«Обморозив щеки, полярник… сделал стойку на руках. Это проверенный способ лечения — кровь приливает к голове и кровообращение в пострадавших тканях восстанавливается»
Руководство СССР хотело, чтобы первая советская станция в Антарктиде обратила на себя внимание всего мира. Создать ее планировали в самом, так сказать, престижном месте — на Южном полюсе. Эту идею следовало утвердить на международной конференции в Австралии. «Но направленная из Москвы делегация прилетела с опозданием, и место на полюсе зарезервировали за собой американцы, — говорит Рудольф Греку, сын заместителя начальника первой советской экспедиции на ледовый континент (1955-1957 годы) Харитона Греку. — Вскоре Военно-морские силы США направили на полюс команду. Домов она не строила, вырыла пещеры в снегах. В первую же зимовку американцам пришлось пережить 70-градусные морозы! А СССР добился права создать станцию в восточной части материка. Туда в конце 1955 года направилась на трех океанских кораблях антарктическая экспедиция во главе с опытнейшим полярником Героем Советского Союза Михаилом Сомовым.
«Как только лыжники ступили на лед, к ним побежали любопытные пингвины»
*Заместитель начальника экспедиции Харитон Греку сфотографировался в шапке-»бурхановке». За вклад Греку в исследование Антарктиды его именем назвали корабль
— Парадоксальный факт: мой отец стал заместителем Сомова, не имея никакого отношения к полярным делам, — рассказывает киевский ученый Рудольф Греку. — Тысячи человек просились в Антарктиду, им отказывали, а моего отца, наоборот, пригласили — иначе, чем судьбой, этого не назовешь. Он работал начальником морского порта в Калининграде. Там грузились корабли, которым предстояло отправиться на шестой континент. Отец по служебным делам познакомился тогда с ключевыми людьми, отвечавшими за подготовку экспедиции — легендарным полярником Иваном Папаниным и начальником управления «Севморпути» Василием Бурхановым. Они и предложили папе отправиться на зимовку. Кстати, особые шапки для севера называли «бурхановки». Их шили из очень длинного — сантиметров 15 — меха, прикрывавшего лицо. Благодаря этому уменьшалась опасность обморожения.
Папа отвечал за строительство станции «Мирный» (названа в честь одного из кораблей экспедиции Беллинсгаузена, открывшей Антарктиду в XIX веке). К сожалению, в 1956-м наши полярники еще не имели опыта возведения домов на ледовом континенте. Главной ошибкой стало то, что здания поставили просто на земле. Сильные метели заносили их до самых крыш. Из-за этого случилась трагедия — в утонувшем в снегу домике возник пожар. Находившиеся там люди не смогли выбраться наружу и сгорели заживо. Эта история научила, что в тех местах жилища нужно ставить на сваи.
Следует сказать, что первая антарктическая экспедиция ни в чем не нуждалась, в ее составе был даже авиаотряд. А курировал подготовку зимовки член Политбюро ЦК КПСС Анастас Микоян. Когда 5 января 1956 года три советских корабля подошли к шестому континенту, путь преградил лед. Море в радиусе пяти-семи километров от берега было замерзшим. Только высадили десант лыжников, как к ним устремились стаи пингвинов. Любопытные птицы совершенно не боялись людей.
Полярникам нужно было выгрузить восемь тысяч тонн грузов: строительные материалы, топливо, продовольствие, оборудование, машины, трактора… Грузы спускали с кораблей на лед в нескольких километрах от берега. Во время проведения этих работ возле борта флагманского корабля «Обь» случилось ЧП. Трактор с прикрепленными к нему санями, проломив лед, накренился на одну гусеницу и застрял в проломе. Водитель выскочил из кабины, ухватил край троса, свисавшего с подъемного крана судна, и стал крепить к трактору. В это время другой рабочий бросился в кабину, нажал на рычаги, надеясь вырвать машину из ледяного плена. Это сыграло роковую роль: пролом резко расширился, и трактор с санями нырнул в море. Молодой парень Иван Хмара погиб.
Станцию построили всего за пару месяцев из сборных конструкций. Жилые домики образовали улицу, названную по традиции тех времен именем Ленина. Зимовать остались 92 человека. Это много. Для сравнения: на украинской станции в Антарктиде «Академик Вернадский» зимует 12-15 полярников.
«В домах «Мирного» было по три комнаты, в них жили по трое-четверо человек, — написал в книге «Штурм шестого континента» участник экспедиции профессор Александр Гусев. — В каждом здании установили терморегуляторы — чуткий прибор включал или выключал рубильник электронагревателя, как только температура в помещении становилась выше или ниже нормы.
Водопровода не было, поэтому набирали в бочки снег и заносили их в теплые комнаты. Построили баню и прачечную, в которых работали стиральные машины (для советских людей середины 1950-х это была новинка. — Авт. ). В кают-компании, где по вечерам собирались полярники, оборудовали первый в Антарктиде кинотеатр «Пингвин».
— Отец рассказывал, что самой популярной у них была аргентинская мелодрама «Возраст любви» с блистательной Лолитой Торрес в главной роли, — говорит Рудольф Греку. — Ее посмотрели не один десяток раз. Интересно, что участникам экспедиции выдали особые наручные часы: на циферблате не 12 делений, как обычно, а 24. Это имеет практический смысл — зимой, когда солнце лишь на пару часов появляется над горизонтом, легко спутать день с ночью.
«При 50-градусном морозе начали лопаться металлические тросы»
Закончив строительство «Мирного» (он находится у берега), экспедиция нацелилась на создание еще одной базы — в глубине континента. Начали с разведки. В нее отправились на самолете Ан-2. Приземлились в 400 километрах от «Мирного». Когда вылетели, на стации было всего шесть градусов мороза, а в месте посадки оказалось 46(!) градусов ниже нуля. Поставили палатку, устлали ее пол оленьими шкурами. К утру самолет занесло снегом. Когда откопали, оказалось, что металлические лыжи «Аннушки» (так называли полярники самолет) примерзли к снежному насту. Пришлось привязывать к хвосту веревку и раскачивать крылатую машину, чтобы освободить лыжи. Но взлететь не удавалось — мешали надолбы льда. В конце концов вручную втащили Ан-2 на очень большой сугроб. Его поверхность была ровной, и это позволило самолету наконец разогнаться и взмыть в небо.
По разведанному пути направили поезд из тракторов и саней, загруженных припасами.
«Когда температура опускалась до 50-56 градусов мороза, начали лопаться металлические водила саней, — вспоминал профессор Александр Гусев. — Попробовали заменить их железными тросами, но и они рвались, как нитки. Нужно было пополнить запасы топлива и продовольствия, и к нам направили самолет. Пока переносили из Ан-2 грузы, лицо вновь прибывшего зимовщика Фирсова стало покрываться белыми пятнами. Я отвел его в вагончик, а когда вскоре вернулся, чтобы узнать, как у него дела, был крайне удивлен — Фирсов стоял вверх ногами. Я подумал, что это так на него подействовали условия высокогорья, ведь мы находились на высоте нескольких тысяч метров над уровнем моря. Но оказалось, он применил давний способ борьбы с отморожениями лица — в таком положении кровь приливает к голове, и кровообращение в поврежденных тканях восстанавливается».
*Антарктические птицы не боятся людей, подпускают человека на расстояние нескольких шагов
Пройдя 350 километров в глубь Антарктиды, команда советских полярников поставила станцию «Пионерская».
— Мне приходилось участвовать в таких походах, переживать в них 86-градусные морозы, — говорит полярник из Кривого Рога Николай Маковей. — Мы возили припасы для станций «Пионерская», «Комсомольская» и «Восток». Кстати, маршрут совпадал с тем, что в начале XX века прошли на лыжах легендарные экспедиции Руаля Амундсена и Роберта Скотта. Стартовали в «Мирном». До станции «Восток» нужно было преодолеть 1500 километров ледяной пустыни. Использовали вездеходы «Харьковчанка». Их создали специально для условий Антарктиды инженеры Харьковского завода имени Малышева. В этом вездеходе многие узлы и агрегаты от танка Т-54.
Быстро ехать по ледяному континенту невозможно, так что за 15-20 часов преодолевали не больше 30 километров. На сон отводилось часов пять. Одна из «Харьковчанок» была оборудовала как жилой бокс, там и устраивались на ночлег в теплых спальных мешках. Кстати, в этой же машине находился туалет. Он сделан по принципу сельских клозетов — пол с отверстием. Поднимаешь крышку — и в помещение врывается поток снежной пыли и ледяной ветер. Так что засиживаться в уборной было опасно.
«Борщ замораживали глыбами килограммов по 30. В пути рубили куски и разогревали на обед»
— А чем вас кормили?
— В дороге повар почти ничего не готовил — борщ, супы, каши он варил в «Мирном» в очень больших количествах, а затем выносил блюда на мороз, — говорит Николай Маковей. — Они превращались в замерзшие глыбы, каждая из которых весила килограммов 30. Во время похода кок отрубал необходимое количество борща или супа и разогревал. Правда, ели мы без аппетита. Дело в том, что Антарктида находится под слоем льда толщиной несколько километров. Поэтому, забравшись в глубь материка, оказываешься в условиях высокогорья. Воздух разреженный, из-за этого перестаешь чувствовать вкус пищи, падает работоспособность. Мы пользовались кислородными масками, но все равно чувствовали себя не лучшим образом. Чтобы поддержать в нас силы, врач ежедневно давал препарат пантокрин, приготовленный из вытяжки рогов оленей. Кроме того, нас поили фруктовыми чаями, давали консервированные фрукты и овощи. За поход я худел килограммов на двадцать.
— Во что одевались?
— Одежда была из шерсти верблюда, а унты — на меху росомахи. Лицо защищала маска, так что открытыми оставались только глаза.
Одна из «Харьковчанок» была оснащена локатором, позволявшим следить за каждой машиной каравана. Ведь сбиться с пути было проще простого — видимость зачастую не превышала трех-пяти метров. Самый опасный участок дороги мы называли болотами. Там необычный снеговой наст — машина проваливалась в ямы на глубину метра два. Существует узкая полоска, по которой можно безопасно преодолеть болота. Старались двигаться по ней след в след. Но бывало, какая-нибудь машина, сместившись на несколько десятков сантиметров в сторону, проваливалась. Вытащить удавалось далеко не всегда. Так что порой вездеходы бросали.
Часто случались аварии — металл не выдерживал жутких морозов, лопался. Ремонт в тех условиях — дело очень трудоемкое. Иногда нужно было снять рукавицы. Стоило хоть на мгновение прикоснуться к металлу голой рукой — и отрывать ее приходилось, что называется, с мясом. На морозе боли не чувствуешь, но в кабине, где, кстати, температура не поднималась выше минус пяти, рука начинала ужасно болеть. А заменить тебя некому. Так что стиснешь зубы и ведешь вездеход.
Кстати, врач смазывал нам лица маслом облепихи — оно предохраняет от отморожения. Так что вид у нас был еще тот — лица от масла желтые, пересохшие губы потресканные. Страдали от обезвоживания организма, наступающего из-за условий высокогорья.
Когда мы возвращались из похода, не могли сдержать слезы радости — диву давались, как все это вынесли. Бывали и трагические случаи. Возле «Мирного» есть кладбище, на нем похоронено около 200 полярников, ведь тела погибших на «большую землю» не вывозят.
В марте Николай Маковей вновь поедет в Антарктиду — в качестве заместителя начальника очередной экспедиции на украинскую станцию «Академик Вернадский».
1184Читайте нас у Facebook
