывать!»
Версия убийства по неосторожности не прошла. В документах появилась куда более жесткая формулировка: умышленное преступление. Но отступать уже было поздно.
Если бы настоящих бандитов не поймали, Гавенко сидел бы сейчас в тюрьме
- Хорошо помню это дело, — рассказал «ФАКТАМ» председатель суда Центрального района Николаева Александр Голубкин. — Гавенко на первом же заседании заявил, что он себя оговорил, поскольку на него и жену оказывали физическое и моральное давление. Но так все подсудимые говорят, поверьте. Мы в зале суда смотрели по видео воспроизведение обстоятельств преступления, там Гавенко очень уверенно все показывал. Очевидно, его научили.
- В суд из правоохранительных органов пришел ответ о проведенной проверке, в котором сообщалось, что незаконные методы следствия к Гавенко не применялись, — уточняет Владимир Хомченко. — Виталий продолжал твердить, что не имеет ни малейшего отношения к смерти таксиста, но 12-15 лет заключения стали для него без пяти минут реальностью.
Только мама лжеубийцы надеялась на чудо, полагая, что у Бога милости много и он сохранит ее сына. И чудо произошло! В Николаеве удалось задержать банду Суханюка, на чей след долго не могли выйти. Средь бела дня с оружием в руках — маузером 1910 года выпуска — молодчики дерзко врывались в магазины, сапожные мастерские, дома местных жителей, убивали и грабили. Когда задержанные стали давать показания, всплыл эпизод с таксистом. В мельчайших подробностях члены группировки рассказали, как они расправились с извозчиком — одной из первых своих жертв. Случился юридический казус: в Центральном суде города готовились вынести приговор Гавенко, и за то же самое (!) преступление судья Николаевского апелляционного суда Елена Фарионова определялась со сроками заключения еще пятерым бандитам.
- В конце концов здравый смысл возобладал, меня освободили прямо в зале суда!.. — вздыхает Виталий. — Кстати, о маузере. С подачи оперов я сказал, будто сам его смастерил, а после преступления порезал на части и утопил в реке. Пока со мной «работали», из маузера в городе продолжали стрелять, но никто не придавал этому значения. Дело лепили из сплошных фантазий, реальная картина никого не интересовала.
- Мой подзащитный выиграл там, где это удается немногим, — утверждает Владимир Хомченко. — По большому счету, только случайность помогла ему избежать наказания. Виталий полагал, что с помощью чистосердечных признаний в суде удастся перечеркнуть явку с повинной, которую из него выбили. Теми, кто так думает, забиты украинские тюрьмы.
- Прокуратура Николаевской области заканчивает расследование должностных преступлений милиционеров, которые сфабриковали дело против Виталия Гавенко, — сообщил «ФАКТАМ» начальник следственного отдела прокуратуры Николаевской области Владимир Бионосенко.
Перед судом предстанут двое бывших оперуполномоченных уголовного розыска Центрального РО ГУМ Николаева майор Вазов и капитан Алехин (фамилия изменена. — Авт. ), которые явно переусердствовали, пытаясь раскрыть убийство таксиста.
Сославшись на занятость, начальник упомянутого райотдела милиции отказался встретиться с корреспондентом «ФАКТОВ», а его заместитель Галина Борщевская заверила, что об интересующих нас фактах она впервые слышит. «Три года назад? — переспросила Галина Гавриловна. — За это время тут уже раз пять все поменялось!»
Отчасти она права: майор Вазов ушел на пенсию в чине подполковника по выслуге лет. Его коллега в звании и должности тоже повышен и сейчас возглавляет уголовный розыск одного из райотделов городской милиции.
- Следователю прокуратуры, который начинал вести дело против милиционеров, я говорил, что били меня не только Вазов и Алехин, — горячится Виталий. — Но мне ответили: «Дай Бог с двумя справиться, десятерых нам не потянуть». Я их всех по фамилиям, конечно, не знаю, но лица опознал бы. Они мне до сих пор снятся.
Говорят, Вазов, став обвиняемым, подался в бега. Уехал на родину, в Молдову, и его долго не могли найти.
- Или не хотели, — пожимает плечами адвокат Хомченко. — На николаевском авторынке я как-то наткнулся на разыскиваемого, у него там свой контейнер. Сообщил в прокуратуру. Через месяц опять там с ним столкнулся, хотя он все еще якобы был в розыске.
Виталий утверждает, что у него в это же время деликатно интересовались, не согласится ли в обмен на две тысячи долларов забыть свои унижения.
- Я вовсе не кровожадный, — говорит Гавенко. — И хоть покалечили меня сильно: на нары залезть не мог, все внутри поотбивали, я плохо слышу и вижу, остался без зубов, но махнул бы на все рукой. Ну, отсидел за решеткой 9 месяцев и 9 дней, ладно. А вот жена… Когда Света мне рассказала, как стражи порядка ее унижали… Нет, этого я им не прощу! Один только штрих: Светлана уже все подписала, о чем я просил, уходит домой, вдруг Вазов ее окликает, чтобы… угостить конфетой! А она не ест конфет, ну не любит. Спасибо, говорит, не хочу. В какую же ярость это привело майора! Не привык палач в погонах, чтобы было не так, как он хочет! «Ты сожрешь!» — вызверился. Можно такое прощать, как вы считаете? Они все уверены в своей безнаказанности. Пусть теперь попробуют, каково оно, в нашей шкуре. Хотя им все равно легче, их наверняка прессовать не будут.
- До сих пор я не верю, что увижу наших обидчиков на скамье подсудимых, — замечает Светлана. — Проходя мимо райотдела милиции, и сейчас ноги от страха подкашиваются. Когда после трех суток задержания вышла с кровоточащим разбитым затылком, куда, думаете, направилась? Прямиком в прокуратуру. Жалуюсь, что провода с током к ушам — это же невозможно терпеть! А мне в ответ: «Не верим мы вам, женщина. От тока у вас уши почернели и отпали бы, а они на месте, посмотрите. У меня-то на месте, но где были глаза и уши тех правоохранителей, в чьи двери я почти год стучалась? Нам не поверили бы до сих пор, если б настоящих бандитов не поймали. Останься они на свободе, где мой муж был бы сейчас?! Почему судьба законопослушных граждан ставится в зависимость от каких-то случайностей? Разве предстоящий суд над милиционерами даст ответ на этот вопрос?
Сославшись на занятость, начальник упомянутого райотдела милиции отказался встретиться с корреспондентом «ФАКТОВ», а его заместитель Галина Борщевская заверила, что об интересующих нас фактах она впервые слышит. «Три года назад? — переспросила Галина Гавриловна. — За это время тут уже раз пять все поменялось!»
Отчасти она права: майор Вазов ушел на пенсию в чине подполковника по выслуге лет. Его коллега в звании и должности тоже повышен и сейчас возглавляет уголовный розыск одного из райотделов городской милиции.
- Следователю прокуратуры, который начинал вести дело против милиционеров, я говорил, что били меня не только Вазов и Алехин, — горячится Виталий. — Но мне ответили: «Дай Бог с двумя справиться, десятерых нам не потянуть». Я их всех по фамилиям, конечно, не знаю, но лица опознал бы. Они мне до сих пор снятся.
Говорят, Вазов, став обвиняемым, подался в бега. Уехал на родину, в Молдову, и его долго не могли найти.
- Или не хотели, — пожимает плечами адвокат Хомченко. — На николаевском авторынке я как-то наткнулся на разыскиваемого, у него там свой контейнер. Сообщил в прокуратуру. Через месяц опять там с ним столкнулся, хотя он все еще якобы был в розыске.
Виталий утверждает, что у него в это же время деликатно интересовались, не согласится ли в обмен на две тысячи долларов забыть свои унижения.
- Я вовсе не кровожадный, — говорит Гавенко. — И хоть покалечили меня сильно: на нары залезть не мог, все внутри поотбивали, я плохо слышу и вижу, остался без зубов, — но махнул бы на все рукой. Ну, отсидел за решеткой 9 месяцев и 9 дней, ладно. А вот жена… Когда Света мне рассказала, как стражи порядка ее унижали… Нет, этого я им не прощу! Один только штрих: Светлана уже все подписала, о чем я просил, уходит домой, вдруг Вазов ее окликает, чтобы… угостить конфетой! А она не ест конфет, ну не любит. Спасибо, говорит, не хочу. В какую же ярость это привело майора! Не привык палач в погонах, чтобы не так было, как он хочет! «Ты сожрешь!» — вызверился. Можно такое прощать, как вы считаете? Они все уверены в своей безнаказанности. Пусть теперь попробуют, каково оно, в нашей шкуре. Хотя им все равно легче, их наверняка прессовать не будут.
- До сих пор я не верю, что увижу наших обидчиков на скамье подсудимых, — замечает Светлана. — Проходя мимо райотдела милиции, и сейчас ноги от страха подкашиваются. Когда после трех суток задержания вышла с кровоточащим разбитым затылком, куда, думаете, направилась? Прямиком в прокуратуру. Жалуюсь, что провода с током к ушам — это же невозможно терпеть! А мне в ответ: «Не верим мы вам, женщина. От тока у вас уши почернели и отпали бы, а они на месте, посмотрите». У меня-то на месте, но где были глаза и уши тех правоохранителей, в чьи двери я почти год стучалась? Нам не поверили бы до сих пор, если бы настоящих бандитов не поймали. Останься они на свободе, где мой муж был бы сейчас?! Почему судьба законопослушных граждан ставится в зависимость от каких-то случайностей? Разве предстоящий суд над милиционерами даст ответ на этот вопрос?
Читайте нас в Facebook
