Нина Москаленко: «После событий на Майдане мне позвонил прокурор: «Нина Ивановна, закончились ваши скитания»
Проблемы в жизни киевской учительницы Нины Москаленко начались после того, как она отказалась продавать свой маленький дом на столичном Печерске. Семье учительницы устроили настоящий террор, а когда она обратилась за помощью к журналистам, против нее возбудили уголовное дело за избиение одного из рейдеров. Женщину посадили за решетку и довели до сердечного приступа. Многочисленные публикации в прессе и сюжеты на телевидении не помогли — стало только хуже. Рейдерские атаки не прекратились, а часть дома Нины Ивановны снесли. Из-за этого вторая часть, где сейчас живет учительница, в любой момент может рухнуть. «Тебя предупреждали: отдай дом по-хорошему, — сказали женщине рейдеры. — Ты не захотела. Теперь мы тебя уничтожим».
«Неужели вы еще не поняли, что вам здесь не место?»
Когда в октябре 2012 года «ФАКТЫ» впервые рассказали об этой невероятной истории, на редакцию обрушился шквал звонков. «Неужели такое возможно? — не верили наши читатели. — Фактически уничтожить человека, чтобы забрать его дом? И почему этой учительнице никто не может помочь?»
Одну треть небольшого дома в переулке Землянского в Печерском районе столицы Нина Москаленко купила еще в 1986 году. Она тогда и подумать не могла, что впоследствии это место станет «золотым». В 1995 году, когда началась массовая приватизация земли, к Нине Ивановне зачастили риелторы, пытались уговорить ее продать дом.
— Пожилой сосед (со временем он стал моим отчимом и мы объединили наши части дома), как и я, не соглашался, — рассказывала Нина Москаленко. — Риелторам удалось уговорить только хозяев третьей части дома. Старики отдали свою часть, получив взамен маленький домик за чертой города. Соседи по улице один за другим выселялись. Поговаривали, что им угрожали и у людей просто не оставалось другого выхода. Потом предложения риелторов продать дом стали все больше напоминать угрозы: «Неужели вы еще не поняли, что вам здесь не место? Посмотрите, кто живет вокруг вас: политики, бизнесмены, депутаты. И тут вы со своей халабудой. Мы же вас не на улицу выкидываем. Дадим какой-нибудь домик в районе Киевского моря». Я сказала, что могу уступить им участок, только если мне дадут взамен нормальное жилье в Киеве. «В Киеве? — переспросил мужчина. — Нет, это слишком дорого. Соглашайтесь на наши условия».
Потом риелторы перешли к прямым угрозам. Говорили, что, если я не уеду, они убьют мать и сына, а дом сожгут. Подселили в выкупленную у соседа часть своего человека. Его задачей было убедить меня уехать. «Вы, Нина Ивановна, даже не представляете, какие люди за этим стоят, — говорил новый сосед. — Они не остановятся ни перед чем». Мои бывшие ученики (женщина работает в Киевском военном лицее имени Ивана Богуна. — Авт.) через знакомых выяснили, кто за этим стоит. По их словам, это известный политик, который имел отношение к действовавшей на тот момент власти. Это многое объясняло. Ведь я пачками носила заявления в милицию, но в лучшем случае получала ответ, что правоохранители не нашли в действиях рейдеров состава преступления. Потом риелторы подселили ко мне семью цыган. Ссоры, драки, костры, громкая музыка… Старенькой маме, которая живет со мной, приходилось постоянно вызывать «скорую».
Рейдеры перешли к радикальным действиям. Однажды к учительнице во двор явилась компания спортсменов. Оградив дом железным забором, молодчики заблокировали Нине Ивановне выход, аккуратный дворик завалили стройматериалами.
— Я вызвала милицию, но прибывший патруль тут же… уехал, не став даже разбираться, — вспоминает Нина Москаленко. — Рейдеры установили за домом круглосуточное наблюдение. С тех пор у нашей калитки день и ночь дежурила машина. Я по ночам слышала, как кто-то ходит по двору, лазит по крыше… Рейдеры толпой врывались во двор, начинали все крушить. Бегали по улице, запугивали соседей. А потом сказали, что «будут меня судить».
Вскоре к учительнице пришел следователь из Печерского райуправления милиции. Он напомнил ей об отчиме, который два года назад умер, поскользнувшись на льду и ударившись головой. Учительницу попытались обвинить в умышленном убийстве. Впрочем, найти улики, которые говорили бы о том, что гибель старика не была несчастным случаем, милиционерам не удалось, и уголовное дело закрыли. Но затем… возбудили еще одно. На этот раз учительницу обвинили в том, что она якобы избила одного из рейдеров, нанеся ему телесные повреждения средней степени тяжести. Однако ответ на вопрос, что делал этот человек на территории, принадлежащей Нине Москаленко, в материалах дела отсутствует. Как отсутствует и информация о том, сколько раз Нина Ивановна обращалась в милицию с просьбой защитить ее от рейдеров. Кроме того, у женщины есть свидетели. Соседи, которые целый день находились с Ниной Ивановной, утверждали, что она никого не била. Но когда Нина Москаленко рассказала об этом журналистам и правозащитникам, следователь ее… арестовал.
— Дескать, я уклоняюсь от следственных действий, не являюсь на допросы (хотя у меня есть свидетели, что я приходила по каждому его вызову), — объясняет Нина Москаленко. — На нервной почве у меня открылось кровотечение. При этом следователь сказал, что в медицинской помощи я не нуждаюсь… Когда он сообщил, что меня арестовали на два месяца, у меня случился сердечный приступ. В больнице у меня, кроме всего прочего, обнаружили опухоль. Только после этого меня отпустили на подписку о невыезде.
«Иногда милиционеры приезжали на вызов, но только разводили руками: дескать, ничем не можем помочь»
Мужчина, которого Нина Москаленко якобы ударила по голове, общаться с журналистами наотрез отказался. В суде он давал короткие комментарии. На вопрос о том, что он делал на территории Нины Ивановны, мужчина ответил: «Устанавливал забор». У него спросили зачем — территория-то не его. «Меня прислал прораб, — ответил пострадавший. — Я приехал подзаработать…» И повторил, что Нина Ивановна якобы выскочила со двора и ударила его по голове лопатой. Впрочем, приглашенные на суд свидетели это опровергли.
Но издевательства над учительницей не закончились. Вскоре объявился мужчина, который назвался племянником погибшего отчима Нины Ивановны. Он не скрывал, что в Киев его вызвали сотрудники милиции. И несмотря на то что сроки вступления в права наследования он пропустил, все равно начал претендовать на часть дома учительницы.
— В результате он выиграл суд, — говорит адвокат Нины Москаленко Наталья Цыганчук. — Хотя сам в зале суда даже ни разу не появился. А его представитель не предоставил ни одного доказательства, что тот является наследником. В своем исковом заявлении представитель племянника даже перепутал дату смерти отчима Нины Ивановны: мужчина умер 25 января 2010 года, а тот написал, что 29 января 2012 года. Но Печерский райсуд не обратил на это внимания и постановил… выселить из дома Нину Ивановну и ее старенькую маму. И хотя треть дома по-прежнему принадлежит Нине Ивановне, в решении суда черным по белому было написано: выселить ее из дома.
Нина Москаленко подала апелляцию, которую тоже проиграла. Впрочем, еще до того, как апелляционный суд вынес решение, к ней в очередной раз пришли рейдеры и выбили в доме окна. Видя, что жилье разрушают, учительница позвонила в милицию. Но правоохранители даже не приехали на вызов.
— Иногда они приезжали, но только разводили руками: дескать, ничем не можем помочь, — говорит Нина Ивановна. — Несколько рейдеров круглосуточно дежурили у меня под домом. Время от времени к ним приезжала подмога — молодчики, среди которых были члены клуба «Оплот» и даже Вадим Титушко. Они заваливали двор металлическими конструкциями и выбивали окна, которые я только и успевала ставить. Укладывая маму и сына спать, я пыталась как-то их успокоить. Сама не спала — понимала, что в любой момент могут ворваться рейдеры.
Однажды днем, когда я была на суде, позвонила мама: «Нина, быстрее! Я голая и босая, они просто выкинули меня на улицу! Наш дом разрушают!» К счастью, в суде были журналисты, которые поехали со мной. Когда мы приехали, мама, закутанная в простыню, лежала во дворе прямо на земле и стонала от боли. В доме орудовали несколько десятков молодчиков. Они выносили нашу мебель. «Что вы делаете?! — закричала я. — Кто вам дал право выкидывать нас из дома?!» Дрожащими руками начала вызывать милицию. Около дома собрались соседи и просто неравнодушные киевляне. Вскоре приехали сотрудники «Беркута». И я с ужасом поняла, что они не на моей стороне. Ко мне подошел сотрудник Печерского райуправления милиции и шепотом сказал: «Нина Ивановна, уступите им дом. Сейчас вам лучше просто отсюда уйти. А мы потом спокойно его опечатаем». Я ответила, что буду стоять здесь до последнего. Терять мне уже было нечего.
Я побежала обратно в дом. «Пошла вон отсюда! — кричали рейдеры. — Сама выйдешь или тебе помочь?» Трое молодчиков схватили меня за руки и за ноги и выкинули во двор. Упав на землю, я больно ударилась головой, все поплыло перед глазами. Сотрудников милиции к тому времени и след простыл. А рейдеров стало еще больше. Во двор заехал КамАЗ. Помню, вскочила на ноги и, преодолевая боль в спине, встала перед автомобилем: «Через мой труп!» «Нина, что ты делаешь?!» — кричала мама, но я ее уже не слышала. У меня началась истерика. Люди вокруг (собралось человек сто, не меньше) кричали, возмущались, но боялись подойти. Через несколько минут части моего дома уже не было. На месте двух комнат остались обломки. Среди них были наши вещи…
«Когда в стране поменялась власть, у нас появилась надежда»
Перед тем как дом разрушили, Нина Москаленко успела позвонить корреспонденту «ФАКТОВ». Мы тут же обратились в милицию и услышали ответ: «Все, что происходит, — законно. На месте работает судебный исполнитель». И действительно, оказалось, сотрудница исполнительной службы «контролировала исполнение судебного решения о выселении Нины Москаленко из дома». Через несколько дней в Государственной исполнительной службе, правда, признали, что… ошиблись! Начальника отдела Государственной исполнительной службы Печерского районного управления юстиции привлекли к дисциплинарной ответственности «за ненадлежащий контроль за правильностью проведения исполнительных действий». Мол, решение снести полдома было преждевременным, потому что суд так и не установил, из какой именно его части нужно выселять Нину Ивановну и ее мать.
— Они поняли, что ошиблись, когда половины моего дома уже не было, — горько вздыхает Нина Ивановна. — Уцелевшая часть строения перекосилась и с тех пор держится на подпорках. На стенах появились трещины. Денег на стройматериалы у меня не было. Да и зачем делать ремонт, если завтра опять кто-то придет и абсолютно безнаказанно его разрушит?
Сейчас дом Нины Ивановны больше напоминает старую полуразрушенную времянку. Щели в стенах заклеены целлофановыми пакетами. Деревянный шкаф поломан, в уцелевшей комнате в некоторых местах содраны обои.
— Не знаю, как мы пережили зиму, — качает головой Нина Ивановна. — Родственников, которые могли бы на время нас приютить, у меня нет. Когда ударил мороз, здесь все обледенело. Не помогали никакие обогреватели. В результате и я, и мама сильно простудились. Исполнение судебного решения о выселении меня из дома в исполнительной службе решили временно приостановить. Но рейдеры все равно давали о себе знать. Время от времени приезжали и дежурили здесь. Пропали только, когда начались события на Майдане.
При предыдущей власти за Нину Москаленко не раз заступались оппозиционные депутаты. Но ничего не помогало — каждая попытка кого-то из политиков защитить учительницу заканчивалась появлением в ее доме компании рейдеров и «титушек». Публикации в прессе тоже не приносили результата. А в адрес журналистов, наиболее активно защищавших учительницу, стали поступать недвусмысленные угрозы.
— Я была в отчаянии, — говорит Нина Москаленко. — Понимала, что люди, которые хотели отобрать мой дом, не остановятся ни перед чем. Бежать мне было некуда. Оставалось только молиться. Когда люди на Майдане добились своего и в стране поменялась власть, мама обрадовалась: «Ниночка, у нас появилась надежда. Может, закончатся наши мучения?» Но я уже ни во что не верила. С ужасом думала, что пройдет время и рейдеры опять дадут о себе знать.
— В отношении вас по-прежнему было открыто уголовное дело?
— Конечно. Мне даже показалось, что судья, которая слушала это абсурдное дело об избиении рейдера, мне сочувствовала, — отвечает Нина Москаленко. — Но я понимала, что она все равно сделает то, что ей скажут. А однажды ко мне подошел адвокат так называемого пострадавшего. «Нина Ивановна, мне очень стыдно перед вами, — сказал он, переминаясь с ноги на ногу. — Но вы не переживайте. Когда-нибудь справедливость восторжествует». Сказав это, он зашел в зал суда. И уже через несколько минут горячо доказывал судье, что именно я избила его подзащитного.
Уголовное дело отправили на дополнительное расследование. А на прошлой неделе учительнице позвонили из Печерской районной прокуратуры.
— Меня вызвали на прием к прокурору, — вспоминает Нина Москаленко. — «Ну, Нина Ивановна, думаю, наконец закончились ваши скитания», — сказал прокурор. «Прошу вас, помогите вернуть дом, — взмолилась я. — Не знаю, что мне делать». Прокурор пообещал разобраться. Через несколько дней я получила уведомление о том, что уголовное дело в отношении меня закрыто.
— Досудебное расследование установило, что в действиях учительницы не было умысла причинить телесные повреждения потерпевшему, — сообщили «ФАКТАМ» в пресс-службе прокуратуры Киева. — В связи с этим вынесено постановление о закрытии уголовного производства в отношении Нины Москаленко из-за отсутствия состава преступления.
С Нины Москаленко сняли абсурдные обвинения. Но проблемы учительницы не решены. Дом вот-вот рухнет. Да и треть жилья официально учительнице не принадлежит.
— Не знаю, как благодарить людей, стоявших на Майдане, — качает головой Нина Москаленко. — Они погибли в борьбе с режимом, который едва меня не уничтожил. Тем, что с меня сняли все обвинения, я обязана только им. Наверное, буду подавать в суд на племянника отчима — попробую отсудить треть своего дома. Не знаю, чем все закончится, боюсь загадывать. На днях попыталась найти этого племянника. Но после событий на Майдане он как сквозь землю провалился. А его представитель отключил телефон.
Активисты, которые защищали Нину Ивановну, просят неравнодушных людей помочь учительнице восстановить разрушенный дом. Для всех, кто может помочь, сообщаем телефон Нины Москаленко: (097) 142−17−60.
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
12158Читайте нас у Facebook
