«Моя единственная дочь умерла через пять дней после родов из-за того, что медики торопились отмечать Новый год»
Маленький Марьянчик мирно посапывает на руках у бабушки, не подозревая, какая цена заплачена за его жизнь. Малышу недавно исполнился годик, и все это время, не прекращаясь, ведется расследование обстоятельств гибели его мамы. Марина Капустина умерла 31 декабря 2008-го, за семь часов до Нового года.
«Не переживайте, — успокаивали меня коллеги-врачи, — у сердечников роды обычно проходят легко»
— Люди украшали квартиры, готовили праздничную еду, — горестно обхватив голову руками, вспоминает Ольга Жукова, мама Марины. — Мы с зятем с самого утра тоже были в приподнятом настроении, ведь Мариша собиралась домой — их с крохой должны были в последний день уходящего года выписать из роддома. Кто мог предположить, что это будет самый черный день в нашей жизни? Сначала радость сменилась тревогой, потом паникой и отчаянием, слезами. И это в ночь, когда вообще никому не положено плакать!
Ольга Жукова и муж Марины Саша — сами врачи. «Поэтому мы так верили коллегам, — утверждает Ольга Евгеньевна. — Да и дочка была в удовлетворительном состоянии, ничто не предвещало беды. До сих пор не укладывается в голове, как такое могло случиться».
Впрочем, ситуация с самого начала не была совсем уж безоблачной: в 16 лет Марина перенесла операцию в связи с врожденным пороком сердца. Потом девушка ежегодно обследовалась в Институте сердечно-сосудистой хирургии в Киеве, а в 2003 году поехала к консультировавшему ее профессору на прием — собиралась замуж, поэтому хотела знать, можно ли ей беременеть. Услышав, что никаких противопоказаний нет, без стеснения расцеловала доктора.
— Когда Марина с Сашей сообщили, что ждут ребенка, я так обрадовалась! — улыбается сквозь слезы Ольга Евгеньевна. — На сроке 27 недель дочка снова поехала в институт для консультации, там вновь подтвердили, что в лечении она не нуждается. В то же время Мариша обследовалась в Институте педиатрии, акушерства и гинекологии, где ей сказали, что она может рожать по месту жительства, а может, если пожелает, прибыть для родов в Киев, к ним, что мы и планировали сделать. В родном городе дочка стала на учет в николаевской женской консультации № 1, наблюдаясь параллельно у врача-кардиолога. Ей делали УЗИ сердца, все было в порядке. 26 декабря преждевременно, на сроке 35−36 недель, у Мариши ночью отошли воды, и муж отвез ее на такси в роддом № 1. Утром я прибежала туда, и доктор Ирина Сидельникова заверила меня, что со стороны сердечно-сосудистой деятельности изменений нет, поэтому рожать лучше естественным путем. «Не переживайте, — успокаивали меня в роддоме коллеги, — у сердечников роды обычно проходят легко. В Киев ехать поздно, да и в таком состоянии небезопасно». Что оставалось делать?
Но тревожились недолго — через полтора часа родился мальчик, здоровенький, красивый. После обеда Маришу перевели из родильного зала в палату, нам разрешили ее навестить. Дочка была в приподнятом настроении, сказала, что чувствует себя хорошо, на следующий день ее поместили в общую палату. Все это время мы с нашей новоиспеченной мамочкой созванивались, я частенько подходила к окну роддома, чтобы увидеть дочку. Она уже передвигалась, самостоятельно себя обслуживала.
28 декабря другой роженице, тоже с врожденным пороком сердца, срочно была вызвана кардиологическая бригада скорой помощи, заодно сделали кардиограмму и Марине Капустиной. Марину вновь обрадовали: у нее сплошь положительная динамика.
— В следующие два дня мы виделись с женой, — рассказал «ФАКТАМ» Александр, муж Марины. — Она находилась в палате вдвоем с новорожденным сыном, ухаживала за ним, чувствовала себя хорошо.
— 31 декабря дочь позвонила мне рано, в шесть утра, — продолжает мама Марины. — Попросила принести поесть. В семь часов я уже была в роддоме. Через окно наблюдала, как она завтракает. Такой румянец на щеках! Такой прекрасный аппетит! Причин тревожиться не было.
«Дочку на моих глазах за руки поволокли к выходу»
— Для поддержки сердца Марине вводили внутривенно некоторые препараты, — рассказывает Ольга. — Капельницу 31 декабря поставили с самого утра. Из-за вливания в кровяное русло дополнительного объема жидкости у дочери поднялось давление — 130 на 90. При таких показателях давление вообще не нуждается в лечении, это вам любая полуграмотная пенсионерка скажет, однако специалисты, наблюдавшие нашу роженицу, решили его снизить. В десять часов утра ей внутривенно ввели клофелин и дополнительно дали таблетку атенолола — препарата, тоже очень сильно снижающего давление. Если бы мне такое принять в одночасье, я бы тоже умерла. Это же вообще каменный век — клофелин! О том, что его подсыпают в поездах в чай, чтобы человек моментально «вырубился» и стал жертвой ограбления, знают нынче даже воспитанники детских садиков. О бандах клофелинщиков постоянно трубят по радио, телевизору. Вот что ввели нашей Маринке. Чуть позже, в полдень, она позвонила и сообщила, что ее собираются переводить в инфарктное отделение ближайшей больницы.
Через 20 минут я была в роддоме. Узнала, что на 15. 30 назначена консультация кардиолога. Пульс у дочери становился все реже, достигая 49 ударов в минуту. Я пыталась поговорить хоть с кем-то, но никого не могла найти и несколько часов простояла под окном Маришиной палаты. Наконец появилась заведующая отделением и с ходу накинулась на меня: мол, нельзя вам было рожать! Мою дочь собирались переводить в реанимацию, но до 17. 00 в ее палату никто ни разу не зашел, резко упавшее давление даже не попытались поднять. Наверняка уже готовились встречать Новый год, лишние заботы в это время их только раздражали, поэтому и торопились скорее вытолкать больную за дверь лечебного учреждения.
А дальше все закрутилось, как в фильме ужасов: две санитарки взяли роженицу под руки и… буквально потащили к выходу.
- Мне в это время вручали внука, но краем глаза все же видела — Мариша уже не могла держать голову, она у нее болталась из стороны в сторону, — говорит Ольга. — Дочку просто-таки волокли. На улице стоял «жигуленок», больную усадили в него и повезли. До реанимации — несколько кварталов, я с крохой на руках успела еще застать Маришу живой, ее как раз пересаживали в кресло-каталку. Я себя уже почти не контролировала. Глубоко вздохнув, моя девочка подняла руки и упала навзничь. Как медик, я понимала — это агония. Но все равно на что-то еще надеялась. Через 20 минут вышел доктор и сообщил, что реанимировать дочку не удалось.
Тогда Ольга Евгеньевна еще до конца не осознавала, что стало причиной смерти ее единственного ребенка.
— Мы пришли на вскрытие, и патологоанатом, как коллега коллегам, показал нам медицинские документы, — утверждает Ольга. — В выписке из истории родов черным по белому было написано и о клофелине, и о другом мощнейшем препарате — атенололе. Потом оказалось, что листы назначений за 30 и 31 декабря из истории болезни… исчезли, а саму ее переписали. Поэтому отвечающие за Маришу врачи в один голос стали заявлять, что атенололом мою дочь не лечили. Но вот, посмотрите, ксерокопия выписки из истории родов, где рукой доктора Аллы Украинской, заведующей отделением роддома, после слова «лечение» именно этот препарат вписан рядом с клофелином. Оба они пролонгированного, длительного действия, причем очень сильные — своеобразная «тяжелая артиллерия», которую применяют при давлении примерно 200 на 150 миллиметров. В сочетании друг с другом эти лекарства оказались бомбой, которая отправила дочку на тот свет — давление упало до показателей 90 на 40, сердце начало останавливаться, последовала гипоксия мозга. В ситуации с Мариной достаточно было с самого утра ввести безобидную магнезию с мочегонным. Я уверена: забери мы Марьянчика с его мамой утром 31 декабря домой, она осталась бы живой. Убила мою дочь халатность медиков, которые недооценили опасность введения мощных гипотензивных препаратов, после чего надолго оставили ее одну, часами не заходя в палату. Хотя экстренные меры привели бы к положительному результату.
Родители умершей подали заявление в прокуратуру Центрального района Николаева против роддома № 1 и врачей, лечивших роженицу. Сейчас это уголовное дело расследует местный райотдел милиции.
«Умерла? Сами виноваты. Не надо было рожать»
Несколько месяцев назад николаевцы стали свидетелями очередного медицинского скандала: в том же 1-м городском роддоме юная женщина потеряла по вине, как она утверждает, врачей долгожданного ребенка-первенца. Потерпевшая тоже обратилась в правоохранительные органы.
— Все это очень неприятные истории, — соглашается Ольга Голдина, заместитель главного врача Николаевского роддома № 1. — Но если брать в общем, то в нашем лечебном учреждении за год рожают примерно 2500 женщин, и смертность здесь ниже, чем в целом по городу. Поверьте, большинство мамочек стремятся попасть именно к нам. Что же касается Марины Капустиной, то я скажу так: в медицинском плане ее, по сути, вела мама, которая сама терапевт-кардиолог — все главные решения в отношении дочери Ольга Жукова принимала лично. Наша вина только в том, что мы приняли ее девочку, не отправив рожать в Киев.
Из письменных объяснений специалистов-медиков следователю прокуратуры Центрального района. Заведующая отделением роддома Алла Украинская: «Решение ввести Капустиной клофелин мы приняли коллегиально. Атенолол не прописывали, не вводили». Игорь Ковальский, кардиолог горбольницы № 1: «Меня вызвали к больной, я ее осмотрел в 15. 30 в присутствии начмеда Голдиной, написал рекомендацию о срочном переводе в кардиореанимацию. Знаю, что до моего приезда вводили клофелин. Давали или нет атенолол, мне неизвестно. По предъявленному документу (выписка из истории родов, в которой указано: назначались оба препарата — клофелин и атенoлол. — Авт.) могу сказать, что я его не писал. Кто это состряпал, не знаю».
— Позже доктора заняли такую позицию: оба препарата все же назначались, но атенолол Марина не принимала, — говорит Ольга Жукова. — Мол, его на тот момент в роддоме не оказалось. Однако сотрудники прокуратуры по свежим следам опровергли ложь — атенолол оказался в наличии. Тогда стали утверждать, что второе лекарство хоть и прописывали, однако в лист назначений не вносили. Но в переводном документе, которым больную сопроводили в реанимацию, речь идет именно о приеме сразу двух мощнейших препаратов: получается, реаниматологов ввели в заблуждение? Это даже звучит абсурдно! К тому же я не понимаю, почему после осмотра кардиолога, забившего тревогу, Марине не помогли на месте. Потом отписывались: не оказалось нужных препаратов. Но любая больница в Украине должна иметь возможность в подобной ситуации спасти больного. А иначе зачем вообще она нужна, если нет элементарного? В той ситуации даже стакан горячего чая оказался бы спасительным, но и его не принесли. Транспортировать Марину необходимо было на носилках, а не тащить под руки, и уж ни в коем случае не в положении сидя. Ее же затолкали в «жигуленок» и повезли. Я в шоке! Коллеги теперь говорят, что все было у мамы под контролем. Не стесняясь, обвиняют меня в смерти дочери — почему, дескать, не повезла Марину в Киев рожать, почему не подняла на ноги весь город, когда состояние резко ухудшилось. Знаете, это не только по-медицински, но и по-человечески грешно, ведь даже самый умный профессор себя не лечит, обращается к коллеге. Теперь я очень жалею, что доверилась местным медикам…
Причинно-следственную связь между неправильным назначением и смертью пациентки и пытаются доказать теперь родные Марины. Экспертная группа Министерства здравоохранения Украины, изучив причины смерти Капустиной, оценила лечебную тактику ведения больной как необоснованную и сделала вывод, что не допустить гибель женщины было вполне возможно.
— Считаю, нам просто не повезло, что оказались в больнице 31 декабря, в этот день врачам не до пациентов, — ставит точку в нашем разговоре Ольга. — Они погубили Марину по халатности.
Перед смертью мама новорожденного малыша успела покормить сына грудью и выбрала для него имя — Славик. После гибели жены отец переименовал мальчика — в память о Марине его теперь называют Марьянчиком.
— Мы очень любили друг друга, — тихо говорит Саша. — Я до сих пор не могу поверить, что Мариши нет. Жена работала в школе педагогом, любила детей, а ради собственного ребенка, конечно, отдала бы жизнь не задумываясь. Но кто мог предположить, что такую цену ей придется заплатить уже через пять дней после рождения нашего первенца?! Жену убила халатность медиков. За ее смерть никто даже не извинился. Хотя зачем они мне теперь, их извинения?..
4651Читайте нас у Facebook
