Вилли токарев: «люба успенская на своих концертах частенько забывает объявить, что песню «люба-любонька» написал я… Но я на нее не обижаюсь»
Родился Вилли Иванович в краснодарском крае на хуторе Чернышов в семье потомственных казаков. Своему достаточно редкому имени певец обязан моде 30-х, когда он и появился на свет. Вилли -- сокращенное от Владимир Ильич Ленин. После отъезда из СССР, оказавшись один в незнакомой стране с пятью долларами в кармане, он начал с самых низов. Четырнадцать лет практически не имел с родиной никаких контактов и даже не знал, что там, в Союзе. В 89-м вернулся и с триумфом проехался с гастролями по стране. Сегодня на счету Токарева около тысячи песен. В свои 67 лет для поддержания формы он выпивает ежедневно 100 граммов водки. Три раза в день по 33 грамма.
«Я был обеспеченным для Советского Союза человеком»
-- Вилли, что заставило вас покинуть Родину?
-- Во всяком случае материально заграница меня не интересовала совершенно. Я был обеспеченным для Советского Союза человеком. Уже тогда писал песни, был популярен и ОЧЕНЬ прилично зарабатывал.
-- У вас был свой бизнес?
-- Будучи студентом музыкального училища, я играл на контрабасе и уже тогда работал в лучших коллективах страны. В джаз-оркестре Анатолия Кролла, с блестящим пианистом Борисом Рычковым, аранжировщиком и музыкантом в симфоджазе Жана Татляна, в ансамбле «Дружба» Александра Броневицкого. Кстати, в качестве аккомпаниатора работал с самим Марком Бернесом. Вы даже не можете представить себе, как это было почетно и престижно. Тогда даже по блату нельзя было попасть в такие легендарные коллективы.
Я жил тогда в Ленинграде, работал в самом престижном и дорогом ресторане «Нева». Помимо того, что там немало зарабатывал, я получал еще и приличные авторские отчисления за свои песни. Мог запросто купить кооперативную квартиру, машину. Я мог позволить себе зимой покупать помидоры, которые и летом-то были дефицитом. Естественно, в те времена высовываться было нельзя, и ОБХСС мной занялось. Помню, вызвали меня в органы с одним только вопросом: «На какие средства вы покупаете помидоры?» Пришлось показывать им корешки от квитанций с переводами гонораров за мои песни. Я находился под строжайшим контролем, вызывал жуткую зависть, и меня начали зажимать.
Я писал песни и приносил их на радио, телевидение, а там сидела своя мафия. Они не хотели их ставить в эфир, мол, установка такая… Соцреализм: все неудобное отрубалось на корню. Несмотря на то что я уже тогда был известным, но не был членом Союза композиторов -- меня туда просто не принимали. Не был я и членом Союза писателей, а это было просто необходимо, чтобы писать хоть какую-нибудь ерунду.
-- И тем не менее ваши песни уже тогда были популярны…
-- Тогда песни с критикой власти я вообще не мог выпустить! Я писал их, но они не звучали, пели только мои лирические и даже детские произведения. А если что-то иногда выносилось в массы, потом из-за этого часто возникали проблемы. Был в ансамбле «Дружба» такой случай. Анатолий Королев, тогдашний солист, исполнял мою песню «Кто виноват?» В песне не было никаких намеков и ничего такого, она была лирической. А было это 7 ноября, проходил телемост Ленинград -- Москва. Как только закончилась песня, раздался звонок, и зычным, командным голосом кто-то из высшей инстанции начал кричать на режиссера передачи: «Какое вы имели право в этот торжественный день давать лирическую песню? Да вы у меня под суд пойдете!»
-- Эмигрировав, вы уехали в никуда. Страшно не было?
-- У меня не было знакомых за рубежом. Я ехал, не зная, что со мной будет… Страх? Конечно, был, но над всем доминировало желание найти страну, где я мог бы заниматься творчеством.
-- Я знаю, что поначалу вам пришлось работать не по специальности…
-- Естественно, ведь меня там никто не ждал и не знал. Я не знал языка, у меня не было организации, которая приняла бы меня там… Я ведь уехал туда немножко по другим обстоятельствам и через другие каналы, чем евреи. И если их там хоть как-то поддерживали, то я оказался один, на улице, без работы. Денег тоже не было. Вывести все, что заработал в Союзе, я не мог… Поначалу мне было очень трудно.
-- Да и к русским наверняка было не лучшее отношение?
-- Это не помешало мне реализоваться. Я начал с нуля и добился всего сам. Сначала брался за любую работу: мыл полы, разносил почту на Уолл-стрите, работал в пекарне, в больнице медбратом. Одно время -- таксистом. А так как я уехал один, без семьи, первое время было невыносимо одиноко, волком хотелось выть. Когда вы попадаете в страну, где вы никому не нужны, у вас нет денег, нужна большая сила воли! Вы должны знать, зачем вы это сделали! И я знал, что меня ждет! Не разочаровался, что приехал туда.
«До самоубийства не доходило, хоть и было паршиво»
-- Неужели не охватывало отчаяние? Свести с жизнью счеты не было желания?
-- Нет, до самоубийства не доходило, хоть и было паршиво. Что-то сделать с собой -- не-ет, что вы?! Разве можно? Если возникают такие мысли, значит, у человека не все в порядке с психикой! Никогда не надо отчаиваться -- даже когда на тебя наставили дуло пистолета… Меня четыре раза грабили… И даже в такие моменты я пытался шутить…
-- Шутить на шаг от смерти…
-- Это характер такой! Я Скорпион, поэтому ничего не боюсь. Всегда достигаю намеченной цели! Я достиг в Америке всего, чего хотел. И подтверждение этому -- мои триумфальные концерты в 89-м году, в лучших залах России, при полных аншлагах. Я посетил 70 городов, имел бешеный успех и суперпопулярность у русской публики.
-- В тот момент, когда на вас наставили дуло пистолета, о чем думали?
-- Первый раз я не понял, за что меня хотят убить… Не было никакого тумана, пелены на глазах, но было жутковато… Просто я осознал, что меня сейчас убьют, что все, конец, и спросил: «А за что убиваешь-то? Я ничего плохого тебе не сделал. Если хочешь ограбить -- возьми мои деньги, ключи от машины… Пожалуйста. И уезжай! Но зачем меня убивать? Не ты же мне дал жизнь!»
-- Страшно было?
-- Первый раз было… Знаете, я испытал такой маленький ш-шок… Я не мог придти в себя, не понимал, за что меня хотят убить… Мне удалось убедить их, и они меня оставили в покое. Во второй раз я отнесся к этому уже спокойнее, старался психологически повлиять на грабителей. А вообще в Нью-Йорке по статистике каждый год убивают 50--60 таксистов. Когда на меня напали в третий раз, я вообще был спокоен… В четвертый раз, когда я возил человека по городу, и он хотел меня прикончить, я начал шутить… Он сказал: «Ты будешь у меня 26-й. Я убил уже 25!» Он был обкуренный, да еще и пьяный. Я сказал ему, что у меня на родине был аналогичный случай, когда расстреляли 26 бакинских комиссаров… Он рассмеялся. До сих пор перед глазами его лицо и этот смех. Я рассказал ему еще пару анекдотов, и он сказал: «Знаешь, парень, ты мне очень понравился. Я тебе дарю жизнь!» И оставил меня в покое. Привез в центр города и высадил у центрального парка. Я вышел и понял, что он действительно подарил мне жизнь, потому что ему ничего не стоило меня убить.
-- Где сегодня ваш дом, семья?
-- В Америке у меня квартира, в Ялте в центре города прекрасный дом, прямо на берегу моря, рядом с концертным залом «Юбилейный». И в Москве квартира на Котельнической набережной, на берегу Яузы, в одной из престижных «высоток». Когда не работаю в студии и у меня появляется возможность расслабиться, уезжаю куда-то. Был в Таиланде, Японии, Австралии, Бразилии, Канаде… Сейчас в Стокгольм уезжаю, я еще там не был.
-- Гражданином какой страны вы себя считаете?
-- У меня двойное гражданство -- российское и американское.
По словам Вилли, у него было две с половиной жены. Почему с половиной? Просто с одной он прожил всего 26 дней. Первый раз он женился еще в Ленинграде, когда учился в музыкальном училище. Ранний брак оказался непрочным… Второй раз, когда вернулся из Америки в тогда еще Советский Союз. Познакомился и женился на молодой девушке, однако с ней он тоже вскоре разошелся. В третий раз Вилли женился уже в 62 года на Джулии, выпускнице ВГИКа, с которой и обрел семейное счастье. А познакомился Вилли с Джулией, тогда еще Юлией, в московском метро. Опаздывая на концерт, певец спросил у девушки, как ему проехать, она ответила, и он пригласил ее на выступление… Так начался их счастливый роман, закончившийся свадьбой. А вскоре и рождением дочери.
«Мой самый большой подарок судьбы -- доченька Эвелина»
-- С такой географией поездок наверняка приходится редко с семьей видеться?
-- Моя жена Джулия и самый большой подарок судьбы -- доченька Эвелина, которой исполнилось два годика и семь месяцев -- очень часто ездят со мной на гастроли. Вот и сейчас они здесь, в Киеве, в гостинице. Дочь была со мной в Таиланде, Германии и даже знает, в каких городах она была. Кстати, вслушайтесь: Э -- Виллина… То есть Виллина доченька! Завтра у Джулии день рождения -- ей исполняется 26 лет.
Помимо дочери и жены, у меня есть два сына, которыми я очень горжусь. Один учится в нью-йоркской католической школе, другой работает ведущим на радио «Шансон» в Санкт-Петербурге и пытается сделать карьеру певца.
-- Сейчас вы богатый человек и могли бы себе позволить проводить больше времени дома, со своей семьей, меньше работать…
-- Богатство -- понятие относительное. Иногда бедный богаче миллионера! Потому что он живет как человек. А можно иметь деньги и быть мертвецом… Я не понимаю этого. Я вообще легко зарабатываю деньги и легко с ними расстаюсь. Никогда не занимаюсь накопительством. Когда у меня кончаются деньги, я звоню в Нью-Йорк, Берлин, Мельбурн и говорю: «Ребята, я должен немножко заработать». Они отвечают: «Приезжай!» И опять есть деньги!
-- А на что любите тратить?
-- Трачу на одежду, удовольствия, развлечения… У меня нет своего дизайнера и модельера, я покупаю то, что мне нравится. В мире есть много магазинов, о которых никто не знает. И там такие вещи продаются, что некоторые дизайнеры могут отдыхать! Я знаю такие магазины в Нью-Йорке, Париже, в Австралии. Если вещь хорошая, покупаю. Трачу деньги на аппаратуру. Когда появляется новая аппаратура и она мне нравится, покупаю ее. И потом отдаю, или продаю, или дарю -- в зависимости от обстоятельств.
-- какие вы имеете в виду развлечения?
-- Хожу на джазовые, симфонические концерты… Много раз слушал знаменитую тройку теноров -- Паваротти, Доминго, Каррерас. Я люблю поболеть на спортивных соревнованиях. За границей хожу на футбольные матчи команд, которых я даже не знаю. Выбираю ту, что лучше играет, и болею за нее.
-- А как же клубы, казино?
-- Я не увлекаюсь азартными играми. Это пустое времяпрепровождение… Может быть, это болезнь или азарт, или просто у человека много денег… Лучше вложить деньги в какое-нибудь дело. В Америке масса случаев, когда люди проигрывают миллионы долларов, а потом кончают с собой. Хотя каждый развлекается по-своему. Наверное, люди, которые играют в казино, просто не знают других удовольствий. Им это нравится! Бог с ними! Раз они получают от этого удовольствие, пусть ходят себе и тратят свои деньги!
-- Как вы относитесь к тому, что ваши песни исполняют другие певцы? Говорят, с Шуфутинским враждуете?
-- Я, конечно, рад, что мои песни поют. Хотя не всегда коллеги объявляют, что я -- автор песен… Люба Успенская этим часто грешит. Даже если видит, что я сижу в зрительном зале, во время концерта не скажет: «Песню «Люба-Любонька» написал Вилли Токарев… » Но я на Любу не обижаюсь. Мне кажется, такое неуважение к коллеге -- просто от недостатка воспитания. Мои песни поют не только Успенская и Шуфутинский…
Шуфутинский же просто показывает, какой он есть человек. К нему я никак не отношусь!
-- У вас никогда не было желания убить человека?
-- Убить? Нет, никогда… Я вообще, когда человек поступает по отношению ко мне неправильно, это молча перевариваю… Я как бы записываю его в специальную книжечку, и всегда это помню. Их очень много, таких людей! Это в основном завистники. Это больные люди. Я их просто жалею.
Читайте нас у Facebook
