«ребенок, знавший меня лишь по фотографии, в горячке бредил и все время звал: «мама! Мама!.. »
Известно очень много случаев, когда семьи, созданные представителями разных культур, проживают долгую и счастливую жизнь. Любовь преодолевает любые преграды. И все-таки супругам в подобных браках следует относиться друг к другу с особым вниманием и сводить к единому знаменателю все привычки и стиль жизни. Если же что-то не ладится, заложниками ситуации, как правило, становятся дети. Яркий пример тому — история, произошедшая в селе Долгое Иршавского района Закарпатской области.
«За неделю до похищения сын не отпускал меня ни на шаг»
— Мы познакомились с Гайдаром в нашем селе, — рассказывает Людмила Сирка. — Он приехал из Дагестана в Долгое и занимался продажей леса, а я вернулась домой после художественного училища и торговала в магазинчике, который открыл отец. Гайдар первый обратил на меня внимание — подходил, интересовался, как дела, спрашивал, приду ли на дискотеку. Внешне был неприметным, но очень общительным, оптимистичным и веселым, поэтому я ответила взаимностью. Мы встречались два года, а потом я забеременела. Не сомневалась ни минуты, сразу решила, что буду рожать.
Мы вместе рассказали родителям о будущем ребенке. Конечно, планировали расписаться, но Гайдар сначала хотел заработать на собственное жилье и решить проблему с пропиской. А это было нелегко. Сами знаете, как тогда относились к кавказцам. Когда я была уже на девятом месяце, пришел участковый и предложил свои «услуги»: «Ты только скажи — я столько на него навешаю, всю жизнь будет помнить». Позже, когда Гайдар переехал в райцентр, его тоже все время дергали. Чуть что в районе произойдет, сразу приезжали за ним.
Я родила сына. Гайдар настоял, чтобы его назвали Шейхом и не крестили, ведь он был мусульманином. Я еще маму убеждала, чтобы она не возражала. Мальчик рос здоровым, был крепким, как орешек, я не знала, что такое насморк или температура. Гайдар часто ездил по делам в Киев и Петербург, но регулярно приезжал к нам. Не было никаких признаков, что он может совершить такой ужасный поступок, я всегда спокойно отпускала его с сыном на прогулку.
Потом анализировала причины, которые побудили его к этому. Все-таки у нас был разный менталитет. Жить «приймаком» у жены Гайдару не позволяла гордость, а купить собственное жилье он пока не мог. И был очень ревнивым. Я смеялась, не воспринимала всерьез, а это тоже сыграло свою роль. Наконец, мама несколько раз пыталась серьезно поговорить с Гайдаром. Говорила, что жить в подвешенном состоянии нельзя — людям на смех, надо или узаконить отношения, или разорвать их. Все это, наверное, и подтолкнуло Гайдара к мысли о похищении сына. А ребенок все чувствовал. Последнюю неделю не отпускал меня ни на шаг, так цеплялся, что оставлял на руках синяки и мог порвать майку. Мама даже сделала замечание: «Ты его совсем разбаловала».
Когда Шейху было пять с половиной месяцев, Гайдар, как обычно, приехал в село и взял сына на прогулку. Когда они не вернулись через час, я что-то заподозрила и вместе с мамой бросилась в райцентр. Там узнали: Гайдар договорился с соседом, чтобы его с Шейхом на автомобиле отвезли в Киев якобы погостить к бабушке. Он обещал заплатить, но так и оставил водителя в Киеве без копейки. Мы побежали в милицию, написали заявление. Ребенка еще можно было вернуть, ведь были известны номера машины, а далеко они уехать не успели. Но никто и пальцем не шевельнул, чтобы помочь нам. «Ребенка забрал родной отец? — переспросили в милиции. — Так какое это похищение? Начнем поиски через три дня, если не объявится». Мы вернулись домой в шоке… Гайдар позвонил на следующий день: «Шейх только что уснул, у нас все в порядке». «Что ты сделал? Как ты мог?!» — плачу в трубку. «Не переживай, все будет хорошо. Скоро за тобой приедут и привезут ко мне». И положил трубку. Он звонил еще несколько раз на протяжении двух недель, а потом перестал. Представьте, что творилось в моей душе!
Людмила перезвонила родной сестре Гайдара в Дагестан, но та сказала, что брат домой не приезжал, а остановился в Киеве, и пообещала поговорить с ним. Спустя несколько дней ответила, что Гайдар посоветовал ей не вмешиваться в чужие семейные дела.
— Через Укртелеком я узнала телефонные номера, по которым Гайдар звонил в Киев, и позвонила его знакомым, — продолжает Людмила. — Трубку подняла женщина. Когда я представилась и все рассказала, она ответила: «Людмила, ты убила меня наповал. Гайдар на днях приходил к нам с ребенком. Рассказал, что мать Шейха погибла в аварии, а бабушке внук оказался не нужен, и теперь он вынужден воспитывать сына сам. Я с таким восхищением смотрела на него… Но ты не переживай — Гайдар души не чает в сыне, любому голову оторвет за него. Только где они живут, мы не знаем… »
Несколько месяцев я бегала по инстанциям с просьбой найти ребенка, пока знакомые из Львова не рассказали о нескольких похожих случаях, закончившихся тем, что мужья-мусульмане и на себя наложили руки, и детей погубили. И я прекратила поиски, чтобы не навредить сыну. Корила себя, что так слепо любила и доверяла. Поняла, что единственный, кто может вернуть ребенка, — это Бог. Я начала ежедневно молиться, посещать монастыри, просить у Господа здоровья и для сына, и для Гайдара. И верила, что все будет хорошо. Когда подруга увидела телесюжет про найденного в Киеве ничейного малыша, я немедленно поехала туда — посмотреть, не мой ли это ребенок. Это был не Шейх. Я взяла бы найденыша и воспитала, если бы не было надежды, что мальчика найдут настоящие родители…
Перед тем как Гайдара забили до смерти, на его глазах пытали трехлетнего ребенка
Позже выяснилось, что Гайдар с сыном почти три года жил в Киеве. «Одинокий отец», наверное, снимал квартиру вместе с семьей своих земляков, которые тоже воспитывали малолетних детей и заодно присматривали за Шейхом. Если же ребенок нуждался в медицинской помощи, его возили к врачам по документам чужого, подходящего по возрасту мальчика. На первых порах дела у Гайдара шли неплохо, фотографии тех времен свидетельствуют, что ребенок ни в чем не нуждался. Но затем ситуация резко изменилась, и дагестанец вынужден был скрываться. Его все-таки нашли и забили до смерти прямо на глазах трехлетнего сына. После этого Шейха забрала в Дагестан родная сестра Гайдара, Светлана. Людмила, время от времени звонившая в Махачкалу, чувствовала, что ей что-то недоговаривают. Светлана часто плакала в трубку и повторяла: «Ты была права». Но ни о смерти брата, ни о том, что ребенок у нее, не говорила. Как объяснила потом, не хотела связывать молодую свободную женщину ребенком.
— Все три с половиной года, которые я не видела Гайдара и Шейха, между нами существовала незримая связь, — говорит Людмила. — Я даже видела вещие сны. Как-то приснилось, что подаренное Гайдаром кольцо соскользнуло с пальца и разбилось вдребезги. И я поняла, что наши отношения никогда не перерастут в семейные. Когда Гайдара убили, мне приснилось, будто жду солдата с войны. В село приезжает белый автобус, в котором сидит мой суженый — изувеченный, со сломанным носом и израненной грудью. Я выношу его на руках и утешаю: «Я буду за тобой присматривать, лечить».
А однажды приснилась жар-птица, светившаяся голубым сиянием, и я поняла, что меня ожидает приятное известие. Через четыре дня из Дагестана пришло письмо с фотографией Шейха возле Деда Мороза и Снегурочки. «Это твой ребенок, — написала Светлана. — Ты мать и вправе поступать, как хочешь». Уже потом Светлана рассказала, что Шейха привезли очень больного, за полгода, проведенные в Дагестане, он трижды попадал в реанимацию, врачи давали лишь 50 процентов на выздоровление. Ребенок, знавший меня только по фотографии, в горячке бредил и все время звал: «Мама! Мама!» После этого Света решила написать письмо, она не простила бы себе, если бы мальчик умер, не увидев меня…
Через пару дней мы с отцом прилетели в Махачкалу, еще не зная ни о смерти Гайдара, ни о том, захотят ли нам отдать Шейха. Сразу после высадки нас задержали фээсбэшники. Там шла война — возле аэродрома стояли танки, на перекрестках — баррикады из мешков с песком, повсюду автоматчики в камуфляже. Пришлось дать взятку, после чего фээсбэшники даже вызвали для нас такси. А через час мы стучали в квартиру Светы. Открыла она сама, Шейх настороженно выглядывал из-за угла — худенький, постриженный кое-как мальчик. Отец сразу признал в нем своего внука, а я, пока не взяла лицо в ладони и не всмотрелась в его черты, пока не нащупала хрящик на ушке, который был у него с рождения, — не верила.
Сын тоже внимательно посмотрел на меня, сравнил с фотографией и строго спросил: «Ты где была? Почему так долго не приезжала?.. » Потом Света начала рассказывать о пережитых событиях, и от ее слов у меня стыла кровь в жилах. Как привезли гроб с телом Гайдара, а когда его открыли, увидели изувеченное, со сломанным носом и проломленной грудью тело. Как через две недели из Киева привезли Шейха — с побитой головой и запекшейся в волосах кровью. Над ушком ребенка остался шрам от ожога толщиной в полпальца. Перед тем как Гайдара забили до смерти, на его глазах пытали трехлетнего ребенка, тушили о его голову сигареты, чтобы заставить отца говорить. Изверги…
Мальчик был очень слабеньким, с запущенными болезнями. При температуре 38,2 у него начинались приступы, западал язык, и если не вставить в рот ложку, ребенок мог умереть. Но по поведению это был настоящий трехлетний бандит. Матерился, бросался на взрослых с кулаками, мог крикнуть на всю квартиру: «Все на пол, а то сейчас брошу гранату!» И все вынуждены были ложиться. Он практически не спал, на женщин смотрел исподлобья и никого к себе не подпускал. На моих глазах без видимой причины вырвал у Светланы клок волос. Это был настоящий зверек, и я с ужасом представляла условия, в которых он жил в последнее время.
Когда я достала привезенные игрушки и конфеты, Света предупредила: «Не заставляй его делиться с кем-нибудь, а то может ударить или обматерить. И лучше не бегай за ним, а держись в стороне, пока не привыкнет». Я прекрасно понимала, что ребенок не помнил меня и мог воспринимать, как чужую женщину, но мне было все равно, я приняла бы любое его поведение. Поэтому протянула коробку с конфетами и попросила: «Угости, пожалуйста, тетю, бабушку и дедушку». И он послушно обошел всех и угостил конфетами. А когда нас усадили за низенький столик, тихонько забрался сзади на диван, обнял меня за шею и держал так крепко, что я с трудом смогла повернуть к нему лицо…
«Ты не отдашь меня никуда-никуда?.. »
Уже через несколько дней Людмила с отцом и сыном были на Закарпатье. Мальчика сразу окрестили и назвали Ильюшей. Мягкий климат, хороший уход и квалифицированная медицинская помощь дали результат — после приезда домой у Ильюши не было ни одного приступа, болезнь отступила. Однако последствия тех условий, в которых ребенок жил в последнее время, проявлялись еще очень долго.
— Пойду, к примеру, в магазин за хлебом, а Ильюшу попрошу подождать несколько минут дома, — говорит Людмила. — Возвращаюсь, а он спрятался за креслом и настороженно выглядывает оттуда. Или залезет в тумбочку и дверь за собой закроет. Его не интересовали ни сказки, ни мультики, а любимой игрой были прятки. «Теперь нас никто не найдет», — приговаривал, забившись в какой-нибудь темный угол. А когда дедушка, держа сигарету во рту, брал его на руки, спрашивал: «Ты не сделаешь мне больно сигаретой?» Отец бросал ее в сторону, а потом вообще перестал курить. И постепенно сын, слава Богу, обо всем забыл. Лишь изредка ни с того ни с сего переспрашивал: «Ты не отдашь меня никуда-никуда?.. » Некоторое время мы переписывались с родственниками Гайдара, правда, всякий раз, когда из Махачкалы приходило письмо, мою маму начинало трясти. Постепенно отношения сами по себе свернулись, но если кто-то из Дагестана захочет приехать в гости, наши двери всегда открыты…
Прошло время, сейчас Шейху-Илье 12 лет, он ничем не отличается от своих сверстников.
— Единственное — характер у него сложный, — будто оправдывается Людмила. — Постоянно вызывают в школу: Шейх (его только так и называют) избил одноклассника, Шейх опять натворил беду… Учиться не любит, с учителями открыто конфликтует и за работу не очень берется. А по характеру упрямый. Но надеюсь, что все это он перерастет вместе с трудным подростковым возрастом…
В конце разговора Людмила привела сына. Особого желания разговаривать у мальчика не было, но он честно признался, что обожает компьютерные игры и не любит учить уроки. По всему видно, что у Ильи сейчас все хорошо, и это главное. А расспрашивать его о пережитом вряд ли есть смысл. Прошлое давно миновало и забылось, как страшный сон…
334
Читайте нас у Facebook
