Марк Розовский: "Утесов был одним из самых популярных артистов, но звания "народного" ему долго не давали"
Леонид Утесов — человек-легенда. Родился он в 1895 году в Одессе. И звали его тогда Лазарь Вайсбейн. О том, как стал Леонидом Утесовым, знаменитый артист рассказал в своей книге воспоминаний «Спасибо, сердце!». В 1912 году одесский артист Скавронский пригласил его сыграть в спектакле, спросив: «Как вы хотите называться?»
«Этот неожиданный вопрос не удивил меня — тогда очень часто люди, приходя на сцену или в литературу, брали красивые и романтичные имена, — писал Леонид Утесов. — Вопрос не удивил меня, но взбудоражил. Действительно, как же я хочу называться? Да уж как-нибудь красиво и возвышенно… Я решил взять себе такую фамилию, какой никогда еще ни у кого не было, то есть просто изобрести новую. Естественно, что все мои мысли вертелись около возвышенности. Я бы охотно стал Скаловым, но в Одессе уже был актер Скалов. Тогда, может быть, стать Горским? Но был в Одессе и Горский. Были и Горев, и Горин — чего только не было в Одессе! Но, кроме гор и скал, должны же быть в природе какие-нибудь другие возвышенности. Холм, например. Может быть, сделаться Холмским или Холмовым. Нет, в этом есть что-то грустное, кладбищенское — могильный холм… „Что же есть на земле еще выдающееся? — мучительно думал я, стоя на Ланжероне и глядя на утес с рыбачьей хижиной. — Боже мой, — подумал я, — утесы, есть же еще утесы!“ Я стал вертеть это слово так и этак. Утесин? Не годится — в окончании есть что-то простоватое, мелкое, незначительное… „Утесов?“ — мелькнуло у меня в голове… Да, да! Утесов! Именно Утесов! Наверно, Колумб, увидя после трех месяцев плавания очертания земли, то есть открыв Америку, не испытывал подобной радости. И сегодня я вижу, что не сделал ошибки, ей-богу, моя фамилия мне нравится. И, знаете, не только мне…»
До сих пор по душе миллионам и исполняемые Утесовым шлягеры: «Все хорошо, прекрасная маркиза», «Одессит Мишка», «У Черного моря», «Сердце, тебе не хочется покоя»… Судьба отмерила выдающемуся артисту 87 лет.
О том, каким запомнился ему Леонид Утесов, «ФАКТАМ» рассказал известный режиссер, драматург, художественный руководитель театра «У Никитских ворот» народный артист России Марк Розовский (на фото).
— Марк Григорьевич, как вы познакомились с Леонидом Осиповичем?
— Утесова знала вся страна. Его голос и песни были узнаваемы и любимы. Кроме того, он был известный киноартист и организатор джаза, который в 1930 годы хоть как-то культивировался, а потом его стали запрещать. Утесов это искусство отстаивал. Его личность была известна всем — от мала до велика. А как я познакомился с Леонидом Осиповичем, честно говоря, сейчас и не вспомню. Он был зрителем студии «Наш дом», которой я руководил. Утесов посещал наши спектакли в клубе МГУ и в Доме актера. Помню, как после спектакля «Смех отцов» он выходил на сцену, поздравлял, шутил и мы с ним общались. Меня Леонид Осипович называл «сынок». Однажды мы с ним встретились в лифте Всероссийского театрального общества, он был взволнован и показал мне газету, в которой писалось, что на Северном флоте моряки заводили пластинки со шлягерами Утесова и эти песни помогали им побеждать фашистов. Леонид Осипович был рад и счастлив.
— Знаю, вы выступали на так называемом «антиюбилее» Утесова в ЦДРИ в 1981 году. Это был его последний 86-й день рождения. Утесова поздравляли Аркадий Райкин, Зиновий Гердт, Михаил Жванецкий, Роман Карцев, Виктор Ильченко и другие известные артисты.
— «Антиюбилей» — жанр высоких капустников, где царила свобода, которой нам не хватало в реальности. В зале была театральная элита. Вел «антиюбилей» Утесова Шура Ширвиндт. Я же тогда впервые исполнил песенку из своего спектакля «Сказание про царя Макса-Емельяна» «Кихэлэх и зэмэлэх» — на стихи поэта-фронтовика Мойсея Тейфа (в переводе с идиша Юнны Мориц). Музыку я сочинил сам. Подыгрывал мне на скрипке мальчик — сын нашего художественного руководителя Юрия Векслера. Песня душераздирающая, пронзительная и трогательная. Она поется от лица человека, сын которого был сожжен в гитлеровском гетто. Этот еврейский мальчик очень любил сладости — кихэлэх и зэмэлэх…
Леониду Осиповичу песня очень понравилась. После выступления он обнял меня и пожал руку. Почему я ее выбрал? Эта песня — о еврейском мальчике. И Леониду Осиповичу это было близко, как я понимаю. Он же по национальности еврей. Но песня имеет и интернациональный смысл, поэтому берет за душу абсолютно всех. К слову, ее я неоднократно исполнял и в Украине, когда с театром «У Никитских ворот» приезжал на гастроли в Киев и Одессу. Пел ее и в Америке, Израиле, Германии. Всюду людей она трогает, многие плачут, а потом горячо аплодируют. На «антиюбилее» Утесова она исполнялась впервые. Петь при Леониде Осиповиче — очень волнующий для меня момент.
— Слышала, что Аркадий Райкин, которому уже самому было семьдесят лет, так волновался, выступая на «антиюбилее», что попросил принести ему воды. Все дело в том, что когда-то он получил путевку в жизнь на конкурсе артистов эстрады, жюри которого возглавлял Леонид Утесов.
— Это волнение объяснимо, потому что Утесов был кумиром. Великий мастер! Его песни были всегда колоритны, задушевны и шлягерны в самом хорошем смысле этого слова. Лучшие композиторы писали для Утесова — Исаак Дунаевский, Блантер, Соловьев-Седой… А его джазовый оркестр походил на американский биг-бенд. В нем были прекрасные музыканты. За роялем сидел Аркадий Островский, который потом стал выдающимся композитором. Одна из его знаменитых песен — «Солнечный круг».
— А солисткой на протяжении семнадцати лет была дочь Леонида Осиповича Эдит. Она умерла от лейкемии буквально за месяц до того, как не стало отца. Ее потеря стала для него страшной трагедией. Он очень любил дочь, и как больно было выслушивать ему колкости недоброжелателей в адрес Эдит — мол, ей недостает дарования, и, если бы не отец, вряд ли она стала бы солисткой.
— Все эти разговоры — чепуха! Достаточно послушать записи Эдит, чтобы понять это. У нее был американизированный стиль, а это высший класс в исполнении джаза! А что касается переживаний, то поводов было немало. Леонида Осиповича ведь очень оскорбили, когда в обновленном фильме «Веселые ребята» вместо всем известного голоса Утесова звучал голос другого артиста — Трошина, хорошего певца, но совершенно иного стиля. Все это было неэтично. Утесова хотели «задвинуть», несмотря на то, что он имел мегапопулярность. И он страшно переживал из-за этого, Леонид Осипович был человеком ранимым.
— С обидой Леонид Осипович писал: «Когда отмечалось пятнадцатилетие советского кино, Г. Александров получил орден Красной Звезды, Любовь Орлова — звание заслуженной артистки, а я — фотоаппарат».
— В Советском Союзе Утесов был одним из самых популярных артистов, но звания народного ему долго не давали.
— Присвоили лишь в 1965 году, когда Леониду Осиповичу исполнилось 70 лет.
— Да, с таким опозданием, когда, как говорится, он уже возвращался с ярмарки. А почему не в 1946 году? Но что удивляться, сталинщина себя проявляла подобным образом довольно часто. Утесов был поэтом, написал много талантливых стихов, его шутки передавались из уст в уста. Каждый выход артиста на публику всегда был связан с импровизацией. Всем нравился одесский колорит в его выступлениях. Зрители встречали и провожали Утесова бурей аплодисментов. Он чувствовал зал и был эстрадником высокого класса. И лично я считаю, что появление Володи Высоцкого во многом обусловлено феноменом творчества Утесова. Я вам как режиссер говорю: эти таланты взаимосвязаны. Их роднит «уличный» стиль, приблатненная интонация. Только Утесов связан с Черным морем, с Одессой, а Высоцкий — с Москвой и ее дворами.
— Какая вещь в исполнении Утесова у вас любимая?
— Да я все его творчество люблю, особенно довоенное.
— Вы бывали у Леонида Осиповича дома? Интересно, каким человеком он был в быту. Читала, что у него, как и у Марии Мироновой и Александра Менакера, была уникальная коллекция советского фарфора — сейчас она находится во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства.
— Дома у Утесова я не бывал. В обыденной жизни это был простой, демократичный человек. Одевался достаточно небрежно, хотя всегда аккуратно. Главное — он имел харизму.
— Леонид Осипович был человеком обеспеченным?
— Знаете, тогда не было разделения на богатых и бедных. Ходили слухи, что он богач, но я не думаю, что это правда. Когда тяжело болела дочь Эдит, не исключаю, что семья испытывала материальные сложности.
— Читала, что у Утесова была дача, но он ее не любил. Как-то жаловался Аркадию Райкину: вместо того чтобы думать о новой концертной программе, озабочен тем, где добыть машину навоза для удобрения почвы на своем участке. Говорят, день, когда дача была продана, Утесов считал одним из самых счастливых в своей жизни.
— Он, одесский самородок, был целиком поглощен творчеством.
— Одессу любил вспоминать?
— Конечно, это же его мать-родина. Одессу он любил до слез и эту любовь пронес через всю жизнь.
— Говорят, как истинный одессит Утесов любил анекдоты и сам не раз становился свидетелем анекдотических ситуаций. Дело было в молодые годы. Он ехал в переполненном одесском трамвае и вдруг увидел, как какая-то девушка плачет. Выяснилось, карманники вытянули у нее кошелек. Утесов спросил, сколько в нем было денег. Оказалось, двадцать копеек. Со словами: «Не плачьте», — он протянул ей эту сумму. Девушка вытерла слезы и спросила его: «Может, вы вернете и кошелек?»
— А еще вспоминается вот какая рассказанная Утесовым история. Он часто выступал в Одесской филармонии. Не знаю, как сейчас, а раньше она размещалась в здании бывшей биржи, где была такая акустика, что никто друг друга не слышал. И именно в этом помещении (хуже, чем в нем, акустики нигде в городе не было) чиновники того времени сделали… филармонию. О родном городе, который, как поется в песне «У Черного моря», он видел во сне, Леонид Осипович мог говорить бесконечно. Утесов не мыслил себя без Одессы, как Одесса немыслима без Утесова.
Фото со страницы Марка Розовского в «Фейсбуке»
1615Читайте нас у Facebook
