Внучка художницы Татьяны Яблонской: "Бабушка была одной из первых в Киеве женщин, носивших брюки"
Ценителям живописи хорошо известны картины народной художницы СССР, Героя Украины Татьяны Яблонской «Утро», «Хлеб», «Перед стартом», «Лен» и многие другие.
Ее работы хранятся в Национальном художественном музее Украины, Киевском национальном музее русского искусства, Третьяковской галерее, Русском музее в Санкт-Петербурге, Львовском музее украинского искусства, Харьковском художественном музее.
В день рождения Татьяны Яблонской (24 февраля) в Национальном художественном музее Украины откроется масштабная ретроспективная юбилейная выставка ее работ «І спогади, і мрії», которую можно будет посетить до 23 апреля. Также картины художницы можно увидеть на уже открывшейся выставке в Киевском национальном музее русского искусства (до 14 марта) и в выставочных залах Центрального дома художника (с 24 февраля до 5 марта).
О том, каким человеком была Татьяна Ниловна, «ФАКТАМ» рассказала ее внучка переводчик Ирина Зайцева.
— Когда бабушки не стало, мне было 23 года, — рассказывает Ирина Зайцева (на фото). — 
Она прожила 88 лет. В честь бабушкиного дня рождения обычно устраивались выставки ее работ. Татьяну Ниловну поздравляли на официальном уровне и, конечно же, родственники, друзья, коллеги. Телефон у нас дома не умолкал. Но в последнее время бабушка болела, после инсульта передвигалась в инвалидной коляске, поэтому слава ее уже тяготила. Однако помню ее и здоровой, бодрой. Бабушка много сил отдавала семье — детям, внукам. И мне в частности досталось столько ее тепла и внимания!
— Как Татьяна Ниловна отмечала свой день рождения в домашнем кругу?
— В конце февраля уже ощущался приход весны. Впервые за долгую зиму у нас дома открывался балкон. Вся квартира в бабушкин день рождения утопала в цветах, и она всегда писала в это время натюрморты. Больше всего ей нравились букетики полевых цветов, купленные у старушек на улице, — с чуть увядшими лепестками и листочками. В них — ощущение жизни! А еще бабушка очень любила писать цветы в деревянных, немного уже прогнивших балконных ящиках. Ценила натуру.
— Слышала, что Татьяна Ниловна хорошо готовила. Чем обычно она угощала гостей?
— Очень вкусной получалась у нее тушенная с мясом квашеная капуста. Готовилась она в огромной гусятнице. До сих пор помню, как вкусно пахло в доме. А еще ее коронным блюдом были голубцы в молодых виноградных листьях. Виноград рос прямо у мастерской. Рецепт этого блюда бабушка позаимствовала в Армении, откуда родом мой дедушка Армен Атаян. Он сейчас живет в Ереване. Ему 95 лет. Он до сих пор пишет картины.
— Несколько лет назад я общалась с внучкой Марка Шагала Мерет Мейер. Она рассказывала, как на свадьбу дочери знаменитый художник расписал сервиз. А в доме у Татьяны Ниловны посуда была какая-то особая?
— Нет, домашняя обстановка была скромной. Одевалась бабушка тоже без шика, но со вкусом. У нее был любимый полосатый костюмчик, который она надевала на торжества. Правда, все это уже в зрелые годы. А в молодости? Бабушка была одной из первых в Киеве женщин, носивших брюки.
— Какие подарки Татьяна Яблонская любила получать в день рождения?
— Одно время они с коллегами обменивались работами. А еще мне запомнился вот какой подарок. На семидесятилетие бабушку чествовали в Союзе художников и надели ей на шею лавровый венок. Он был зеленый, свежий! Бабушка повесила его у себя в комнате на стену. Иногда, когда на кухне заканчивался лавровый лист, она отправляла «гонца» в свою комнату с просьбой отщипнуть пару листочков для супчика. Этот венок и сейчас висит в нашей квартире.
— А какой бабушкин подарок вам особенно дорог?
— Вырезанный ее рукой из картона ангел с горном и сейчас висит у меня в комнате. Очень изящная работа. Бабушка его раскрасила золотистыми красками и написала: «Ирочке от бабушки». А на шестнадцать лет подарила мне гитару, о которой я мечтала. Правда, интерес к ней быстро пропал. А вот на пианино я играла — и в этом тоже была бабушкина заслуга. Она настаивала, чтобы я занималась музыкой. Бабушка была строга и добра одновременно. За пятерки, полученные мной в музыкальной школе, дарила марки. Она всегда приобщала меня к прекрасному. Ее комната напоминала музей. В ней было много вещей, привезенных отовсюду. И о каждой она могла рассказать увлекательную историю. А еще мы с ней очень много рисовали.
Судьба бабушки вполне могла бы послужить сюжетом для приключенческого романа. Родилась она в Смоленске. Ее отец хорошо рисовал. До революции преподавал в гимназии словесность, а после 1917 года стал хранителем Смоленской картинной галереи. Бабушка тоже с детства любила рисовать. В юности, видя падающую звезду, всегда загадывала лишь одно желание — стать художником. В Смоленске бабушка прожила до двенадцати лет, а потом семья переехала в Украину. Дело в том, что прадед не принял революцию 1917 года, хотя поначалу в 1905 году участвовал в студенческих волнениях и за это даже был исключен из духовной академии. Но спустя время разочаровался в новых порядках. Бабушка вспоминала, что ее мама, до революции преподававшая французский язык, вынуждена была пойти на курсы кроя и шитья, так как ее профессия стала невостребованной. Уже некуда было надевать и ее парижские наряды. Она шила на заказ. Семье нужны были средства. В ней подрастало трое детей. Родители хотели обеспечить им достойное будущее, поэтому решили эмигрировать.
— Несколько раз семья пробовала уехать за границу, однако ничего из этого не вышло, — продолжает Ирина Зайцева. — В 1929 году все отправились в Одессу — было намерение уплыть в Болгарию, где жили родственники. Потом переселились в Каменец-Подольский, откуда по лесам планировали добраться до границы. Нашли дельца, который за немалые деньги обещал помочь. Но провожатый обманул их. Завез кромешной ночью в лес и, отлучившись «на минуту», исчез, оставив в телеге. Чтобы никто не донес на них, решили ехать в Луганск. И уже из Луганска бабушка приехала в Киев, где стала студенткой художественного института. О том, что семья пыталась бежать за границу, бабушка боялась рассказывать до последних дней.
— Творчество Татьяны Ниловны ведь было известно и за рубежом?
— Да, ее работу «Хлеб» в 1956 году отметили на Венецианской биеннале бронзовой медалью. И вообще, за рубежом бабушка в составе официальных советских делегаций бывала много раз. Посетила Италию, Францию, Испанию, Венгрию, Чехословакию, Болгарию.
*Работу художницы «Хлеб» в 1956 году отметили на Венецианской биеннале бронзовой медалью
— Какая же страна произвела на нее самое сильное впечатление?
— Италия, где она побывала трижды, вызвала у нее восторг. Ее поразили открытость людей и, конечно же, искусство. Из Италии бабушка привезла моей маме разноцветные полосатые чулки. Они у нас до сих пор есть. А еще бабушка вспоминала свою поездку в Париж. Там познакомилась с эмигрантами. Они держали недорогой ресторанчик, жили небогато. Пригласили к себе бабушку и ее коллег-художников в гости. Однако многие в делегации идти побоялись, ведь в КГБ не дремали. А бабушка пошла. Она рассказывала, как, общаясь с бывшими соотечественниками, думала о том, что и она могла оказаться на их месте.
— Случались в жизни Татьяны Ниловны чудеса?
— Бабушкина дочь Елена вышла замуж за парня, который влюбился в нее, увидев… на картине «Утро», репродукция которой была в школьных учебниках.
*Картина Яблонской «Утро» стала для ее дочери Елены судьбоносной
— Невероятно!
— Да, это удивительная история. В Казахстане жил мальчик Арсен. Учился он в художественной школе, и ему очень нравилась картина «Утро» и девочка, изображенная на ней. Он вырезал репродукцию из журнала и повесил на стену, подумав: «Вот бы мне такую жену!» А спустя годы познакомился с Еленой в Москве (и он, и она там учились в художественно-промышленном училище). Сделал ей предложение, они поженились.
— На картине изображена просторная квартира. Вы и сейчас там живете?
— Нет, в этой бабушкиной квартире на улице Красноармейской я даже никогда не была.
— Как сложилась судьба вашей тети Елены?
— Думаю, счастливо. Уже много лет она живет в Казахстане. Несколько лет назад приезжала в Киев. У бабушки было три дочери, и все стали художницами. В том числе моя мама Гаяне. К сожалению, уже нет тети Оли. Она умерла, когда бабушка была еще жива.
— Бабушка рассказывала вам историю своей любви?
— У нее было два брака, оба мужа — художники: и Сергей Отрощенко, и Армен Атаян. С моим дедушкой бабушка познакомилась на днях культуры Украины в Армении. Она была очарована Востоком…
— Чем увлекалась Татьяна Ниловна, кроме творчества?
— Например, йогой. Свою психику бабушка довела до такого самоконтроля, что в любой момент могла заснуть и проснуться — словно по заданному таймеру. Кроме того, прекрасно каталась на лыжах, лихо играла в бадминтон и плавала, как пароход.
— Какая черта Татьяны Ниловны вас поражала?
— Бабушка была сильной натурой — никогда ни на что не жаловалась. Даже в последние непростые годы, когда ее парализовало и она оказалась в инвалидной коляске, продолжала работать. Когда правая рука стала нерабочей, научилась рисовать левой. Картины последних пяти лет ее жизни написаны не маслом, а пастелью— цветными мелками. Эта техника требовала меньше физических усилий. Рисуя, бабушка отвлекалась от грустных мыслей о своем недуге, работа словно воскрешала ее к жизни. Помню, как каждый день она сидела у окна и писала. Пыталась запечатлеть меняющееся состояние природы: рассвет и закат, пасмурное и ясное небо… Бывало, вдохновение к ней приходило совсем неожиданно. Иногда, когда на столе после завтрака оставалась посуда, бабушка говорила нам с мамой: «Не троньте!» Считала: если специально расставить чашки, блюдца и остальное, получится совсем не то. Последней ее работой была картина «Колокольчики». В тот день, когда ее писала, мы и подумать не могли, что бабушки вдруг не станет. Но, видно, она что-то чувствовала. За несколько дней до ухода сказала мне вдруг: «Люби маму и папу, брата»…
— Татьяна Ниловна была материально обеспеченной?
— В ее жизни были разные периоды. Одно время могла позволить себе и домработницу. Бабушка прекрасно водила машину. Но автомобиль не был атрибутом роскоши. На своих ярко-зеленых «Жигулях» она могла поехать на этюды туда, куда нельзя было добраться общественным транспортом. А в 1990-е годы жить стало трудно. В моем классе почти у всех девочек были куклы «Барби», а мне ее долго не могли купить. И какой же счастливой я себя ощутила, когда моя мечта сбылась.
— Вас бабушка на своих полотнах хоть раз запечатлела?
— Она это делала неоднократно. И мамин портрет писала, и брата моего. А меня, например, писала вот при каких обстоятельствах. Мне было шестнадцать лет, я слушала в наушниках группу Pink Floyd и вся была погружена в музыку. Закончив работать, бабушка переспросила меня: «Как, как называется эта группа? Напиши, пожалуйста» — и протянула холст. Я написала.
— В чем Татьяна Ниловна черпала вдохновение?
— Думаю, в самой работе. Она любила говорить: «Вдохновения не надо ждать, нужно гоняться за ним с палкой». Бабушка была труженицей. Поражала ее требовательность к себе. Свои работы, если они ей не нравились, она безжалостно сжигала в камине мастерской. Правда, иногда потом сожалела. Думаю, секрет ее долголетия в том, что она каждый день работала.
— Какая картина Татьяны Ниловны у вас любимая?
— Мне очень нравятся ее работы «Лен» и «Флоренция». А еще люблю картины, на которых изображен Седнев (Черниговская область. — Ред.), где мы отдыхали каждое лето.
— Что бы вы сказали своей бабушке, если бы сегодня она могла вас услышать?
— Сказала бы, что ее ориентиры у нас в семье не потеряны.
Фото из альбома Ирины Зайцевой
3620Читайте нас у Facebook
