«инвалидам-чернобыльцам, с которыми поработали психологи или психотерапевты, удалось избежать тяжелой депрессии. А те, кто остался наедине с бедой, попытались «утопить» проблемы в вине»
В течение почти четверти века, прошедшего после чернобыльской трагедии, руководителю Центра функциональной неврологии Киевской областной клинической больницы № 1 доктору медицинских наук Михаилу Матяшу приходится работать с людьми, оказавшимися на переднем крае в дни ликвидации аварии. Все они в большей или меньшей степени пострадали. Одни лишились здоровья, другие — семейного очага. Их вырвали с корнями, но на новом месте, вдали от могил своих предков, прижились не все.
- Сегодня уже очевидно, что авария, случившаяся в Чернобыле, подорвала здоровье целого поколения, — говорит Михаил Матяш. — Среди ликвидаторов, переселенцев высокий процент онкобольных, в частности, раком щитовидной железы (до аварии его практически не диагностировали), многие перенесли сосудистые заболевания, окончившиеся инфарктом или инсультом. Это объясняется тем, что от радиации страдают кровеносные сосуды. Кроме того, из-за невроза, депрессии люди начали искать выход в употреблении алкоголя. Но даже если в семье не злоупотребляли спиртным, на отношениях супругов, родителей и детей сказывалось психологическое напряжение: обида и недовольство медицинским обслуживанием, объемом социальной помощи, постоянные разговоры о том, что государство должно было по-другому оценить проявленный героизм. И вот результат наших наблюдений, подтвержденный статистикой: дети из семей ликвидаторов часто не могут найти свое место в жизни, овладеть профессией, зарабатывать деньги. В их подсознание прочно внедрилась мысль: государство нам должно.
- Многие могут посчитать, что говорить об этом не вполне корректно. Люди действительно пострадали, потеряли здоровье, а им постоянно угрожают тем, что отменят льготы, снимут доплаты…
- Это было бы несправедливо. И все же я уверен, что государство обязано не просто выдавать «гробовые» (так свои пенсии или доплаты на питание называют сами ликвидаторы). Ведь нет пользы от этих денег, если они идут, например, на покупку спиртного, которое считается едва ли не лекарством от депрессии. Огромной ошибкой является то, что до сих пор не работают программы по оказанию психологической помощи и содействию в трудоустройстве. Знаю по опыту: люди, получившие инвалидность, становятся подавленными или агрессивными, в зависимости от характера. Есть термин «лингвистическое программирование». Он означает, что с помощью слова можно так повлиять на самосознание человека, вогнать его в такую безысходность, что и специалисту-психологу не удастся справиться с последствиями.
- Вам приходилось выводить людей из депрессии в подобных случаях?
- Конечно. И это еще раз подтверждает: слово может калечить и может лечить. Есть у меня пациент, который в первые недели после аварии работал в Чернобыле. В его задачу входило отвести радиоактивную воду, которая находилась под реактором. В подчинении были десятки людей — шахтеры, пожарные, метростроевцы. Большинство из них, в том числе и он, заработали острую лучевую болезнь. В свои 32 года этот человек стал инвалидом. Он видел, как один за другим уходили из жизни коллеги. Мужчина впал в тяжелейшую депрессию. Возвращать его к нормальному состоянию нам пришлось в течение нескольких лет. Параллельно с лечением основных заболеваний он проходил сеансы иглорефлексотерапии, гипноза. Результат оказался хорошим: пациент вернулся к работе, к своим увлечениям, вновь научился радоваться общению с друзьями. С него не сняли инвалидность, но этот статус перестал над ним довлеть.
- Какие медицинские ошибки были сделаны в первые месяцы и годы после чернобыльской катастрофы?
- Основные ошибки были совершены в первые часы и дни. Например, существовали документы, предписывающие врачам: в случае аварий с выбросом радиоактивных веществ в атмосферу вскрыть аптечки с препаратами, блокирующими поступление в организм человека радиоактивного йода и защищающие щитовидную железу от этого элемента. К сожалению, об инструкции мало кто знал, поэтому выполнили ее единицы. Некоторые врачи действовали согласно инструкции партийного руководства страны — «сбивали панику». А ведь нужно было дать людям достоверную информацию и советы по поводу того, как вести себя на загрязненных территориях. Один рентгенолог, выступая в телеэфире, демонстрировал свои практически гладкие ладони (при воздействии малых доз радиации на организм кожа на пальцах и ладонях человека теряет характерный рисунок) и утверждал, что отлично себя чувствует. Мол, польза от радиации превышает вред. Не все люди в зоне понимали, что даже в жару работать надо было в плотной одежде и в маске. Всю серьезность ситуации они не ощущали, так как специалисты не акцентировали на этом их внимание. Зато позже начался обратный процесс: чернобыльцам внушали страх перед будущим, перед болезнями. С этим страхом и невротическими состояниями мы сталкиваемся до сих пор.
- Чернобыльская авария задела каждого. И нет в Украине человека, которому нечего вспомнить о ней. Одни отправляли детей подальше от Киева, к родственникам, другие возили «чистые» продукты из Москвы. Это была фобия?
- Страх не был беспочвенным. Но долго жить в напряжении, боясь есть и пить, дышать, гулять в лесу, купаться в реке, тоже опасно. Механизмом, запускающим болезнь, в одном случае будет загрязненное радиоактивными элементами молоко, а в другом — мысль о том, что все продукты загрязнены и есть их опасно. Только достоверной информации под силу вывести человека из тупика. Это важно понять, так как техногенные аварии происходили и еще будут происходить. Их масштаб может быть разным. Но подходы к преодолению последствий всегда должны быть одинаковыми, чтобы как можно меньше людей пострадало.
251Читайте нас у Facebook
