Кинорежиссер алла сурикова: «мне кажется, ни с одним мужем я так тяжело не разводилась, как с геннадием хазановым»!
Режиссеры и актеры нынче столько пишут, что непонятно, когда они снимают и снимаются. В моду это, что ли, вошло -- мемуары издавать? С этого не очень корректного вопроса мы и начали разговор с известным режиссером Аллой Суриковой, чья книга «Любовь со второго взгляда» недавно появилась на киевских книжных раскладках. Вопрос ее не смутил: «Мода здесь не при чем, -- сказала Алла Ильинична. -- Просто публику кормят интригами, а мне захотелось увлечь людей чем-то, что лежит за гранью интриг».
«Если кинорежиссер -- женщина, чувство юмора должно быть у ее супруга»
-- Актеры между собой называют вас Аллой Феллиничной. Вы так в себе уверены?
-- Знаете, когда-то я получила письмо из Тобольска (орфография и пунктуация оригинала сохранена. -- Авт. ): «В моих комедиях которые я пишу есть все требующие для комедий качества. -- Это прежде всего простата и легкость а главное юмор. Поверте это не моя точька зрения, а спецыалистов… » К письму прилагалась фотография. Через несколько лет я узнала это лицо на экране телевизора: Владимир Пермяков стал небезызвестным Леней Голубковым из рекламы «МММ». Вот до чего доводит самоуверенность! Мне же она чужда…
-- Тем не менее работать вы решили в жанре комедии. Значит, слабости в коленках не чувствуете?
-- Начинала-то я с социального кино. Но не сложилось. В 1976 году на студии Довженко я снимала фильм «Предположим, ты капитан… ». Для той поры это была довольно острая критика пионерской организации: высмеивалась ложная идея, что пионер всюду должен быть первым. Киношное начальство приняло картину в штыки. Первым на фильм набросился главный редактор Госкино Украины Иван Качан. Мне кажется, больше всего его разозлило, что в титрах было написано «дрессировщик Качан»: в картине снимался козел, а потому был и дрессировщик. Конечно, лишь случайное совпадение. Но, видимо, начальство простить не смогло. Продолжили нападки Большак и Сиволап -- председатель Госкино Украины и его заместитель (тоже «нехилые» фамилии). В результате картине дали третью категорию. Для начинающего режиссера это смерти подобно.
Я решила поискать справедливости в ЦК партии. Позвонила, попросилась на прием, приехала, но меня не пустили -- я была в брюках. Попыталась закатать брюки и так проскочить в здание, но меня разоблачили. Пока я ездила переодеваться, инструктор, который назначил мне встречу, ушел домой. Но на совещание по итогам киногода в Киев приехал из Москвы Виктор Демин -- в роли того барина, «который всех рассудит», умный и талантливый киновед. Я решила «подкупить» барина и явилась в гостиницу с куском собственноручно приготовленной медвежатины. То ли эта экзотическая «взятка» возымела действие, то ли фильм Виктору Петровичу понравился, но он меня поддержал.
Такая вот история с социальным кино. А комедия… Как-то я участвовала в конференции, которая называлась «Что главное в комедии. Кто главный в комедии». Одни говорили -- продюсер, другие -- редактор, третьи -- сценарист. Взяла я слово: «У нас, у советских кинематографистов, главное в комедии -- это чувство ЮМОРА! Чувство юмора должно быть у актера -- чтоб сниматься за те смешные деньги, которые он получает. Чувство юмора должно быть у автора -- чтоб не разрыдаться, когда он видит на экране то смешное, что он якобы написал. Чувство юмора должно быть у режиссера -- чтоб выбивать деньги и снимать за них актеров по сценарию автора, который рыдает над каждой своей буквой. А если режиссер -- женщина, чувство юмора должно быть у ее мужа, иначе обхохочешься на всю оставшуюся жизнь… » Наверное, я вписалась в эту схему -- вот комедия меня и выбрала.
«С Софико Чиаурели я попала в точку, с Геннадием Хазановым… села в лужу»
-- Самое значимое для комедии, судя по вашим словам, -- деньги. Денег нет -- «кина» не будет… Вы снимаете -- значит, вам все-таки удается их доставать. Везение?
-- Если бы да кабы… У меня есть пробы к пяти неснятым картинам… Была даже мысль сделать телепрограмму «От незавершенки к нетленке», где режиссеры рассказывали бы о фильмах, которые не сняли, артисты -- о ролях, которые не сыграли, композиторы -- о музыке, которую не написали… Идеей загорелся было Игорь Угольников, но потом извинился и начал делать «Добрый вечер» с собой.
Но если денег нет, то хотя бы знаешь, что делать, вернее, чего не делать. Хуже, когда тебя начинают водить за нос. Как это случилось десяток лет назад с «Кенигсбергским романсом». Предполагалось, что фильм будет совместным с немцами. По сценарию в Калининград, бывший Кенигсберг, приезжает господин Диттер. Он ищет дом своих родных. Встречает русскую женщину, которая ему помогает, и влюбляется в нее. На пробы приехал прекрасный немецкий актер Уве Оксенкнехт. Могла бы получиться славная «лав стори», но увы…
Мне предложили договор на тридцати восьми страницах. Согласно ему я обязывалась не беременеть, а также не заниматься дельтапланеризмом, подледным ловом и вообще не подвергать свою жизнь риску. Интересно отреагировала на эти условия Мария Владимировна Миронова: «Ну, тогда вам надо было бы жить в другой стране».
Сперва я пыталась что-то исправить. Изменить «беременность» на что-нибудь более лояльное. Продюсер придумывал новые «запятые»… Тогда я решила подписать любой устраивающий его договор. Ведь уже шли пробы актеров, выбор натуры… Я заканчивала предварительную подготовку, когда выяснилось, что продюсер за моей спиной вел переговоры с другим режиссером! Три месяца мой коллега чего-то мастерил, а позвонил мне, когда ему «наступили на обе ноги»: «Он мне ничего не заплатил!!!» -- «Наверное, тебе стоило позвонить мне раньше… » -- «Он сказал, что обо всем с тобой договорился, что ты не хочешь снимать это кино… »
-- После денег в комедии важный фактор -- актеры. Вы всегда попадаете в точку при их выборе?
-- В основном, да. Хотя случается спорить и даже воевать при этом с руководством, «деньгодателями… » Например, с Софико Чиаурели в «Ищите женщину» я попала в точку. Художественный руководитель объединения был не очень доволен этой кандидатурой: «Сурикова хочет снимать женщину с черными глазами». А я хотела снимать Софико. Независимо от цвета ее глаз. Думаю, Колосов мечтал увидеть в этой роли женщину своей жизни, прекрасную актрису Касаткину. Я настаивала на Софико. Тогда мне было предложено сделать показательные пробы.
На выбор одной актрисы отправилась вся съемочная группа. У Софико тогда началась новая семейная жизнь -- яркая, как самый захватывающий роман -- с известным грузинским актером и популярнейшим в стране футбольным комментатором Котэ Махарадзе. Гостей они принимали, как умеют в Грузии. Застолье следовало за застольем, и когда нужно было уезжать из Тбилиси, мы вспомнили, что… так и не сняли Софико. Вернувшись в Москву, пересняли актрису со старого календаря «Совэкспортфильма», и Софико… утвердили.
А вот с Геннадием Хазановым я села в лужу. Друзья отговаривали меня брать его в фильм «Искренне ваш»: мол, он эстрадник, не сможет играть в команде. Был и другой аргумент: «Он -- еврей, хоть подтягивай нос, хоть не подтягивай (мы в пробах сделали попытку «усовершенствовать» хазановский нос). А герой в фильме -- не положительный! Только русский актер может играть отрицательного героя, иначе сразу за рубежом начнут трубить: сделали антисемитскую картину… »
Я настояла на своем, но тут Гена поставил условие: со своим постоянным автором эстрадных монологов они едут отдыхать на месяц и там кое-что в сценарии переделывают. Под Гену. Я беру бюллетень -- чтобы на этот месяц оттянуть начало съемочного периода и жду сценарий. За неделю до начала съемок получаю: там много смешных эстрадных миниатюр и… напрочь разрушена история. Это провал! Не сплю ночь. Наутро звоню Гене: «Я не могу -- это… » Гена отвечает: «А я не могу -- то».
Мы расходимся. Говорю ему, что он талантливый актер, но для его дебюта в кино мы выбрали неверный материал. Ему нужно сниматься в драме, мелодраме, детективе -- но не в комедии, где от одного только появления Геннадия Хазанова уже будут смеяться. Мне кажется, ни с одним мужем я так тяжело не разводилась, как с Хазановым.
«В то, что у нас подрастает дочь, Якубович даже больше поверил, чем зрители «Поля чудес»
-- Вы могли бы дать свое собственное определение юмора?
-- Мне кажется, юмор -- это правда в безопасных для жизни дозах.
-- А для кино? В «Человеке с бульвара Капуцинов» у вас юмор с таким драчливым характером, что думаешь: синякам и переломам несть числа.
-- Переломов не было -- ни у актеров, ни у каскадеров. А единственный синяк заработал… оператор. Григорий Беленький снимал прыжки «индейцев». Андрюша Миронов его подначивал: «А ближе подойти слабо?» Гриша и подходил. Вдруг осыпался грунт под одним из «индейцев», и он полетел прямо на оператора. Спасая камеру, Гриша придержал ее… правым глазом. Что же касается драк, то все мужчины с удовольствием участвовали в потасовках. Часто спрашивают: а не было ли травм от бутылок, которые разбивались на головах? Бутылки изготавливались из травмобезопасного стекла -- специально для съемок. Но одна бутыль свалилась на голову мистера Феста (Миронова). И теперь, просматривая фильм, я вздрагиваю, хотя и понимаю: это не имеет никакого отношения к тому, что случилось впоследствии с Андреем.
-- Алла Ильинична, а в жизни вам случалось «ломать комедию»?
-- Однажды Леня Якубович позвал меня на первоапрельское «Поле чудес». Просил придумать какой-нибудь розыгрыш для зрителей о наших с ним отношениях. И вот я перед камерой: «Дорогой Леня! Настало время сказать людям правду о том, что произошло между нами в тот далекий романтичный день: звучала тихая музыка, мы танцевали, глядя в глаза друг другу… Было красиво и нежно. Прошли годы. У нас подрастает дочь. Ей примерно восемнадцать лет… Я прикинула: моральный ущерб, возведенный в степень утраченных иллюзий, с компенсацией инфляции, и все это умноженное на двенадцать месяцев в году -- получается сто тысяч двадцать четыре доллара. Эти деньги, дорогой, я вложу в слово из четырех букв, первая буква «к», потом «и», «н» и, наконец, «о», которое сниму о нашей любви и посвящу его тебе… » В то, что у нас подрастает дочь, Леня поверил даже больше, чем зрители.
А однажды «комедию» поставила сама жизнь. После съемок «Чокнутых» мы с мужем поехали отдыхать. Путевку нам достали в крымский министерский санаторий вблизи Фороса. А в самом Форосе набирался здоровья и сил Михаил Горбачев, первый и единственный президент СССР. Я знала, что наши правители любят на отдыхе смотреть кино. При себе у меня была кассета с «Чокнутыми». Я подумала, может, Михаилу Сергеевичу передать кассету -- пусть развлечется. Правда, меня смущала одна фразочка из фильма террориста Проскурина: «Свергаемое лицо легче всего свергается в момент своего отсутствия». Я опасалась, что Горбачев воспримет это как намек. Колебалась несколько дней, но, узнав, что Михаил Сергеевич собирается уезжать, решила: утром пойду, объясню все охране и передам кассету.
А утром я увидела, что все отдыхающие, вместо того чтобы беззаботно плескаться в волнах, приникли к своим приемникам. И лица у них очень тревожные. На морском горизонте виднелась мрачная цепь военных судов. «Что случилось?» -- спрашиваю. «В Москве переворот! Горбачева свергли!»
304Читайте нас у Facebook
