Оператор Сергей Стеценко: "Светящийся экран камеры — прекрасная мишень для снайпера"
Почти четыре месяца длились съемки документального фильма украинского режиссера Сергея Лозницы с коротким и емким названием «Майдан». Автор картин —участниц Каннского кинофестиваля «Счастье мое» и «В тумане» уже не первый раз берется за кинодокументалистику. Однако в этот раз Сергей руководил съемками издалека. Последнее время Лозница живет в Берлине. Режиссер прилетал в Киев в первых числах декабря, когда задумал масштабный проект о противостоянии в центре столицы. Тогда же он познакомился с украинским оператором Сергеем Стеценко (на фото в заголовке), который на несколько месяцев стал «глазами» режиссера.
Премьера «Майдана» названа одним из самых ярких событий минувшего Каннского кинофестиваля. Фильм был показан во всех кинотеатрах Франции. Сейчас ведутся переговоры о покупке «Майдана» и в других европейских странах. Украинцы увидят премьеру в конце июля. Режиссер приедет представлять свою работу на Одесский кинофестиваль. Сергей Лозница до сих пор отказывается от интервью российским журналистам. Пообщаться с режиссером можно по скайпу, хотя застать Лозницу на месте очень сложно — его день расписан по часам. На минувшей неделе Сергей закончил работу над очередной документальной картиной, посвященной столице Латвии — Риге. Кстати, оператором в фильме вновь был Сергей Стеценко.
— В тот вечер, когда журналист Мустафа Найем в своем «Твиттере» призвал собраться в центре города всех неравнодушных, чтобы высказаться в поддержку Евросоюза, мы с женой пришли на Майдан, — вспоминает Сергей Стеценко. — Сначала нас было немного, но с каждым часом становилось все больше и больше. В следующие дни собралось уже несколько тысяч. Я был на Майдане в ночь на 30 ноября, когда произошел кровавый разгон студентов. Уехал около двух часов ночи и был удивлен, что сцену начали разбирать. Видимо, кто-то знал, что готовится штурм.
— Вы тогда уже снимали на камеру?
— Да, но это была отрывочная съемка. Накануне разгона студентов на Майдане, возле стелы, с акустическим концертом выступали мои друзья — украинский музыкальный коллектив «Dakn Daughtess». Я все это фиксировал на камеру. Какой-то идеи тогда еще не было. Конечно, находясь на Майдане, все ощущали, что народ в едином порыве недоволен деятельностью власти. И я в том числе. Но признаюсь, никто из нас тогда даже представить себе не мог, что дойдет до такого, когда «брат» будет стоять у ворот.
— Сергей Лозница появился на Майдане в начале зимы. Вы были уже с ним знакомы?
— Лозница приехал в Киев из Берлина в первых числах декабря и провел в столице Украины около двух недель. Рассказывал, что практически каждый день ходил с камерой на Майдан. Когда Сергею пришло время уезжать из Киева, поскольку график режиссера расписан на год вперед, он попросил знакомых найти для него оператора. Киношники — сплоченная среда. Мне позвонил звукорежиссер Евгений Верховинец и предложил встретиться с Сергеем Лозницей. Мы пообщались. Сергей поставил передо мной задачу, сказав, чтобы я на следующий день брал камеру и шел на Майдан.
— Это и была задача?
— На первый взгляд может показаться, что технически передо мной была поставлена очень простая задача. Лозница предоставил мне огромное поле для творчества. По сто раз на день он звонил и говорил, чтобы я совершенно себя не ограничивал. Сергей хотел, чтобы я снимал абсолютно статичной камерой, при этом план должен длиться не менее трех минут. Это очень длинный кадр. В наше сознание, привыкшее к клиповому монтажу, подобное вкладывается тяжело. Но это классический почерк Лозницы. Для тех, кто видел и знает его кино, в этом нет ничего удивительного. Главным действующим лицом в этих трехминутных, абсолютно статичных, кадрах должен быть народ. Сергей поставил мне задачу: максимально отходить от конкретных персон и не освещать никакую политику. Для меня идеальным был кадр, где существуют три параллели, в каждой из которых происходит какое-то действо. С деталями и подробностями. Еще очень важным был момент съемок Майдана во время того, как народ пел гимн. Для этого я несколько раз подряд ходил на вече. Получив аккредитацию оператора, забирался на возвышение за сценой и оттуда снимал большую массу людей.
— Вы с Сергеем работали какое-то время бок о бок?
— Ни разу. В течение нескольких дней, пока Сергей был еще в Киеве, мы встречались. Обычно это происходило в кафе, когда уже темнело и трудно было работать. Мы садились, просматривали материал на ноутбуке. Лозница вносил какие-то коррективы, и на следующий день я опять шел работать. Название «Майдан» для картины выбрали сразу. Правда, у Сережи была еще версия «Майдан. Битва Масленицы и Поста». Так называется знаменитое полотно художника Питера Брейгеля. Для Сергея изначально все, что происходило на Майдане, состояло из двух частей. В картине это четко видно: карнавал и война. Ведь правда, что до событий на улице Грушевского все, что происходило, больше напоминало какое-то шоу. Потом началось настоящее противостояние. Но в результате в названии осталось только слово «Майдан». Для меня политическая позиция Сергея Лозницы была ясна с первых дней нашего знакомства. С того момента, когда он прекратил давать интервью российским изданиям. Это случилось задолго до Канн, еще в начале Майдана.
— Некоторые кадры картины сняты в первый день активного противостояния на улице Грушевского, когда в милицию полетели первые коктейли Молотова.
— Я помню этот день очень хорошо. Как можно забыть, когда буквально в трех метрах от тебя взрываются светошумовые гранаты. Ты чувствуешь, как начинают слезиться глаза, а дышать становится совершенно невозможно. Вокруг множество разъяренных людей, но самое страшное, что по ту сторону баррикады стоят такие же, как ты, украинцы. При полной экипировке и с оружием. Для меня это одно из самых сильных впечатлений Майдана. Тогда я увидел и первую кровь. Позже, на Институтской, увидел и смерть. Мимо меня проносили тела майдановцев. Но я не телеоператор и никогда не стал бы снимать, как расстреливают людей.
— На вас была какая-то защита?
— На улице Грушевского я старался делать короткие вылазки по два-три часа. Потом уходил греться — стояли лютые морозы. Несколько раз выходил работать вместе со своим другом — музыкантом Костей Бушинским. У нас была одна старая советская военная каска на двоих. Когда он видел, что я устанавливаю штатив, компоную кадр, то снимал каску с себя, надевал на меня и тихонько отходил в сторону. 18 февраля, во время ночных съемок, я заклеивал черным скотчем красный огонек камеры. Уже все знали, что по Майдану стреляют снайперы, а неподвижный светящийся экран — прекрасная мишень для них.
— Было страшно?
— Конечно. Я отнюдь не собираюсь умирать, у меня еще куча дел. Помню, как 19 января, на Крещение, я провел три часа на улице Грушевского, затем поехал к товарищу на Левый берег поменять объектив, чтобы снова вернуться к работе. Перед этим взял свою оранжевую жилетку и фломастером написал большими буквами на спине «пресса». На обратном пути мне позвонила жена, которая все время смотрела онлайн-трансляцию с Майдана, и сказала, чтобы я ни в коем случае не надевал жилетку. Оказалось, только что стреляли в журналиста…
Конечно, заботился о моей безопасности и Сергей Лозница. Мы каждый день созванивались, он был абсолютно в курсе всех событий, иногда даже подсказывал, где мне лучше работать. Я появлялся на Майдане четыре раза в неделю. На следующий день после съемок отправлял материал Сергею по Интернету. Иногда приходил на Майдан без камеры. И тогда, как и многие другие, разбирал брусчатку. Мне запомнился один молодой человек, которого я увидел на Майдане. Он был в каске, в одной руке держал противогаз, а в другой — телефон, по которому разговаривал с женой. Говорил: «Уложи сегодня малого спать на час раньше, а мою завтрашнюю встречу перенеси с десяти утра на три часа дня». Весь перемазан сажей, под мышкой — бита. Такой типичный образ интеллигентного украинского майдановца.
— Сколько длились съемки картины?
— Я работал до 10 марта. Сергею надо было готовить финальный монтаж, была уже договоренность с Каннами, что они ждут «Майдан» на премьеру. Причем специально для нашего проекта организаторы фестиваля немного изменили программу. Показ в Каннах прошел со всеми атрибутами мировых премьер: красная дорожка, огромное количество гостей. Я для этого события специально взял в аренду черный фрак. Накануне утром состоялся пресс-показ для прессы. На пресс-конференции один из российских журналистов спросил у Лозницы: «Почему в вашем фильме так мало представлен „Правый сектор“?» Сергей даже не ответил. На следующий день после премьеры «Майдан» вышел в прокат практически во всех кинотеатрах Франции.
— Говорят, вы снова работаете с Сергеем Лозницей?
— Да, несколько дней назад в Риге мы закончили съемки короткометражного фильма. Лозница — один из режиссеров, чей документальный фильм будет представлен в альманахе, посвященном Риге. В этом году она стала культурной столицей Европы. Я знаю, что сейчас Сергей точно так же, как и во время Майдана, каждый день следит за новостями на востоке Украины. Но все мы понимаем, что боевые действия в этой части Украины — это уже совершенно другая история, не похожая на Майдан. У меня бы не получилось в стилистике Майдана продолжать снимать восток. Майдан — маленькая территория, где собралось огромное количество людей. На востоке я бы смог долго снимать лишь поле, а потом неожиданно получить пулю…
2965Читайте нас у Facebook
