«Принесете деньги в церковь, за год мы их прокрутим — и сразу разбогатеете»
— Когда начинаю думать, в какую угодил кабалу, становится страшно, — признается Сергей Вислободов (на фото с со своей супругой) — худой, изможденный на вид мужчина. — До того как попасть в «Посольство Божье», я серьезно изучал психологию и был уверен, что на меня не так-то просто оказать воздействие. Но когда я узнал о своей болезни, понял, что готов на все, лишь бы только вылечиться.
«Иногда службы превращались в аукционы, Аделаджа мог запросто начать торг: «Кто даст сто тысяч? А кто полмиллиона?»
— Раньше я редко обращался к врачам, — говорит Сергей Вислободов. — Однако в 2002 году мы с женой и братом выпили квасу и все трое слегли с гепатитом А. Через пару месяцев после выздоровления у меня что-то произошло с печенью: я весь пожелтел, тело начало зудеть. Обследовав меня, врачи приказали немедленно ложиться на операционный стол. Толком ничего не объяснили, но утверждали, что дело серьезное. Мне сделали операцию. Жене медики рассказали о моем диагнозе: четвертая стадия рака печени. Это было для нее как гром среди ясного неба, ведь всю жизнь я был здоров, у нас на руках трое маленьких детей, и тут такое.
Куда жена только не обращалась! Узнав о моей ситуации, одна знакомая посоветовала супруге: «Есть церковь, где творят чудеса. Там ваш муж вылечится, вот увидите». Это была церковь Сандея Аделаджи. Жена сразу попала на прием к Сандею. Он ее внимательно выслушал, взял носовой платочек, помолился и сказал передать платок больному. Супруга принесла мне его в реанимацию. Правда, при этом ничего не объяснила, лишь положила на живот со словами: «Не спрашивай, откуда это. Просто пускай он будет с тобой». Вечером я задремал, и перед глазами вдруг возникли несколько мужчин, которые читали молитву и сильно размахивали руками, аж подпрыгивали. Как я понял, они махали руками на платочек, лежащий у меня на животе. Потом картинка сменилась. Я четко увидел африканца, который сказал мне: «Я пастор Сандей из церкви «Посольство Божье». Я помогу тебе». «Пастор, может, вы знаете, что со мной? — спросил я. — Мне что-то отрезали, но врачи не говорят что». «Приходи к нам, мы отрастим все, что тебе отрезали», — ответил пастор и исчез. После этой его фразы мне, как ни странно, стало легче.
На следующий день меня перевели из реанимации в обычную палату. Придя ко мне утром, жена сказала: «Ты извини, я ходила в одну церковь. Там мне дали этот платочек». «Тебе его дал пастор Сандей, — перебил ее я. — Можешь не рассказывать, я все знаю». Жена опешила, она ведь ничего мне о нем не говорила. С тех пор я пошел на поправку. О своем диагнозе по-прежнему не знал. Но поверил, что, чем бы я ни был болен, в «Посольстве Божьем» смогут меня исцелить. Мы с женой начали туда ходить. Я присутствовал на всех службах исцеления и на проповедях. Сам удивляюсь, как смог так быстро поддаться влиянию Аделаджи. Но стоило неделю походить в церковь, как я уже был глубоко убежден: все, что раньше изучал о психологии и человеческой личности, — глупости и можно верить только тому, что говорит Сандей. Разумеется, посещение церкви было не бесплатным, на одно только строительство ее здания собирали сумасшедшие суммы. Стоя на сцене, Аделаджа говорил нам, что потерялись какие-то полмиллиона, дескать, их перевели не на тот счет. Я слушал и поражался: откуда в церкви могут быть такие деньги? Но вскоре понял откуда. В «Посольство Божье» приходило много зажиточных людей, которые не жалели для церкви ничего. Иногда службы превращались в аукционы, Аделаджа мог запросто начать торг: «Кто даст сто тысяч? А кто полмиллиона?»
Людей с каждым разом приходило все больше. Мы посещали церковь по три раза в неделю, а то и чаще. Нам рассказывали, что первыми ее прихожанами были бывшие наркоманы и заключенные. Дескать, Сандей давал им путевку в жизнь, и они становились зажиточными пасторами… Понятно, что из-за этих «аукционов» церковь напоминала какой-то бизнес-клуб. Но я не обращал на это внимания. После того видения был уверен, что здесь мне помогут, и ходил к Сандею с одной целью — вылечиться. Я и сам отдавал десятину — десятую часть своей зарплаты. Нам внушали, что если мы не приносим в церковь деньги, мы просто-напросто обкрадываем Бога. Если вдуматься, то все проповеди, которые нам читал Сандей, сводились к одному и тому же: мы должны заниматься бизнесом. Стать частными предпринимателями, брать кредиты и нести деньги в церковь. Разумеется, мы с женой делать это не собирались. Сдавать на пожертвования — ладно, но о каких кредитах может идти речь, когда нам нужно кормить детей?
За это время мы закончили факультет духовной академии. Конечно же, за деньги. Видите, сколько кассет, — Сергей открывает старый шкафчик, доверху заполненный религиозной литературой, дисками и видеопленками. — Все это записи проповедей Аделаджи или лекции учителей на курсах. Нам объясняли, что мы проходили разные духовные уровни — от самого низкого до пасторского. Когда я закончил академию, у меня появилось намного больше обязательств: надо было посещать церковь каждый день, кроме субботы. В четверг проводилось так называемое бизнес-служение. То есть людям рассказывали о том, как и зачем они должны заниматься бизнесом. Бог на этих служениях уже практически не фигурировал. Прочитав молитву, пастор начинал говорить о банках, процентах на кредиты и предпринимательстве. Прихожане, и я в том числе, воспринимали это как само собой разумеющееся.
Создавались также домашние группы. То есть, приходя в церковь, ты должен был набрать свою группу из 12 человек. У меня это не получалось — чего-чего, а агитировать я не умею. С одной стороны, понимал, что мы с женой уже живем больше в церкви, чем дома. Но ничего не мог с этим поделать. Мы начали водить в церковь детей.
«Я слышал, тут некоторые потеряли квартиры. Именно этого вам не хватало для спасения. Скажите Богу за это спасибо»
— Неужели вы не замечали, что вместо того, чтобы говорить о Боге, пастор рассказывал совсем о других вещах? Или вы уже и сами захотели разбогатеть?
— Разбогатеть — нет, но хотелось, чтобы в доме появилась какая-то копейка. С моей зарплатой нам едва хватало на продукты. Думаю, по этой комнате видно, как мы живем, — Сергей грустно кивает в сторону облупившейся мебели. — Единственным нашим приобретением за последнее время была двухэтажная детская кровать. Но главным для меня все же было здоровье.
К сожалению, походы в церковь Сергею не помогли. В 2007 году у него произошел рецидив заболевания.
— В животе опять появились боли, я начал глушить их обезболивающими, — вздыхает Сергей. — А когда обратился в больницу, уже понадобилась повторная операция. Применять химиотерапию нельзя было из-за слишком ослабленного организма. В следующем году мне стало еще хуже. Врачи написали в истории болезни: неоперабельный. Требовалась очень дорогая химиотерапия, каждый курс стоил свыше тридцати тысяч гривен. Для нас это абсолютно нереальные суммы. Я обошел чуть ли не всех киевских онкологов, но никто не мог предложить мне других вариантов.
Не зная, что делать и где искать спасения, мы с женой опять решили пойти на прием к Сандею, — продолжает Сергей. — Но он к тому времени уже никого лично не принимал, с ним можно было пообщаться только по интернету. А у нас даже не было компьютера. Так мы попали на прием к его жене Босе. Внимательно нас выслушав, Босе несколько минут подумала и сказала: «Могу предложить несколько вариантов. А что у вас есть из недвижимости?» Я ответил, что у меня имеется маленькая квартирка моей мамы — единственное наследство детям. Босе при нас набрала чей-то номер: «Жанна? Я сейчас направлю к тебе людей, помоги им». Мы пошли на прием к Жанне Узвар (фамилия изменена. — Авт.), находившейся в том же здании церкви. Вся увешанная золотом, она приобняла нас с женой за плечи и сообщила: «Босе Аделаджа поручила мне вам помочь. Нужно, чтобы вы взяли в банке кредит под залог своей квартиры. Принесете деньги в церковь, за год мы их прокрутим, и вы разбогатеете». «Не могу ждать целый год, — попытался объяснить я. — Деньги на лечение нужны сейчас». «Об этом не беспокойтесь, — заверила Жанна. — Мы каждый месяц будем давать необходимую на химиотерапию сумму». «Ничего не бойтесь, — добавила она, заметив мое смятение. — Вы же понимаете, что это ваш единственный шанс?»
И я согласился. В том состоянии был готов на все. Распространившиеся по организму метастазы разорвали печень изнутри. Восемьдесят процентов печени врачи отрезали, остальное пришили к двенадцатиперстной кишке. Но опухоль начала расти и там. Меня мучили адские боли. Начались кровотечения. Бывали дни, когда я не мог встать. Лежал на кровати и умирал. Представьте, дети плачут, а жена ничем не может мне помочь. Самые сильные обезболивающие приносили облегчение максимум на сорок минут. А потом начинало болеть еще сильнее. Я уже несколько месяцев ходил как в тумане. Мне надо было срочно лечиться, опухоль увеличилась до восьми сантиметров.
По словам Сергея, Жанна направила их к некой Эмме, которая должна была помочь взять кредит. На вопрос, как ему могут дать ссуду (ведь Сергей — инвалид первой группы, к тому же официально безработный), женщина махнула рукой: «Не беспокойтесь. Мы все сделаем».
— За месяц они провернули эту операцию, — говорит Сергей. — Эмма сначала даже не сказала мне, в каком банке я взял кредит и на какую сумму. Просто однажды позвонила и попросила приехать по такому-то адресу. Это оказался «Укрсиббанк». Эмма повела меня к кассе и дала пустой кулек, куда начала пачками складывать деньги. Какую-то их часть сразу забрала себе. Я находился под действием обезболивающего и плохо соображал. Затем Эмма позвонила Жанне Узвар, та приехала и забрала деньги. А я ушел домой. Только узнал, что сумма моего кредита составила 72 тысячи 600 долларов.
Через месяц мне, правда, дали необходимую для курса химиотерапии сумму. Это укрепило уверенность в том, что в «Посольстве» действительно помогают. Я прошел лечение, мне стало немного лучше. В следующем месяце они выдали деньги на еще один курс. Но на третий месяц сказали, что денег… нет.
— Они как-то это объяснили?
— Дескать, наступает экономический кризис, с финансами туго. Жанна Узвар обнадежила, что в скором времени деньги будут. Но даже через три недели они не появились. А мне ведь нельзя было прерывать курс лечения! Кроме того, следовало выплачивать кредит. Жанна сказала, что в этом месяце они не смогут отнести нужную сумму в банк, и направила меня к некоему Косенко, которому, по ее словам, она давала мои деньги в оборот. Он был владельцем агроконсервной фирмы. Но и у него денег не оказалось. Позже я познакомился с людьми с той же проблемой: взяли кредит, отдали деньги церкви, а обратно не могут получить ни копейки.
Чтобы мой долг перед банком не увеличивался, я занял нужную сумму и уплатил по кредиту. Наивно думал, что ситуация вот-вот разрешится. Однако в следующем месяце она повторилась.
По словам Сергея, с тех пор у него начали открываться глаза. Вместе с другими людьми, ожидающими своих денег, они добились встречи с Сандеем Аделаджей и рассказали о ситуации. Жанна Узвар клялась, что выплатит все до копейки. Даже пускала на собраниях слезу — мол, кризис, что я могу поделать.
— А потом один из прихожан увидел, как Жанна передает пачки денег Сандею и его жене, — продолжает Сергей. — Они нам рассказывают, что у них нет ни копейки, а сами распоряжаются такими деньгами. Тем временем в одном издании вышло интервью с Жанной как с успешной бизнесвумен. Она говорила, что раньше получала триста долларов, а теперь у нее есть три квартиры и заработок вырос в сто раз. Я звонил Косенко каждый день: банк ведь требовал деньги. Однажды Косенко, правда, дал мне семь тысяч гривен. Но для погашения долга этого было уже недостаточно. Сандей же выходил на сцену и, смеясь(!), говорил: «Я слышал, тут некоторые потеряли квартиры. Именно этого вам не хватало для спасения. Скажите Богу за это спасибо». Это звучало как издевательство! В тот момент я понял, что им нельзя верить. И что попал в такую кабалу, из которой мне теперь вряд ли удастся выпутаться.
Тем временем разгорелся скандал с «Кингз Кэпитал». Это еще больше дискредитировало Аделаджу. В церкви создали антикризисный комитет для заемщиков. Какие там были очереди! Собирались тысячи людей, у многих было по два-три кредита. В комитете предлагали работу, в том числе и бизнес в сетевых компаниях. Дескать, вложите в фирму какую-то сумму, будете трудиться и получите большие деньги. Самое интересное, что многие поверили! Снова влезали в долги… На эту глупость я уже не пошел. Как и следовало ожидать, для всех история с кредитом закончилась одинаково. В церкви в какой-то момент заявили: «Теперь каждый из вас остался один на один с банком. Мы больше ничем не можем вам помочь».
«После «допроса с пристрастием» на тему, какое имущество и какая недвижимость у меня еще есть, работники банка начали угрожать»
Сергей написал заявление в милицию. К тому времени из банка начали звонить каждый день. Вскоре просьбы вернуть деньги перешли в откровенные угрозы.
— Я пытался объяснить ситуацию, но никого мои проблемы не интересовали, — качает головой Сергей. — В банке такую систему работы с клиентами называют «кукушка»: они ставят твой номер на автомат и постоянно звонят. Но автоответчик — это еще куда ни шло. Хуже когда звонили люди. После «допроса с пристрастием» на тему, какое имущество и какая недвижимость у меня еще есть, они начинали угрожать. «Куда дели деньги?» — буквально кричали клерки. Я говорил, что деньги нужны были на лечение. «Не по назначению!» — заявили служащие. Потом выяснилось, что согласно документам в банке мне оформили страховку. Попытался показать им эти документы, но в ответ наслушался такого, что потом несколько дней приходил в себя. Я понимал, что маму в любой момент могут выгнать из квартиры.
— Неожиданно мы узнали, что моя жена… выступает по кредиту поручителем. В банке показали документы, которые я якобы подписывал, когда брал деньги. Но ни одной моей подписи на документах не было. Есть официальное заключение почерковедческой экспертизы, подтверждающей, что расписывался на бумагах не я. А вот справка о заработной плате, — Сергей показывает документ. — Меня сделали охранником на каком-то предприятии на Краснозвездном проспекте. Видите, месячная зарплата — 4 тысячи гривен. На тот момент это была тысяча долларов.
Вскоре в отношении Жанны Узвар возбудили уголовное дело, ее арестовали. Сергея Вислободова официально признали по делу потерпевшим. Тем временем банк подал на Сергея в суд как на злостного неплательщика по кредиту.
— Мне страшно узнавать сумму своего долга, это невообразимые деньги, — говорит Сергей. — На суде я предъявил справку о том, что являюсь потерпевшим. Но судья почему-то… не принял ее во внимание. Слушание дела продолжилось. Сколько ни объяснял, что в тот момент находился под влиянием Сандея и его команды, мне никто не верит. Банк можно понять — они требуют назад свои деньги. Но почему не реагирует суд? Мол, представитель банка возражает против того, чтобы справку принимали во внимание. На днях суд назначил мне психиатрическую экспертизу. Однако проблему это не решает. В деле по-прежнему фигурируют только я и банк. Ни Жанны Узвар, ни уж тем более Аделаджи там нет и близко.
Интересно и то, что в уголовном деле, возбужденном против Узвар, Сандей Аделаджа не упоминается. Все представлено так, будто бы Жанна — аферистка, которая без чьей-либо помощи по своей инициативе обманула сотни людей. Но ведь она была только участницей большой игры. Начиналось-то все с Сандея и его супруги Босе, которая милостиво направила меня к этой самой Жанне.
— Сейчас дело против Жанны Узвар слушается в суде, — прокомментировал «ФАКТАМ» ситуацию адвокат Сергея Вислободова Виктор Кашпур, который представляет его интересы в уголовном деле. — Но его однозначно нужно отправить на дополнительное расследование, поскольку следствие было проведено не в полном объеме. Несмотря на то что все началось с Сандея и его супруги, следователь не принял это во внимание. В материалах дела ни слова не сказано ни о пасторе, ни о «Посольстве Божьем». Люди брали кредиты, но не тратили деньги на свои нужды, а несли их в церковь. Судя же по материалам дела, церковь вообще ни при чем. У меня уже есть психиатрическая экспертиза аудиозаписей проповедей Аделаджи, подтверждающая, что его слова оказывали на людей психологическое воздействие. Не обошлось здесь и без работников банка, которые выдавали кредиты по поддельным документам. Сначала сотрудники милиции вроде бы начали вызывать их на допросы, но потом почему-то о них забыли.
Между тем следователь, который вел дело Жанны Узвар, отказался ответить на вопрос «ФАКТОВ», почему в деле не фигурирует Сандей Аделаджа: «Оно передано в суд, поэтому сейчас уже не может быть никаких комментариев. Ждите приговора».
— В нашем государстве не заботятся о жертвах преступления, — прокомментировал ситуацию исполнительный секретарь Ассоциации психиатров Украины Семен Глузман. — В нормальных странах из казны выделяются деньги пострадавшим. У нас — ни копейки. Государство не защищает людей от опасных религиозных течений, не объясняет, чем страшна та или иная секта. Мне приходилось в составе комиссии изучать деятельность «Белого братства», так вот, технологии «Посольства Божьего» мало чем отличаются.
— Видя, что мое состояние ухудшается, другие потерпевшие собрали деньги и оплатили мне несколько курсов химиотерапии, — говорит Сергей. — Даже расклеивали по городу объявления с просьбой о помощи. Люди звонили, поддерживали, помогали кто чем мог. Спасибо им огромное. Если бы не они, не знаю, что бы сейчас со мной было. А так стало немного легче.
— Папа, а у нас есть какао? — внезапно влетает в комнату симпатичная девочка лет десяти. — Мы хотим приготовить тортик, а ванильный сахар закончился.
— Дети знают о моем заболевании, но стараются не падать духом, — объяснил Сергей, когда девочка вышла. — Это моя средняя дочка, ходит в шестой класс. Еще есть старшая — она в десятом. А младший сын в третьем. Единственное, что они могут получить от меня в наследство, — это мамина квартира. Если ее заберут, мы останемся ни с чем. К тому же для погашения долга одной квартиры не хватит…
1886Читайте нас у Facebook
