Михаил Косив: "Когда Ивашко прислал из Москвы заявление о сложении полномочий председателя ВС УССР, среди депутатов-коммунистов началась паника"
Исторический документ, обозначивший основные принципы будущего реального суверенитета Украины, 16 июля 1990 года поддержали 357 парламентариев. Против голосовали лишь четыре народных депутата. Один воздержался. Декларация положила начало становлению украинской государственности, стала основой для разработки собственных законов и новой Конституции — так осуществлялось вековое стремление многих поколений украинского народа к независимости.
Тогда, 25 лет назад, в Верховном Совете УССР заседали две противоборствующие политические силы: демократическое оппозиционное меньшинство — «Народна Рада» и коммунистическое большинство — «группа 239». Как ни странно, но при принятии Декларации коммунисты и демократы обошлись без привычной жесткой конфронтации, а 16 июля даже объявили Днем независимости.
Тот факт, что коммунисты поддержали, казалось бы, чуждый им по духу документ, объясняют чаще всего тремя причинами. Во-первых, Россия приняла похожий акт раньше Украины, что было весомым аргументом в дискуссии с «группой 239». Во-вторых, коммунисты растерялись после неожиданной отставки председателя Верховного Совета УССР Владимира Ивашко, который променял кресло руководителя украинского парламента на должность заместителя Генерального секретаря ЦК КПСС. Как писал доктор исторических наук Алексей Гарань, поступок Ивашко нанес колоссальный удар по и без того низкому престижу Компартии Украины, в Киеве даже устроили символические похороны экс-председателя Верховного Совета УССР. В-третьих, работу Верховного Совета сопровождали многотысячные антикоммунистические митинги шахтеров, требовавших департизации предприятий и переподчинения угольной промышленности Киеву.
Народный депутат первых пяти созывов Лесь Танюк считает, что все решило именно гражданское общество, стремившееся к независимости. «Время само определило, что рано или поздно Украина станет независимым государством, — рассказывал „ФАКТАМ“ Лесь Степанович — известный писатель, режиссер и политик. — Говорят: „Не хватайся за колесо, катящееся вниз, — оно тебя раздавит, лучше возьмись за колесо, движущееся вверх, — и оно тебя вывезет“. Мне кажется, что прокоммунистические депутаты понимали, что колесо истории катилось вверх, к независимости, и они за него уцепились, благодаря чему и спаслись. Голосование по Декларации напоминало послепутчевское голосование за Акт о независимости Украины. В 1991 году коммунисты боялись ярлыка гэкачепистов, поэтому и проголосовали за независимость».
Хотя Россия и приняла декларацию о суверенитете раньше Украины, Кремль не одобрил решительный шаг Киева, сочтя утвержденный украинским Верховным Советом документ уж очень радикальным. В частности, Москву возмутило провозглашенное Украиной право на собственные Вооруженные Силы. Декларация закрепляла «верховенство, самостоятельность, полноту и неделимость власти республики в пределах ее территории, независимость и равноправие во внешних отношениях». От имени украинского народа могла выступать только Верховная Рада. Территория Украины в существующих границах объявлялась неприкосновенной. Подчеркивалось также исключительное право украинского народа на владение, пользование и распоряжение национальным богатством республики. Декларация закрепляла экономическую самостоятельность Украины. В документе также подчеркивалось намерение создать банковскую, финансовую и налоговую системы, сформировать государственный бюджет, а при необходимости ввести собственную денежную единицу. Актом утверждалась независимость Украины в вопросах науки, образования, культурного и духовного развития украинской нации.
О том, как принималась Декларация о государственном суверенитете, «ФАКТЫ» попросили рассказать активного участника исторического события, народного депутата I—IV и VI созывов Михаила Косива.
— Всего было пять проектов Декларации, в том числе и мой, — вспоминает Михаил Косив. — Для согласования общего варианта создали специальный парламентский комитет по вопросам государственного суверенитета и межреспубликанских отношений. Сначала коммунисты категорически не воспринимали Декларацию, но демократам удалось их убедить. Я лично тогда говорил со многими членами Компартии. Одному из них напомнил: «Ты, директор завода, хочешь и дальше в Москву ездить отчитываться и что-то выпрашивать? Но в нынешней экономической ситуации тебе ничего не будут давать, а только требовать. Становись наконец-то сам хозяином на своей земле и предприятии».
Никаких сантиментов или какой-то национальной сознательности при утверждении Декларации члены Компартии не испытывали. Думаю, что многочисленные «красные директора», прошедшие в Верховную Раду I созыва и уставшие от унизительных поездок на поклон к московским боярам, действительно хотели почувствовать себя настоящими и полноценными хозяевами. Они проголосовали за Декларацию только потому, что она шла вместе с законом об экономической самостоятельности, согласно которому все предприятия и объекты на территории Украины, находящиеся в подчинении Москвы, переходили под контроль Киева, то есть — КПУ.
Свою роль в голосовании коммунистов за документ сыграла, конечно, и политическая капитуляция Ивашко. Когда он вместе с 40 самыми активными депутатами — членами Компартии поехал в Москву на XXVIII съезд КПСС и прислал оттуда заявление о сложении полномочий председателя Верховного Совета, среди оставшихся в Киеве членов КПУ началась паника: «Ивашко нас предал!». А мы только подливали масло в огонь: «Главу украинского законодательного органа засунули на вторые роли в Москве. И вас скоро на десятирядные административные должности к московским правителям распихают». Коммунисты над этим крепко задумались…
— Тем не менее члены Компартии все время пытались выхолостить содержание Декларации и спорили едва не по каждому пункту…
— Самым страшным для коммунистов оказался девятый раздел Декларации, в котором определялось право Украины на собственные Вооруженные Силы, — его не удавалось согласовать до последнего дня, — говорит Михаил Косив. — Мне устраивали встречи с украинскими и российскими генералами, адмиралами. Они приводили очень убедительные аргументы, утверждая, что армия и военная промышленность СССР настолько интегрированы, что их раздел между республиками приведет к полному развалу вооруженных сил. Доводам генералитета вняли даже некоторые наши демократы, они начали выступать против пункта о праве Украины на собственную армию, требуя отложить его принятие до лучших времен. Я же был одним из тех, кто на заседаниях «Народной Рады» настойчиво требовал сохранить раздел о создании собственных Вооруженных Сил.
— Вместо Ивашко историческое заседание парламента 16 июля 1990 года вел первый заместитель председателя Верховного Совета УССР Иван Плющ…
— Иван Степанович долго колебался. Пришлось его убеждать. Помню, как Дмитро Павлычко стучал перед Плющом кулаком по столу, так аргументируя необходимость внести Декларацию в повестку дня: «Гетман Мазепа тоже был Иваном Степановичем, который поставил рубеж между Украиной и Московией, но ему не удалось добиться независимости нашей страны. Поэтому история поручила эту миссию Плющу. Стань Иваном Степановичем Мазепой наших дней!» А ныне покойный народный депутат Генрих Алтунян, святой для Украины человек, совестил Плюща: «Почему, я, армянин, вынужден просить украинца поставить на голосование Декларацию о государственном суверенитете?» Я тоже вместе с покойным Михайлом Горынем убеждал Ивана Степановича. Как бы там ни было, но Плющ поставил Декларацию на голосование и сам нажал кнопку «за». Это был триумф и огромная радость. Без Декларации о государственном суверенитете Украины развала Союза пришлось бы ждать еще долго.
1217Читайте нас у Facebook
