"Я уезжаю как писатель, а как политик всей душой хочу умереть", — написал Винниченко перед эмиграцией
С первых дней февральской революции 1917 года проукраинские силы в Киеве последовательно продвигали идею украинской независимости. Главным представительским органом, позиционировавшим себя как украинский, был прототип парламента — Центральная Рада, находившаяся в полулегальном правовом поле. Длительное время этот орган, куда входили преимущественно социалисты, оставался достаточно пассивным, не желая вступать в прямой конфликт с идейно близким Временным правительством в Петрограде. И лишь 25 июня 1917 года Центральная Рада приняла I Универсал, провозгласив украинскую автономию в составе России. А 28 июня был сформирован Генеральный секретариат, исполнявший функции правительства. Его возглавил социал-демократ Владимир Винниченко, автор I Универсала. Впоследствии Центральная Рада издала еще три Универсала, финальной резолюцией которых стало провозглашение независимости страны. Однако бездарное правление украинских социалистов и марксистов во главе с Винниченко и Михаилом Грушевским привело к анархии, развалу армии, войне с большевиками и закончилось вооруженным переворотом гетмана Павла Скоропадского, опиравшегося на оккупационные австро-германские войска, которые правительство Украинской Народной Республики призвало в страну.
*1917 год. Слева направо (сидят): Иван Стешенко, Христофор Барановский, Владимир Винниченко, Сергей Ефремов, Симон Петлюра, стоят: Павел Христюк, Николай Стасюк, Борис Мартос
Впрочем, украинская история знает Владимира Винниченко не только как политика, но и как талантливого писателя, художника и драматурга, чьи пьесы получили признание во многих странах Европы.
— Писательскую деятельность Владимир Кириллович начал довольно рано, — рассказывает «ФАКТАМ» кандидат политических наук, историк Петр Вознюк. — Большую поддержку в этом ему оказал украинский меценат, издатель Евгений Чикаленко. По сути, именно он удержал Винниченко от намерения писать на русском языке, финансируя издания украиноязычных произведений писателя. Ведь тот не раз жаловался другу, что украинцы его не ценят, поэтому придется, мол, идти «на заработки в российскую литературу».
— Говорят, Винниченко успешно совмещал революционную деятельность с любовными похождениями…
— У Владимира Кирилловича действительно было много женщин. Он оставался верен своему принципу: «Кохати можна одночасно двох, трьох, п’ятьох, скiльки вистачить тiла i вогню. А любити одночасно можна тiльки одного. Вростати можна тiльки в одну душу, i одна душа тiльки може пройнять всю iстоту до кiнця». Когда же женщины действительно влюблялись в Винниченко, то их страдания его не интересовали. «Ты не видел, сколько мук ты мне принес, ты не видел, какие страдания наносишь мне», — писала Винниченко Екатерина Голицинская, соратник и жена его друга-однопартийца. В ответ звучало «Екатерина! Мне стыдно… И не потому мне стыдно, что я нечестно отношусь к Евгению, а потому, что не могу прийти и сказать: „Я люблю тебя. Брось Евгения и живи со мной“. Я понимаю, что это была бы ложь, и досадно, и стыдно, и за тебя стыдно». Позднее Голицинская пыталась покончить жизнь самоубийством.
— Тем не менее будущий глава первого украинского правительства все-таки был женат…
— Да, его супругой стала Розалия Лившиц, или Коха, как называл ее писатель. Женщина знала об интимных похождениях Винниченко, однако не препятствовала и даже потакала его слабостям. В результате они прожили вместе 40 лет до самой смерти Владимира Кирилловича.
В 1916 году горе постигло и самого Винниченко, всегда довольно прохладно относившегося к страданиям своих любовниц. У супруги Розалии случился выкидыш, и это стало для писателя серьезным ударом. «Кошмар тянется. Коха в больнице. Неизвестно до сих пор, что у нее. Кажется, больше то, что беременность внематочная, — описывал Винниченко свои переживания в „Дневнике“. — Значит, операция и еще месяц лежания в больнице. Жизнь будто пытается заставить нас поверить в суеверия. Столько мечтать о рождении ребенка, с такой набожностью, восторгом и чистотой готовиться к этому, так обвертывать это интимной секретностью — и так публично, больно, с такими муками отказаться от своей мечты. Жизнь будто хочет поострить, высмеять, заставить бояться ее». Впоследствии Розалия так и не смогла еще раз забеременеть.
— А спустя два года он потерял и власть…
— Да, в апреле 1918-го в результате переворота к власти пришел гетман Павло Скоропадский. Винниченко ушел в оппозицию, сблизившись с бывшим генсеком УНР по военным делам Симоном Петлюрой. И пока Скоропадский постепенно восстанавливал украинскую государственность в объятой революционной анархией Державе, оппозиция открыто агитировала против него. При этом социалисты не гнушались получать финансовую поддержку от советской России, с которой Украина еще совсем недавно находилась в состоянии войны. Финал — в ноябре 1918 года заговорщики подняли восстание против Скоропадского, вынудив его бежать в Германию. А вскоре за границей оказались и Винниченко с Петлюрой, не сумевшие поделить лидерство в Директории (высший орган власти восстановленной УНР. — Авт.).
«Винниченко рассказывал, что когда он призывал Петлюру принять участие в восстании против гетмана, то Петлюра колебался, а потом, не оповестив Винниченко, сам поехал в Белую Церковь к галицким сечевым стрелкам и стал во главе их, объявив себя атаманом всего республиканского войска, — писал в дневнике Евгений Чикаленко. — Выходит, что слухи, которые ходили по Киеву о неладах и даже „мордобое“ между Винниченко и Петлюрой, имели какую-то почву, а мои догадки, что Винниченко завидует популярности Петлюры, полностью справедливы… Он везде, даже в пустяках, должен быть всегда и везде первый, сверх всех».
— Перед отъездом в Австрию Винниченко написал в дневнике: «…Я уезжаю за границу, отряхиваю с себя всю пыль политики, ограждаюсь книгами и погружаюсь в свое настоящее единственное дело — литературу… Я уезжаю как писатель, а как политик всей душой хочу умереть». Но политикой все же ему пришлось заниматься.
— В эмиграции Винниченко создал свой знаменитый трехтомник «История украинской революции», в котором раскритиковал бывших соратников времен Центральной Рады и Директории. Особенно досталось Симону Петлюре. Тогда же Винниченко официально провозгласил себя коммунистом и марксистом, организовав в Вене «Заграничную группу украинских коммунистов». За счет неизвестных источников финансирования он начал издавать газету «Нова доба». Одновременно Владимир Кириллович прощупывал почву насчет возможного возвращения в Советскую Украину.
После долгих переговоров в мае 1920 года Винниченко с женой прибыли самолетом в Москву. Супруги имели при себе поддельные паспорта, выданные чешскими властями на имя Йозефа и Натали Симон. Руководство большевиков приветливо встретило гостя. На первых порах ему даже обещали должность в Центральном комитете партии большевиков Украины. Тем не менее этот пост Винниченко так и не получил. По одной из версий всему виной большие амбиции политика, мечтавшего возглавить всю Советскую Украину, по другой — большевики планировали использовать известную личность лишь в пропагандистских целях, не допуская его к реальной власти. Как бы там ни было, осенью 1920 года супруги Винниченко вернулись за границу, что, вероятно, спасло им жизнь.
— Чем занимался Владимир Кириллович в эмиграции?
— Примерно в 1928 году он начал разрабатывать собственную философию — конкордизм. Ее суть — гармония человека с природой, с самим собой, гармония между странами и народами. Винниченко стал вегетарианцем-сыроедом, то есть питался лишь растительными продуктами, не подвергавшимися термообработке. «Насчет совета, как не болеть, то он очень простой: не есть ни мяса, ни рыбы, ни даже вареного ничего. Только одни фрукты, орехи и сырые овощи, — писал Владимир Кириллович друзьям. — Я теперь никогда не болею даже насморком, не говоря уже о всяких гриппах. …Я купаюсь в реке всю зиму, даже в морозы, и никогда не простужаюсь. Розалия Яковлевна, конечно, разделяет вполне этот режим (и это ее была инициатива как врача). И она также чувствует себя несравненно здоровее, чем прежде». За этот образ жизни знакомые нередко дразнили писателя «морквоедом», на что в ответ он называл их «трупоедами». Кроме сыроедения Винниченко также пропагандировал нудизм.
— В годы Второй мировой войны он был на чьей стороне?
— По некоторым данным, в 1941 году немцы пригласили его как известного деятеля времен гражданской войны в Украине к сотрудничеству на оккупированных украинских территориях. Писатель отказался, и его отправили в концлагерь. Правда, спустя две недели отпустили. После войны Винниченко публично обращался к Сталину с предложениями по демократизации СССР. Но как политик он тогда уже никого не интересовал.
— Правда ли, что Винниченко считают еще и талантливым художником?
— Об этом лучше спрашивать у искусствоведов, однако определенную ценность его работы точно имеют. Азы искусства Владимир Кириллович постигал под руководством известного художника и педагога Феодосия Козачинского в рисовальной школе при земском реальном училище. Большое влияние на Винниченко-живописца оказала многолетняя дружба с украинским советским художником Николаем Глущенко, с которым он познакомился в начале 1920-х в Берлине. Долгое время Глущенко был едва ли не единственным другом опального политика.
Однако в 1936 году художник покинул Европу и вместе с семьей вернулся в Советский Союз. Как выяснилось впоследствии, Глущенко был агентом советской разведки под псевдонимом «Ярема». По всей видимости, его обязали присматривать за Винниченко в эмиграции. «Ваша религия, Николай Петрович, ваше самое дорогое и „святое“ — это материальный интерес… — писал Винниченко „другу“ перед отъездом последнего из Парижа. — Я пишу вам по-русски. Пишу так потому, что в глубине души я не считаю вас настоящим украинцем…»
Тем не менее «дружба» с известным художником действительно способствовала росту мастерства Винниченко-живописца. Писал он преимущественно пейзажи, иногда портреты. Картины Винниченко экспонировались на выставках в галереях Парижа. Многие работы художника были переданы его почитателям в США. Однако самого Винниченко в Америку не пустили. К этому приложили руку сторонники Симона Петлюры, уведомившие посольства США в Париже о коммунистических взглядах своего бывшего соратника. Сейчас часть работ Владимира Кирилловича хранится в фондах столичного Национального музея литературы.
Умер опальный политик и литератор в своей усадьбе во французском городе Мужен в долгах и нищете.
«Шестого марта 1951 года Владимир Кириллович утром чувствовал себя хорошо. Ни на что не жаловался. Несколько часов работал у себя в кабинете. Где-то по пятому часу вечера они оба (с супругой. — Авт.) вышли на обычную предвечернюю прогулку вне „Закутка“ (название имения Винниченко. — Авт.). Владимир Кириллович был в хорошем юморе, внимательный, наблюдательный, остроумный. Вернулись они к дому около седьмого часа. Был чудесный предвесенний вечер французской Ривьеры, — вспоминал ученый, исследователь жизни и творчества Владимира Винниченко Григорий Костюк. — Большой, огненно-оранжевый диск солнца едва-едва прикасался Естереля. Владимир Кириллович остановился у дверей, глянул на запад и вдохновенно сказал: „Гляди, какой прекрасный вид природы!“ Когда же через мгновение Розалия Яковлевна оглянулась, то увидела, что Винниченко повернулся к дверям и оперся рукой на дверной косяк. На вопрос, что с ним, не отвечал. Когда она подбежала, то тело его медленно стало опускаться на землю. Розалия Яковлевна метнулась в дом, ухватила шприц, сделала инъекцию. Но это уже не помогло. Владимир Винниченко перестал жить».
— А что это за история о связи Винниченко и Хрущева?
— Малоизвестным остался тот факт, что именно творчество Владимира Винниченко повлияло на решение первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева выступить на знаменитом ХХ съезде партии в 1954 году с разоблачением культа личности Сталина. Бывший советник Хрущева Федор Бурлацкий вспоминал, что советский лидер рассказывал ему о прочитанной в юные годы повести о беспартийном сапожнике Пине, которого политические заключенные выбрали старостой камеры в царской тюрьме. В итоге этот неприметный человечек возглавил побег узников из мест заключения. «Так и я на ХХ съезде. Раз уже меня выбрали первым, я должен, я обязан был, как этот сапожник Пиня, сказать правду о прошлом, чего бы мне это ни стоило и как бы я ни рисковал», — объяснял, по воспоминаниям Бурлацкого, Никита Хрущев. Правда, название повести так и не вспомнил. А это был рассказ Винниченко «Талисман»…
2307Другие материалы рубрики «К 100-летию революций» читайте здесь
Читайте нас у Facebook
