Дочь Семена Буденного: «Папиной игрой на гармошке заслушивался даже Сталин»
О главном кавалеристе Страны Советов слагали песни и легенды, в честь него называли города и поселки. В памяти многих поколений Буденный остался народным героем. Один из первых советских маршалов, трижды Герой Советского Союза прожил девяносто лет.
О том, каким человеком был Семен Михайлович, «ФАКТАМ» рассказала его дочь — журналист Нина Буденная.
«Первый раз „Войну и мир“ папа прочитал еще при жизни автора»
— До сих пор в подмосковном загородном доме, где мы сейчас живем с братом, многое напоминает об отце, — говорит Нина Семеновна (на фото). — Папа построил эту дачу на гонорары, которые получил за свои книги, и прожил здесь тринадцать лет — с 1960 года до самой своей смерти. Мы с братом практически ничего не меняли. Все вещи отца сохранились. Есть у нас очень забавный его портрет, который мы называем «портретом Дориана Грея». Написал его художник, творчество которого папе нравилось, потому что тот служил в коннице и очень хорошо рисовал лошадей.
Он много писал Семена Михайловича. И вот в 1961 году создал большой его портрет, увидев который, мы пришли в ужас: на нас смотрел очень пожилой человек — так в 1961 году отец не выглядел. Отнесли мы работу в сарай. А в
Осталась и папина замечательная библиотека. Он был большой книгочей, очень любознательный. Как-то мой первый муж актер Миша Державин рассказывал, как режиссер Эфрос с подковырочкой спросил его: «А вот тесть ваш читал „Войну и мир“?» Миша уточнил у Семена Михайловича, и папа ему ответил: «Первый раз я читал „Войну и мир“ еще... при жизни автора!»
— Как Семен Михайлович обычно отмечал дни рождения?
— Собиралось все семейство — братья и сестры с домочадцами. Общались за столом, пели песни — в том числе украинские, плясали. Папа очень здорово играл на гармошке. Его игрой заслушивался даже Сталин.
— Их отношения можно было назвать дружескими?
— Нет, конечно. Ну какая дружба? Даже с Ворошиловым папа был на вы. Сталин ценил Буденного за честность и порядочность, за то, что не сделает подлость, не выстрелит в спину, как говорится. И, конечно, за ум и сообразительность.
— Сталин бывал у вас дома?
— Никогда. А вот папа на даче у Сталина бывал — не часто, только, когда был повод. Например, ехали к нему после парада в честь октябрьских или майских праздников. Чаще, правда, отправлялись к Ворошилову. Собирались тесным кругом, отмечали.
— Рассказывают, что как-то неожиданно за Буденным приехал черный воронок и Семен Михайлович встретил незваных гостей с шашкой и криком: «Кто первый?» Те мигом ретировались, а когда Берия доложил Сталину о происшествии, тот ответил: «Молодец, Семен! Так их и надо!»
— Это легенда. До угрозы ареста не доходило, хотя телефонные разговоры отца прослушивались.
— Каким человеком запомнился вам отец?
— Очень веселым и остроумным. Рассказывал истории из своей жизни — заслушаешься! Отцом был замечательным. Мне и двум моим братьям он посвящал много времени: играл с нами, учил ездить верхом, фехтовать, стрелять в тире.
— Подарки какие дарил?
— Да что тогда особенное было? Дарил нам велосипеды, например. А вообще, хранить подарки до дня рождения не умел. Если мама что-то покупала, он нам в тот же день все и отдавал.
— Я читала, что он любил получать в подарок лошадей.
— Их дарили папе, когда он ездил по стране. Например, в Туркмении. Он был прекрасным наездником, знал в лошадях толк. Если бы всех подаренных ему собрать, наверное, получился бы табун. Но я ни одну из них не видела — папа тут же отправлял подарок на конный завод. Любимой лошадью Семена Михайловича был Софист — один из первых представителей буденовской породы. Папа на нем принял семь парадов. И вот что интересно. В день, когда отца не стало, Софист... плакал. Лошади ведь телепаты.
На конном заводе начальник конной части рассказывал такую историю. В его кабинете поминали Семена Михайловича в день смерти. Вдруг слышат: по цементному полу скачет кованая лошадь между денниками. Подумали, что Софист вырвался — он стоял в одном из денников. Бросились в коридорчик ловить: никого нет, Софист на месте. Вернулись в кабинет — и снова слышат, будто конь возвращается. Кинулись — опять никого... Мистика.
— В жизни Семена Михайловича случались чудеса?
— Рассказывал, как однажды ему на голову «села»... шаровая молния. Дело было на каких-то маневрах, шел дождь, началась гроза. Вдруг к нему подлетел огненный шар, «прокатился» вокруг околыша фуражки и ... улетел. После этого голова была будто обручем сжата.
— Он расценивал это как знак свыше?
— Ничего об этом не говорил. Но если бы не расценивал — не рассказывал бы, наверное. А еще, по его рассказу, однажды, когда плыл на корабле, возвращаясь с Кавказского фронта, где воевал в Первую мировую, ему явилась... Богородица. Ночью не спалось, он вышел на палубу. И вдруг увидел ... сияние и Богородицу. Она сказала отцу, что Господь его хранит, и просила помочь какому-то незнакомому ребенку, подсказав, где его можно найти. В какой именно помощи тот нуждался, не могу сказать. Была бы постарше в то время, когда услышала эту историю от отца, расспросила бы его подробнее. Знаю только, что ребенку он помог. Папина мама Меланья была очень верующей. Кстати, у нее украинские корни и фамилия ее Емченко.
«Георгиевские кресты папа очень ценил — они давались за личную храбрость и инициативу в бою»
— Семен Михайлович, наверное, нередко попадал в ситуации между жизнью и смертью?
— А как же! Однажды в 1920 году в Симферополе его взяли в плен белые. Он шел по улице, его и цапнули. Узнать — не узнали, иначе сразу бы в расход пустили. Конвоировали папу через мост. Чтобы отвлечь внимание, он резко протянул белому командиру часы на цепочке, а сам как сиганет через перила в овраг. И дал деру. Папа очень спортивный и ловкий был, так что, несмотря на приличную высоту, ничего себе не поломал. Он и в возрасте крутил «солнышко» на турнике. А в 84 года еще сидел в седле. Мог бы и дольше, если бы не попал в автомобильную аварию в Москве и не повредил руку.
Вспоминается и такой случай, связанный с опасностью. Как-то в Гражданскую войну папа с ординарцем заехали в одну из станиц в полной уверенности, что она взята красными. Увы, этого еще не произошло. Попали на ужин... к белым. Набрехали, кто они и откуда. И вот сидят, а один из белых рассказывает, как Буденного ловил и чуть не поймал. Стал описывать коня его, который был очень приметной масти — цвета «кофе с молоком». Описывает, а лошадь-то на привязи совсем рядом стоит! И снова отцу чудом удалось бежать.
— Правда, что дома Семен Михайлович носил на кителе георгиевские кресты?
— Он их сдал после революции, когда все жертвовали драгоценные металлы для нужд государства. Остались дубликаты. Георгиевские кресты папа очень ценил — они давались за личную храбрость и инициативу в бою. Эти награды были прикреплены на штатском френче, который изредка надевал в кругу семьи. А вообще, гражданской одежды папа практически не имел. Даже дома носил военные брюки с лампасами. Два штатских костюма ему сшили перед официальным визитом в Турцию, где заключались какие-то договоры. Отца командировали туда, потому что Ататюрк (первый президент Турции. — Авт.) был тоже кавалерист, военный. Им было о чем поговорить, они очень сдружились.
— Каким был ваш отец в быту?
— Во всем неприхотлив. В частности, в еде. Любил яичницу, блюдо донской походной кухни «кандер» — пшенный кулеш, который варится на старом сале и обязательно приправляется лучком.
«Цыганка сказала маме: «Будешь очень счастливая! А мужа твоего будут звать Семен»
— Ваша мама — третья жена Семена Михайловича. Правда, что первую он застрелил на почве ревности?
— Нет, ее гибель — трагическая случайность. Как-то отец возвращался поздно со службы. Возле дома стояла подозрительная компания. На всякий случай он снял револьвер с предохранителя и прошел мимо нее. Дома, как обычно, положил пистолет на комод и стал снимать сапоги. Как раз в это время вернулись из театра жена Надежда Ивановна, сестра и брат. Супруга подошла к комоду, взяла револьвер, приставила к виску со словами: «Смотри, Сема» — и нажала на курок. Вроде как в шутку. А произошла трагедия.
Вторая жена Ольга Стефановна была оперной певицей. У нее случился роман с каким-то тенором. Пока папа ездил по округам, она вела светский образ жизни, ходила на приемы в посольства. Ее арестовали, обвинив в связях с иностранцами. Буденный в это время находился в командировке.
Папа хлопотал за Ольгу Стефановну перед Сталиным, но спасти ее не удалось. Одиннадцать лет отсидела в тюрьме, потом ее сослали в Красноярский край. Ольга Стефановна работала в сельской школе уборщицей. Население к ней относилось ужасно, потому что ходил слух, будто она хотела Буденного отравить.
В 1956 году Семен Михайлович помог ей вернуться в Москву, посодействовал с жильем. Но, к сожалению, жизнь у нее так и не сложилась.
— Расскажите о знакомстве Семена Михайловича с вашей мамой Марией Васильевной.
— Благодаря маминой тетке — матери второй жены отца Ольги Стефановны, то есть своей теще. Мама приехала в Москву учиться в мединститут. Снимала угол в коммунальной квартире. Иногда приходила к тетке, которая продолжала жить в доме у Буденного. Та их и познакомила, понимая, что у Семена Михайловича с его второй женой, ее дочерью, уже ничего быть не может.
Мама была младше отца на 33 года. Для нее он, как рассказывала, был народный герой. Приходя к тетке, обычно пыталась улизнуть, пока он не пришел. Но тетка стала ее «притормаживать»... Мама была хорошенькая, да и отец, несмотря на то что был ее намного старше, всегда замечательно выглядел. Он был жгучий брюнет, видный мужчина.
Поженились родители в 1937 году и прожили счастливую жизнь. Долгое время, по словам мамы, она обращалась к отцу на вы. Интересно, что, как и отец, она умерла на
— Как сложилась судьба детей Буденного?
— Старший мой брат Сергей, с которым мы погодки, был военным. Он умер в 55 лет. Младший Миша работал в системе Министерства внешней торговли СССР, сейчас на пенсии. А я — журналист. Пятнадцать лет проработала в Агентстве печати «Новости», а с 1977 года — в книжном издательстве.
— Вы когда-нибудь ощущали на себе отцовскую славу?
— Знаете, в годы моего детства популярность у отца была бешеной. Он не мог просто так даже выйти на улицу. Помню, как в 1950 году мы отдыхали в Кисловодске. Для прогулки с отцом нас, детей, будили в четыре утра, чтобы за нами не шел весь город. И так было каждый день.
— От чего умер Семен Михайлович?
— На
Читайте нас у Facebook
