Вдова Олеся Гончара: «Звезду Героя Олесю вручал Алексей Ватченко, который в свое время требовал посадить мужа за «Собор»
В детстве мы, старшеклассники, зачитывались «Знаменосцами», «Тронкой», другими романами и повестями Олеся Гончара. Даже учителя украинской литературы не смогли отбить любовь к этим произведениям своими нудными требованиями препарировать положительных и отрицательных героев. Мы видели не «образы», а живых людей, похожих на наших отцов, которые чаще всего не хотели вспоминать войну. Слишком свежи были раны.
Недавний старшина минометной роты Олесь Гончар сумел подняться над собственной и чужой болью. Он показал войну такой, какой она была, и объяснил человечеству, почему мы победили. В романе «Знаменосцы» Гончар реабилитировал украинцев, которых кое-кто из окружения Сталина считал предателями и плохими воинами.
На открывшейся в Национальном музее Великой Отечественной войны по случаю
*С женой Валентиной Даниловной писатель прожил душа в душу почти полвека
— Валентина Даниловна, описывая своих героев, Олесь Терентьевич, человек скромный, в своих произведениях себя практически не показывал. Хотя был награжден орденами Красной Звезды, Славы и тремя(!) медалями «За отвагу». Что он рассказывал?
— На войну Олесь Гончар попал еще летом сорок первого, после третьего курса Харьковского университета. Из парней-добровольцев были сформированы два студбата — студенческих батальона, которые держали оборону в районе Белой Церкви и Ракитного. На берегах речки Рось они почти все и полегли. Из
«Но я руки не поднимал!» — вспоминал Олесь Терентьевич. Потом были ужасы концлагеря в Харькове на Холодной горе, рабский, каторжный труд. Каждый день на его глазах гибли люди — от истощения, ужаса или нежелания покориться врагу. Еще хуже было видеть предателей, которые, чтобы выжить, служили врагу. «В городе сейчас не увидишь некрасивой девушки, — писал Олесь в своем дневнике. — Они или в Германии, или погибли от голода, не успев уйти в провинцию. Остались одни красивые, купленные немцами за паек хлеба...»
Он был потрясен, когда узнал, что у фашистов служит один из его любимых преподавателей. Позже выяснилось, что педагог был сыном царского генерала. После войны стал всемирно известным профессором-лингвистом. Они встретились уже в независимой Украине в 1992 году на конгрессе украинистов.
После харьковского концлагеря Олеся и других военнопленных отправили на сельхозработы. Там он тоже насмотрелся, как ведут себя гитлеровцы. Наших за людей не считали. Решили затопить баню — начали рубить у бабки мебель. Хозяйка приносит дров. «Нет, — отмахиваются, — мебель лучше горит», — и разрубили дверь.
«В Полтаве при отступлении фашисты сжигали женщин, заперев их в домах, — писал Олесь в дневнике. — Девушкам отрезали грудь». На его родине в Нижнеднепровске детей бросали в Днепр. Одной матери, которая просила не убивать ее малышей, унтер-офицер ответил: «Когда твои дети вырастут, они будут мстить моим детям. Поэтому я должен убить их сейчас». Не менее страшно, вспоминал муж, было смотреть на уцелевших детей, у которых убили матерей. Крошки грелись у огня своей горящей хаты...
В плену Олесь был участником подпольной организации. Когда их освободили наши, снова ушел в Красную Армию. Медкомиссию новобранцы проходили так. «Хату видишь?» — спрашивает доктор. «Вижу». «Годен!» «У меня спина болит...» «Сидор сам нес?» «Сам...» «Годен!»
Олесь хотел в разведку. Но попал в роту химической защиты. Вскоре его перевели в минометчики. Эти люди, как и артиллеристы-пушкари, и пулеметчики, были смертниками. Если ты сделал несколько выстрелов и вовремя не поменял позицию, можешь получить в ответ мину или снаряд. Сначала Олесь как рядовой боец таскал на спине тяжелую минометную плиту. Потом ему, толковому грамотному парню, присвоили звание сержанта, затем старшего сержанта, назначили старшиной минометной роты. На передовой его первостепенной задачей было обеспечить своевременный подвоз боеприпасов. От этого зависел исход боя.
Муж рассказывал, что иногда жизнь ему спасало особое чутье, позволявшее вовремя уходить от опасности. Словно какая-то невидимая сила заставляла покинуть место, где через мгновение расцветали фонтанчики песка от пулеметной очереди или земля дыбилась от разрыва снаряда.
Однажды он вел колонну с боеприпасами. Сам ехал верхом. Конь наступил на мину. Животному оторвало ногу. Олеся ударило по коленям взрывной волной и оглушило. Ему повезло, что мина оказалась чисто толовой, неосколочной, и его прикрыл своим телом конь, которого пришлось пристрелить.
Как-то в Венгрии Гончара и нескольких его товарищей, остановившихся на ночлег в помещичьем доме, внезапно окружили прорвавшиеся немецкие самоходки и пехота. Олесю пришлось по рации вызвать огонь на себя. Уцелевшие гитлеровцы бежали. А наших от своих же снарядов спасли крепкие каменные стены здания и чудо. Был случай, когда снаряд влетел в окно комнаты, в которой Гончар сидел на кровати. Ему на ноги обрушился шкаф. Олесь вдруг увидел солнечный свет, но не из окна, а с другой стороны — в образовавшемся проеме от вывалившейся стены.
— Наверное, кто-то из родных молился за него.
— Мама Олеся умерла рано, когда ему было два годика. Отец, кстати, в Первую мировую воевал унтер-офицером русской армии, был награжден двумя Георгиевскими крестами. А на Вторую мировую его уже не взяли по возрасту. Он погиб от авиабомбы. Мальчика воспитывала в Полтавской области бабушка Прися — Приська Евстафьевна. Она первая объяснила внуку, что такое вера в Бога. Укрепила эту веру старшая сестра Шура, Александра Терентьевна. Очень интересная, мудрая женщина, до сих пор здравствует, занимается целительством, лечит молитвой и словом. К ней обращаются и известные актеры, и народные депутаты. Четвертого апреля ей исполнилось 99 лет. Олесь рассказывал: «На фронте идет в атаку. Вокруг меня хлопцы, словно снопы, падают. А меня пули не берут. Думаю, кто-то молится за меня — бабушка или сестра».
Бои на территории Венгрии и Чехословакии зимой и весной 1945 года были очень тяжелыми. Враг яростно огрызался. Во время весеннего паводка немцы пытались наступать даже на лодках. На помощь своим прибыли войска Ленинградского фронта, ликвидировавшие блокаду города на Неве. На некоторых танках сохранились надписи «Смерть белофиннам!».
Сотрудники Национального музея Великой Отечественной войны нашли наградные листы на старшину минометной роты
А весной
— Как-то советские войска под натиском фашистских танков были вынуждены оставить плацдарм на реке Грон и взорвали переправу, — продолжает Валентина Даниловна. — Оказалось, переправились еще не все наши. Советский генерал расстрелял двух саперных командиров. Ветераны Сталинградской битвы говорили, что такого ада не было даже во время боев на Волге. Из остатков их полка едва собрали батальон. В бой отправили поваров, писарей, ездовых. За три дня до катастрофы на Гроне многие бойцы и офицеры видели предзнаменование. На западной стороне неба задолго до заката встала красная полоса. По ней побежали, будто на экране, буквы. Но так быстро, что прочитать ничего нельзя было. Потом поднялось пламя. Одно разгорелось бурно, погасло, пошел черный дым... Второе, третье... Затем пошли волны — на запад и обратно. Так несколько раз. Потом возникла человеческая фигура и рукой указала на запад. После этого все, кто наблюдал это видение, начали верить в Бога.
Случались на войне и курьезы. В Словакии конники казачьего корпуса вместе с пехотой и минометчиками захватили очередной город. Кто-то открыл винные склады. Казаки прямо на конях заезжали внутрь, наливали вино в ведра, фляги, какие-то тазы и пили. Бочки падали со стеллажей и разбивались. Кони бродили по колени в ликерах. До утра длились пьяные оргии выживших в бою. В те дни Олесь услышал и записал анекдот: «Пьян не тот, которого двое ведут под руки, а третий ноги ему переставляет. Пьян тот, кто лежит. Не дышит. Собака ему морду лижет. А он слышит, но сказать „вон!“ не может».
— Талантливого студента четвертого курса могли бы направить в офицерское училище.
— Олеся, к тому времени довольно известного фронтового поэта, хотел взять в штат редакции редактор дивизионной газеты майор Залкиндер. Когда об этом услышал начальник из политотдела, заорал: «Ты что, ведь он был в плену, партбилет положишь!» Вскоре начался сильный обстрел. Этот начальник от страха забился под стол, у него помутился разум, и его забрали в психушку. А редактор дивизионки все же предложил Гончару перейти в газету. Там ему могли открыться интересные перспективы. Но Олесь Терентьевич впоследствии рассказывал: «Я посмотрел на своих товарищей, заросших, измученных. „Неужели ты пойдешь?“ — спрашивали их глаза, налитые печалью усталости, печалью неизвестности перед завтрашним днем. До боли близки и дороги мне эти люди. Это братья твои, они тебе роднее всех. Потому что у тебя с ними была одна судьба, ты делил с ними все, что выпадает солдату. Я остался с ними».
— В перерывах между боями жизнь продолжалась. Молодые мужчины, женщины... Наш храбрый минометчик тоже не чурался женского внимания. Вам удобно говорить на эту тему?
— Вполне. Каждый человек имеет право на прошлое. И мы, наверное, должны быть благодарны Олесю Терентьевичу за то, что в своих дневниках он честно, без приукрашивания (и без пошлостей!) описывает и эту сторону жизни.
Однажды его потрясла надпись на башне танка. Вместо привычного «Смерть немецким оккупантам» или «За Родину!» на броне было написано симоновское «Жди, я вернусь!». Война испытывала на прочность не только чувства верности Родине, воинскому долгу, но и верности людей друг другу, семейные ценности. Гончар и его друзья горевали вместе с товарищем, получившим весть о том, что его жена, оставшаяся в тылу, вышла замуж за местного милиционера. И с уважением думали о прибывшей на фронт девушке, которую какой-то начальник взял себе вроде бы поварихой, а по вечерам начал приставать: «Я тебе приказываю!..» Она дала ему пощечину и пожаловалась в отдел кадров: «Мне два года в партизанском отряде приходилось ночевать вместе с ребятами в одном шалаше, и никто не посмел меня оскорбить. У меня есть жених, я хочу иметь семью и детей и не отдам девичью честь какому-то лысому избалованному развратнику!» Гончар писал, что наши девушки заслуживают высшей похвалы от будущих историков этой войны.
Советский солдат в своем дневнике восхищался красотой венгерских женщин: «Или я забыл, или мне кажется, что таких нигде не видел, даже на Украине, дома. Если с ними обращаешься по-человечески, умеют улыбаться и ласкать лучше наших...»
К сожалению, не все наши воины вели себя по-человечески: «Ночью молодые мадьярки не могут найти себе места. Из домов выскакивают в бункера (подвалы), из бункеров тоже с визгом выскакивают — там тоже нет покоя. И смех и горе. Но чем угомонишь нашего солдата?» Пожаловались военному коменданту. Тот предложил обливать лихих ночных гостей чернилами. Но как Ивана обольешь? К тому же в городах, где царили разруха и голод, нередко встречались «женщины красивые и жалкие, готовые продать свои ласки». А иногда — и просто представительницы древнейшей профессии, знающие «все пошлости и вульгарности на русском, немецком и других языках».
В украинских женщинах Олесь видел прежде всего великих тружениц. Весной 1944 года на юге Украины наступила такая распутица, что даже танки вязли в раскисшем черноземе. Подвозить снаряды на передовую стало невозможно. Тогда местные женщины образовали живую цепочку длиной в 30(!) километров и передавали боеприпасы из рук в руки. Благодаря этим женским рукам наши воины не дали противнику опомниться и перейти в контрнаступление.
Олесь Гончар был молодым красивым неженатым мужчиной, и ничто человеческое ему не было чуждо. Готовя к печати дневники мужа, в одном из них я обнаружила засохший синий цветок. В том месте автор рассказывал о своей любви к молодой словацкой женщине Юличке из городка Гринава весной 1945 года: «Плачет и рвется от меня. И опять прижимается. За всю войну, пожалуй, она первая женщина, к которой у меня возникло не поверхностное, а глубокое, настоящее чувство. Когда она плакала, мне тоже хотелось плакать. Договорились: если кончится война и я буду жив, а к ней не вернется муж, я заеду к ней и мы поженимся...» А цветок тот называется «Небовый ключ» («Небесный ключ»).
Встречу с Юличкой он позже описал в рассказе «Модры Камень». И крепко получил за него от придворных критиков и партийных функционеров: советский солдат полюбил иностранку? Измена Родине! У Гончара не было, наверное, ни одного произведения, к которому не придрались бы цензоры и другие блюстители идеологического ажура. Кстати, Звезду Героя Социалистического Труда Олесю Терентьевичу вручал председатель Верховного Совета УССР Алексей Ватченко (бывший первый секретарь Днепропетровского обкома партии. В свое время он стал прототипом отрицательного героя романа «Собор»), который организовал такую травлю этого произведения и его автора, что массовым тиражом «Собор» был издан лишь через двадцать лет. «Когда он привинчивал мне звезду к пиджаку, я чувствовал себя так, словно он не звезду мне прикручивает, а сердце из меня выкручивает, — записал в „Щоденниках“ Олесь Гончар. — Но я не испытывал к нему враждебности. Время все стирает... Да и он, похоже, был по отношению ко мне мирно настроен».
В 1949 году, уже став известным писателем и женатым человеком, Олесь Гончар снова побывал в Чехословакии. Один из маршрутов советской делегации пролегал через ту же Гринаву. Ехали ночью. Кое-где в домах светилось. «Где она? — писал Олесь в дневнике. — Выйди, Юличка, я здесь... Нет, лучше не выходи. Пусть все останется весенней волшебной сказкой... Приснится ли ей, что я так близко и так далеко!..»
— Можно только пожалеть, что таких писателей и личностей, как Гончар, становится все меньше. Неужели такая проза, правдивая и светлая, канет в Лету?
— Ну почему же. Вскоре после его смерти по инициативе гражданки ФРГ, члена Союза писателей Германии Татьяны Куштевской была учреждена международная украинско-немецкая литературная премия имени Олеся Гончара, которая ежегодно присуждается лучшим молодым украинским прозаикам, поэтам и публицистам. Председатель жюри — Иван Драч. Кроме того, самым талантливым представителям писательской смены ежегодно вручается правительственная премия имени Олеся Гончара. Я очень строго отношусь к оценке способностей наших с Олесем внуков, но мне кажется, что внучка Леся состоялась как писательница и достойно продолжает дело деда.
3636Читайте нас у Facebook
