Бывший «довгоносик» виктор андриенко: «в финляндии, валяя на улице дурака, за 15 минут я заработал триста марок»

Меня всегда поражал удивительный творческий фанатизм самого «мамадушного и довгоносого» артиста украинской сцены Виктора Андриенко. Его мало волнуют бытовые вопросы, он редко распыляется по мелочам. Единственное, о чем он действительно с охотой говорит, -- это ЕГО работа. Шоу, которое неоднократно побивало все украинские рекорды популярности, шоу, которое знает каждый смотрящий канал «1+1» украинский житель. Он очень любит своего зрителя -- а это как раз то, чего так часто не хватает нашему брату-артисту.

«Хороший человек -- это не профессия»

-- Вы жалеете о том, что «Довгоносики» ушли из эфира?

-- Как вы можете жалеть о том, что были девочкой, а сейчас стали женщиной? Вы вспоминаете свое детство. Жалеете? Как сказал один человек, мы взяли добрую энергию у «Шоу довгоносиков» и бросили ее в толпу. Не задумываясь, получим ли мы за это много денег или славу. Бахнули -- и все. Я считаю, что «Довгоносики» могли бы жить до сих пор. По крайней мере, не надо было снимать их окончательно. Можно было бы все-таки не забывать, что они существуют. Поэтому у меня в офисе на стенах развешаны фотографии «Довгоносиков». Некоторые люди считают, что если я себя обвесил всеми этими портретами, то я себя очень сильно люблю. Нет! Если бы я себя любил, я повесил бы зеркала. У человека, который не знает своей истории, нет будущего, а это моя жизнь, моя история. Это был мой всплеск, к которому я шел. В семидесяти сериях «Довгоносиков» я выплеснул «запах моей памяти», как сказал Аль Пачино. Все импровизации, все стебы, все, что я выплеснул, не задумываясь.

-- Как-то в интервью Клара Новикова сказала: «Не знаешь, как играть, играй хохла». Не по этой ли причине на смену ярким, агрессивным «довгоносикам» пришли «кумовья»?

-- Простите, но хохлов там меньше. Во Львове, в Польше нас благодарят за то, что мы возродили украинский юмор, хотя я перед собой такую задачу не ставил. У нас была идея материализовать украинский фольклор. Другое дело, что Виктор Приходько, автор «кумовьев» и «довгоносиков», как любой гений, «придумав, плюнув i пiшов». А мы уже решили довести идею до ума.

-- Как вы считаете, бывает юмор для умных и для дебилов?

-- По-моему, есть юмор мирового уровня и индивидуальный -- конкретного государства. Мирового уровня -- это Чаплин, это комедии Макса Линдера и других представителей немого кино. Это Полунин. У них нет слов, показывай это в Англии, в Америке, в Мексике или в Африке -- люди будут смеяться. А есть юмор социальный, характерный для определенной страны. Я работал в Китае и страшно волновался, что нас не поймут, а китайцы оказались очень веселыми людьми. Мы выступали в парке, и чтобы сесть, люди платили по два юаня. Хотя можно было бесплатно стоять за забором и смотреть нас. Меня удивило, что все платные места были заняты. В Финляндии меня один раз попросили поработать на улице: 15 минут мы валяли дурака, и хотя зритель половину текстов не понял, всем было весело, интересно, необычно. Мы собрали тогда за четверть часа 300 марок, чем поразили всех финнов.

-- А как в Западной Украине воспринимают ваш суржик?

-- Как-то вдруг из Бердянска пришло письмо, автор которого пишет, что вы, дескать, позорите украинский язык. А во Львове мне говорят: «Большое спасибо, вы возродили украинский фольклор и украинский юмор». Меня это удивляет, ведь в «Мамаду» только «кумовья» говорят по-украински, а все остальные -- по-русски. Исключение -- инспектор Петренко: он разговаривает, как все наши инспектора. Как-то раз такой экземпляр останавливает нашу машину: «Ой, iди, Миколо, дивись, це цi хлопцi, котрi над нами здяваються!»

-- На ваш взгляд, хороший человек -- это не профессия?

-- Говорю сразу: хороший человек -- это не профессия. Потому что какой же он хороший человек, если не знает свою профессию? Я рад, что работаю с профессионалами, рад, что могу у них учиться. Я учусь всю жизнь и буду учиться. И в 60 лет -- тоже. И Райкин всю жизнь учился. Он считал, что человек, классно играющий на балалайке, выше его на двадцать голов, потому что сам он не мог делать того, что делает балалаечник. И Райкину было очень сложно объяснить, что тот человек -- балалаечник, обыкновенный хороший балалаечник. Поэтому я рад, что со мной работают гениальные люди, что они умеют делать то, чего не умею делать я.

«Я сыграл и Гамлета, и Отелло»

-- Существует мнение, что все актеры хотят сыграть роль Гамлета, как любой солдат мечтает стать генералом. А как с этим у вас?

-- Знаете, я в «Довгоносиках» сыграл все -- и Гамлета, и Отелло, всех, кого только можно сыграть. Вы что думаете, я серьезные роли не играл? Вы не видели, в каком шоке находится зрительный зал после того, как я крикнул «Хайль!»

-- Бывает, что на ваших выступлениях люди плачут не от смеха?

-- На последней нашей премьере с Валиком. Два часа мы смешили людей, но в спектакле есть одна сцена с бомжами, она смешно написана. Представляете, встреча выпускников, и двое спустя какое-то время встречаются уже бомжами: «Кем ты хотел быть?», — «Тем, кем и стал… » -- «Кем?» -- «Взрослым». И когда мы играли это, люди чуть не плакали.

-- Популярность помогает вам жить безбедно?

-- Когда мне говорят: «Приходите к нам в ресторан, мы вам будем платить, будете шароваться», я отвечаю: «Нет, ребята. Давайте договоримся так: я к вам буду ходить поесть, а вы мне просто будете делать скидки». Когда я куда-нибудь опаздываю, ловлю тачку, и если водитель отказывается брать деньги, я все равно стараюсь заплатить.

-- Вы хотите сказать, что не любите шару?

-- А зачем? Это унизительно. Если люди мне на шару что-то сделают, я потом им «отомщу» -- куплю подарок, сделаю какую-то услугу, верну больше, чем получил сам. Человек не должен пользоваться трудом другого, не давая ничего взамен.

-- Чего вы не любите?

-- Предательства. И есть вещи, которые я не то что бы не люблю, я их просто не понимаю. Не понимаю, когда двадцатилетний пацан рубит дерево, которому сто лет. Не понимаю милиционера, который гоняет старушку, продающую землянику. А если вы хотите понять, кто я такой, посмотрите, что я слушаю.

Я ожидала увидеть все, что угодно, только не то, что оказалось в закромах у Андриенко: грузинские, тибетские народные песнопения, песни Вертинского, классика, духовная музыка, «Битлз». И среди всего этого богатства он отыскал одну пластинку -- песни в исполнении Олега Даля. Нежно достав компакт, сказал: «Вот послушайте эту песню, и вы все поймете». В песне рассказывалось о человеке, которого из-за его доброты люди считали дураком. Запомнились слова: «А может быть, я дурачок потому, что в жизни своей не соврал никому». Затем Андриенко достал из стола большие черно-белые фотографии Смоктуновского и Даля. Когда песенка закончилась, он снова заговорил:

-- Вот так, понятно? Эти снимки сделал человек, который фотографировал и нашего Шерлока Холмса. Он тоже умер в этом году. Олег Даль умер здесь, в Киеве, мои ребята взламывали дверь. Он приехал на пробы, тогда и была сделана эта фотография, последняя в его жизни. Через десять часов Олег умер. Поэтому это очень ценная фотография. К сожалению, я не могу повесить ее у себя в офисе. Но такие вещи мне очень дороги… Сейчас я вам еще одну песню поставлю.

Андриенко стал искать другой диск, и чувствуя, что как-то уж очень грустно заканчивается наш разговор, я его спросила:

-- Вы оптимист?

-- Оптимист-реалист.

Наконец, он нашел то, что искал, -- зазвучала битловская песня «Full on the hill», и Виктор рассказал мне, о чем в ней поется. Похоже, он рассказывал о себе.

625

Читайте нас у Facebook