«Даже на ночь дочка не позволяла снимать очки. Говорила: «Я же тогда сон не увижу»
— Дочка практически не видела — у нее был почти полный подвывих хрусталиков, — говорит мама девочки 
Сейчас у нее почти стопроцентное зрение! Анна занимается в обычной школе, увлеклась спортом. Страшно было подумать, что она могла учиться в специнтернате для детей с проблемами зрения...
*Несмотря на свой юный возраст, Аня уже заработала множество наград на гимнастическом помосте
Аня с мамой пригласили меня к себе домой. Беседовали мы в комнате девочки, украшенной розовыми шторами и балдахином над кроватью. Комната принцессы! Большая фотография Анны Бессоновой и медали над рабочим столом девочки красноречиво говорят о ее увлечении художественной гимнастикой.
— Сколько наград ты уже заработала?
— Одиннадцать: девять золотых, одна серебряная и одна бронзовая, — улыбается Аня.
— Дочка обожает спорт, — добавляет мама девочки. — Врачи говорят, что, несмотря на сложные операции, для нее не опасны физические нагрузки. И хотя мы должны показываться специалистам раз в полгода, я вожу Аню на обследования каждые три месяца. Ее здоровье для нас с мужем гораздо важнее достижений в гимнастике.
— Аня появилась на свет с врожденным заболеванием, при котором страдают и глаза, — объясняет главный детский офтальмолог Минздрава Украины, заведующий Украинским медицинским центром детской офтальмологии и микрохирургии глаза Национальной детской специализированной больницы «Охматдет» кандидат медицинских наук Юрий Баринов. — Обычно линза, находящаяся внутри глазного яблока, крепится к внутриглазной мышце с помощью тоненьких ниточек-связок. При подвывихе они частично отсутствуют, из-за чего хрусталик смещается по отношению к зрачку и теряет способность аккомодировать, то есть изменять силу преломления для близких и дальних объектов. Зрение у таких малышей очень низкое.
Учитывая то, что зрительные функции у детей формируются до трех-, четырехлетнего возраста, при позднем хирургическом вмешательстве Ане было бы невозможно рассчитывать на значительное улучшение зрения. Безусловно, это сложная высокотехнологичная операция, которую выполняют далеко не все офтальмологи. Однако наше оснащение и опыт позволяют решать эту и другие сложные задачи при различной патологии глаз у детей. И на примере Ани вы видите, что благодаря замене хрусталиков ее зрение восстановилось.
«Рассматривая картинки в книжках или игрушки, Аня подносила их слишком близко к носику»
Татьяна показывает фотографии дочери, сделанные, когда та была совсем маленькой. Даже на снимках видно, какие толстые стекла стоят в очках.
— После того как дочке в два года поставили диагноз, врач выписал очки, которые изготовляли полтора месяца, — рассказывает мама девочки. — Аня их надела, и мы вышли на улицу. «Мама, смотри, у машины колесики! — восхитилась она. — Буквы!» Дочка крутила головой и громко обо всем рассказывала. Я поняла, что до этого она видела только расплывчатые силуэты предметов, а от меня или папы ни на шаг не отходила на улице не потому, что так сильно к нам привязана, а потому, что просто не ориентировалась. Дома-то бегала, прыгала, была активным ребенком. Наши знакомые часто называли ее слишком серьезной девочкой. 
Прежде чем улыбнуться даже тем, кто часто у нас бывал, Аня долго присматривалась, прислушивалась. Оказывается, она просто не видела лиц!
*Родители Ани не стремились, чтобы их дочь стала чемпионкой. Но благодаря своему характеру девочка завоевывает медаль за медалью. Фото из семейного альбома
— Как вы догадались, что у дочки проблемы со зрением?
— При выписке из роддома в справке было написано, что она здорова. В год мы с ней побывали у всех врачей, в том числе у офтальмолога. Он тоже не обнаружил отклонений. Хотя меня уже тревожило то, что Аня, рассматривая картинки в книжках или игрушки, подносила их слишком близко к носику. Но специалист посоветовал показать дочку в три года. Я решила не ждать так долго и поехала к другому врачу, который сразу сказал: «У девочки большие проблемы». Обследование с помощью специальных аппаратов определило: из-за врожденной патологии хрусталиков она практически не видит. Помню, вышла из больницы — и чувствую, что не могу дышать. Весь мой счастливый мир просто рухнул. Я не понимала, ни что делать, ни как дальше жить, ни что будет с Аней.
Все это происходило в Ялте, где в то время жила семья Косцовых. Сама Таня уроженка Житомирской области. Поступив в крымский филиал педагогического университета имени Драгоманова, она устроилась работать в детский оздоровительный центр «Артек». Там и встретила свою судьбу — директора одного из лагерей Сергея. Приехав однажды в «Артек» поработать вожатым, житель Луганской области задержался здесь на годы. И встретил свою судьбу. Свадьбу сыграли здесь же, на черноморском побережье.
— Муж мечтал о ребенке, — улыбается Татьяна. — И когда я забеременела, он с меня пылинки сдувал. Заботился, чтобы ничего не поднимала, не устала, не заболела. Аня невероятно желанный, выпрошенный у Господа ребенок. Мы мечтали, как здорово будем жить втроем, продолжая работать в «Артеке». И тут такая беда. В течение месяца я объездила всех крымских офтальмологов. Они «утешали»: «Чего вы так расстраиваетесь? В Симферополе есть интернат для слабовидящих детей. Будет ваш ребенок там учиться». Когда я спрашивала, можно ли улучшить зрение Ани с помощью операций, мне ответили: «Можно. Хрусталики меняют в Германии. Одно вмешательство стоит 19 тысяч евро. Сделать его можно будет не раньше чем девочке исполнится 18 лет». Мы с мужем решили, что начнем собирать деньги и до 18 лет точно накопим на две операции.
«Если мы сделаем операцию, девочка увидит мир уже сейчас, а не в 18 лет»
И тут в судьбу Ани вмешалось само провидение. Сергею, увлеченному работой в лагере, именно в этот период предложили работу в Киеве с гораздо большей зарплатой.
— Грех было не согласиться, — рассказывает Татьяна. — Если бы мы решили откладывать зарплату, которую получали в «Артеке», нам до 
Но здоровье ребенка все перевесило, и мы переехали в столицу.
*Юрий Баринов: «Существует очень простой метод определения проблем со зрением у ребенка. Малыша нужно сфотографировать в затемненной комнате со вспышкой и отключенной системой „красный глаз“. Если красные пятна, которые появляются на месте зрачков, смещены, изменили цвет или отсутствуют, нужно срочно обратиться к офтальмологу». Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
Когда Татьяна первый раз привезла дочку в детскую клинику «Охматдет» на аппаратное лечение, врачи назначили обследование.
— Ане на тот момент было три года, — продолжает мама. — Заведующий детским офтальмологическим центром Юрий Баринов, осмотрев дочь, изучив все данные, внезапно меня спросил: «А почему вы не хотите сделать операцию? Мы можем заменить оба хрусталика, и ваша девочка будет видеть». Я, честно говоря, опешила от этого предложения, ведь никто из врачей, у которых мы побывали, не сказал, что такие операции делают в Украине. От растерянности не смогла сразу ответить Юрию Викторовичу. Рассказала все мужу. Еще раз поговорила с хирургом. Самым главным аргументом офтальмолога были слова: «Вы можете ждать и до 18 лет. Но если мы сделаем операцию, Аня увидит мир уже сейчас». А ведь именно об этом дочка мечтала. Она даже засыпала в очках, объясняя мне, почему не позволяет снимать их в постели: «Я же сны не увижу!»
Кроме того, мы с мужем очень не хотели, чтобы Аня посещала спецшколу. К дочке относились, как к обычному ребенку, хотя в детский сад она ходила вместе со слабовидящими детками. В детсаде Ь 32 Голоссевского района Киева проводят занятия на разных аппаратах, которые не позволяют зрению ухудшаться. Там работают замечательные воспитатели, они многому учат детей. Правда, Аня уже в полтора года знала 14 букв! Я не ошибаюсь, честное слово. Как только она начала говорить, у нее тут же возник огромный интерес к чтению. Время от времени она требовала: «Покажи букву». Я ей рисовала какую-то, и она целый день могла ее повторять, рисовать. Но я считала, что крошечного ребенка нельзя «нагружать» знаниями и прекратила это, сказав: «Больше букв нет». Кроме того, заметила: Аня время от времени путала буквы «Б» и «В», «А» и «Л», «Ц» и «Щ». Уже позже поняла, что из-за плохого зрения дочка не всегда могла рассмотреть крохотную палочку. Я же думала, что у нее в голове не помещается информация...
Ане провели операции, когда ей было чуть больше трех лет.
— Заменить хрусталики можно было и в более раннем возрасте, — объясняет Юрий Баринов. — Главное — сделать это до пяти лет, в тот период, когда активно формируется зрение. Такая операция считается высокотехнологичной. Хрусталики, которые используем, дорогостоящие. Но в конечном итоге вмешательство обходится дешевле, чем в Европе. К сожалению, не все врачи в областных и районных больницах знают, куда направлять детей, которые нуждаются в подобном лечении. Теряется драгоценное время. Более того, не всегда вовремя ставят диагноз.
— На что должны обратить внимание родители?
— После появления на свет дети практически ничего не видят. В месяц они начинают различать свет и тень, затем следить за движениями. Если мама замечает, что в возрасте пяти-шести месяцев малыш не фиксирует взгляд на предмете, его зрачки как бы блуждают, — это первый симптом слабовидения. Признаком слепоты являются также колебательные движения зрачков по горизонтали. Есть еще один достоверный метод проверки зрения у маленьких деток. В затемненной комнате нужно сфотографировать малыша со вспышкой и отключенной системой «красный глаз». Если на снимке пятна, которые появляются вместо зрачков, не красные, а другого цвета, или смещены, или отсутствуют (чаще это бывает на одном глазу), нужно срочно обратиться к офтальмологу.
Этот простой способ позволяет выявить у малышей около десятка проблем со зрением — от косоглазия до глаукомы и слепоты. Мы с главным офтальмологом Минздрава Украины Сергеем Рыковым уже несколько лет распространяем эту информацию, пытаясь ввести такой метод скрининга в детских поликлиниках и даже роддомах. Чем раньше ребенку поставить диагноз, тем быстрее и эффективнее его можно избавить от болезни, спасти зрение.
— Это счастье, когда после вмешательства снимают повязку с глаза — и ребенок сразу видит, — продолжает Татьяна. — Я не могла угомониться: отходила в другой угол палаты и без конца показывала Ане пальцы, а она называла их количество и ни разу не ошиблась! Сначала проводят вмешательство на одном глазу, а спустя три месяца или полгода — на другом. Мне объяснили: если оперировать сразу оба глаза, в случае осложнений пациент может навсегда потерять зрение. Уже после первого вмешательства стало ясно, что нашему ребенку подарили возможность видеть. Вскоре Ане сделали и вторую операцию. Сейчас она тоже носит очки, но линзы в них гораздо слабее, чем раньше, — всего минус два.
— У Ани развилась близорукость, которая совершенно не связана с ее врожденной проблемой, — говорит Юрий Баринов. — У многих детей такое бывает. Чтобы не позволять зрению ухудшаться, в этом случае нужно носить очки и время от времени проходить аппаратное лечение.
— Когда снимаю очки, все равно хорошо вижу, — говорит Аня. — Я тренируюсь и выступаю на соревнованиях без очков. И ничего. Вижу границы ковра, судей и даже хлопающие ладони зрителей. Врач обещает, что через несколько лет я вообще смогут обходиться без очков.
«У вашей дочери характер — мечта любого тренера»
Татьяна очень активно занимается развитием своего ребенка. Она с дочкой и лепит, и вышивает, и расписывает писанки, и даже выткала небольшой кусочек ткани. 
Неудивительно, что, как только Аня заинтересовалась танцами, родители тут же отдали ее в кружок.
*Врачи считают, что даже такие сложные движения теперь не повлияют на зрение девочки. Фото из семейного альбома
— Кроме хореографии у Ани один раз в неделю был урок гимнастики, — рассказывает Татьяна. — Именно в эти дни дочка расцветала. На занятия она не шла, а летела. И педагог отметила: «У вашей дочери характер — мечта любого тренера. Покажите ее профессионалам». От нашего дома удобно ехать к школе Дерюгиных. И хотя набор уже закончился, тренер Ольга Сергеевна Бережная согласилась посмотреть на Аню. Сразу зачислила ее к себе в группу. Это было в декабре, а в мае нам уже предложили поехать на соревнования в Севастополь. Мы согласились, ведь это был отличный предлог снова оказаться в Крыму, увидеться с друзьями.
Поверьте, у нас с мужем не было амбиций вырастить чемпионку. Наоборот, я даже побаивалась, что победы и поражения могут негативно сказаться на дочке — уж очень она маленькая. Поэтому я настраивала Аню так: не важно, какое место ты займешь, нужно просто красиво выступить. И папа, который не смог с нами поехать, просил: «Главное — улыбайся во время выступления. Ведь мама будет записывать все на видео. Мне будет приятно». Но когда подошло время объявлять победителей, оказалось, что Аня в своей возрастной группе заняла первое место! Через день соревнования проходили в Евпатории. И там Аня получила золото. Теперь, видя успехи дочери, конечно, ею гордимся и всякий раз поражаемся ее достижениям.
— Аня, а что ты чувствуешь, когда тебя награждают?
— Мне кажется, я взлетаю! — серьезно отвечает девочка. — Мне очень нравится гимнастика. Я восхищаюсь Анной Бессоновой, и даже встречалась с ней, потому что тренировалась в том же зале, где работает ее мама. Я буду очень стараться, чтобы побеждать на соревнованиях.
— Вы знаете, Аня дома и Аня на гимнастическом ковре — два разных человека, — добавляет мама девочки. — Даже не понимаю, откуда у нее настолько сильный характер, желание побеждать. Она никогда не жалуется, не плачет, не расстраивается. Накануне соревнований готова тренироваться по пять часов. Вот сейчас у всех детей каникулы, а она каждый день в зале. Крайне редко позволяет себе пропустить занятия.
Такой характер был у нее еще до того, как она начала заниматься спортом. Знаете, всем детям после операций по улучшению зрения вводят лекарство под глаз. Представьте, к вашему лицу подносят иглу, вы ее видите... Даже взрослому страшно. Детей же приходится держать. Многие кричат. Моя же Аня мужественно перенесла укол, даже не ойкнув. И это в три года! Просто сказала мне после этого: «Мама, скажи, что я молодец!»
— Видите, — мама показывает мне снимок, сделанный во время выступления дочки, — одна нога у нее красная. Это аллергическая реакция на первые в сезоне укусы комаров. У нее такое случается каждый год. В тот день нога была горячей, твердой. Аня не могла ходить, мы носили ее на руках. Но на ковер она вышла, сделала все упражнения и получила награду!
— Тренеры знают, что Аня перенесла серьезнейшие операции?
— Да, конечно. Я от них этого не скрываю. Более того, каждые три месяца показываю Аню специалистам, беру у них заключение, что она может заниматься художественной гимнастикой. Юрий Викторович считает, что физическая нагрузка не может ей навредить. Хотя, признаюсь, даже в Киеве не раз слышала от офтальмологов: «Вы что! Ваш ребенок не должен делать кувырки, ходить на руках». Но я доверяю тому специалисту, который подарил дочке зрение. Сейчас мы занимаемся тем, чтобы снять инвалидность, которую оформили Ане сразу после того, как поставили диагноз. Ведь моя дочка — самый обычный ребенок. И мы с мужем не хотим, чтобы даже само слово «инвалидность» было в ее жизни.
10090Читайте нас у Facebook
