«Мы понятия не имели, что отчим избивает нашего воспитанника, и со спокойной совестью отпускали мальчика домой»
Месяц назад в «ФАКТАХ» была опубликована статья о
«Если мама действительно меня бросила, то разве ж я виноват?»
Наша публикация получила множество отзывов в интернете. Кроме читателей, которые сокрушались о том, что дети из неблагополучных семей никому в нашей стране не нужны, нашлись и такие, кто... облил Виталия грязью. «Езжай домой к маме, ты уже прославился», — написали одни «доброжелатели». «Он не сирота, у него есть родители, и школа ему ничем не обязана», — уверяли вторые. «Как он смеет так дерзко говорить и выставлять наш интернат в дурном свете?» — возмущались третьи. Администрация же учебного заведения и вовсе обвинила автора статьи в сочинительстве лживого пасквиля, не имеющего под собой реальной основы. Мол, журналист ни с администрацией не общалась, ни с Виталием не разговаривала, хотя в публикации есть интервью и с самим мальчиком, и с заместителем директора Лысогорской школы-интерната Галиной Семеновой. Мы бы не обращали внимания на комментарии (злопыхателей на белом свете хватает), если бы паренька не начали травить.
— После выхода статьи Виталию стали поочередно звонить руководство интерната, бывшие выпускники и даже совершенно незнакомые ему люди, — жалуется директор очаковской базы отдыха Валентин Николаевич (предприниматель, как и в прошлый раз, просил не указывать его фамилию, так как помогает Виталику не ради славы). — Его укоряли, стыдили, спрашивали, как он посмел рассказывать журналисту гадости об интернате. Хотя в публикации парень говорил о своей жизни после выпуска, а об учебном заведении сказал только то, что там вкусные пирожки и что в интернате учителя избавили его от тяжелого дефекта речи. В общем-то, благодарственные слова. Меня же обвиняли в том, что я заплатил журналистам за рекламу, а газету упрекали в необъективности. Я начал догадываться, что если интернат, который никто ни в чем не обвинял, заварил такую бучу, значит, дело нечисто. А тут еще позвонил отчим Виталика и пригрозил: если парень не уберется подальше из Николаевской области, ему несдобровать. Виталий, который едва-едва начал успокаиваться, нормально есть, спать и работать, настолько перепугался, что сбежал. Слава Богу, на следующий день вернулся — идти-то совсем некуда. После этого я решил, что так дела не оставлю: обездоленного сироту при живых родителях, бомжа, у которого нет никого и ничего на этом свете, травят только за то, что он посмел найти себе пристанище и попытался устроить свою жизнь? Буду обращаться в прокуратуру, милицию, социальные службы и министерства, но добьюсь, чтобы парень получил все, что ему причитается по закону, а многочисленные «доброжелатели» наконец-то оставили его в покое.
— Я даже не понимаю, в чем я виноват, — пожимает плечами Виталий Любый. — Ведь точно не хотел ничего плохого. Никому не рассказывал о своих проблемах. Даже когда стало туго и я пешком пошел к Валентину Николаевичу, об этом особо не распространялся. Это потом уже племянница Валентина Николаевича в интернете рассказала мою историю, стали звонить журналисты. Но я не врал, описал все, как было. Если мама действительно меня бросила, то разве ж я виноват? За годы учебы в интернате она пару раз приезжала, но к себе меня не брала: отчим не разрешал. Я у маминого брата, дяди Вовы, в соседнем селе жил.
Отчим как-то сразу, с детства, и меня, и моего старшего брата Сашу невзлюбил. Синяки доставались и Сашке, и мне, и маме. Именно отчим приказал матери отдать меня в интернат, чтобы я не мешал им личную жизнь устраивать. И общаться ей со мной запретил. А то, что говорят, будто мать мне деньги давала, — так это неправда. У нее своих денег нет, она не работает. Отчим хоть и нормально получает (он сварщик на фирме), но на меня ни копейки не давал. Было дело, что мать упросила его купить мне ноутбук. За это спасибо. Правда, потом, когда совсем денег не стало, я его продал. И паспорт свой пришлось заложить. А у отчима просил-просил хоть немного на еду да на новую обувку — не дал. Сказал, чтобы я даже на пороге не появлялся. После интерната мне совсем тяжело жилось. Впроголодь. И училище пришлось бросить потому, что на жизнь не хватало. «Чистыми» получал там 175 гривен в месяц — на них не протянешь. Устроился на работу — сначала платили нормально, а потом только за тарелку каши пахал, пока и той не лишили. Вот и пошел к Валентину Николаевичу. Здесь хорошо: работу он дает, деньги платит, кормит, жильем обеспечил, документы помог вернуть.
«Жалко, что родительских прав лишена. Сын ведь все-таки»
Заложенный паспорт Виталия сумел выкупить его бывший классный руководитель, преподаватель Еланецкого профессионального аграрного лицея Николай Прокопчук.
— Виталька у нас, как и многие дети из неблагополучных семей, — не подарочек, — вздыхает Николай Дмитриевич, уже вернувший документы мальчику. — Один семестр отучился — и ищи ветра в поле. Конечно, стипендия-то крохотная. И если парень нашел работу, где хорошо платят, я рад за него. Но больше всего удивляет безразличие его матери. Мы ведь с ней все время созванивались. Я рассказал, что Виталькин паспорт у меня, она попросила его вернуть. А где сам сын, жив ли он, здоров ли, женщина не знает и, похоже, совершенно этим не интересуется.
Маму Виталия Татьяну Молчанову мы нашли в селе Миролюбовка Братского района Одесской области. Во двор старенького одноэтажного домика, на пороге которого, трогательно прижавшись друг к другу, дремали кот и собака, вышла женщина неопределенного возраста. Коротко стриженые волосы, ветхая одежда, опухшее лицо и осипший голос выдавали человека, злоупотребляющего спиртными напитками. Однако на момент моего приезда она была трезвой.
— Вы про Виталика узнать хотите? — спрашивает со вздохом Татьяна. — Он здесь не живет. Когда был в интернате, я к нему ездила. Раза три.
*«Я ничем не могу помочь сыну, — сетует мать Виталия Татьяна Молчанова. — Пусть уж сам как-то...»
— За все годы, что он учился? — уточняю.
— Этого мало, — соглашается женщина. — Меня даже лишили родительских прав за то, что редко ездила. Давно, еще в первый год, как Виталька начал учебу.
— А какой суд лишал вас родительских прав?
— Да не знаю. Это мне в интернате сказали, что лишили прав. Жалко, конечно, было. Сын ведь все-таки. А не ездила я к нему, потому что Серега, муж мой, не позволял. У них были плохие отношения с Виталиком.
— Он бил вашего сына?
— И меня бил, и его лупил. Еще как! А что с него взять? Не родной отец...
— А где же родной?
— Да разошлись мы. Не сложилось. Не общаемся, не знаю, что с ним.
— То есть вы видели Виталия лишь на каникулах?
— Да. Но он тут не жил. Серега б его не пустил. Мы и созванивались с Виталькой только тайно, когда муж на работу уходил.
— Сейчас, когда ваш сын окончил интернат, вы можете ему чем-то помочь? Кажется, он прописан там же, где и вы, в одном из соседних сел?
— Да, там была хата, но я продала ее под снос. Разнесли ее всю по кускам. А тут, где я живу, и сама не прописана, это Серегина хата. Он ни за что не пропишет и не возьмет к себе Витальку. Я сыну ничем не могу помочь. Пусть уж сам как-то...
В Лысогорской школе-интернате ситуацию с семьей Виталия Любого видят совсем по-другому.
— В последние несколько лет у нас не было претензий к Татьяне Молчановой, — рассказывает «ФАКТАМ» директор учреждения Валентина Пригаринова. — Мать регулярно проведывала сына, забирала его на каникулы, и приезжал он всегда чистенький и хорошо одетый.
— А регулярно — это как?
— Вот у меня есть документальные подтверждения, — директор достает из папки два предупреждения о том, что родители должны следить за детьми во время каникул, подписанных мамой Виталия, и ее расписку о том, что забирает сына на летние каникулы.
— То есть Татьяна забирала сына два раза на летние каникулы и один раз на осенние? Но мальчик, по ее же словам, на протяжении этого времени у нее не жил.
— Нам об этом ничего не известно. Он сам просился к матери, всегда хотел к ней ехать. А об отчиме говорил, конечно, что есть проблемы в отношениях, но у кого их нет? О том, что ребенок не жил дома, что отчим бил его, мы понятия не имели.
«Вы думаете, статусные дети получают все то, что им положено? У государства на это денег нет»
— Зачем вы сказали Татьяне Молчановой, что она лишена родительских прав?
— Она нас неправильно поняла. Мы только собирались это сделать.
— По закону, если на протяжении полугода родители не проявляют интереса к своему ребенку, не проведывают его, вы должны подавать документы на лишение их родительских прав. Почему же в отношении мамы, которая за первых полтора года учебы Виталия в интернате не объявилась ни разу, вы не предприняли этих действий?
— Мы подали документы в районную службу по делам детей о лишении родителей Виталика родительских прав и получили оттуда вывод о целесообразности такого решения. Однако подумали, что стоит предоставить семье шанс на воссоединение, и не дали документам ходу. Как видите, Татьяна Молчанова все-таки стала проявлять к сыну внимание.
— Женщина утверждает, что и раньше не брала сына к себе, и сейчас не собирается иметь с ним дело. Виталий ей не нужен. А если бы вы дали документам ход, мальчик получил бы статус ребенка, лишенного родительской опеки, пользовался бы ежемесячной государственной помощью и льготами, был бы обеспечен хотя бы комнатой в коммуналке.
— Ой, вы думаете, так уж статусные дети и получают все то, что вы перечислили? У государства нет на это денег. И не нужно обвинять интернат. У нас к Виталику все хорошо относились. Иначе как Любчиком не называли. А теперь нам приходится еще и оправдываться за то, что мы попытались воссоединить его семью!
После нашей публикации историей Виталия Любого и его отношениями с матерью заинтересовалась Первомайская межрайонная прокуратура Николаевской области.
— Сейчас невозможно будет доказать, что мать не проявляла к ребенку надлежащего внимания, — объяснила «ФАКТАМ» старший прокурор Елена Кривошея. — Согласно документам, она с какого-то времени стала приезжать к Виталику и забирать его на каникулы. И мальчик ни на нее, ни на отчима не жаловался. А то, что интернат подал документы на лишение ее родительских прав позже, чем положено, — небольшая ошибка. Администрация просто проводила с женщиной профилактическую работу. Ведь даже суд лишает родительских прав только в крайнем случае. Удивительно, конечно, что старший брат Виталия, Саша, был все-таки лишен родительской опеки и получил статус. Почему так не произошло с младшим братом, сказать затрудняюсь. Но сейчас он уже ничего не добьется. Виталий совершеннолетний и ходатайствовать о лишении своей матери родительских прав не может. Если хочет, пусть, конечно, обращается в суд, доказывает свою правоту, но статуса, я уверена, он не получит. Слишком поздно.
— Скажите, а проводила ли прокуратура проверку правомерности действий администрации интерната, по вине которой мальчик так и не получил статус ребенка, лишенного родительской опеки?
— Наши сотрудники выезжали в Лысогорскую школу-интернат, чтобы ознакомиться с документами. В итоге дополнительную проверку решено не проводить. Мы считаем ее нецелесообразной.
5744Читайте нас у Facebook
