"Киборг" "Паук": "На российском сайте пишут, что в аэропорту убили до 300 наших. Да нас там всего 50 человек было"
О том, что силы АТО вынуждены были покинуть Донецкий аэропорт, «киборг» Александр из Черкасс с позывным «Паук» узнал уже дома, утром 22 января. Официального сообщения об этом в средствах массовой информации на тот час еще не было. Саша говорит, что созвонился со своими побратимами и они подтвердили: наших в руинах нового терминала больше нет. «А вот интересно, когда об этом расскажут? — спрашивает меня „Паук“. — У нас, к сожалению, привыкли о многом умалчивать, освещая эту войну».
«Паук» был ранен в бою за Донецкий аэропорт 19 января. В тот же день от пули снайпера погиб его друг и земляк — Алексей Панченко. Из разрушенного здания аэропорта раненого «Паука» вывезли волонтеры.
— В мирной жизни я строитель, — рассказывает «киборг» Александр с позывным «Паук». — На войну попал по мобилизации. Прятаться от призыва не собирался. Хотя не скрою, поначалу было страшновато. Но я морально готовил себя к тому, что пойду защищать Украину от врага. Завершил все свои дела в мирной жизни. Выполнил все обещания, которые кому-то давал, и с чистой совестью отправился в военкомат.
Несколько дней провел в «учебке» в Черниговской области и 27 ноября был уже в Донецком аэропорту.
— Помните свой первый день там?
— Первая мысль, когда я увидел руины Донецкого аэропорта, была такой: «Вот то самое место, где витает смерть». Хотя бойцы, которых мы должны были менять, казались веселыми, старались шутить. Я тогда еще подумал: что значит настоящий боевой дух!
— Вам объяснили поставленные задачи?
— Главная задача была одна — выстоять и выжить. А это реально было непросто. Можете себе представить: с вражеской стороны каждую секунду по нам молотят «Грады», минометы, танки. Боевики не давали возможности хоть чуть-чуть перевести дух. Обстрелы не прекращались ни днем ни ночью. Сначала было очень страшно, а потом привыкаешь.
— Что делали во время обстрелов?
— Ничего. Лежали в укрытии. А что против «Градов» можно сделать? Отбиваться начинали уже тогда, когда боевики приближались к нашим позициям. Они частенько посылали к нам своих разведчиков, чтобы проверить, как мы себя чувствуем. Самыми опасными были танки противника. Они стреляли прямой наводкой. Одним выстрелом из танка можно пробить сразу три стены.
Спать приходилось по очереди. Когда отправляешься отдыхать, можно от усталости и постоянного стресса так вырубиться, что минут пять даже не слышишь, как рядом рвутся снаряды.
*Так выглядит сейчас Донецкий аэропорт, который почти восемь месяцев удерживали украинские военные
— Вы защищали аэропорт как раз в самое холодное время — ноябре-декабре. Там и укрыться-то от мороза негде было. Спали где?
— Спасибо волонтерам, у нас были спальные мешки. Хотя и в них тоже иногда было холодно. Тогда нас сверху остальные ребята укрывали еще и шинелями, какими-то тряпками.
Самое страшное время наступало ночью. Вокруг тьма кромешная. Идешь спать, закроешься с головой в спальный мешок — и вдруг начинается обстрел. Открываешь глаза — ничего не видно. Только по вспышкам от взрывов можно было еще как-то ориентироваться. Ползешь к своим чуть ли не на ощупь.
Самым безопасным местом в аэропорту был участок за конвейером, по которому, когда там все еще работало, перевозили багаж пассажиров. Некоторые стены были сделаны из гипсокартона. Для пули снайпера — это, как вы понимаете, совсем не преграда. Высота конвейера — по пояс. Вот за ним мы и жили: спали, ели, несли службу.
— С продуктами проблем не было?
— И снова хочу сказать спасибо волонтерам. Еды у нас хватало. Нам под обстрелами ухитрялись привозить колбасу ящиками. Только, если честно, есть там не очень-то хотелось. Лично я ел всего раз в день. Все время на каком-то адреналине. Видимо, он и заменяет желание поесть.
Когда находишься там — нужно что-то постоянно делать. Нужно найти себе какое-то занятие. Более опытные бойцы учили нас: обстрел-не обстрел — займись чем-нибудь. Иначе с ума сойти можно. Даже вон за чаем сходил, развеялся — уже какое-то занятие. Прошелся — узнал, что все живы, — и на душе тепло становится. Кстати, когда пили чай, старались класть туда как можно больше сахара. После этого чувствуешь себя более энергичным и бодрым.
Пока на улице было более-менее тепло, с водой больших проблем не возникало. Нам ее подвозили в пластмассовых бочках. Но когда начались холода, вода стала замерзать. Тут в лучшем случае только лед можно было лизать. На чай воды уже не возьмешь. Умывались влажными салфетками. Благо, их хватало.
— Сколько времени вы провели, защищая Донецкий аэропорт?
— В первую ротацию — с 27 ноября по 31 декабря. Хотя бригада, с которой я пришел в аэропорт, отправилась на отдых еще 12 декабря. Я совершенно сознательно оставался там еще какое-то время. Пришли новые ребята. У меня было такое чувство, что они не совсем понимали, куда прибыли. Помните, как в советских фильмах про войну показывали: едут новобранцы с гармошкой, с песнями… Так и эти ребята с песнями пришли в аэропорт. Пришлось многое им объяснять.
— Вы считали, сколько дней провели в аэропорту? Или там ощущение времени притупляется?
— Иногда забывали даже число. Но у людей ведь есть мобильные телефоны. Всегда можно посмотреть, какой день. Я обратил внимание на то, что некоторые ребята постоянно считали, сколько дней провели в аэропорту, и хвастались об этом друг другу. Создавалось впечатление, что для них война — что-то вроде соревнования: сколько продержишься.
Новый год, выйдя из аэропорта с новой ротацией, встретил в казарме. Там хоть можно было по-человечески выспаться. А потом, несколько дней спустя, вернулся в аэропорт.
— Тогда, в начале года, официально все еще продолжалось перемирие с боевиками…
— Мне кажется, что это перемирие не нужно было. Да и не было его по сути. Нас все время обстреливали ураганным огнем. Мы же лишь иногда отстреливались, когда боевики пытались прорваться к зданию разрушенного терминала. Сепаратисты использовали это так называемое перемирие для того, чтобы укрепиться. Они подтягивали все новые силы, завозили вооружение. А мы ничего не делали, только оборонялись. Многие «киборги» были недовольны таким положением дел. Я даже одному генералу позвонил, попросил дать разрешение на то, чтобы уничтожить огневые точки противника в районе аэропорта. Это можно было сделать. Но генерал (не буду называть его фамилии) сказал мне: «Молодой человек, вы слишком много разговариваете!»
Девятнадцатого января начался самый настоящий кошмар. Пользуясь возможностью забрать своих убитых, которую предоставили им украинские бойцы, боевики заминировали новый терминал. Они взорвали перекрытие между этажами, и часть защитников аэропорта оказалась заваленными в подвале. Выбраться наружу самостоятельно никто не мог. «Киборги» рассказывают, что их товарищей, оказавшихся под завалами, боевики добивали выстрелами в упор.
О своем ранении «Паук» говорить не хочет.
— Ранило меня в руку, — нехотя вспоминает. — Наши ребята оказали мне первую помощь. Но я не хотел покидать поле боя. На моих глазах пуля снайпера сразила моего друга и земляка Лешу Панченко. Мы продолжали обороняться и ждали подмоги. Во время небольшого затишья один из наших посмотрел на мою руку и сказал: «У тебя рана скоро гнить начнет. Давай, как только будет возможность, отправим тебя в больницу. Иначе как воевать будешь, если руку ампутируют?» Короче, я продержался еще сутки, а потом согласился.
— Как вас вывозили с поля боя?
— На БТРе, под шквальным огнем. Меня и тело убитого Леши погрузили в машину и повезли за линию фронта. Хочу поблагодарить отважных водителей, которые нам и привозили еду, вывозили раненых. Боевики, видя, что к разрушенному зданию аэропорта пробирается наш БТР, начинали палить по нему из всех орудий. Хотя наверняка знали, что внутри наши раненые.
Потом меня забрали в Черкассы украинские волонтеры. Сейчас вот смотрю новости. Пытаюсь созвониться с кем-то из друзей из зоны АТО. На российском сайте пишут, что в аэропорту убили до трехсот наших. Да нас там всего 50 человек было. Из тех, кто оставался там, я точно знаю, четырнадцать бойцов вышли. Об остальных, к сожалению, мне ничего не известно. Наших в плен многих захватили. Я видел в Интернете видео с допроса, которое выложили «дээнэровцы». Обещали обращаться с захваченными ребятами, как с военнопленными, то есть с уважением, а сами их начали в Донецке по улицам водить…
Волонтер Оксана Цыганок, которая забирала раненых из Донецкого аэропорта, говорит, что ситуация там очень сложная.
— Ребята уверены, что аэропорт был сдан по вине командования, — говорит Оксана. — Наши «киборги» не могут понять, почему вовремя не пришло подкрепление.
Я позвонила одному из командиров подразделения 95-й бригады. Он в тот момент находился в Песках. Спрашиваю: «Почему наших ребят не спасают?» В ответ мой собеседник выдает такую фразу: «Командование же сдало все блокпосты на подходе к аэропорту! А мы теперь к нашим двое суток никак пробраться не можем. Уже целую роту наших положили. Кто за это будет отвечать?»
— То, что сейчас происходит в Украине, похоже на страшный сон, — говорит «Паук». — Так хочется проснуться, вытереть холодный пот со лба и с облегчением вздохнуть. Увы, все мы знаем, что это не сон.
Фото в заголовке автора
11389Читайте нас у Facebook
