«Коллаборанты, собирайте чемоданы, вам скоро придется бежать из Украины», — Дмитрий Гордон

— Дмитрий, многие интервью вы начинаете с вопросов о том, каким было утро 24 февраля для вашего собеседника, чем он занимался накануне масштабного вторжения, когда стал понимать, что надвигается что-то страшное. Ответьте теперь и вы на них. Вы были готовы к ужасу, который обрушился на страну? Собирали тревожный чемоданчик? Продумывали заранее варианты обеспечения безопасности семьи?

— На самом деле я не верил в то, что будет война. Почему не верил? Здравый смысл подсказывал, что в ХХI веке развязать полномасштабную войну против суверенного государства — это что-то из области фантастики. Да, американцы и британцы предупреждали, что российская армия войдет в Украину. Однако и наш президент, и все наши руководители (подчеркиваю — все) многократно и очень убедительно говорили, что никакой войны не предвидится, что в мае мы будем есть шашлыки и так далее.

Я поверил им, что так и будет, и никак к войне не готовился. Кроме единственного момента. Когда в Украине активизировались российские ДРГ, наши спецслужбы сообщили мне, что у диверсантов есть мои фотографии и адреса, что меня могут похитить, уничтожить или еще что-то совершить. Поэтому был очень внимателен и находился под охраной.

— Когда вас об этом предупредили?

— Примерно за месяц до вторжения. А 10 февраля опять-таки от спецслужб получил сигналы о том, что надо усилить охрану семьи. Планировал переместить ее под Львов, где было заготовлено специальное место.

Но 13 февраля позвонил мой друг Ринат Ахметов и сказал, что мне надо вывезти семью за границу. Я спросил: «Почему?» Он ответил: «ДРГ охотятся за тобой и будут охотиться за твоей семьей». И добавил: «Это не шутки». Он привел целый ряд аргументов, на которые я не смог найти возражений.

Я посоветовался со своими. Папа, ему скоро исполнится 86 лет, был категорически против. Он сказал, что уже один раз уезжал во время Второй мировой войны в эвакуацию, что хочет остаться в своем городе и не собирается никуда ехать. Нам с Алесей стоило больших усилий убедить его, что надо ехать со всеми. На следующий день Ринат Ахметов вывез мою семью самолетом на Запад. За что я ему очень благодарен.

А я продолжал не верить в то, что война начнется. Заявления президента и всех наших руководителей буквально в последние дни перед вторжением убеждали меня, что я прав.

Вечером 23 февраля мы собрались с друзьями, много говорили о происходящих событиях. При мне одному очень серьезному высокопоставленному человеку в Украине позвонили из Соединенных Штатов и сказали, что в четыре часа утра начнется война. Я и к этому не отнесся всерьез. Мы распрощались в час ночи и договорились пообедать днем.

Дома мы с Алесей завели будильник на четыре утра, чтобы убедиться, что война не начнется. Проснулись — все тихо, и я снова заснул. Без десяти пять меня разбудили звуки двух взрывов. Затем раздался третий. Подойдя к окну, увидел зарево. Включил телевизор, послушал выступающего путина и все понял. Через пятнадцать минут записал первое обращение к украинцам, которое тут же разместил в YuoTube, Instagram, Facebook. Вот так я встретил первый день войны.

— Вы за эти месяцы взяли десятки интервью. Чьи рассказы стали для вас шоком?

— Да не десятки, а, наверное, уже сотни интервью, в том числе немало знаковых. Шока от того, что говорят люди, было много за этот период. Он и остается.

Выделил бы два интервью, которые мне дал из подземелья обложенной со всех сторон «Азовстали» командир полка «Азов» Денис Прокопенко. Меня восхищает этот мужественный человек. Как он говорил, как отвечал на вопросы, о чем рассказывал. Это одно из самых ярких потрясений.

Читайте также: Жена командира «Азова» Дениса Прокопенко: «Я первая сообщила мужу, что началась война»

— Сейчас мужчины не стесняются своих слез. Вы плакали за это время?

— Да, несколько раз. Первый, когда услышал, как наши ребята отвечают русскому военному кораблю. Затем, когда в июле во время обстрела Винницы погибла четырехлетняя девочка. Совсем недавно — когда увидел, как вытаскивали из-под завалов маленькую девочку, которую закрыла собой ее сестра. Все погибли, а малышка осталась жива.

— На днях так называемые «ДНР», «ЛНР» и оккупированные части Запорожской и Херсонской областей приняли в состав россии. В Москве устроили шабаш по этому поводу, в Донецке и Луганске поют и пляшут на радостях. Что будет дальше с этими территориями?

— Во время трансляции заседания в кремле я поймал себя на очень важной мысли. Если в начале войны то, что говорил путин, иногда казалось страшным, то теперь и он сам, и все, что он говорит, уже выглядит комично. Мне было смешно. А это явный признак того, что путин потерпел поражение и дни его сочтены. И не только его, а и всей российской империи. Ситуация очень близка к развязке.

Давайте вспомним судьбу Чаушеску. 21 декабря 1989 года он выступал перед толпой своих сторонников. На Дворцовой площади Бухареста собралось около ста тысяч человек. Его слушали, ему аплодировали. Спустя четыре дня их с женой расстреляли.

— Мы все очень надеемся, что над Донецком, Луганском, Херсоном и Симферополем снова будут развеваться наши флаги. А что нам потом делать с коллаборантами? С «мэрами», «министрами», «чиновниками», учителями?

— Думаю, что россияне облегчат нам задачу. Как правило, все, кто активно сотрудничает с русскими, убегают вместе с ними с отвоеванных нами территорий. Мы такое уже видели неоднократно. А с теми, кто остался, должны работать СБУ и полиция. Всех, кто запятнал себя поддержкой русских, кто помогал оккупационным властям, следует предать суду. Я не беру простых работяг, которые во время оккупации работали на стройке. Понятно, что людям надо было на хлеб зарабатывать. Не беру медиков, коммунальщиков. А вот те, кто помогали проводить псевдореферендумы, ходили по домам, агитировали за россию и т. д., должны предстать пред судом.

— Их много. И это очень серьезная проблема.

— Поверьте мне, они побегут. Мои друзья из Волчанска, это городок в Харьковской области, на границе Украины и россии, который оккупировали в первые дни войны, рассказывали, что, как только русские стали удирать, с ними сбежали и несколько тысяч жителей Волчанска. Они понимали, что их ждет, поэтому и сбежали. Я не раз говорил это и, пользуясь случаем, повторю: коллаборанты, собирайте чемоданы, вам придется скоро бежать отсюда.

Читайте также: «У жителей оккупированных территорий, которые сейчас радуются присоединению к россии, от улыбок до слез будет очень короткая дорога», — Роман Безсмертный

— Ядерное оружие едва ли не последний козырь, оставшийся у путина. Мнения экспертов разделились. Одни считают, что он не посмеет его применить, другие — что вероятность ядерного удара очень высока. У обеих сторон веские доводы. На ваш взгляд, способен ли путин реализовать эти угрозы? Кто остановит этот безумный ядерный шантаж?

— Прошу не считать мое мнение истиной в последней инстанции, но я считаю, что путин не сможет применить ядерное оружие, даже если захочет. Американцы не дадут ему это сделать. Они его по всем каналам неоднократно и очень серьезно предупредили о последствиях. Поэтому у меня есть убежденность, что это не случится.

— Путин явно спешит, совершает ошибку за ошибкой, при этом демонстрирует браваду и уверенность. Как думаете, ему сейчас страшно?

— Думаю, да. Но наверняка он не совсем владеет ситуацией, потому что ему по привычке докладывают то, что он хочет услышать. Ему станет еще страшнее в течение ближайших трех-четырех дней. Потому что мы ожидаем серьезных успехов Вооруженных Сил Украины. А после этого внутри россии начнутся события, которые станут точкой невозврата для этого режима.

— У вас есть основания надеяться на то, что российский народ способен снести эту власть?

— Едва трон под тираном зашатается, его не пнет только ленивый. Этому нас учит история.

— Какие вопросы вы задали бы путину, если бы представилась возможность взять у него интервью?

— Не представляю себя берущим интервью у путина. Даже не хочу сегодня говорить об этом. У меня нет к нему никаких вопросов. Мне он глубоко противен, не могу видеть его рожу. Такое интервью может быть лишь в одном случае — если путин будет сидеть на скамье подсудимых. Вот тогда я с ним поговорил бы.

— Мы увидим нелюдя на скамье подсудимых?

— Есть абсолютная вероятность.

Читайте также: Андрей Пионтковский: «Политическая смерть путина станет причиной его физической смерти»

— Сейчас в соцсетях идет дискуссия о том, как нам следует относиться к «хорошим русским». У вас очень много друзей и знакомых в россии…

— … однако общаюсь буквально с двумя.

— Так мало?

— Да. Остальные не заслужили того, чтобы я с ними общался. Что касается «хороших и плохих русских», мне кажется, это надуманная история. Убежден, что плохих народов не бывает, просто в каждом есть плохие люди. В россии количество подонков зашкаливает. И это проблема русского народа, ставшая нашей проблемой. Но огульно говорить, что все русские плохие, никогда не буду. Там есть очень достойные люди. Самые достойные осудили путина, войну и уехали из россии. Как можно назвать «хорошими русскими» Андрея Макаревича, Максима Галкина, Виктора Шендеровича, Александра Феклистова, Анатолия Белого, Ингеборгу Дапкунайте, Чулпан Хаматову? Это искусственное деление. Поступки и высказывания каждого человека следует рассматривать отдельно — хороший он или плохой с точки зрения Украины.

Читайте также: «Я плачу от любви к Украине. От того, что мы с ней сделали», — российская журналистка Виктория Ивлева

— Когда вы заявили, что стали для россии врагом номер один, многие сочли, что вы изрядно преувеличиваете. Ведь возникает резонный вопрос: а как же Зеленский, Залужный, Резников и другие?

— Уверен, что и Зеленский, и Залужный, и еще несколько человек являются для кремля большими врагами, чем я. Но считаю, что наверняка вхожу в десятку самых злейших ее врагов.

Объясню почему. Я привык оперировать фактами. А они заключаются в том, что комплекс мер, которые применила против меня россия, она не применяла ни к одному гражданину Украины за все годы независимости. Против меня открыто уголовное дело по трем или четырем статьям, я внесен в реестр террористов и экстремистов, меня объявили в розыск, а Басманный суд москвы вынес мне заочный арест. Вдобавок меня первым из украинцев назвали иностранным агентом. Вторым — Романа Цимбалюка. Кроме того, в россии запретили мои книги. Так что по сумме факторов никто не удостоен такого внимания со стороны российских властей.

Понимаю, почему это происходит. Потому что мои ресурсы являются самыми раскрученными не только в Украине, но и на территории постсоветских стран. Только подписчиков моих YuoTube-каналов, TikTok, Instagram, Facebook, Telegram более десяти миллионов человек, плюс ежедневно миллион-полтора уникальных пользователей заходят на сайт «Гордон».

Мой контент смотрят и читают сотни миллионов людей в разных странах мира. Среди них огромное количество россиян. Вот выходит у меня, допустим, какое-то серьезнейшее интервью, которое набирает три-пять-шесть миллионов просмотров. Его обязательно смотрят полтора-два миллиона россиян. Конечно, это изрядно подтачивает их власть, потому что люди слышат правду. Вот и вся аргументация, почему меня рассматривают как врага. Она очень простая.

Читайте также: «Мы ни при каких обстоятельствах не пойдем на уступки россии», — Михаил Подоляк

— 30 сентября Киев неожиданно подал заявку на вступление Украины в НАТО по ускоренной процедуре. Спустя несколько часов после этого генсек Альянса Йенс Столтенберг объяснил на пресс-конференции, что двери НАТО открыты для всех, но решение Брюссель принимает при достижении консенсуса 30 стран-членов, дав понять, что пока никакого консенсуса нет. Однако на Банковой полны оптимизма. Не было ли это фальстартом со стороны нашей власти?

— Думаю, что Банковая заранее все проговорила с западными партнерами. Вступление в НАТО — сложная и длительная процедура. Однако Украина вполне может получить стратегическое партнерство, например, с США. И это будет замечательно. Возможно, это уровень даже круче, чем НАТО.

— Вы поддерживали Зеленского и во время предвыборной кампании, и в первые полтора года его пребывания в должности. Однако с осени прошлого года стали резко его критиковать. Что сейчас думаете о нем? Какие ошибки совершила власть накануне вторжения и за семь месяцев войны?

— Я действительно критиковал Владимира Зеленского по трем позициям.

Первая — борьба со свободой слова. Считал и считаю, что президент боролся со свободой слова в Украине, а закон о медиа, который власть настойчиво хочет принять, говорит о том, что и продолжает бороться.

Вторая позиция — провальная кадровая политика. Я при свидетелях говорил ему об этом в глаза. Будущее подтвердило, что я был прав. Яркий пример — полтора года Министерством обороны руководил Андрей Таран. Это такой провал подготовки к войне! Еще надо расследовать, чем он занимался. Подобных ему персонажей у нас хватает. Это и одиозные Галина Третьякова, и Коля Тищенко, и далее по списку.

Третья позиция — коррупция, которая процветала в Украине.

Прав ли я был, критикуя президента? Конечно, прав. Я подтверждаю свои слова, и от них не отказываюсь.

При этом констатирую как факт, что во время войны президент достойно исполняет свои конституционные обязанности. Он очень хорош во время переговоров с западными партнерами, прекрасен, когда давит на Запад, замечателен в заочных дискуссиях с путиным и россией.

Считаю, что сегодня критиковать президента совершенно аморально. Я этим не занимаюсь. Потому что во время войны нам нужно забыть внутренние распри и заниматься только одним — приближать Победу. Нам всем следует сосредоточиться исключительно на борьбе с врагом.

— В какие временные отрезки завершится война?

— Мне кажется, еще месяц-два и мы вернем все свои территории. У меня есть такое ощущение. Это не прогноз, не предсказание, не какое-то ясновидение. Просто вижу, как все валится в россии. Понимаю, что впереди у нас большие военные победы, которые доконают путинский режим. Развал россии неминуем. Не вижу иного варианта для этой страны.

— Не раз слышала высказывания аналитиков, что якобы Западу невыгодна быстрая победа Украины.

— Не согласен с ними. Считаю, что только недальновидные люди могут говорить такое.

— О чем мы с вами будем разговаривать через год? Что станет главной темой нашей беседы?

— Знаете, очень хорошо будет, если наш разговор через год состоится. Это будет означать, что мы живы, здоровы и по-прежнему полны оптимизма. Очень желаю этого себе и вам.

Читайте также: «Россия войну пока не проиграла. Она может вести ее долгие годы», — военный аналитик Игаль Левин