Эдуард хиль: «в советском союзе я был первым, кто начал пританцовывать на сцене во время пения»
Эдуарда Хиля особо представлять не надо. Стоит только напеть: «Потолок ледяной, дверь скрипучая… » или: «Человеку много ль надо? Надо, чтобы друг был рядом… » И сразу вспоминается его густой, чистый, полный силы и оптимизма голос. Певец готовится отпраздновать 75-летний юбилей. А заставила его запеть… война! Детский сад, в который ходил маленький Хиль, спешно эвакуировали из Смоленска в Пензенскую область. По дороге мальчик увидел столько горя… Умирали от ран бойцы, умирали от голода и холода его друзья, и Эдик вместе с другими ребятами их хоронил… Однако в то жуткое время у него прорезался голос. Мальчик понял, что в песне есть сила, способная творить чудеса: поднимать настроение, дарить надежду. Вместе с другими детьми он пел для раненых бойцов в госпитале, который развернули рядом с детским садом. Он мечтал попасть на фронт, чтобы отомстить за страдания раненых бойцов, за горе, которое враги принесли на нашу землю.
«Практически оторванные миной пальцы у меня срослись сами, хотя хирург хотел их отрезать»
- Два раза мы с моим другом Мишей Хайкиным убегали на фронт, но нас ловили и возвращали, — вспоминает Эдуард Анатольевич. — А однажды я увидел на дороге авторучку, но когда взял ее в руки, она взорвалась. Немцы разбрасывали такие смертельные игрушки… Этот взрыв, к счастью, не был сильным, и я остался жив. Посмотрев на свою руку, испугался: два пальца болтались, казалось, вот-вот упадут на землю. Я быстро побежал в госпиталь к врачу и увидел в операционной, как раненому солдату отпиливали ногу… Несколько человек держали беднягу, а еще один вливал ему в рот спирт. Никогда не забуду жуткий звук пилы! Поэтому, когда врач подошел ко мне и сказал, что придется пальчики отрезать, я так отчаянно закричал: «Не дам резать!», что меня не стали трогать. Просто забинтовали руку. Удивительно, но пальцы срослись, и рана зажила, будто и не было ее!
Когда мама Эдуарда Хиля Елена Павловна нашла его в пензенском детском доме, она упала на колени и разрыдалась. Перед ней стоял маленький скелетик, обтянутый кожей, с большущими голубыми глазами… Мама отпаивала сына молоком, потихоньку возвращая к жизни…
Песен о любви Эдуард Хиль спел немало. О ней он может петь бесконечно, потому что вот уже 51 год влюблен в свою жену. Хиль, исполнявший партию Зарецкого в опере «Евгений Онегин», не обращал внимания на артистку балета. И вдруг на пляже увидел сказочную красавицу, сидевшую, обхватив колени, на большом камне на берегу моря… Эдуард подошел к ней и… поцеловал!
- Конечно, Зоя возмутилась: «Как вы смеете?!» — вспоминает певец. — А я говорю: «Да я не знаю, что со мной произошло… » Я и правда не понимал, что случилось. Это было в июле, а 1 декабря мы уже расписались… В прошлом году отметили золотую свадьбу — в маленьком кабачке на Невском. Неподалеку от этого места состоялось и наше первое свидание. И оно чуть не стало последним. Я назначил встречу на углу Невского и Владимирского проспектов. Зоя пришла на Владимирский, а я ходил по Литейному — это продолжение Владимирского. И так мы стояли часа полтора, пока я не увидел ее на другой стороне Невского. Я был так счастлив, что она дождалась меня!
Когда играли свадьбу, брали напрокат платье и туфли. С продуктами тоже было трудно — нам помогали знакомые. Единственное, что смогли сами купить, — это обручальные кольца. Одно золотое кольцо стоило тогда 18 рублей, моя стипендия в консерватории была 20 рублей, так что несколько месяцев пришлось экономить. До сих пор ношу то кольцо. Хотя за него пришлось пострадать. Тогда не принято было носить обручальные кольца, и мне постоянно делали замечания. Во время съемок телепередач приходилось снимать его.
Первой нашей совместной покупкой был матрац на железном каркасе, я самостоятельно приделал к нему ножки, и получилась кровать. Помню, когда стал уже зарабатывать, купил жене в Таллинне колечко с маленьким бриллиантом. Однажды она стирала мне концертную рубашку и вдруг расплакалась. Я бросился к ней: «Что случилось?» — «Я стирала, а теперь бриллиантика нет. Давай вызовем сантехника, чтобы он разобрал коммуникации и достал бриллиант». Я говорю: «Не надо. Ты у меня бриллиант!»
«После песни Булата Окуджавы «Бери шинель, пошли домой» долго пришлось объяснять чиновникам, что не собираюсь расшатывать советскую армию»
Ради Эдуарда Зоя бросила балет, который очень любила.
- Несколько гастрольных поездок я провел без жены, а потом понял, если так дальше будет продолжаться, у нас семьи не будет, — рассказывает Эдуард Анатольевич. — На «семейном худсовете» мы решили, что Зоя уйдет из балета и будет помогать мне. Папа у нее режиссер, Зоя с детства видела, как он работает, поэтому и сама разбиралась в режиссуре. Жена начала ставить мне номера, работала над моим сценическим образом. Сильно помогала. Я был первым, кто начал двигаться на сцене, когда исполнял песни. Если песня шуточная, еще и пританцовывал! У зрителей это вызывало восторг. Я понял, что именно так и надо выступать — живо, с эмоциями! Но чиновники моего энтузиазма не понимали. Раньше артистам не позволяли подобное. Надо было стоять на одном месте и не делать лишних движений. Одевать строгий костюм — черный или серый, обязательно — галстук. А Зоя предложила мне новый образ: расшитые рубашки, костюмы «радостных» цветов. Чиновники от искусства не раз намекали, что я фривольно себя веду. С трудом, но удавалось отстоять свою манеру исполнения и стиль.
Мне не раз предъявляли претензии. Когда исполнил песню на стихи Булата Окуджавы «Бери шинель, пошли домой», пришлось объяснять, что не собираюсь расшатывать советскую армию и подрывать обороноспособность СССР. По просьбе Юрия Гагарина спел шуточную «Как хорошо быть генералом» — и меня запретили записывать на радио и телевидении. Этот «мораторий» продолжался до тех пор, пока сам космонавт № 1 не вмешался и не объяснил чиновникам, что эта песня не о советских генералах, а об итальянском капрале.
Эдуард Хиль пел «Потолок ледяной», «Не плачь, девчонка», «Человек из дома вышел» и многие другие свои хиты и в Японии, и в США, и в европейских странах.
- Поскольку жили мы небогато, я всегда хотел побаловать жену, привезти ей красивую вещь, — рассказывает Эдуард Хиль. — Дома сантиметром измерял объем шеи, бедер Зои, рисовал на листе бумаги ее ступню. В поездке старался экономить: возил с собой, как и многие наши артисты, кипятильник, кружку.
Как-то в одной из поездок за океан артист чуть не распрощался с жизнью.
- Мы летели из колумбийской столицы Боготы в какой-то курортный город, — вспоминает Эдуард Хиль. — Вдруг самолет качнуло, мы стали падать. Я подумал: «Все, моя песня спета!» Вспомнил жену, маленького сына, маму… И вдруг мы перестали падать и благополучно приземлились. А потом выяснилось, что в кабине пилотов начался пожар, и колумбийские летчики, испугавшись, бросили штурвал. На наше счастье в числе пассажиров находились французские пилоты. Они быстро сообразили, что к чему, взяли управление на себя, сбили пламя, вывели самолет из пике и успешно посадили его.
«Я устроился на работу в парижское кабаре «Распутин», но очень сложно было выступать перед жующей публикой»
В конце 80-х годов «Ленконцерт» перестал существовать, и две тысячи артистов вынуждены были искать работу. Эдуард Анатольевич поехал в поисках заработка во Францию.
- Я устроился в кабаре «Распутин», который держала мадам Мартини — русская по происхождению, — говорит Хиль. — Она поставила условие всем артистам, среди которых были поляки, итальянцы, французы, петь только по-русски. Послушать романсы, русские народные песни, а также популярные советские «Катюшу», «Потолок ледяной» приходили эмигранты первой и второй волны. Иногда были и иностранцы — в основном почему-то арабы. Какого же труда стоило мне перебороть себя, особенно во время первого выступления! Одно дело — петь для людей, купивших билеты на твой концерт, и совсем другое — посетители, которые приходят провести время, поесть, выпить. Это абсолютно другая публика. Иногда пьяные вели себя отвратительно. Но я изменил отношение к этой работе. Сказал себе, что должен обеспечивать семью.
Правда, захаживала в «Распутин» и вполне интеллигентная публика. Мне было приятно видеть Юрия Любимова, Евгения Евтушенко. Никита Михалков, который был там всеобщим любимчиком и душой компании, однажды привел Олега Янковского. Он, оказывается, уже целый месяц играл главную роль в английском спектакле, который ставили в Париже на французском языке. Я спросил: «Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?» А он: «Ничего не понимаю. Но французы считают, что здорово!»
Мэтры кино и театра открыли глаза мадам Мартини на того, кто у нее выступает, — народный артист России, лауреат международных конкурсов, популярный советский исполнитель. Хозяйка кабаре впечатлилась, даже хотела повысить Эдуарду Анатольевичу гонорар.
- Но это была моя последняя поездка — не мог я привыкнуть жить в разлуке с семьей! — признается певец. — Кстати, нас с Зоей недавно решили наградить как семью-долгожительницу. Пригласили в администрацию Центрального округа с заявлением о регистрации брака 50-летней давности. Сказали, что нам будет выдана премия — аж три тысячи рублей! Хватит разве что на хороший букет цветов.
75-летний юбилей Эдуард Хиль встретит на сцене. Его голос звучит по-прежнему чисто и красиво. Вместе с ним в концертной программе «Папа, дедушка и я — музыкальная семья» заняты его сын и внук. Они тоже певцы, а сын Дмитрий еще и музыку пишет. 12-летний внук юбиляра тоже Эдуард Хиль.
681Читайте нас у Facebook
