Александр Гуменюк: «Нет сомнений, что мы победим. Мы уже победили!»
Пятнадцатого августа я попыталась дозвониться до командира 11-го батальона, чтобы порадовать его: руководство Министерства обороны пообещало заменить почти сорокалетний БТР, на броне которого выезжал сам комбат, машиной поновее. Но телефон отвечал странными прерывистыми гудками. Я решила, что это плохая связь в том регионе, где сейчас находится батальон, ведь подобное случалось и раньше. А через несколько минут от разведчика батальона услышала: «Наши приняли бой. Батя — двухсотый…» «Батя» — так уважительно называют комбата его сослуживцы, которые сами не намного моложе Александра Леонидовича. «Двухсотый» — значит убит.
Поверить в это было невозможно. Но вскоре перезвонил командир комендантского взвода, который вместе с другом прикрывал спину Бати. Василий Щербаков подтвердил: Александр Гуменюк погиб при столкновении с террористами, устроившими засаду. Нападавшие были уничтожены. «Работал российский спецназ, поверьте мне, опытному бойцу, прошедшему не одну войну, — сказал Василий. — Они и стрижены одинаково, и, как на подбор, плечистые, и действовали отточенно»… В этом бою кроме комбата погиб лучший разведчик батальона 44-летний Олег Оникиенко, позывной которого был Корсар. Тяжело ранены 48-летний житомирянин Эдуард Малеванный (о нем «ФАКТЫ» рассказывали 2 и 13 августа) и командир одной из рот, старший лейтенант Алексей Демченко.
«За Батей охотились, — говорит Василий Щербаков (крайний справа). — За его голову россиянами была назначена солидная сумма. Ведь он не боялся отдавать приказы, самостоятельно принимать решения и лично участвовал во всех боях. До этого трагического дня в нашем батальоне не было потерь, а тут сразу комбат». На фото слева — Эдуард Малеванный, в том же бою тяжело раненный в лицо разрывной пулей снайпера
…С Александром Гуменюком я познакомилась месяц назад, во время первой поездки волонтерской группы «Мега-Полиграф» в Славянск, только-только освобожденный украинской армией. Рано утром командир вместе со штурмовой группой вернулся в расположение на гору Карачун после зачистки города Северск. Спрыгнув с брони БТРа, подошел к нам, пыльный, обветренный, но невероятно мужественный и спокойный. Харизматичность и энергичность этого мужчины невозможно было не заметить.
В следующий раз нам повезло пообщаться с Александром Леонидовичем гораздо дольше. Так как кроме нашей группы на Карачун приехали еще и артисты с концертом, и известный кардиохирург Борис Тодуров, бойцы накрыли ужин и гостям даже налили по рюмке коньяка, чего подчиненным Батя, кстати, категорически не позволяет. И сейчас я благодарна судьбе за то, что, воспользовавшись моментом, сказала Александру Леонидовичу слова благодарности за его мужество. Ведь он — доброволец — настоял, чтобы ему позволили создать батальон, хотя мог остаться дома — его не призывали. Да и трое детей — десятилетние сыновья-тройняшки — могли послужить законным основанием не идти на фронт. Не воспользовался этим, не посчитал возможным в такой сложный для страны период. И защищал всех нас — и меня, и мою маму, и мою дочь в том числе. От имени своей семьи я поблагодарила Александра Леонидовича за все, что он делает. Именно за его спиной буквально ощутила смысл выражения «как за каменной стеной». А когда в очередной приезд начала расспрашивать Батю о причинах, побудивших его идти воевать, о семье, о тройне, которую растит, поняла, что каждое слово нужно записывать, и включила диктофон. Прослушивала я наше интервью уже после того, как Александра Леонидовича не стало…
«Якщо хтось говорить, що Україна вимирає, то помиляється — вона відроджується»
— Чем вы занимались до этой зимы, до Майдана?
— Своим бизнесом — море, корабли, рыба, — отвечал Александр. — Работал на Азове. Так что эти места — Донецк, Мариуполь, Геническ — мне знакомы. Работал и в сфере экономической безопасности, руководил чужим бизнесом… Когда начался Майдан, вышел в центр Киева, как и другие украинцы. Мои трое сыновей, увидев по телевизору, как милиционеры избили студентов, принесли мне большую палку и сказали: «Захищай!» В центре столицы я встретился со многими своими сослуживцами, которые теперь служат в батальоне. Я в свое время окончил Рязанское воздушно-десантное училище. Там воспитывалась элита. Ребята собирались со всего Союза. Училище было интернациональным. Но 2 августа, в день ВДВ, признаюсь, неприятно было слышать поздравления с Днем десантника от некоторых сослуживцев. Этот праздник раньше мы отмечали с гордостью, а в нынешнем году он был траурным. Нас довели до того, что мы убиваем друг друга. Этого не должно быть. Раньше они приезжали в гости к нам, я ездил в Рязань на день училища, на встречи выпускников. А теперь люди, которые были нашими друзьями, стреляют нам же в спину. Многие из моих сослуживцев не идут воевать на восток только по той причине, что придется стрелять в тех, кто раньше стоял в строю рядом.
— Какие чувства вы испытывали на Майдане?
— Восторг. Я увидел молодежь, которая за это время выросла, окрепла, возмужала. Это будущее Украины. Эти люди уже не позволят разворачивать государство в том направлении, которое им не подходит. Жутко было, когда молодых парней и девчонок расстреливали, как в тире. Все начиналось с Банковой. И тогда мы с коллегами-сослуживцами начали как-то координировать действия, пытаясь кого-то защитить, уберечь от гибели. В феврале, когда произошел расстрел на Институтской, понял, что многие ребята не воспринимали происходящее всерьез.
— Они шли вперед с деревянными щитами…
— В глазах у них был только восторг. И не было ни капли страха.
— Откуда это — готовность идти под пули, умирать за свою страну?
— Якщо хтось говорить, що Україна вимирає, то помиляється — вона відроджується, — перешел Александр Леонидович на украинский. — І з’являється гарне мудре нове покоління.
— У вас в батальоне достаточно много 20-летних ребят, которым нужно не сепаратистов отлавливать, а детей рожать. Как их уберечь от гибели? Вам не страшно за них?
— Безусловно, страшно. Но у нас есть такой пример. В наш батальон сначала записался молодой паренек, а затем — его отец, который прошел Афганистан, воевал в спецназе. Мы с ним поговорили: «Здоровье у тебя уже не то, контузии, ранения. Куда тебе воевать?» «С сыном хочу быть рядом, уберечь его, — сказал. — Помогите сделать все, чтобы он не поехал с вами». Я ответил, что не буду мешать выбору парня. И после тренировочного лагеря он все же решил ехать с нами на восток. Такая у нас молодежь. Ее невозможно остановить — нужно просто направлять и помогать.
— Еще два года назад 18-летние ребята находили у себя несуществующие болезни, чтобы только не пойти служить в армию. А сейчас сами записываются добровольцами, идут в военкоматы. Даже те, кто действительно мог бы не воевать, просят «закрыть глаза» на их болезни.
— Может, я пафосно скажу, но это объясняется большим доверием к вооруженным силам. Когда мы входим в освобожденные города, нас встречают с радостью.
«Человек может быть сильнее оружия силой своего духа и воли»
— Почему вы решили стать десантником? У вас в роду были военные?
— После школы я поступил в Одесский политехнический институт по специальности «теплоэнергетика», — говорил Александр. — Но от службы в армии у меня остались очень хорошие впечатления. Здесь я встретил настоящих друзей. Понял, что такое дружба, какой она бывает. Очень благодарен за это своим командирам. В то время, когда я служил, ходили разговоры о дедовщине, из-за чего многие боялись армии. Но вопрос на самом деле был в другом: когда ты живешь по-мужски и поступаешь так же, то и отношение к тебе совсем другое. У нас, по большому счету, дедовщины как таковой и не было. Пройдя армию, понял, что хочу остаться в вооруженных силах. Поступил в рязанское училище. Конкурс был больше, чем в МГУ, — сюда не брали, если средний балл аттестата ниже 4,85 балла. Но потом переполняла такая гордость, что ты относишься к элите. Из этого учебного заведения никого не отчисляли за неуспеваемость, однако треть поступивших не доучивались до выпуска. Из 160 человек в итоге осталось 109 — остальные отсеялись. Например, идем мы на лыжах 60 километров в полной боевой выкладке. И если ты устал и сел в машину сопровождения — все, на следующий день не можешь стоять в строю, ты свой выбор сделал.
— Что для вас тогда было самым сложным? Наверняка испытывали и боль, и бессилие?
— Самое страшное даже не сойти с дистанции, а не помочь товарищу, которому хуже, чем тебе. Чем больше думаешь о других, тем крепче коллектив. Это командная игра.
— Вы могли предположить, что наступит день, когда придется воевать за свою страну, за свой народ?
— Безусловно. Мы же шли в училище именно для того, чтобы Родину защищать.
— Сколько существует ваш 11-й батальон «Киевская Русь»?
— С января нынешнего года. Именно тогда мы начали его формировать. По закону меня не могли призывать, поэтому я услышал отказ военного комиссара. Пришлось написать заявление, что у меня нет претензий, обо всем знаю, но имею огромное желание служить.
— Жена знала о вашем решении?
— Она — жена военнослужащего, поэтому для нее не было ничего удивительного в моем поступке. Да, тяжело, но это мое решение.
— С ним можно только согласиться?
— Конечно! Иначе просто быть не может. Со своими товарищами, с которыми служил, с ветеранами начали формировать батальон.
— Как вы считаете, Крым можно было не отдать?
— Я не знаю всех политических подоплек, но как человек военный скажу: Крым «слили», а затем начали «сливать» и всю Украину. Всего этого могло не быть, если бы «зеленых человечков» сразу повесили на «гілляку» или утопили в море. Если бы мы начали защищать свою землю еще в Крыму, не произошло бы того, что видим сейчас. Мы должны отстаивать себя, Родину. Не все решается с помощью толерантности. Многие офицеры оказались предателями. О чем можно говорить, если руководитель СБУ перешел на сторону россиян? Когда из десяти адмиралов восемь осталось там? В нашей стране нужно все менять коренным образом.
Могу сказать, что проведение операции в зоне АТО идет неплохо. Главное — чтобы политики не мешали нам выполнять наши обязанности и хотя бы немного стали патриотами. Как навести порядок в освобожденных городах? Назначать главами администраций городов боевых командиров, потому что в переходный период руководить должен военный. Тогда будет порядок, люди успокоятся. На днях мы встречались с руководством города Дебальцево. Мнения есть разные. Кто-то еще не очень нам верит, но главное — люди перестали быть рабами. И я уверен: пройдет несколько дней — и город изменится, как это случилось со Славянском.
Я был потрясен встречей с представителем Украинской православной церкви Киевского патриархата отцом Саввой, который все это время находился на своем месте в Славянске. И он настолько был отдан служению Богу, что его никто не тронул. Это говорит о том, что при наличии высоких моральных ценностей человек выстоит в любых обстоятельствах. Отец Савва приезжал к нам в гости, мы встречались с прихожанами его церкви. Человек может быть сильнее оружия силой своего духа и воли.
— К вам в батальон попали девять житомирян-добровольцев, которые, пикетируя Министерство обороны, добились того, чтобы их призвали.
— С некоторыми из них я раньше был знаком, — отвечал Александр Гуменюк. — Их желание защищать свою Родину понятно. Они умеют воевать, могут научить этому других. Но есть у нас и люди, которые пришли в армию, не имея боевого опыта, которые никогда не служили. У многих хорошее образование, крепкий бизнес. Можно было бы пересидеть это время где-то за границей, на море, но они настолько патриотичны, что не смогли остаться в стороне. Начальник разведки нашего батальона тоже отставник, который пришел на звание гораздо ниже того, что имеет. Но работает, пользуется огромным уважением и авторитетом. (Именно начальник разведки батальона, как и двое житомирских добровольцев, в момент гибели командира батальона находились с ним рядом, и они не оставили напавших безнаказанными. — Авт.) Таких у нас много. Мы продолжаем принимать добровольцев в свой батальон. И среди приехавших буквально пару дней назад приятно было встретить своего бывшего подчиненного, уже пенсионера. А я его видел когда-то лейтенантом… В каждой роте есть сержант или курсант, которые когда-то были у меня в подчинении. Они знают, что мои требования жесткие, приказы — тоже, но они подчинены главной задаче — защите Родины.
— Сколько вам еще не хватает добровольцев?
— Тысяч двадцать.
— Вы что, хотите свою армию создать?
— Конечно! Восстановить украинскую армию, возродить ее такой, какой она была раньше. Во время встречи с представителями городской администрации Дебальцево в ответ на их жалобы, что они не были в отпуске, устали, я предложил за свой счет отправить их на БТРах в Крым.
— Два в одном — и чиновники отдохнут, и Крым отвоюете?
— Почему отвоюем? Заберем! А потом пойдем отвоевывать ту часть Украины, которая находится в России: Калужская, Белгородская, Воронежская области, Краснодарский край. Это исторические земли Украины. Недаром наш батальон называется «Киевская Русь». Зона ответственности у нас очень большая — от Прибалтики до Сахалина.
— Вы амбициозный человек.
— Безусловно!
— Если воевать, то все свое забирать. Если детей рожать — то сразу тройню…
— Есть такое.
— Как часто созваниваетесь с семьей?
— Не всегда получается поговорить каждый день, но стараюсь. Мальчики подрастают, у них возникает много вопросов. Честно говоря, не думал, что сыновьям придется увидеть меня в военной форме. Но так случилось. Перед отъездом из тренировочного лагеря «Десна» на восток Украины я на несколько часов заехал домой. Было уже поздно. Не знаю, как дети проснулись, но они встали и принесли мне вот что, — Александр Леонидович достает из кармана камуфляжных брюк Чебурашку. — Эта игрушка теперь постоянно со мной. (Была она с Батей и в тот момент, когда его убили. — Авт.)
— Свое пятидесятилетие вы отметили на марше — во время перехода батальона с горы Карачун под Дебальцево.
— В тот день, 5 августа, у меня быстро разрядился телефон. Поздравлений было много.
— Год назад вы могли представить, что будете отмечать юбилей на войне? Наверное, планировали провести этот день как-то иначе?
— Планов не было. Банкеты мне не очень нравятся. День рождения — это фактически подведение итогов: что ты сделал, чего достиг, чего еще не доделал. И приходит понимание, что много чего можешь и не успеть, поэтому не спеши! Первый мой день рождения, запомнившийся на всю жизнь, это тот, который отметил, когда служил в вооруженных силах. Друзья подарили нашивки на форму. Как же это было здорово! И вопрос не в цене подарка, а в том, что это от всего сердца. Было приятно услышать на броне и поздравления начальника штаба Савича Алексея (именно его батальон видит преемником Гуменюка. — Авт.), замполита Игоря Корбы, всего личного состава. Это самые дорогие подарки.
— Знаю, что у вас была необычная ситуация: жена одного из бойцов, требуя отпустить мужа из тренировочного лагеря, принесла вам ребенка…
— Было такое. Я спокойно взял из ее рук годовалого малыша, сумку с питанием. Женщина была потрясена. Просто не знала, что я в свое время помогал жене нянчиться сразу с тремя мальчишками. И ничего — поставили их на ноги. А с одним справлюсь и подавно!
— Сыновья появились у вас достаточно поздно — когда вам было уже сорок лет.
— Мне очень нравилась военная служба, мужская работа. Она полностью меня поглощала. Но как только я поступил в военную академию, жизнь стала спокойнее. И жена тут же сообщила о том, что беременна. В ее роду были случаи рождения сразу нескольких детей. Вот и нам повезло. Когда пришел определенный срок, врач на УЗИ сказал: двое — точно мальчики, а вот третий ребенок — непонятно. Ну и отлично, порадовались мы, — будут сыночки и лапочка-дочка. Но позже выяснилось, что все трое — мальчишки. Лена сказала мне об этом по телефону расстроенным голосом. Я аж удивился: ты чего? А она: «Ты же хотел дочку». «Готовься, — ответил я. — Следующими будут три девочки».
— Сейчас у вас в доме мужской коллектив.
— Олег, Святослав и Максим. Сыновья могут и посуду помыть, и поесть приготовить, и убрать в комнатах.
— И мать защитить, когда отца нет рядом?
— Да. Вот недавно был случай. Мужик в очереди нагрубил моей жене, а сын дал ему пощечину. И ничего, что маленький. Когда он объяснил, как все было, я сказал: «Молодец, защитил маму. Это мужской поступок». Где-то в душе я хотел бы, чтобы мои сыновья стали военными, но все же считаю, что у каждого из них есть право выбора.
— У кого-то видите задатки десантника?
— У каждого!
— Всем, с кем я беседую здесь, на передовой АТО, задаю один и тот же вопрос: воевать страшно?
— Мне всегда нравилось быть выпускающим в самолете, потому что в этом случае ответственность за других пересиливает страх. Ты должен контролировать ситуацию. Солдаты выполняют приказы, которые им отдает не офицер, а я. Это мое решение. Каждый командир батальона должен выполнять поставленную перед ним задачу с минимальными потерями.
— Победа будет за нами?
— Сомнений быть не может. Мы уже победили! Победив себя, выйдя против власти, мы победили весь мир. Происходящие в нашей стране события необратимы. Из людей уже невозможно выбить желание быть свободными, выражать свое мнение, реализовывать себя. Теперь обязана измениться вся система. И тот, кто приходит к власти, должен понимать: у людей в руках оружие. И нужно поступать правильно: не забирать у народа кусок хлеба, не убегать от налогов, не покрывать бандитов. Иначе вооруженные граждане придут в кабинеты и зададут вопросы… Работы предстоит много!
Еще раньше было оформлено представление на присвоение Александру Гуменюку звания полковника. Погибшего Олега Оникиенко и раненых Эдуарда Малеванного и Алексея Демченко представили к ордену «За мужество». Личный состав батальона требует присвоить посмертно своему Бате звание Героя Украины. И Киевская областная администрация уже подала соответствующее ходатайство в Администрацию президента — в этом нас заверил первый заместитель главы облгосадминистрации Дмитрий Христюк. Есть мнение, что награды также должны получить бойцы, участвовавшие в том бою и сумевшие вынести из-под огня тело своего командира и раненых, а затем уничтоживших засаду и боевую технику противника. Кроме того, добровольцы батальона просят сообщить, что БТР, вывозивший тело Александра Гуменюка и раненых, был последним действующим в батальоне. После этого боя легче купить новый, чем восстановить Лешего (такое прозвище машине дали бойцы). Теперь батальону придется воевать на… школьных автобусах. Им нужно и важно помочь. Ребята должны вернуться с этой войны — все они поклялись помогать растить троих осиротевших сыновей Бати.
25538
Читайте нас у Facebook
