«Я забыл вкус пищи из-за того, что в течение двух лет питался через катетер»

— Однажды во время обеда я подавился куском колбасы, сильно закашлялся, почувствовав острую боль в горле и тошноту, — рассказывает 59-летний Александр Федорович из Киева. — Я не придал этому значения. Но такие приступы начали все чаще повторяться, и я обратился к врачу. «Нужна операция. У вас рак», — сказали мне в клинике после тщательного обследования. Уже через два месяца меня прооперировали. Опухоль оказалась настолько большой, что вместе с ней пришлось удалить значительную часть пищевода. Тогда даже не думал о неудобствах, которые возникнут после вмешательства — лишь очень радовался тому, что мне спасли жизнь. Это произошло зимой два с половиной года назад.

Под словом «неудобство» Александр Федорович подразумевает тот факт, что два года он питался через катетер в животе (гастростому), куда с помощью шприца вливал не только протертую в блендере пищу, но даже обычную воду.

— После того как мне удалили часть пищевода, в шее образовалось отверстие размером с пятикопеечную монету, — продолжает мужчина. — Я просто не мог есть. Слюну тоже приходилось постоянно сплевывать. Принимал пищу в протертом виде, вливая ее через катетер. Больше всего мне хотелось не столько вспомнить вкус еды, сколько выпить стакан воды. Отверстие на шее я заклеивал пластырем, а рубашки одевал с высоким воротником. Меня очень поддерживали жена, дети и внуки, и это придавало сил.

*«До операции отверстие на шее я прятал под пластырем и высокими воротничками», — говорит Александр Федорович

Хирурги, которые меня оперировали, согласились затем провести пластику пищевода, заменив удаленную его часть отрезком толстой кишки. Когда я пришел в себя на следующий день, почувствовал сильный озноб. Оказалось, пересаженный фрагмент кишки не прижился. Начался некроз, поднялась высокая температура. Меня сразу же отвезли в операционную, где снова установили гастростому. Позже я обращался и в другие клиники, однако врачи твердили одно: «Здесь уже ничего нельзя сделать. Пищевода практически нет». Тогда я был уверен, что больше не смогу полноценно питаться, и даже смирился с этим. Но оказалось, что и в моем случае человеку можно помочь.

О профессоре Мамеде Багирове, который занимается такими больными более сорока лет, мне рассказала подруга жены. Когда мы случайно столкнулись с ней на рынке, она удивилась: «Ты чего такой худой?» Признаться, я уже привык к такой реакции прохожих. За первые три месяца болезни сбросил 17 килограммов, был похож на тростинку. В Центре торакальной хирургии, куда я обратился, моя комплекция поразила даже видавших виды врачей. «Чтобы вас могли прооперировать, нужно срочно набрать вес», — заявили они. Мне пришлось поправиться на десять килограммов, и это было очень непросто. Жена вовсю готовила калорийную пищу: варила манную кашу, перетирала в блендере яйца, картошку, мясо, булки, пироги и даже торты. И когда наконец мой вес достиг 70 килограммов при росте 183 сантиметра, врачи провели вмешательство.

Специалисты предупреждали, что операция очень тяжелая, но я был уверен в успехе. Вся моя семья очень благодарна врачам за их профессионализм. К слову, отверстие на шее, которое раньше смущало и меня, и прохожих, хирурги тоже зашили.

Когда меня выписали, я впервые за два года смог есть самостоятельно, чувствуя вкус пищи. По этому поводу жена приготовила разные вкусности, но врачи сказали, что порции должны быть небольшими, нельзя набрасываться на еду. Каждый раз после обеда необходимо выпить стакан воды, компота или чая. Сейчас я тоже нахожусь под контролем специалистов, раз в месяц сдаю необходимые анализы.

— Как правило, при таком весе, как у Александра Федоровича, сильной слабости и постоянных неудобствах больные теряют интерес к жизни, — говорит профессор кафедры торакальной хирургии Национальной медицинской академии последипломного образования имени П. Л. Шупика доктор медицинских наук Мамед Багиров. — Но жизнелюбию и решительному настрою нашего пациента можно только позавидовать. Когда больной обратился к нам, у него на шее было отверстие, от пищевода осталась только культя, отсутствовало 40 сантиметров толстой кишки. В ходе вмешательства, которое длилось десять(!) часов, мы удалили гастростому, сформировали желудочную трубку, соединив ее с оставшейся частью пищевода. Риск вмешательства также вырос из-за развившегося массивного спаечного процесса. Но все прошло удачно. Уже через десять дней после операции пациент выходил из палаты и самостоятельно питался. Между прочим, это очень сложное хирургическое вмешательство, во время которого мы практически создали мужчине новый орган. Подобные повторные операции выполняют не во всех странах мира.

*Мамед Багиров: «Специалисты нашего института разработали методику, благодаря которой удаление опухоли и восстановление пищевода проводим в один этап»

Больным с опухолью пищевода, как правило, нужны одномоментные восстановительные вмешательства (удаление опухоли и восстановление органа). Специалисты нашего института разработали специальную методику, благодаря которой эти две операции, независимо от сложности, проводятся в один этап.

— В каких еще случаях вы проводите пластику пищевода?

— Пациентам, получившим ожог органа. Это нередко происходит с людьми, которые по ошибке выпивают моющие средства или другой химический раствор. Достаточно часто такое случается и с детьми. Их оперируют в детском отделении нашей больницы. При подобных ожогах, как правило, сначала назначаем бужирование — расширение пищевода. Но если это не помогает, делаем пластику органа.

Обычно у таких пациентов на фоне ожога развиваются и другие патологии, например, дистрофия печени. Учитывая это, мы выбираем методику лечения. Совсем недавно восстанавливали пищевод пациенту с рубцовым стенозом (ожог пищевода). Во время операции в качестве донорского материала использовали часть толстой кишки. Наши специалисты научились выполнять такие вмешательства, не нарушая кровоснабжения, что очень важно. Однажды у меня на приеме был мужчина, которому подобную операцию делали еще в детстве. Обследование показало, что даже спустя 40 лет у этого пациента отлично функционировали все органы и системы, он вел полноценный образ жизни, практически не отказывая себе в различных блюдах.

Иногда пластика пищевода нужна людям, попавшим в ДТП или каким-либо другим способом повредившим орган. За время существования клиники мы провели более двух тысяч операций на пищеводе.

— Всем ли подходят такие вмешательства?

— Бывает, после комплексного обследования мы видим, что человек не перенесет настолько сложную операцию. Но даже в таких случаях ищем способы ему помочь. Недавно ко мне на прием привели 87-летнюю женщину, которая из-за рака пищевода практически умирала от голода. Любой прием пищи для нее сопровождался сильнейшей болью. В желудок этой пациентки мы установили гастростому, благодаря чему женщина начала питаться и набираться сил.

Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»

Читайте нас у Facebook

Зробіть «ФАКТИ»
обраним джерелом
у Google News