ПОИСК
Історія сучасності

Юлия Хрущева: «Любимым блюдом Никиты Сергеевича были деруны со сметаной. А арбуз он ел… с белым хлебом»

7:28 22 вересня 2011
Інф. «ФАКТІВ»
Ровно 40 лет назад умер бывший руководитель советскогогосударства Никита Хрущев

Первая внучка Никиты Хрущева, Юлия, родилась в 1939 году в Москве. Когда началась война, ее бабушка, Нина Петровна Хрущева, эвакуируясь с тремя детьми в Куйбышев (сейчас Самара), взяла с собой и невестку Любу с внучкой. Отец Юли, Леонид Хрущев, погиб на фронте в 1943-м. Вскоре после этого по подозрению в шпионаже арестовали ее мать. Четырехлетняя девочка осталась в Куйбышеве с Ниной Петровной, называла ее мамой, а Никиту Сергеевича — папой. И до сих пор относится к ним, как к родным.

Сейчас 72-летняя Юлия Леонидовна живет в Москве.

«В день похорон газета «Правда» напечатала краткое сообщение: «Умер персональный пенсионер Никита Сергеевич Хрущев»

 — Первого сентября 1971 го-да Никита Сергеевич звонил нам домой со своей дачи в Петрово-Дальнем, — рассказывает Юлия Хрущева. — В этот день моя дочь Нина пошла в первый класс, и прадедушка поздравил ее с началом трудовой жизни. Несколько дней спустя его с инфарктом госпитализировали в Кунцевскую больницу. Там папу подлечили, ему стало немного лучше. Но сердце 77-летнего человека все-таки не выдержало. Врачи ведь не боги, тем более что этот инфаркт был не первый…

В день смерти Никиты Сергеевича в Москве стояла теплая солнечная погода. Как только я узнала о смерти папы, сразу же поехала на улицу Грановского, где он жил с Ниной Петровной. Там уже были Сергей, Рада (сын и дочь Никиты Сергеевича. — Авт.). Мы собирались обсудить место и время похорон, но из Управления делами ЦК КПСС нам сообщили: «Хороним в понедельник на Новодевичьем кладбище». Собственно, это была не помощь, а организация процесса. Гражданскую панихиду в морге больницы почему-то назначили на 11 часов утра. Мы просили перенести начало прощания на пару часов позже, чтобы успели съехаться родственники, но нам отказали, мол, нужно строго соблюдать расписание.

РЕКЛАМА

Думаю, все это делалось специально. Чем меньше народу пришло бы проститься с Хрущевым, тем лучше для властей.

— И они своего добились?

РЕКЛАМА

 — Не совсем. В субботу папа скончался, а в понедельник газета «Правда» напечатала короткое сообщение: «Умер персональный пенсионер Никита Сергеевич Хрущев». Тогда таких радиостанций, как «Коммерсантъ-FM» или «Эхо Москвы» не было — люди узнавали новости из утренних газет. А у нас и в Киеве много родственников (в том числе дочь Никиты Хрущева от первого брака Юлия с мужем Виктором Гонтарем. - Авт.), и в других городах — не все успели приехать.

Тем не менее проститься с Хрущевым пришло много людей. Потом процессия двинулась к Новодевичьему монастырю, в котором вдруг объявили… санитарный день. Поэтому все подходы к монастырю перекрыли милиционеры. Пропускали только иностранных журналистов и кое-кого из советских, по удостоверениям. Впрочем, один мой знакомый, совершенно не русской внешности, похожий на татарина, представился внуком Никиты Сергеевича, и его, как ни странно, тоже пропустили.

РЕКЛАМА

Похоронный автобус на большой скорости въехал в ворота монастыря и, минуя площадку для прощания, подъехал прямо к свежевырытой могиле. Так хотели побыстрее избавиться от Хрущева! Хотя, как вы понимаете, никаких волнений тогда и быть не могло. Люди молча стояли возле могилы. Пошел проливной осенний дождь. Сергей Никитич сказал: «Сегодня даже природа прощается с Никитой Сергеевичем. Отец был человеком, к которому никто не относился равнодушно. Его или любили, или ненавидели…»

Потом выступили женщина, одна из жертв ГУЛАГа, и Вадим, однокурсник Сергея, сын репрессированных. Вот и вся панихида!

Поминки мама устроила на даче. Там же мы с ней, Сергеем Никитичем и Серго Микояном обсуждали, какой памятник поставить на могиле. Решили обратиться к Эрнсту Неизвестному. Через пару дней Сергей связался с гениальным скульптором, и он приступил к работе.

Правда, памятник очень долго не разрешали установить. Говорили: «Сделайте меньше и не черно-белый, а красный, не мраморный, а еще какой-то». Наконец в 1973 году дали добро. Когда устанавливали памятник, опять, как и в день похорон, лил дождь.

«Если весь наш класс уходил с урока астрономии, из школы звонили только моим родителям и родителям Нины Буденной»

— Став членом семьи, как сейчас говорят, государственного чиновника, в первый класс вы пошли в элитную школу?

 — Ну что вы! Школа была самая обычная, в двух шагах от дома, чтобы было удобно ходить пешком. До четвертого класса я училась в 61-й киевской школе на улице Мельникова, на Лукьяновке. Мы жили поблизости, в особняке на улице Осиевской (сейчас улица Артема. — Авт. ). Какое-то время после освобождения Киева мы еще жили в Москве, а в 1944 году поселились в этом особняке среди зелени, каштанов и пения птиц. Именно такую природу обожал Никита Сергеевич.

В январе 1949-го переехали в Москву. Жили в казенной квартире в Доме правительства на улице Грановского. Здесь школа также находилась в двух шагах от дома, на улице Семашко, теперь это какой-то Средний Кисловский переулок. Помню, на улице стоял жуткий мороз, и я очень тосковала по Киеву в холодной Москве.

— Вам, внучке первого секретаря ЦК КПСС, делали поблажки в учебе?

 — Если весь наш класс уходил с урока астрономии, из школы звонили только моим родителям и родителям Нины Буденной. Больше никому. И так — по любому поводу. С Ниной Буденной мы учились в одном классе, жили в одном доме и дружим до сих пор.

Гуманитарные предметы давались мне очень хорошо, а из естественных дисциплин ничего не помню. Разве лишь, сколько будет дважды два. Как-то Никита Сергеевич помог мне решить задачку по математике. Он легко схватывал любые технически сложные вещи. Если бы папа получил высшее образование, он мог бы стать выдающимся инженером. Ни на какую медаль я не шла, но аттестат получила вполне приличный, с несколькими четверками по нелюбимым предметам.

— Вы окончили школу в 1956-м. Тогда же состоялся и исторический ХХ съезд КПСС, на котором с закрытым докладом о культе личности выступил Никита Хрущев…

 — Этот доклад Хрущева разослали для ознакомления только по партийным организациям. Но в нашей школе преподавала историю замечательная учительница Амалия Аркадьевна. На одном из уроков она рассказала нам о культе личности. Вообще-то, в 1956-м в школах тему культа личности не обсуждали. Не думаю, что у Амалии Аркадьевны были особые указания на этот счет, просто она как профессиональный историк сама решила рассказать об этом старшеклассникам.

— Вы знали, что Никита Сергеевич и Нина Петровна ваши приемные родители?

 — Знала. Но то, что мой отец погиб на фронте в 1943 году, а моя мама живет и работает в Казахстане, узнала лишь перед поступлением в МГУ. Нина Петровна рассказала мне об этом, чтобы я правильно заполнила анкету абитуриента. Через год, когда мне исполнилось 17, я встретилась с мамой.

Нина Петровна была строгой, сдержанной, очень правильной. На ней было все: хозяйство, дети, школа. Думаю, что с мужем она советовалась лишь по глобальным вопросам и не дергала его по пустякам.

К своим обязанностям жены и матери Нина Петровна относилась очень ответственно. Готовила, убирала, хорошо вышивала и многому меня научила, даже штопать, чего сейчас уже никто не делает. Мама всегда была собранной, энергичной. Когда жила уже одна в Жуковке — а Нина Петровна умерла в 84 года, — поддерживала в доме идеальный порядок.

Какое-то время перед поступлением в университет моя дочь Нина жила вместе с прабабушкой и очень с ней подружилась. Отправляя дочку к Нине Петровне, я знала, что с ней будет все в порядке.

Я безумно благодарна Никите Сергеевичу и Нине Петровне за все, в том числе за строгость, царившую в нашем доме.

«На следующий день после отставки Никита Сергеевич декламировал Некрасова: «Поздняя осень. Грачи улетели…»

— Какой праздник больше всего любили в семье Хрущевых?

 — Первомай. А любимым блюдом Никиты Сергеевича были деруны со сметаной. Как и моим. И называл он их на украинский лад, потому что русские говорят «драники». Нина Петровна их замечательно готовила. Когда после смерти мужа она жила на даче, я старалась приезжать к ней без предупреждения. Потому что мама обязательно готовилась к моему приезду: варила украинский борщ, жарила деруны.

— Деруны хорошо идут под водочку.

 — Что вы! К выпивке папа был абсолютно равнодушен. Однажды на даче в Петрово-Дальнем я пригубила вино. А он потом не разрешил мне сесть за руль, чтобы ехать обратно, хотя я не пила, а просто поднесла рюмку к губам!

Еще Никита Сергеевич любил есть арбуз… с белым хлебом. Думаю, что научился этому, когда жил в Украине.

- Об украинском периоде ваш дедушка любил вспоминать?

 — Украину Никита Сергеевич очень любил, но почти ничего не рассказывал об этом периоде своей жизни. Он был не очень разговорчивым человеком, чаще всего проводил время в размышлениях. Любил слушать на магнитофоне «Днепр» украинские песни. Мы ему и пение украинских соловьев записали на магнитофон. А отдыхать Хрущев предпочитал в Крыму, в Ливадии.

На пляже он всегда читал, немного плавал. Ни в домино, ни в карты никогда не играл. Считал, что эти занятия оглупляют. Я согласна с ним. Когда вижу в руках у людей карты, зверею, точно так же, как Никита Сергеевич.

В нашей большой семье увлекались театром. Мы все оперы переслушали в Большом. И не старались, как сейчас записные театралы, попасть исключительно на премьеру. Тогда и слова такого на слуху не было. Никита Сергеевич мог поднять глаза от газеты и сказать: «А не пойти ли нам в театр?» Я до сих пор люблю оперу, узнаю «Евгения Онегина» с любой ноты. В Большой мы с улицы Грановского ходили пешком, через Александровский сад и Манежную площадь.

— День отставки первого секретаря ЦК КПСС помните?

 — Это случилось 13 октября 1964 года. В Москве стояла сухая теплая осень. Я с маленькой дочкой жила на даче. О том, что пленум ЦК КПСС удовлетворил заявление 70-летнего Хрущева о выходе на пенсию, узнала 14 октября. Сразу же поехала на Ленинские горы, где в правительственном особняке жила семья Никиты Сергеевича. Мамы не было, она отдыхала в Карловых Варах, а мы с папой весь день провели вместе. Он спросил: «Ты свободна?» — «Свободна». — «Хочешь поехать на дачу?» — «Конечно!»

Вечером я ждала гостей, поэтому хотела перезвонить домой, предупредить и кое-что уточнить. Но Никита Сергеевич сказал: «Телефон выключен!» и поинтересовался: «Тебе надо возвращаться?» «Нет, позже поеду», — ответила я.

Мы с ним собирали опавшие красно-багряные листья клена и говорили о Некрасове. Папа очень любил творчество этого поэта, многие его стихотворения знал наизусть. А 14 октября на Ленинских горах Никита Сергеевич декламировал «Поздняя осень. Грачи улетели…»

— Какое выражение Никиты Сергеевича вам запомнилось?

 — Моя дочь Нина 20 лет живет и работает в Нью-Йорке. А мне очень трудно привыкнуть к этому городу. Помню, как папа, рассказывая на каком-то мероприятии о первой поездке в Америку, сказал: «Должен вам сказать, товарищи, что Нью-Йорк — ужасный город!»

Теперь, побывав в гостях у дочери, я понимаю, как этот мегаполис его подавил. Никита Сергеевич любил лес, речку, поле, природу, а торчащие высокие дома и ущелья-улицы между ними его просто угнетали.

И каждый раз выходя на улицу в Нью-Йорке — а он особенно «впечатляет» летом, — обязательно говорю: «Должен вам сказать, товарищи, что Нью-Йорк — ужасный город!»

6732

Читайте нас у Facebook

РЕКЛАМА
Побачили помилку? Виділіть її та натисніть CTRL+Enter
    Введіть вашу скаргу
Наступний матеріал
Новини партнерів