Александр Скибинецкий: "Присутствие российской агентуры в наших спецслужбах исключать нельзя"
На днях в столице похоронили сотрудника Главного управления разведки Минобороны полковника Максима Шаповала (ему посмертно присвоили звание генерал-майора). Утром 27 июня в центре Киева взорвали машину, в которой ехал Шаповал. Вечером того же дня в Константиновском районе Донецкой области в результате взрыва авто погиб полковник СБУ Юрий Возный, три его спутника получили ранения. 31 марта в Мариуполе взорвали джип начальника управления контрразведки управления СБУ в Донецкой области полковника СБУ Александра Хараберюша.
Александр Скибинецкий, всю жизнь проработавший в Службе безопасности Украины (был начальником Главного управления контрразведки, заместителем и первым заместителем главы СБУ, заместителем руководителя комитета по разведке при президенте Украины), считает, что, пока не закончится война, будет идти целенаправленная охота на тех, кто противостоит российской агрессии.
«Пока не закончится война, легче не будет»
— Александр Матвеевич, что происходит? Такое ощущение, что в стране действует хорошо законспирированная террористическая организация, сами знаете откуда.
— Публичная казнь нужна, чтобы деморализовать общество и тех, кто в Украине занимается борьбой с агрессией. На мой взгляд, почерк этих убийств один и тот же. Поскольку они резонансны, рассчитаны на общественный эффект, организованы и подготовлены квалифицированно, то, конечно, это теракты.
Думаю, что без российских спецслужб здесь не обошлось. Ведь планирование и совершение таких преступлений требуют серьезных знаний и профессионализма — с одной стороны, а с другой — опоры на какие-то местные ресурсы. Это, например, могут быть жители Киева или других регионов Украины.
— Шаповал, Хараберюш, Возный — специалисты, известные узкому кругу коллег. Они совсем не публичны, как журналист Павел Шеремет, машину которого взорвали 20 июля прошлого года в центре Киева, или как бывший депутат Госдумы России Денис Вороненков, застреленный 23 марта возле столичного отеля «Премьер Палас».
— Идет целенаправленная охота на знаковые фигуры, на тех, кто является авторитетом и организатором серьезных операций по противодействию российской агрессии. Они не случайно попали под взрывы. Их вычисляли, отслеживали, а потом организовали покушение. На мой взгляд, это говорит о том, что у российских спецслужб есть в Украине не только организационная опора, но и источники информации.
— Судя по всему, они очень хорошо информированы.
— Да. Наверняка они пользовались техническими средствами (перехват телефонных разговоров и тому подобное), но и без агентуры здесь не обошлось.
— Агентура может быть и в наших спецслужбах?
— Думаю, этот вариант исключать нельзя.
— В центре столицы европейской страны нагло и цинично, а главное — безнаказанно убивают людей. Чего ждать дальше?
— Понятно, что кашу заварили с той стороны. Пока не закончится война, легче не будет. Сейчас идет игра на обострение. И я не вижу признаков того, что градус напряженности понизится и можно будет вздохнуть с облегчением, что мы больше не услышим и не увидим ничего подобного. Думаю, сегодня первоочередная задача украинских спецслужб, контрразведки прежде всего — это предотвращение таких терактов.
— У нас сейчас общество разделилось на два лагеря. Одни говорят, что СБУ «прохлопала» все эти убийства, другие — что там не зря хлеб едят.
— Исходя из того, что вижу и знаю, контрразведка работает, причем по нарастающей. Другое дело — насколько эта работа успешна и эффективна, насколько приложение усилий направлено на главные точки. Поскольку произошла череда таких резонансных событий, думаю, что недоработки, конечно, есть. Мне трудно судить о том, как именно организована работа контрразведки сегодня, поскольку я сейчас сторонний наблюдатель, частное лицо.
— Вы далеко не сторонний наблюдатель — 30 лет в контрразведке.
— Я, конечно, могу оценивать что-то, но не могу знать, что происходит внутри спецслужбы. Удается же предотвратить какие-то акции. Вот недавно пресекли попытку забросать «коктейлями Молотова» офис «Батькiвщини» (26 июня СБУ обнародовала видео с камер наблюдения. — Авт.). Это свидетельствует о том, что какие-то упреждающие меры все-таки предпринимают. Иногда. Но в большинстве резонансных случаев не смогли этого сделать. Поэтому нам нужно ужесточить контрразведывательный режим.
— То есть?
— Мы должны четко знать, кто въезжает в нашу страну, кто здесь находится, иметь информацию о сочувствующих и активных сторонниках «русского мира». То ли это общественные организации, то ли, скажем…
— …народные депутаты.
— Да, не будем это скрывать. То ли спортивные, религиозные сообщества или криминальные структуры. Следует наладить четкий учет и контроль всего, что они делают. В этой среде должны быть источники информации. Это технология контрразведывательной работы.
Контрразведывательный режим — это общегосударственная система мер, а не задача одного ведомства. Между СБУ и пограничниками, службами связи и транспорта, полицией, МЧС и так далее должны быть налажены масштабные схемы взаимодействия.
Я вам больше скажу. В СБУ есть несколько важных направлений, по которым работают с помощью контрразведывательных методов. Скажем, борьба с коррупцией, организованной преступностью, защита экономических интересов государства, защита государственности.
Думаю, что любую деятельность этих подразделений сегодня необходимо рассматривать через призму того, что идет война, то есть насколько это важно для защиты страны от внешней агрессии. Как когда-то говорили: «Все для фронта, все для победы».
Потому что есть большой соблазн уйти, например, в абстрактные формулировки, как «борьба с проявлениями организованной преступной деятельности». Но мне кажется, что задача должна формулироваться немножко иначе: в первую очередь выявлять связи преступных сообществ со спецслужбами страны-агрессора и попытками использовать эти сообщества для расшатывания ситуации, для террористической деятельности и тому подобное. Чувствуете разницу?
— Александр Матвеевич, 1 июня киллер, действовавший под видом журналиста, попытался убить чеченских добровольцев, воевавших в АТО, супругов Адама Осмаева и Амину Окуеву. И тут ветер дует из России?
— Конечно. Спецслужбы РФ уничтожают чеченских лидеров, расправляются с ними, достают их даже в странах Персидского залива. Почти уверен, что мы много интересного узнаем, когда заговорит террорист, которого удалось ранить и захватить после его попытки убить Осмаева. В том, что он заговорит, не сомневаюсь.
— В СБУ умеют разговорить?
— Есть разные психологические методы. Не обязательно физическое воздействие. Это на фронте народ нетерпеливый.
Знаете, если проследить тактику советских, а потом российских спецслужб, она мало изменилась. Это террор, уничтожение влиятельных людей, компетентных специалистов, ведущих игроков их противника. В сталинское время для этого применяли ледорубы и конфеты со взрывчаткой, в путинское — отравление полонием и все что угодно…
— Инфаркты, ДТП, «суициды»…
— …И взрывы по наводке мобильной связи. То, что мы видим у нас, вписывается в эту картину, как мозаика. На мой взгляд, это даже не подлежит обсуждению.
— Вы общаетесь с российскими коллегами?
— Сейчас нет. Думаю, что они для себя как-то оправдывают такую деятельность…
— Что таким образом они защищают русскоязычных в Украине? Или что СССР восстанавливают?
— Помимо этого еще и величие России утверждают.
— Любой ценой.
— Есть имперская идея. Какой бы она ни была — то ли в виде возрождения Советского Союза, то ли в виде вставания России с колен, то ли еще в каких-то формах, но она пока существует и владеет массами.
Как-то на реплику россиян: «Вы фашисты, хунта» я ответил: «А почему тогда обожаемый фюрер у вас, а не у нас?» В Украине нет всенародно любимого вождя, а в России есть. И кто из нас фашисты? Но такие дискуссии бесполезны.
В России очень много маленьких путиных. Они точно так же, как и он, считают, что страна должна вернуться к прежнему имперскому состоянию. Думаю, это главный идеологический момент и для наших бывших коллег.
Знаете, у них есть устойчивое заблуждение насчет нашего русскоязычного населения. Припоминаю, в 1990-х годах мы периодически встречались с коллегами из ФСБ и службы их внешней разведки. Меня поражало, насколько они не понимали ситуацию в Украине.
— В каком смысле?
— Часто начинали разговор с вопроса: «Почему вы ущемляете русскоязычное население?»
— Они уже тогда об этом говорили?
— Да. Спрашиваю: «Вы со мной на каком языке говорите? Пройдитесь по Киеву. Кого здесь ущемляют?» — «Мы знаем, что у вас ведется политика, чтобы русский язык исчез».
И ведь они эту мысль внушали также западным партнерам. Как-то на одной из встреч с представителями разведки ФРГ, которые мы иногда проводили, меня буквально ошарашил вопрос представителя немецкой стороны: «Почему у вас преследуют русскоязычное население?»
— Это когда было?
— Примерно в 1995—1996-м. Я сразу спросил: «Откуда вы такое взяли? Это что, вам российские коллеги напели?» — «Да, мы знаем, нас информируют». То есть россияне распространяли эту идею еще и вовне.
— Планомерно и качественно.
— Понимаете, независимая Украина — это обрушение всей официальной российской идеологии.
— А Евромайдан вообще подорвал все основы.
— Отсюда и акцент их пропаганды, что Украина вот-вот развалится, Украины нет, украинского языка нет, этноса такого нет.
— И Анна Ярославна — русская…
— Ну да. Поэтому на протяжении всей истории они периодически пытались куда-то «спрятать» украинцев. Говорили даже, что при татаро-монгольском нашествии население с этих территорий почему-то ушло на север. Чего оно уходило в леса, где ничего не растет, кроме сосны?
— Такие вот изобретательные…
— Очень. Сами врут и сами верят. И пребывают в иллюзиях. Летописи попереписывали… Это «величие» началось еще с Екатерины II. Сейчас имперская и неоимперская пропаганда основываются на базисе «у нас богатая история, мы великие, мы древние, все наше».
— Еще и богоизбранные.
— Без Украины у них не остается огромного куска истории, на котором они строят весь фундамент. И тогда придется признать правду — что история России начинается с Батыя, а не раньше, как они рассказывают. Так что если говорить о величии имперской России, то без украинской ее части будет катастрофа для всей идеологии. Поэтому и держатся зубами за «русскую» Анну Ярославну и все остальное. Хотя к Киевской Руси Россия имеет примерно такое же отношение, как Румыния — к Древнему Риму. Но это мы ушли от «сьогодення».
— Сейчас у всех на слуху судьба бывшего сержанта батальона имени Кульчицкого Виталия Маркива. 30 июня его арестовали в Италии как подозреваемого в убийстве из миномета в 2014 году под Славянском итальянского фотокорреспондента Андреа Рокелли и его российского партнера Андрея Миронова. Украинская же сторона утверждает, что артобстрел тогда вели пророссийские террористы. Казалось бы, каким боком здесь Россия, но ведь это тоже российский след?
— Абсолютно и безусловно. Не сомневаюсь в этом ни секунды. Кстати, это не первый подобный случай. Воздействие на общественное мнение, прессу, суды на Западе в своих интересах — это типичное, как называется у российских спецслужб, активное мероприятие.
— 1 июля в «Фейсбуке» на странице батальона имени Кульчицкого, где служит Маркив, появилось официальное заявление в защиту побратима. Там написано, что Генпрокуратура Украины опросила десятки свидетелей и причастности Маркива не выявила, что ни одного миномета тогда на вооружении батальона не было, а у боевиков минометы как раз были, что бойцы считают это дело политически ангажированным и направленным на дестабилизацию украинско-итальянских отношений.
— Я вижу активные мероприятия россиян в том, что французский журналист, свидетельствовавший против Маркива, предоставил какой-то видеоряд. Якобы у него есть ссылка на какой-то конкретный источник, который дал ему эту информацию. Думаю, этот источник — российский, а материалы — фейковые.
Я вообще не представляю, чтобы во время боевых действий, когда журналисты работают с риском для жизни, кто-то увидел, как конкретный Маркив взял и кого-то специально убил. Это из области такой фантастики, что даже не знаю, с чем сравнить.
— Как вы объясняете то, что в 2014-м в Крыму и на Донбассе милиционеры, прокуроры, судьи и работники СБУ массово переходили на сторону оккупантов?
— Думаю, это результат того, что на работу в органы попали те, кого мы называем приспособленцами. Особенно наглядно это проявилось в Крыму. Некоторые сотрудники силовых ведомств уехали, но большая часть осталась. Поменяли Родину совершенно циничным образом.
— На Донбассе было чуть лучше. Но когда мы поняли, что нас защищать некому, это стало настоящим шоком.
— Судьбоносная стратегическая ошибка, наверное, в том, что мы очень долго мирились со всем, что происходит. «Хай буде гречка, аби не суперечка». И ты прав, и ты, и все правы. Кто-то ориентировался на «русский мир», кто-то — на коммунизм, кто-то — на Запад, а кто-то — на возврат СССР. И при этом главенствовала мысль «давайте не расшатывать страну».
Политика неопределенности закончилась после Майдана. А должна была завершиться значительно раньше. И только «благодаря» Путину и его агрессии мы сейчас пытаемся сформулировать четкую стратегию формирования единой нации. Не было бы счастья, да несчастье помогло. А что касается конфликта с Россией… Аналитики и советники в Кремле думали, что россиян здесь хлебом-солью будут встречать и цветами забрасывать. А получилось наоборот. Так что мы выстоим вопреки всему и несмотря ни на что.
2434Читайте нас у Facebook
