У автора «кобзаря» был прадед андрей шевченко и три родные сестры по имени мария
Тарас Григорьевич всю жизнь мечтал о своей семье — «рае на земле», в котором царили бы любовь и взаимопонимание, но заветная мечта не сбылась. Тем не менее сейчас в мире насчитывается больше двух тысяч потомков поэта и художника. Как такое может быть? С этим вопросом «ФАКТЫ» обратились к Людмиле Красицкой — родственнице Кобзаря, исследователю его родословной, президенту Всеукраинского благотворительного культурно-научного фонда Тараса Шевченко.
«Основателем рода Тараса Шевченко по линии отца был казак Иван Швец»
Кстати, в марте нынешнего года фонду исполнилось 13 лет. В офисе этой организации — маленькой комнатке в одном из корпусов Киевского университета имени Тараса Шевченко — мы с Людмилой Александровной познакомились и разговорились.
- Дерево рода Шевченко очень ветвистое, — рассказывает Людмила Красицкая. — А корни его можно отыскать в далеком ХVII веке. Основателя рода и прапрадеда Тараса Григорьевича по линии отца звали Иван Швец. Семейное предание гласит, что он был запорожским казаком. Жена Ивана рано умерла, оставив о себе единственную «памятку» — дочку Ефросинью. Швец покинул Сечь и уехал к себе в зимовник (теперь село Моринцы Черкасской области). Зимовниками, напомню, в старину назывались подворья, где жили семьи казаков. Мачеху в дом Иван не привел, воспитал девочку сам. Выдал замуж за казака Андрея Безродного. Андрей перешел жить к тестю. В народе говорят: «пристал в приймы». По традиции приймак брал прозвище жены. Вот и стал Тарасов прадед из Безродного Шевченко, как если бы был не зятем, а сыном Швеца.
А много лет спустя на свет появился будущий поэт и художник. Кроме него в семье было ни много ни мало — семеро детей: Катерина, Никита, Ярина, Осип и… три Марии.
- Первая Мария прожила всего лишь два года, — объясняет Людмила Александровна. — Вторая — тридцать лет. Еще в детстве она потеряла зрение. Третья умерла маленькой. В народе бытует поверье: если один ребенок умер, то ни в коем случае нельзя давать его имя новорожденному. Иначе трагедия может повториться. Но в те времена называли детей не родители, как сейчас, а священник, полистав Святцы. Родилась ты, скажем, на Варвары — будешь Варей, а уж если на Минодоры — не обессудь…
У автора «Кобзаря» было около 30 племянников и почти 90 внучатых племянников. Правнуков — больше чем полтораста! Это только по линии родных братьев и сестер. А ведь были еще дво- и троюродные…
- Я праправнучка старшей сестры поэта Катерины, — говорит Людмила Александровна. — Она родилась в 1804 году. Рано вышла замуж за крепостного, как сама, крестьянина Антона Красицкого и переехала из Кирилловки Звенигородского уезда, где тогда жила семья Шевченко, в соседнее село Зеленая Диброва. У Катерины и Антона было двенадцать детей. Но из-за бедности и болезней, перед которыми селяне были беззащитны, выжило только четверо. Катерина, ее муж и самый младший, грудной ребенок умерли где-то в начале 1850-х во время эпидемии холеры. Уже в советские времена на месте сельского кладбища разбили парк, но могилы Красицких сохранили. Бываю и на другой своей вотчине — в Кирилловке, где похоронена мать Катерины и Тараса Шевченко — Катерина Якимовна. Согласитесь, не каждый в наше время знает, где могила его прапрапрабабки!
«Чтобы перевезти автографы стихов Шевченко, написанных во время ссылки, из Ленинграда в Киев, нужно было получить разрешение Сталина»
- А какие-то семейные реликвии остались? — спрашиваю свою собеседницу.
- Всегда вспоминают о том, чего нет, — с улыбкой отвечает она. — Даже знаменитая хата семьи Шевченко не настоящая, ее сделали в Музее национальной архитектуры в Пирогове под Киевом. Сохранился расписной деревянный сундук — «скрыня», с которой Катерина, следуя народному обычаю, пришла в дом своего мужа, принесла приданое. Хата Красицких в Зеленой Диброве досталась их старшему сыну Степану, а старинный сундук в начале ХХ века забрал уже его сын, известный украинский художник Фотий Красицкий. Реликвию можно увидеть в его доме-музее в Киеве.
Как известно, Тарас Григорьевич умер в Петербурге. Некоторые вещи его хранятся в музеях в Киеве и Каневе. Даже если что-то осталось в России, то после революции 1917 года и двух войн тяжело будет отыскать реликвии и привезти в Украину. Хотя одна попытка была небезуспешной…
- Расскажите об этом поподробнее.
- Речь идет о так называемой «захалявной» книжечке Шевченко. Известно, что в 1847 году поэт был арестован и сослан рядовым в Отдельный Оренбургский корпус. Царь Николай Первый своей рукой добавил к приговору: «Под строжайший надзор и с запрещением писать и рисовать». Последнее Тарас Григорьевич и правда делать не смог: все необходимое отобрали во время ареста, а потом не вернули. Но запрет сочинять… Как бы не так! На протяжении трех лет (1847-1850) втайне от надзирателей поэт мастерил маленькие книжечки, куда записывал свои стихи и поэмы. И прятал в сапог. Потому и называл книжечки «захалявными». Представьте себе, за это время Шевченко написал больше, чем за все предыдущие и последующие годы творчества! Одна из таких книжечек после смерти поэта осталась в Петербурге и «прописалась» в Эрмитаже. Спустя десятилетия, после Великой Отечественной войны, мой троюродный дядя Дмитрий Красицкий (внук одного из сыновей Катерины — Якима), тогда — заместитель директора музея Шевченко, задался целью перевезти реликвию в Украину. Но прежде нужно было получить специальное разрешение Сталина. Дмитрий Филимонович написал ему письмо, в котором изложил свою просьбу.
- И это в те времена, когда Сосюру «распинали» за стихотворение «Любчть Укращну»?!
- Именно! Как ни странно, дядя получил не только ответ, но и… официальное приглашение в Кремль! А говорят, тогда никакой демократии не было, — смеется Людмила Александровна. — Сталин сказал: «Все, что касается великого Шевченко, должно принадлежать его землякам — украинцам». И подписал нужное разрешение. Но мой дядя, который пережил обыск и арест в ужасные 30-е годы, знал: все хорошо, что хорошо кончается. Как правило, вышедший из кабинета Сталина, далеко уйти не мог… Поэтому, приехав в Ленинград, Дмитрий Красицкий взял с собой в музей свидетелей, а потом, получив заветную книжечку, несколько раз брал билет на киевский поезд и прямо перед отъездом сдавал его, чтобы запутать следы. К счастью, все обошлось, «захалявная» книжечка была благополучно доставлена в Украину и теперь находится в Национальном музее Шевченко.
- А от кого впервые узнали, что великий поэт — ваш родственник?
- Знала об этом с детства. Я появилась на свет в Краснодарском крае, куда еще моего деда перевели на работу. В начале 1960-х наша семья вернулась в Украину, и меня по фамилии «вычислила» учительница родного языка и литературы. Знала, что есть на свете такие Красицкие, родственники Шевченко.
Среди родственников поэта немало известных людей. Потомок младшего брата Осипа — первый украинский летчик Левко Шевченко. Внук сестры Катерины Фотий окончил Киевскую рисовальную школу Мурашко, так же, как и Тарас Григорьевич, учился в Академии художеств в Петербурге. Самое известное полотно Фотия Красицкого — «Гость из Запорожья». Талантливой художницей была и Федора, старшая дочь Катерины. Ее картины, написанные масляными красками, украшали хату Красицких в Зеленой Диброве. Тарас Григорьевич ценил мастерство племянницы, виделся с девушкой в 1859 году, когда в последний раз был в Украине, давал советы. Жалел, что она не могла получить образование и дальше развивать свои способности. Крепостной крестьянке путь в искусство был закрыт… Правнучка поэта Надежда Красицкая (мама Людмилы Александровны) до Великой Отечественной войны выступала в ростовских театрах и имела успех. В октябре прошлого года Надежде Демьяновне исполнилось 98 лет! Так и хочется сказать: «Первые девяносто восемь». А что?! Вполне возможно, ведь в этом истинно казацком роду были долгожители. Дед Тараса Григорьевича Иван прожил больше ста, а племянник Кобзаря Петр Никитич Шевченко «топтал ряст» почти 120 лет!
Я не могла не задать родственнице выдающегося поэта вопрос:
- Несколько лет назад тележурналист Юрий Макаров снял фильм «Мой Шевченко», в котором представил свой взгляд на жизнь и творчество поэта. А ваш Тарас, какой он?
- Чрезвычайно одаренный поэт и художник, — отвечает Людмила Красицкая. — Ему пришлось пережить неволю, ссылку. Но самое тяжелое было уже после смерти Кобзаря: власть, которая в Украине менялась, будто в киноленте «Свадьба в Малиновке» (особенно в ХХ веке), использовала имя и творчество Тараса Шевченко в своих целях. Из него «лепили» неистового мстителя, атеиста… А просто понять по-человечески никто не пытался. В нашей семье никогда не делали из Шевченко идола: поклонение и уважение — разные вещи.
Во время беседы Людмила Красицкая почти ни разу не упомянула о своем творчестве. А ведь она — автор двух книг поэзии. Перед тем как уйти, я буквально выпросила у Людмилы Александровны сборник ее стихов.
- Только не ищите там шевченковских рифм, — попросила поэтесса. — Главное, чтобы каждое слово было таким же правдивым, как слово Кобзаря. Чего и вам желаю.
5357Читайте нас у Facebook
