«Россия войну пока не проиграла. Она может вести ее долгие годы», — военный аналитик Игаль Левин
— Игаль, на фронте наступила оперативная пауза, как говорят военные. Многие аналитики считают, что обе стороны зашли в позиционный тупик — движения почти нет, никто не может добиться существенных успехов. По вашим словам, это не совсем верные выводы. Почему? В чьих руках сегодня инициатива?
— Инициатива всегда в руках наступающего. До недавнего времени, пока россия атаковала, инициатива была в ее руках. Сейчас фронт остановился, так что инициативы нет ни у кого. Но, если мы возьмем, например, харьковское направление, то на этом участке инициатива была в руках Украины, ведь ВСУ смогли отбросить российские войска оттуда.
Что касается позиционного тупика, я не согласен с некоторыми аналитиками на Западе, так как слишком рано об этом говорить. Россия уже проводила масштабные стратегические наступательные операции на тот же Киев или на Донбассе. Правда, под Киевом операция провалилась и захватчики были изгнаны, а на Донбассе они еще не вышли на границы Донецкой области, и даже не близки к этому. А Лисичанск и Северодонецк — это крохотная территория, которую они оккупировали за два с половиной месяца ценой тысяч жертв. Это, скорее, пиррова победа.
Мы не можем сказать, что ВСУ в позиционном тупике, поскольку украинцы еще не проводили масштабных наступательных операций. Вот если начнут их и наступление провалится или когда в зимние холода фронт будет стоять абсолютно статично долгие месяцы, тогда можно будет говорить о таком.
— На днях Зеленский приказал военным деоккупировать юг. На ваш взгляд, правильно ли озвучивать такое решение? Не стало ли это его заявление подсказкой врагу?
— Врагу очевидно, что Украина будет пытаться деоккупировать свои территории. Да, Зеленский заявил о начале деоккупации (причем даты же не озвучивал) юга, но ведь и все официальные лица, включая руководителя Главного управления разведки Кирилла Буданова, постоянно говорят, что ваша окончательная цель — изгнание врага со всей территории Украины, что программа-максимум — выход на границы 1991 года. Поэтому заявление Зеленского больше дипломатическое — для Запада и для общественности. Важно, что враг понимает: Украина не собирается завтра договариваться с кремлем и отдавать Херсон, Донбасс и Крым.
Читайте также: «В Офисе президента есть люди, которые готовы и хотят пойти на компромисс с россией», — военный эксперт Олег Жданов
— Путин велел создать в россии «добровольческие батальоны». Естественно, его приказ будет выполнен. Как это может повлиять на расстановку сил?
— По разным оценкам по всей россии они могут собрать в эти «национальные батальоны», как там их называют, от 20 до 35 тысяч человек. По сути, это армейский корпус.
Просто ремарка. Чтобы окружить и взять Киев, им нужно примерно триста тысяч солдат. А 20−35 тысяч (это еще смелые утверждения, может, еле-еле наберется 15−20 тысяч) — не тот масштаб, какого требует эта война. Для ротации им постоянно необходимо иметь сотни тысяч.
Создание таких батальонов это и близко не эрзац-мобилизация. Что называется, наскребли по сусекам добровольцев, пообещали им по 200 тысяч рублей (то есть это наемники), лишь бы те согласились, чтобы не объявлять мобилизацию и не тревожить общество. Большинство граждан россии не ощущают, что идет война. Для них где-то далеко проводится какая-то спецоперация.
— Все чаще сейчас говорят об участии беларуси в войне как о практически решенном вопросе, и тогда нам придется разрываться на два фронта.
— Безусловно, это самая главная угроза, заставляющая Украину держать на севере силы, которые могли бы участвовать и в деоккупации Херсона, и в битве за Донбасс. В случае официального вступления этого государства в войну, придется перебрасывать туда дополнительные подразделения.
Если начнется горячая фаза, у беларуси нет сил, чтобы что-то захватывать. Так что это будут бои в приграничных районах. То есть создание а-ля боевой буферной зоны. При этом людям, которые живут в приграничье, придется покидать дома или рисковать жизнью под обстрелами.
— После изгнания врагов с Киевщины стали раздаваться ласкающие наш слух реплики, что россия войну уже проиграла. Ваше мнение?
— Нет, россия войну пока не проиграла. Она может вести ее долгие годы, как оказалось. Она готова воевать старым советским оружием (танки Т-62 и не только). Мы видим, что российское общество консолидировано и поддерживает эту войну. Даже пассивное молчание или игнорирование этой темы — тоже поддержка путинского режима.
Рано говорить об их фиаско. В долгосрочной перспективе, если помощь Украине будет продолжаться (ленд-лиз должен запуститься где-то в конце августа — начале сентября) и нарастать, тогда да. А пока есть задел и очень много факторов, которые указывают на то, что у Украины есть все шансы нанести россии поражение на поле боя. К тому же на ситуацию могут повлиять процессы внутри самой россии. Ведь их прошлые революции начинались, когда их никто не ожидал. Это была реакция на войны и большие провалы на фронте. Может, там в любой момент вспыхнут, например, какие-то сепаратистские настроения.
Читайте также: «Путин будет пытаться разрушить нашу евроинтеграцию», — Павел Климкин о войне и статусе кандидата в ЕС
— Мы в восторге от эффективности HIMARS. Говорят, что эти системы могут переломить ход боевых действий. Это соответствует действительности?
— Да. Они на самом деле меняют правила игры. Однако это лишь один из компонентов победы, хотя весьма ощутимый и качественный. Одними только HIMARS или подобными системами деоккупировать территории и выиграть войну невозможно. Ведь война — это словно игра «камень, ножницы, бумага», только в большом масштабе. Это всегда схватка между копьем и щитом.
У любых систем должны быть контрсистемы. Однако против HIMARS у россиян нет ничего. На данный момент они не могут сбивать эти реактивные снаряды. А их система логистики безумно централизована и привязана к железнодорожным сообщениям. Они не в состоянии ее децентрализовать так, чтобы обезопасить от ударов HIMARS.
— Не изобретут ли их кулибины что-то в ближайшее время?
— Несомненно, они ищут, но пока безрезультатно. Единственное, что они могут сегодня, — вычислить местонахождение HIMARS и нанести по ним удар ракетами или авиацией. Но HIMARS вычислить очень тяжело. Поэтому у россиян есть два варианта. Первый — если украинцы совершат ошибку: где-то замешкаются, плохо замаскируют систему, она поедет не туда, куда надо. Второй — предательство. Если найдется человек, который увидит эти системы и сразу передаст информацию россиянам. То есть они могут уничтожить HIMARS только таким образом, а не потому, что у них появится контроружие.
— Мы с вами разговариваем в 141-й день войны. Какие вопросы к действиям военного руководства у вас появились за этот период?
— Пока идет война, нельзя критиковать ВСУ, Генштаб и верховного главнокомандующего. Могу сказать одно: никто не вел войны такого масштаба, в том числе даже НАТО и Израиль. Украина впервые переживает очень многие процессы. И президент Зеленский, и главнокомандующий ВСУ Залужный, и министр обороны Резников, и остальные военачальники в первый раз столкнулись с массой вопросов — что и как нужно делать, как подавать, как реагировать, как организовывать. Невозможно воспользоваться опытом ни Израиля, ни НАТО, потому что сопоставимой по масштабу последний раз была ирано-иракская война — 40 лет назад, а в Европе — Вторая мировая.
Поэтому в таких архисложных условиях, когда ты первопроходец и никто до тебя так не воевал, Генштаб ВСУ действует максимально компетентно имеющимися у него силами и возможностями. Несомненно, есть много проблем, есть те или иные слабые стороны, но я их озвучу только после окончания войны.
Читайте также: «Для кремля мирная договоренность будет промежуточным шагом, а для Украины — концом государства», — Роман Безсмертный
— У нас немало вопросов о подготовке страны к войне, которую, как многие считают, власть провалила. Цитирую вас: «Мы, военные аналитики, предупреждали. В этом плане наша совесть чиста. Мы не ошиблись. Единственное, за что мы с коллегами казним себя, что слишком тихо это делали. Нужно было сильнее бить в набат». И еще. «Меня спрашивают: как такое могло случиться? Дорогие друзья, не мы ли вас постоянно предупреждали об этой тьме с востока? Не мы ли твердили вам постоянно, что „русский мир“ — это смерть, кровь и гной? Не мы ли указывали вам на истребление москвой тысяч сирийских граждан, включая женщин и детей? Почему вы искренне удивляетесь геноциду, охаете и ахаете?»
— Я говорил даже не столько про власть, сколько про общество, которое занималось самоуспокоением. Понятно, никто не ожидал беды такого масштаба, хотя все на это указывало. Но эти предположения были настолько страшными, что все закрывали на них глаза. В этом есть злая ирония. Сделать до начала вторжения можно было много. Если говорить о власти в целом, не только о действиях Зеленского, но и о Порошенко, то за восемь лет можно было поставить на вооружение массу всяких систем, начиная с дронов, вкладывать средства не в корветы Ada (они не были достроены, ВСУ их не успели получить, но потратили деньги) а, например, в закупку ПВО и ЗРК.
С одной стороны, с 2014 года страна проделала большую работу, с другой, если бы Украина действительно готовилась к войне, россия не напала бы. Поскольку в кремле знали бы, что вы готовы к любому сценарию.
— Нашей армии недостает вооружения. Вы написали об этом: «Украина полностью зависит от поставок гаубиц, ракетных систем, снарядов и всего остального. Важно, чтобы ВСУ мобилизовали и закупали технику всюду, где могут. Призывайте к увеличению поставок западного оружия, так как внутренних резервов вооружений больше нет».
— Для масштабного контрнаступления ВСУ нужно очень много: тысячи боевых бронированных машин (большая надежда на ленд-лиз, что в том числе начнутся поставки этих машин), HIMARS и другие дальнобойные системы, обычная колесная техника — всевозможные грузовики, фуры, бензовозы, пикапы, даже легкие багги. Современная война — это механизированная война. Естественно, нужны механики и техники, нужны ГСМ, нужна организация логистики. Без этого никак.
— Как идет освоение современного сложного вооружения?
— Процесс обучения бойцов идет, для него требуется время. Перед тем как получить немецкие Panzerhaubitze и те же HIMARS, команды отправляли на обучение на Запад. Эта техника не советская, она другая. Вот некоторые возмущаются: «Почему нам не дали тысячу танков и сто HIMARS?» Да не потому, что кто-то жадный не хочет их давать, а потому, что для реализации этого оружия необходимы компетентность и подготовка. Украинцы хорошие ученики. Использование HIMARS по десятибалльной шкале — девять с плюсом.
— С первых дней вторжения Украина призывает Запад закрыть наше небо. Почему Израиль не дал нам «железный купол»? Объяснений мы услышали массу. Ваша версия?
— Знаете, лично я хотел бы, чтобы не «железный купол» вам передали или хотя бы продали, а, например, многофункциональные противотанковые ракетные комплексы Spike. Но это не мой уровень компетенции.
Теперь о «железном куполе». Во-первых, он не предназначен для сбития крылатых и иных ракет, какие использует россия. Он сбивает всевозможные простые ракеты. Во-вторых, он покрывает маленькую территорию Израиля, территория Украины в разы больше. В-третьих, у нас нет на складах «железных куполов», то есть надо делать заказ на их производство.
Но это все техническая часть. А есть еще и политическая. Это в-четвертых. В нашей стране бушуют серьезные политические страсти. В Израиле тупик демократии. 1 ноября пройдут пятые за четыре года выборы парламента. Поймите, правительству просто не до Украины. Они думают о себе, о баталиях с оппонентами, о коалициях между партиями, о борьбе за власть. Их интересуют внутренние проблемы, а не внешние.
В-пятых, Израиль боится усиления прокси Ирана в Сирии и в Ливане (это Хезболла) и что россия будет передавать им оружие. Так что тут много факторов.
При этом, если проанализировать помощь Израиля, когда происходят какие-то войны и конфликты, то обычно никому и никогда. А Украине помогает, в том числе всяким военным оборудованием. Недавно анонсировали новые поставки радиохимической защиты, костюмов, скафандров для разминирования
Еще Израиль развернул госпиталь под Львовом, пять тысяч человек там уже пролечились. Недавно верховный суд отменил запрет на въезд украинцев в Израиль без электронной визы. Оглашен очередной пакет военной и медицинской помощи. До этого их было несколько.
Все познается в сравнении. Да, Польша передает ВСУ сотни танков. Но она не ведет войны со многими странами Ближнего Востока, как Израиль. То есть это несопоставимые ситуации.
У многих ощущение, что в богатом Израиле на складах куча всего, что можно раздать нуждающимся. У Израиля самого большие проблемы. Он готовится к войне с Ираном. Когда ты сам готовишься к схватке с кем-то, это совсем другая реальность. Ты не будешь думать о том, чтобы отдать кому-нибудь Spike.
Читайте также: «Что-то радикальное и серьезное должно случиться до конца лета», — Владимир Ельченко о Рамштайне, ленд-лизе и ходе войны
— Как, на ваш взгляд, воюют россияне? Нам постоянно говорят, что они деморализованы, что там сплошь дезертиры и пьяницы, что их офицеры тупые и бездарные. Тем не менее недооценивать врага нельзя.
— Ни в коем случае. Могу сказать, что российская армия безумно консервативна и архаична. Она воюет методами Первой мировой войны — это огневой вал и артиллерия. Только с той разницей, что тогда артиллерию корректировали аэростаты и самолеты, а сегодня дроны, что позволяет намного эффективнее ее использовать.
Мы видим, что HIMARS парализовали их логистику. Уже трое суток (мы разговаривали 14 июля. — Авт.) фронт полностью стоит на месте и не движется.
У российской армии есть несколько преимуществ. Одно из них — это безжалостность к своим солдатам. Израиль, например, не может допустить больших потерь. А россия показала, что ей плевать — пять, десять, двадцать тысяч погибших. Если нужно захватить какой-то райцентр, она будет кидать туда батальон за батальоном. Пять батальонов сгорят в этой бойне, а потрепанный шестой все-таки займет его.
Понятно, что на войне погибают. Но ни армии западных стран, ни израильская армия так не воевали бы. Каждая армия устанавливает допустимый банк потерь (это и погибшие, и раненые, и пленные) — после какого количества погибших солдат нужно остановиться и провести мобилизацию. В учебниках по военному искусству сказано, что любое военное подразделение теряет свою боеспособность, если случится от пяти до десяти процентов потерь, а тридцать — это полный разгром.
Россия гонит в бой необученных и неэкипированных вояк. Как происходило в Попасной? Сначала россияне утюжили украинские позиции артиллерией, тысячами снарядов в день, а затем посылали в наступление свою пехоту. Когда она наступала, украинцы находились в укреплениях, какие там были, и вызывали огонь артиллерии на себя, поскольку были защищены. Артиллерия наносила удары, российская пехота гибла. Что делали их командиры? Отправляли следующие пехотные подразделения. Так длилось до тех пор, пока истощенные украинские части оттуда не выдавили. Город был усеян трупами и подбитой техникой и полностью разрушен — ни одного целого здания.
В общем, все наши стереотипные представления о российских генералах-мясниках оправдались. В россии действительно царит жуковщина, что нам может казаться страшным и диким. Да и не рациональна подобная тактика. Западные страны на такое не пошли бы. А россия превратила это в преимущество. И то, что люди молчат, что нет особого ропота и сопротивления, что население поддерживает эту войну, говорит о том, что метод работает. Почему нет? Российские генералы размышляют так: если всем в россии плевать, что гибнут десятки тысяч человек, мы будем идти на жертвы, ведь главное — достичь поставленных кремлем целей.
Читайте также: Виктория Ивлева: «Я не знаю, что еще может быть в воспаленном мозгу психопата»
А преимущества Украины сегодня — это технологии. Именно они позволили изгнать русских с острова Змеиный. ВСУ не посылали туда катер с морпехами за катером. Для освобождения острова они реализовали высокоточное современное оружие — американские ракеты Harpoon и украинские «Нептун», Bayraktar, авиацию, САУ «Богдана».
— Президент Зеленский заявил, что Украина будет строить систему безопасности по аналогии с израильской. На ваш взгляд, насколько это реально в наших условиях?
— В Украине иной подход. В Израиле каждого парня или девушку призывают в армию на несколько лет. Служат все, причем на контракте только офицеры или старшины. У маленького Израиля 170-тысячная регулярная армия. Все солдаты — это призывники. После службы люди поступают в активный резерв. В случае войны и мобилизации армия может вырасти до полумиллиона.
Плюс в Израиле все нацелено на обслуживание армии. Она является неким государством в государстве. После службы вам дают всевозможные льготы, оказывают помощь, предоставляют возможность пойти на какие-то курсы и поступить в университет. Более того, если вы в школе были двоечником, то наверстать упущенное можно в армии. То есть это не только вооруженные силы, но и социальный институт. По сути, это отдельный микрокосмос с военными городками, военными ваучерами вместо денег для офицеров. Построение такой системы безопасности — это тотальная милитаризация общества. Если Украина пойдет на такой шаг, то следует понимать, что перестроить страну на военные рельсы — это задача на десятилетия. Такие процессы не могут быть временными полумерами. Нельзя милитаризовать целую нацию, а потом через год-два дать обратный ход.
— Что лично вас поразило в этой войне?
— Буча, Мариуполь и далее по списку. Геноцида, уничтожения такого количества гражданских людей я не ожидал, если честно, хотя понимал, что все будет довольно жестко. Для меня это стало шоком. Как и запредельный уровень безжалостности и жестокости русских к своим. Я понимал, что русские генералы вряд ли будут жалеть солдат, но полагал, что те как минимум взбунтуются против такого скотского отношения. Все-таки они не неграмотные крестьяне из XIX века. Казалось бы, современные граждане, умеющие читать и писать, у которых есть семьи, планы, которые привыкли к какому-то определенному уровню комфорта, не захотят просто идти на убой. А оказалось, что идут.
— Всем хочется чуда, но нужно реально смотреть на вещи. Говорят, горячая фаза боевых действий завершится до зимы, а потом наступит вялотекущая, что война продлится три года. Скажите, нам еще долго ждать победы?
— Война затянется на годы, это точно. Даже если предположить, что осенью будут подписаны какие-то договоры или война перейдет в позиционный формат и фронт надолго остановится, это просто снизит интенсивность боевых действий. К сожалению, это долгая история. Не хотелось бы, конечно. Но зачем обманывать себя? Поэтому говорю, как вижу.
5709Читайте также: «Для победы у россии резервов нет, для ведения войны — есть», — Марк Фейгин
Читайте нас в Facebook
