Адам Осмаев: "Если бы меня экстрадировали из Украины в Россию, наверное, уже был бы мертв"
34-летнему светлоглазому высокому мужчине очень идет камуфляж. Но, думаю, и в костюме Адам выглядит очень органично. А вот представить его за решеткой, в тюремной камере не могу. Хотя он провел в ней почти два с половиной года. И это не сломило чеченца, не озлобило, не сделало жестким. У него мягкая нежная улыбка, теплый взгляд, особенно когда он смотрит на свою супругу — добровольца батальона «Золотые ворота» Амину Окуеву, которая в мирной жизни была врачом. Эта пара познакомилась задолго до военных действий в Украине. Первые бои Амина провела, сражаясь за свободу своего супруга. В феврале 2012 года Адам был задержан сотрудниками СБУ в ходе совместной операции с ФСБ по подозрению в подготовке теракта в Одессе и покушения на самого Путина. В деле было 13 томов. «ФСБ в этом мастера, — говорит Адам. — Берут человека, как сейчас Надю Савченко или Олега Сенцова, и ставят условия: либо даешь нужные показания, получаешь условный срок и быстро выходишь, либо имеешь проблемы для себя, для родственников. Кто-то ломается, кто-то — нет». 
Со временем оказалось, что все обвинения были ложными. Год назад Адама Осмаева освободили.
*В тюрьме у Адама были достаточно комфортные условия. «За это и люблю Украину — здесь можно договориться», — говорит чеченец
— Адам, так все же: вы готовили покушение или нет?
— Больше сказать, чем уже сказано, сложно. Сейчас украинцы понимают, что чувствовали чеченцы по отношению к Путину. Конечно, ни одному нормальному человеку не понравится, что нападают и убивают его соотечественников без причины. У вас же беспредел полный — оттяпали кусок Украины, перебили тысячи людей. И это в стране, которая никогда ни на кого не нападала. Чеченцы, особенно молодежь, не желали Путину ничего хорошего. Сказать, что мысли о покушении не приходили мне в голову, нельзя.
Амина, присутствовавшая при нашей беседе, смеясь, назвала интервью допросом с пристрастием.
— Я знаю точно: если бы не события на киевском Майдане, не бегство президента, меня бы осудили однозначно, — добавляет Адам.
— Что было самым сложным в тюрьме? К чему там тяжелее всего привыкать?
— У меня были достаточно комфортные условия и все то, что в тюрьме на самом деле не разрешается: Интернет, компьютер, даже британскую вислоухую кошечку там завел. Перед освобождением передал Шену ребенку одного из арестантов. Я же понимал, что уйду на войну, и за животным некому будет ухаживать. Сейчас моя кошка в надежных руках.
— Как вам это позволили?
— Почему я люблю Украину, — улыбается Адам. — Потому что здесь можно договориться. Но, конечно, попасть в тюремную обстановку было для меня серьезным испытанием. Многие находящиеся там — социально неблагополучные элементы. Это очень неприятно.
— Приходилось вступать с ними в стычки?
— Конечно. Но я неконфликтный человек, у меня сразу со всеми сложились нормальные отношения. Да и статья была политической. Поэтому многие не знали, как себя со мной вести. Но побаивались что-то в открытую делать. Мало ли…
— Еще и чеченец…
— В тот момент так совпало, что именно в одесской центральной тюрьме находился один из немногих чеченских воров в законе — Умар Уфимский. Он сразу зашел ко мне узнать, как дела, все ли нормально. Его визит наложил определенный отпечаток на отношение ко мне всех остальных.
— Вы находились в тюрьме, когда в Киеве восстал Майдан…
— К сожалению, ничем не мог помочь митингующим. Только морально поддерживал Амину и очень за нее переживал. Потому что был уверен: Янукович подавит сопротивление, всех посадят. Ходили слухи, что к этому уже были подготовлены лагеря. Позже опасался за Одессу. Многие милиционеры были пророссийскими. Поначалу открыто выражали свое мнение. Я даже подумывал просить, чтобы меня перевели в киевскую тюрьму. Но события 2 мая, в день моего рождения, переломили ситуацию. Одесситы отстояли и свой город, и регион. Стало спокойнее. До этого было много моментов, когда ситуация висела на волоске. Меня же хотели экстрадировать в Россию. Обычно российских граждан, которые провинились в Украине, очень быстро выдавали в соседнюю страну. Система была хорошо отлажена. Я знаю серьезных людей с большими деньгами, которые делали многое, чтобы их не выдали российским властям, но им это не удалось. А меня, благодаря усилиям Амины и харьковской правозащитной группы, оставили в Украине. Был вовремя подан иск в Европейский суд по правам человека, и он рекомендовал меня не выдавать.
— Вы анализировали: если бы вас отдали, что с вами могло случиться там, в российской тюрьме?
— Меня уже не было бы в живых. Сам Путин очень мстительный. Злопамятный. И все, кто перед ним выслуживается, стараются сделать все поизощреннее, предугадывая его желания…
— Вы же несколько раз видели Путина очень близко. Как это было?
— Первый раз в Лондоне в 2000-м году. Я участвовал в демонстрации против начала второй чеченской войны. Мы митинговали во время его визита в Великобританию. Были на Даунинг-стрит, неподалеку от дома премьер-министра. Пошли с товарищем что-то забрать из машины. Уже возвращались, когда обратили внимание: на улице нет машин, едут мотоциклисты, ЗИЛ… Путин смотрел на нас из окна и улыбался. Наверное, подумал, местные студенты. И мой друг в этот момент громко крикнул нецензурное слово.
— Я правильно догадываюсь — песни еще не было, а слово в адрес Путина уже выкрикивали?
— Да, именно. По лицу было видно, что он ошарашен. Это была моя первая встреча с Путиным. С тех пор я попал в поле зрения российских спецслужб. Мой дядя, с которым у меня расходятся политические взгляды, возглавлял избирательный чеченский штаб в первую кампанию выборов Путина. Но я к ней отношения не имел. Никогда не общался с президентом России, но как-то достаточно близко видел его в Москве. И все. По манере поведения Путина могу сказать: он был чекистом, им и остался. Действует, как его научили когда-то.
— Адам, вы учились в Англии. Получили хорошее экономическое образование. Успели его применить?
— В Украине, к сожалению, нет. В России работал в одной из крупных консалтинговых компаний менеджером. Экономическое образование дает хорошую основу. Получая его, изучаешь еще и психологию. И как бы сейчас ни ругали Порошенко, он может вытянуть страну из сложившейся ситуации. Он хороший бизнесмен. Богатый. У него нет сумасшедшей тяги к деньгам. Считаю, он может спасти страну. Из тех, кто есть в украинской политике, других кандидатов пока не вижу.
— До войны в Украине вы не служили в армии, не держали в руках оружие?
— В Чечне практически в каждом доме есть под кроватью винтовка. Но моя семья не принимала участия в военных действиях. Меня с детства не приучали к владению ножом, огнестрельным оружием. Этому всему я научился в Англии во время обучения в колледже. Мы выезжали на полигоны, учились управлять бронированной техникой. Хотя страна и называет себя миролюбивой, там молодежь гоняют, готовят. В такую погоду, как у нас сейчас, заставляли несколько километров бежать в реке по пояс в воде. Неважно — девочки, мальчики. Для нас, людей, не привыкших к суровым испытаниям, это было шоком.
— Выходя из тюрьмы, знали, что пойдете воевать?
— Чеченцы всегда сражались за свою землю. Это заложено на генном уровне, передано со сказками в детстве. И мы сражались в меньшинстве против огромной России. Это возведено в культ: бороться, даже если ты один, когда нет шансов победить. У нас есть поговорка: «Мужчина не тот, кто много убивает, а тот, кто знает своего врага». Поэтому кадыровцев мы не считаем мужчинами. Они воюют на стороне своего исторического врага.
— Назначение комбатом батальона было неожиданностью для вас?
— После того как я вышел из тюрьмы, очень быстро прошел военную школу. Мы с командиром 24 часа были вместе. Прослужили вместе с ноября по февраль. Мало, но это были насыщенные три месяца. Я получил бесценный опыт. Поэтому люди мне и доверились.
Адам получил от погибшего основателя и первого командира батальона, генерала Мунаева позывной «Кандагар». Иса носил его с Афганистана, где в свое время служил.
*"За три месяца, которые я провел бок о бок с Исой Мунаевым, получил бесценный опыт", — говорит Адам (слева). На снимке с супругой Аминой и Исой
— Чему вас научил комбат? — продолжаю спрашивать Адама.
— Ни при каких условиях не сдаваться. Его с тридцатью ранениями вывезли в Европу и, несмотря на это, потом он вернулся в Украину. Иса рассказывал о том, как его семья пострадала во время чеченской войны. Никогда не забуду эти рассказы. Грудного ребенка Исы российские оккупанты убили на глазах матери. Сестра Мунаева умерла от разрыва сердца, видя расстрел своего малыша. В моей семье за две войны никто не погиб. Но Иса напоминал, что пережил наш народ.
— При этом говорил, что нельзя уподобляться врагу, потому что именно этого добивается Россия, — добавляет Амина. — «Если мы станем беспринципными, жестокими, как они, мы автоматически проиграем нашу войну, даже если на самом деле ее выиграем», — говорил комбат.
— В нашем батальоне не только чеченцы, — продолжает Адам. — Есть и украинцы, и представители других стран. Все — добровольцы. Мы принимали участие в боевых действиях в районе Докучаевска, Горловки, Дебальцево (где и погиб Иса Мунаев), Попасной, Троицкого, Бахмутской трассы, Счастья. Ходим на вражескую территорию в разведку. Боеприпасами помогают военные, всем остальным — волонтеры. Вооружение и техника у нас по большей части трофейные, отобранные в бою. Иса много чего привез из Европы. За время боевых действий мы потеряли пять человек, служивших в батальоне, включая комбата.
— У вас гражданство украинское?
— К сожалению, нет. Все еще российское. И прописан я в Москве.
— Как вы познакомились с Аминой?
— Мы могли встретиться гораздо раньше, — голос Адама теплеет. — Меня с ней хотела познакомить родственница. Говорила: «Есть такая безбашенная девушка…» Описание мне очень нравилось. Но, видимо, испугавшись взрывоопасной смеси, родственница передумала давать мне номер Амины. Мы познакомились, когда я уже скрывался от российской власти в Одессе. Сначала общались на форуме в Интернете. Затем выяснили — да мы же в одном городе находимся. Начали встречаться. Долго, правда, пришлось за ней ухаживать. Помучила меня Амина ой как. Она умеет. Так что в тюрьму я попал уже закаленный.
— Чем мучила?
— Затянула процесс ухаживаний. Я бы женился на ней сразу. Готов был к этому с первой встречи.
— Для вас важно было жениться именно на чеченке? Вы встречались до этого с украинками? — я задала этот вопрос, попросив прощения у Амины. А она неожиданно сказала:
— Я за то, чтобы у Адама была еще одна жена — причем волонтерка-украинка. Так можешь и в газете написать.
Адам рассмеялся и продолжил отвечать на мои вопросы:
— У меня не было цели искать именно чеченку. Просто повезло. Я нашел человека, который был мне нужен. Да и Амина — наполовину чеченка. Ее мама полька. Главное, что мы совпали по духу, у нас одинаковые мысли.
— Детей планируете?
— Нет-нет, — тут же сказала Амина. — Пока не до этого.
— Тут как Бог даст, — мудро и спокойно добавил Адам. — Главное, чтобы в Украине все успокоилось, Россию поставили на место в свое стойло. Чтобы ей было не до Украины, не до Крыма. И тогда за пару недель можно освободить Донбасс. Украина за свою свободу заплатила высокую цену. Ваш народ заслужил жить в процветающей стране.
Фото из личного архива Адама Осмаева
5633Читайте нас у Facebook
