Когда призывник сказал врачу, что дома у него работает завод, выпускающий тепловозы, но еще не полностью отлажен металлургический цикл, психиатр выписал парню «белый» билет

Хотя реформа Вооруженных Сил в Украине продолжает проводиться, служба в армии все еще остается весьма нежелательной обязанностью для большинства призывников. Возможно, уже во время нынешнего весеннего призыва многие ребята попытаются избежать службы.

Классический метод «закосить» от армии -- это сказаться очень больным. Правда, в последнее время стали появляться и другие способы. К примеру, можно объявить себя абсолютно неграмотным. Так, в прошлом году 63 призывника из Луганской области были отправлены домой по причине того, что в свои 18 лет не умели читать и писать. Но и это еще не все: оказывается, службы в армии можно избежать, продемонстрировав высочайший уровень образованности…

Руководители крупных предприятий Луганской области обращались к Михаилу за советом как к эксперту в области машиностроения

История, произошедшая десять лет назад с уроженцем Луганска Михаилом Взором (по просьбе героя статьи имя и фамилия изменены. -- Авт. ), на первый взгляд комична. Хотя ее участникам тогда было вовсе не до смеха. Для того чтобы картина случившегося была более полной, следует рассказать немного о самом Михаиле, точнее о его хобби.

Кто-то коллекционирует марки, этикетки, монеты, а Михаил собирает… паровозы, тепловозы, вагоны, заводы, домны, мартены, железнодорожные пути. Правда, не настоящие, а их модели, уменьшенные в десятки раз. Да и размещается все это на трех обычных письменных столах. Но несмотря на малые габариты, все это работает и полностью повторяет технологический цикл настоящего производства. Даже доменные печи выплавляют металл (правда, не чугун, а лишь свинец).

Железнодорожная техника, выполненная Михаилом, копирует оригинал с точностью до малейшего винтика. Даже гербы Луганска на занавесочках вагонов поезда длиной и высотой в полсантиметра Миша рисует от руки, не доверяя этот творческий процесс компьютерной технике. Михаил относится к своей работе очень ответственно. К примеру, если на одной из труб «настольного» завода значится надпись «1850 год», то он делает ее именно из материалов 1850 года. Даже поверхность стенда, где располагается его мини-производство, присыпана землей ржаво-кирпичного цвета, которая характерна для всех металлургических городов.

Михаил подходит к своему увлечению основательно, досконально изучает машиностроение. Иначе не стали бы руководители некоторых крупных предприятий Луганской области обращаться к нему за советом -- как к эксперту и знатоку.

Полковник недоумевал: зачем такому толковому парню из глуши в армию идти?

Когда Мишина семья переехала из родного Луганска в город Жлобин Гомельской области, что в Белоруссии, молодой человек достиг призывного возраста. Полковник, который занимался отправкой призывников в армию, увидев, что юноша не очень-то стремится в ряды Вооруженных Сил, сказал: «Раз не хочешь идти, тогда пиши отказ и иди домой».

-- Времена были перестроечные, -- вспоминает Михаил, -- и я решил, что теперь все можно решить просто. Поэтому взял и изложил свои мысли на бумаге. Помню, радуясь, что все может разрешиться так просто, написал весь текст как-то очень красиво. И довольный проделанным трудом отправился домой. Какого же было мое удивление, когда через пару дней мне принесли повестку в прокуратуру. В назначенное время меня принял следователь. «Ну все, -- сказал он, -- против вас возбуждено уголовное дело по факту уклонения от службы в Вооруженных Силах». Первым моим желанием было порвать заявление. Но не тут-то было… «Вы, -- сказал следователь, -- уже вошли в противоречие с законом, и теперь без суда ваше дело решить нельзя». Это уже потом я понял, что меня просто запугивали. А тогда стал объяснять, что не хочу идти в армию, потому что у матери один. И потом, занятие мое требует каждодневных усилий. «А что за занятие?» -- спросил следователь. «Паровозы делаю, -- отвечаю, -- вагоны, мартены». Он, естественно, это всерьез не воспринял и отправил меня домой.

На следующий день я собрал чертежи вагонов, паровозов, тепловозов и принес их следователю. Он недоумевал: как парень из такой глуши может делать подобное? Думал, видимо, что я должен уметь лишь коров доить и на тракторе ездить. Минут десять он молчал, а потом, расхаживая по кабинету, стал нецензурно выражаться, приговаривая: дескать, не может он такого толкового парня отправить в армию. После долгой беседы он назначил следующую дату нашей встречи. В назначенный день мы с ним пошли на беседу к прокурору. Она получилась весьма короткой. Прокурор спросил, пойду ли я в армию, и, получив отрицательный ответ, обратился к моему следователю: «Тогда действуйте, как я вам сказал».

«Придется брать тебя под арест, -- вздохнув, ответил следователь. -- Ты только не суетись и не вздумай убегать. Я что-нибудь придумаю». Легко сказать -- «не суетись». Для меня эти дни были самыми страшными. А что с мамой творилось -- не описать.

-- Давай определим твои дальнейшие действия и договоримся, что ты четко будешь выполнять все мои указания, -- сказал мне следователь при следующей встрече. -- Первым делом поедешь на судебно-психиатрическую экспертизу. Там все подробно расскажешь, причем желательно сведенными к переносице зрачками. Вдруг что-нибудь у нас и получится.

… Врач-психиатр принял Мишу в своем кабинете. Облокотившись на стол, он всем своим видом показывал, что не намерен долго возиться с каким-то призывником и мечтает поскорее выставить его за дверь.

-- Что, в армию не хотим идти? Знаю вас -- вам бы только закосить, -- убежденно говорил психиатр. -- Заранее предупреждаю: мне ничего не надо. Взяток я не беру. Говори быстренько, чем тебе армия не угодила.

«Когда врач стал мне поддакивать, я понял: он уверен, что я псих»

-- В тот момент меня уже не столько волновала армия, сколько уголовное дело, -- говорит Михаил. -- Понадеявшись на высокий интеллектуальный уровень врача, я начал совершенно серьезно рассказывать ему, что дома у меня имеется настоящий мартен, работает производство тепловозов и за всем этим необходимо постоянно наблюдать. Это все была правда, а он принял за бред сумасшедшего. У меня дома стоит тепловозостроительный завод, говорил я психиатру, но это еще не все: я освоил металлургическое производство. Ведь машиностроение не может существовать без стабильных поставок металла. Я рассказал ему о процессе выплавки стали как минимум на уровне получившего диплом молодого специалиста.

Смотрю: пренебрежение ко мне исчезло, врач присел, стал мне поддакивать, и расспрашивать дальше.

-- А что это за печи у тебя такие стоят, ну-ка расскажи мне, -- пытался изобразить заинтересованность психиатр.

-- Обыкновенная печь -- ничего особенного. Стоит у меня на столе в комнате, тем не менее там плавится металл, -- стал я объяснять. -- Мало того, у меня существует еще специальная топливная программа, благодаря которой я снабжаю свое предприятие топливом.

-- Так, с тобой все ясно, -- даже как-то оживился врач, увидев во мне своего клиента.

-- Скажите, а дым у вас из трубы идет? -- спросил он, усаживаясь в кресло поудобнее.

-- Разумеется, идет. А как же? Шлак выгорает, выделяется сернистый газ, а продукты плавки я затем вагонами вывожу.

Слушая мое повествование, он стал говорить со мной более спокойным и даже заискивающим голосом. Я понял: он уверен, что я псих. Решив, что со мной все понятно, он пригласил в кабинет мою маму, а меня попросил выйти. Поскольку двери были тонкие, разговор врача и мамы я прекрасно слышал.

«Мои тепловозы есть в коллекции Президента»

«Так, мамаша, рассказывайте, что с вашим сыном происходит, где он состоит на учете», -- начал ее расспрашивать врач. Мама стала защищать меня: «Да нигде он не стоял, да и не больной он вовсе». -- «А что же он говорил мне, что у него дома предприятия стоят -- мартеновские и доменные печи», -- недоумевал доктор. -- «Да, действительно стоят, -- невозмутимо отвечала мама. -- Замучил он нас своим производством, спать невозможно. Шум страшный стоит, у него плавки идут, дым по всей квартире. Но что я могу поделать: у сына заря машиностроения, он нарабатывает опыт».

Одним словом, мамин правдивый рассказ психиатра добил. Однако он сделал свои выводы: там, похоже, вся семья с приветом. Минуты три длилась немая сцена. После чего врач сказал: «Я все понял. Только прошу вас, не надо его укладывать к нам. Хотя случай явно клинический и даже подтверждение не требуется. Я сейчас вам даю бумагу, на основе которой вам прекращают уголовное дело и дают белый билет с пометкой «7-Б». Со всеми вытекающими последствиями».

С последствиями мне действительно пришлось столкнуться. Дело в том, что с таким военным билетом устроиться на работу я не мог. И тут на помощь пришло мое любимое дело -- я стал делать модели для продажи. Причем большую часть времени я проводил в Украине, в Луганске, где нашлись люди, знавшие толк в моей работе. Теперь тепловозы моей работы есть даже у первых лиц Украины, в том числе и в коллекции Президента.

… Два года назад Михаил вернулся в Луганск. Тогда же и поступил в Восточно-украинский национальный университет, решив, что знания должны быть подкреплены документом об образовании. Кстати, учится он на коммерческом отделении, а оплачивает свое обучение, продавая модели.

Единственное, что по сей день страшит Михаила, так это служба в армии -- хотя сроки призыва и по белорусскому законодательству, и по украинскому уже давно прошли. Ну не всем же быть сильными и уметь стрелять из автомата. Надо же кому-то делать тепловозы и мартены.

 

295

Читайте нас в Facebook