«Врачи твердили, что придется ставить протез. Но профессор Билинский все же спас тазобедренный сустав»
— Переделывать работу после коллег, да еще спустя почти год после первичной операции, весьма проблематично, тем более что вес Алексея Данильченко был внушительным — 130 килограммов, это еще более усложняло задачу, — говорит доктор медицинских наук, профессор Петр Билинский. — Но я все же взялся помочь этому пациенту. Человек он еще молодой. Поставили бы ему протез, и это впоследствии могло обернуться теми или иными осложнениями. Думаю, всем понятно, что лучше ходить со своим тазобедренным суставом, чем с искусственным.
Операция была сложной, включала несколько этапов. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что использовал в ее ходе фрагменты кости, взятые у Алексея. На завершающей стадии операции соединил шейку бедра Т-образным фиксатором собственной конструкции. Его ширина вдвое меньше, чем у традиционного. Благодаря этому фиксатор минимально травмирует кость и свободно размещается в довольно узкой шейке бедренной кости. Кроме того, не дает фрагментам шейки поворачиваться в стороны (имеет деротационный эффект).
— После операции мне пришлось почти три месяца провести дома в постели с закованной в гипс ногой, — говорит Алексей Данильченко. — Все это время за мной ухаживала мама. Выдержать столь продолжительный постельный режим было ох как нелегко, но главное — результат. Шейка бедра срослась. Пришлось заново учиться ходить — вначале с помощью костылей, затем — трости. Спустя год Петр Иванович разрешил мне нагрузки без ограничений. С тех пор прошло шесть лет. Отремонтированный тазобедренный сустав работает отлично.
*"После операции я три месяца провел в постели, но шейка бедра срослась. Отремонтированный тазобедренный сустав работает отлично. Теперь играю в настольный теннис", — говорит Алексей
— Что подтолкнуло вас заняться разработкой собственной методики лечения переломов шейки бедра? — спрашиваю у Петра Билинского.
— В 1990-е годы в Украине стали массово внедрять европейские технологии остеосинтеза (сращения фрагментов кости). Со временем я увидел, что они не только дорогие, но и далеко не всегда дают должный результат: различного рода осложнения возникали в 40 процентах случаев. В большей степени это было связано с отрицательным влиянием давления пластины на фрагменты кости. Оно значительно ухудшает кровоснабжение кости, и, следовательно, процесс ее сращения. Я начал искать альтернативу этой методике. При этом взял как руководство к действию наставления моего учителя — патриарха украинской травматологии академика Алексея Александровича Коржа: фиксатор должен быть максимально простым и как можно меньше травмировать костную ткань.
В результате я разработал концепцию малоконтактного многоплоскостного остеосинтеза. На ее основании создана серия из 46 оригинальных фиксаторов для лечения различного рода переломов. Некоторые составляющие моей технологии опередили лучшие зарубежные лет на пять. На сегодняшний день с применением моих фиксаторов прооперировано около 7000 пациентов с различными переломами. У 95 процентов из них кость срослась.
— Кто из пациентов особенно запомнился?
— Дочь одного моего друга Елена, которую довелось оперировать 12 лет назад. Она страдает ревматоидным полиартритом. Все время Лене приходится принимать гормональные препараты. Когда ей было 32 года, она упала и сломала шейку бедра. В клинике столичного Института травматологии ей предложили поставить эндопротез (искусственный сустав). Друг звонит с вопросом: «Что посоветуешь?» Я ответил: «Вези ко мне». Объяснил ему, что при ревматоидном полиартрите кости срастаются очень плохо. Кроме того, Лена миниатюрная, словно Дюймовочка, поэтому головка и шейка бедра маленькие. Это был один из наиболее сложных случаев в моей практике. Но я справился. Через шесть месяцев Елена вернулась к работе. Травма тазобедренного сустава осталась разве что в воспоминаниях.
В ходе операции Елене я использовал донорскую кость. Тогда, 12 лет назад, это было возможно. Сейчас, к сожалению, нет — законодательством Украины не урегулирован вопрос забора и применения донорских тканей.
— Сколько лет было самым старшим вашим пациентам с переломами шейки бедра?
— Больше 85 лет. Кстати, когда мать исполняющей обязанности министра здравоохранения Ульяны Супрун в 90 лет сломала шейку бедра, американские врачи спасли ей сустав, отказавшись от установки искусственного.
Был в моей практике такой случай: 70-летняя мама одной медсестры сломала шейку бедренной кости. Эту пациентку привезли к нам. Оказалось, у нее сахарный диабет. При этом заболевании плохо срастаются кости. Но я все же взялся оперировать эту пациентку. Результат положительный — моя методика оказалась эффективной даже в столь сложном случае.
Важно отметить, что на протяжении 20 лет меня приглашают в клинику восстановительной нейрохирургии Института нейрохирургии имени Ромоданова, которую возглавляет президент Национальной академии медицинских наук Украины академик Виталий Иванович Цымбалюк. Там я прооперировал около 200 пациентов с последствиями сочетанной травмы костей и нервов, используя свои фиксаторы. В ходе таких операций нейрохирурги сшивают нервы, а я соединяю по своей методике сломанные кости. Это в 96 процентах случаев обеспечивает положительный результат.
* Профессор Петр Билинский: «Созданный мною фиксатор для соединения сломанной шейки бедра в два раза меньше традиционного. Благодаря этому он минимально травмирует кость». Фото Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»
— Ваша технология находит применение в других клиниках?
— Пока не во многих. Коллегам попросту невыгодно ее перенимать, ведь применение дорогих европейских технологий приносит высокий и стабильный доход. Замечу, что в некоторых клиниках цена эндопротезирования (установка искусственного сустава) доходит до 200 тысяч гривен. Применение моей методики обходится примерно в 10—14 раз дешевле.
Но все же последователи у меня есть. Среди них Андрей Коновал, главврач Торчинской районной больницы (Волынская область). Он прооперировал по моей методике более 120 пациентов.
— Это правда, что в юности вы выбрали профессию врача из-за трагического события в вашей семье?
— Да, когда в 1975 году в возрасте 52 лет неожиданно умер мой отец, я решил стать врачом. До этого хотел посвятить жизнь географии — побеждал в республиканских олимпиадах по этой дисциплине. На третьем курсе университета понял: медицина — это мое. Считаю, мне очень повезло, что в 1983 году попал на курсы повышения квалификации врачей в Харьков. Дело в том, что харьковская школа травматологии была лучшей в Советском Союзе. Мне посчастливилось слушать лекции корифея травматологии — академика Алексея Александровича Коржа. Он, по сути, мой «крестный отец» в травматологии. Как «Отче наш…» запомнил его наставления: операция должна быть минимально травматичной, кость — дерево, корни которого в мягких тканях. Во время операции нужно предельно бережно относиться к этим тканям. Руководителем кандидатской и консультантом докторской диссертации был профессор Николай Алексеевич Корж. Его мудрые советы мне очень помогли. После защиты кандидатской диссертации я проанализировал причины осложнений контактного остеосинтеза, занялся разработкой своих методов лечения переломов. Переехал в Киев. Стал здесь докторантом Военно-медицинской академии, в 2004 году успешно защитил докторскую диссертацию. А пять лет назад получил профессорский аттестат Национальной медицинской академии имени П. Л. Шупика.
Родом я из Западной Украины. Меня воспитали так, что руководствуюсь двумя путеводными мыслями. Одна: Бог на свете есть. Вторая: не теряй совесть и душу — назад дороги не будет.
4625Читайте нас у Facebook
